Каждый пишет, как он слышит,

каждый слышит, как он дышит,

как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить...
Так природа захотела,

почему - не наше дело,

для чего - не нам судить.

Б. Окуджава

Года четыре тому назад я встретила в интернете на сайте Устье Речи удивительную статью «Музыка древнерусского зодчества» (http://ustierechi.ucoz.ru/publ/14-1-0-165 ). Определение «УДИВИТЕЛЬНАЯ» подходит к этой статье наилучшим образом: корень «ДИВ» означает «СВЕТ».
В статье освещаются не только те вопросы, на которых я остановлюсь, она глубже и шире, поэтому искренне советую ознакомиться с ней в полном объеме. Я же буду рассматривать конкретный вопрос - сажени и ноты.
Позволю себе для начала процитировать автора, потому что лучше не скажешь.

«Эстетическая гармония сооружений связана со светом, так как видим мы отражённый от объектов свет, и при этом размеры сооружений влияют на характер получаемой нами информации. Свет одновременно падая на самую ближнюю к нам точку объекта и самую удалённую, будет приходить к нам с небольшой задержкой, в соответствии со скоростью света.
Наш мир пронизан электромагнитными полями, и любой объект постоянно находится в этом "океане" электромагнитных полей. Через него проходят электромагнитные волны, и они взаимодействуют с этим объектом в той либо иной степени, и здесь наиболее интересно рассмотреть явление резонанса.
Резонанс (фр. resonance, от лат. resono - откликаюсь) - явление резкого возрастания амплитуды вынужденных колебаний, которое наступает при приближении частоты внешнего воздействия к некоторым значениям (резонансным частотам), определяемым свойствами системы. Увеличение амплитуды - это лишь следствие резонанса, а причина - совпадение внешней (возбуждающей) частоты с внутренней (собственной) частотой колебательной системы.

Если длина электромагнитной волны совпадёт или будет пропорциональной одному из линейных размеров объекта, то внутри этого объекта возникнут стоячие волны.
Стоячая волна - колебания в распределённых колебательных системах с характерным расположением чередующихся максимумов (пучностей) и минимумов (узлов) амплитуды. Практически такая волна возникает при отражениях от преград и неоднородностей в результате наложения отражённой волны на падающую. При этом крайне важное значение имеет частота, фаза и коэффициент затухания волны в месте отражения. Примерами стоячей волны могут служить колебания струны, колебания воздуха в органной трубе; в природе - волны Шумана...
Стоячие волны возникают в резонаторах . Конечные размеры резонатора накладывают дополнительные условия на существование таких волн...

Итак, предположим, что есть некое помещение прямоугольной формы, и у этого помещения есть длина, ширина и высота, соответственно в этом помещении возникнут три разных стоячих волны - две между парами стен, и ещё одна между потолком и полом. Через любой объект постоянно проходят электромагнитные волны во всём частотном диапазоне, поэтому обязательно найдутся такие частоты, длины волн которых будут кратны физическим размерам помещения, и в результате этого возникнут три стоячих волны, а само помещение будет играть роль резонатора.

Совокупность этих трёх стоячих волн - своего рода электромагнитный "аккорд", отдельные "ноты" которого из-за резонанса имеют большую амплитуду. Установить насколько гармоничен этот "аккорд" можно разными способами, но наиболее наглядным видится способ представления частот этих колебаний в виде музыкальных нот.
При анализе физических размеров объектов, в том числе и архитектурных, мы будем использовать формулу связывающую длину электромагнитной волны с её периодом:

λ = c х T = c / f, где:

• с


• λ - длина электромагнитной волны,


• Т - период волны,


• f - частота.

Если известен физический размер помещения, то для него можно найти соответствующую электромагнитную волну, длина которой будет равна конкретному размеру этого помещения, и соответственно, период этой волны будет равен времени, за которое эта волна пройдёт расстояние, равное длине объекта. Отсюда можно найти частоту такой волны:

L = λ
f = c / λ = c / L, где:

• L - длина объекта в м,


• λ - длина электромагнитной волны в м,


• с = 299 792 458 м/с - скорость света,


• f - частота в Гц »...

Далее автор делает расчет частот волн для 14 саженей, которые были общеизвестны на момент написания статьи, а « полученные частоты ("ноты") понижением октавности (многократного деления на 2, так как частоты одинаковых нот в соседних октавах отличаются ровно в 2 раза , например, частота ноты Ля первой октавы 440 Гц, а второй - 880 Гц) » переводит в диапазон звуковых колебаний.

Если говорить конкретно, то делить на 2 придется 19 раз, чтобы оказаться в частотном интервале нот малой или первой октав, и ф ормула примет вид:

f = c / (L х 2 19), где:

• L - длина сажени в м,


• с = 299792458 м/с - скорость света,


• f - частота в Гц,


• 1/2 19 - понижение октавности в 19 раз для перевода частоты сажени в диапазон звуковых колебаний нот малой или первой октав.

Полученные частоты для всех 14 саженей с точностью от 0,2% до 2,3% соответствуют частотам нот в музыкальном …

« Стоит заметить, что при строительстве использовалась не одна сажень (аналогично тому, как мы пользуемся метром), а минимум три - для высоты, ширины и глубины, так как основное предназначение саженей не измерение, а соблюдение соразмерности геометрических размеров друг с другом. Три сажени - это уже аккорд.

Каждая сажень древнерусских зодчих - это архитектурная нота, а все сооружения, возведённые ими, - это застывшая музыка, и в прямом и в переносном смысле.

Восприятие человека основано на регистрации колебаний окружающего мира, свет, звук, вкус, осязание, обоняние - все органы чувств работают по одному принципу - получение информации о колебаниях внешней среды рецепторами организма человека. Одним из основных источников получаемой информации, является свет, а благодаря возможности регистрировать световые колебания (видеть), мы можем получать информацию о внешней среде, не только находящейся в непосредственном контакте с нашим телом, но и удалённой от него. Звёзды находятся на расстоянии многих световых лет от нас, и мы видим их свет, а раз мы его видим, значит, этот свет оказывает на нас воздействие. Но известно, что мы видим только малую часть из всего диапазона электромагнитных волн, мы не видим (непосредственно) ни ультрафиолетового излучения, ни теплового, мы не видим радиоволнового излучения, рентгеновского, но всё перечисленное также оказывает на нас воздействие. Свет, не вступая в прямой контакт с нашими телами, может воздействовать через разделяющую нас материю, так например, мы можем чувствовать тепло нагретой солнцем стены, находясь внутри помещения, при этом передача тепловой энергии внутри материи, на первый взгляд, кажется подчинённой совершенно другим законам природы, но фактически она обусловлена воздействием света.

Электромагнитные волны - это не только свет, но и все излучения, которые не только проходят через стены, но и отражаются, и естественно проходят и через нас. Как воздействуют на человека электромагнитные волны, которыми пронизано всё мироздание? - наука этим вопросом ещё не занималась.

Хотя логично предположить, что эстетическая гармония, непосредственно связанная с "Золотой пропорцией" и биологическая гармония - то есть жизнь, должны быть как-то связаны».

И вот однажды, в очередной раз дочитав статью до конца (а далее в ней еще много всего интересного!), я выполнила вышеописанные расчеты для каждой из тридцати шести Русских Золотых саженей. Результаты показаны в таблице № 1.

В ячейках трех верхних строк таблицы содержится следующая информация:
- размер сажени в см;
- частота сажени с учетом понижения октавности в Гц;
- название ноты, соответствующей сажени, с указанием октавы;
- частота этой ноты в музыкальном равномерно темперированном строе в Гц.

Таблица № 1

Двенадцать саженей каждой спирали соответствуют нотам в музыкальном равномерно темперированном строе с высокой степенью точности.
Для спирали РА отклонение не превышает 0,5%, для спирали Светоч отклонение находится в пределах 1,4%, для спирали Устье - 2,4%.

Одинаковые ноты на разных спиралях расположены по-разному: ноты спирали РА опережают ноты спирали Светоч на четыре шага, а ноты спирали Устье - на 7 шагов. Соответственно, ноты спирали Светоч опережают ноты спирали Устье на 3 шага.
Триединство РА-Светоч-Устье можно рассматривать как три ноты - аккорд.
Возникают вопросы: Насколько гармонично звучание этих двенадцати аккордов? И что это за аккорды?

Обратимся к информации, изложенной на сайте Музыкальная Лаборатория (http://zvukovaja-karta.ru/content/akkordy).
Нам будут необходимы таблица аккордов (Таблица № 2) и правила образования мажорного и минорного аккорда из любой ноты, принятой за основную.

Таблица № 2

Правила построения мажорных и минорных аккордов

Мажорные аккорды:
Основная нота - Основная нота + 4 - Основная нота + 7.
Минорные аккорды:
Основная нота - Основная нота + 3 - Основная нота + 7.

Нельзя не заметить, что правило образования мажорного аккорда соответствует алгоритму взаимного расположения нот в таблице № 1 - тот же сдвиг на 4 шага и на 7 шагов.
Анализ таблиц № 1 и № 2 позволяет сделать вывод о том, что Триединства Ра-Светоч-Устье - это мажорные аккорды.

В таблице № 3 показаны мажорные аккорды одной октавы - первой.
Таблица № 3


После 12-ого аккорда (До-мажор) идет переход на октаву ниже и повторение аккордов с 1-ого по 12-ый: Си-мажор, Ля# -мажор, Ля-мажор… Процесс бесконечен как в сторону повышения звучания по октавам, так и в сторону понижения звучания.

Сделаем некоторые выводы из вышесказанного.

Правило построения мажорных аккордов: Основная нота - Основная нота + 4 - Основная нота + 7 отражает закономерности расположения нот на спиралях РА, Светоч, Устье.
Ноты спирали РА сдвинуты относительно соответствующих нот спирали Светоч на четыре шага влево, а относительно соответствующих нот спирали Устье - на 7 шагов влево. Поэтому мажорные аккорды - это и есть Триединства РА-Светоч-Устье .

Минорные аккорды отличаются от мажорных одной нотой, но отличны от них по своей сути. Это как переход от радости к грусти, от света к тени…
Минорные аккорды - тоже созвучие, тоже Триединство. Если вычислить вурф минорного аккорда, его значение равно 1,304, то есть минорный аккорд - золотовурфен (отклонение от Золотого вурфа - 1,7%).

Необходимо иметь в виду, что также как в проявленном для нас мире существует градация света и тени, так и созвучие имеет свои градации... Подобно тому, как в какой-то момент вечерние сумерки становятся ночным мраком, так и созвучие в определенный момент при дальнейшем увеличении расхождения, рассогласования в составляющих его величинах становится диссонансом. Переход от созвучия к диссонансу - это выход за пределы золотовурфности, то есть отклонение от значения Золотого вурфа более, чем на 3%.

Триединства РА-Светоч-Устье, являющиеся энерго- и формообразующими для человека, на уровне звучания проявляются как мажорные аккорды. Название аккорда совпадает с названием ноты спирали РА для Триединства.
Итак, мажорный аккорд отражает внутреннее созвучие, гармоничность, присущие человеку изначально, поэтому его звучание воспринимается как РА-достное, жизнеутверждающее.

Проявленный мир наполнен огромным количеством звуков, среди которых есть и созвучные, и диссонансные. Это как свет и тьма, Жизнь и смерть. Если бы не было тьмы, как можно было бы понять, что есть Свет? Движение к Свету начинается с осознания того, что на данный момент ты находишься во тьме, и идет от мрака собственных представлений к свету понимания сути вещей.
Изначально каждый из нас есть частица Света, энергия Жизни. Звучание этой частицы - мажорный аккорд. Всю свою жизнь каждый из нас ищет созвучия с собой в своем движении к Свету, к Жизни, к РА-дости.

Любое трехмерное тело - это три звука, аккорд. Звучание живых, золотовурфных тел и объемов гармонично, со-звучно. Со-звучие - это согласованное звучание всех нот. Звучание мертвых, не золотовурфных тел и объемов - диссонансно, разрозненно, каждая нота из трех, каждый звук аккорда - сам по себе и сам за себя.
«Созвучие всегда стремится к преобразованию».
Каждый из нас в течение своей земной жизни проходит путь поиска более и более созвучных сред и взаимодействий, соразмеряясь, как с камертоном, со звучанием своего Изначального Аккорда - Триединством РА-Светоч-Устье.

Чехов Антон Павлович

А.П.ЧЕХОВ

У широкой степной дороги, называемой большим шляхом, ночевала отара овец. Стерегли ее два пастуха. Один, старик лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом, лежал на животе у самой дороги, положив локти на пыльные листья подорожника; другой - молодой парень, с густыми черными бровями и безусый, одетый в рядно, из которого шьют дешевые мешки, лежал на спине, положив руки под голову, и глядел вверх на небо, где над самым его лицом тянулся Млечный Путь и дремали звезды.

Пастухи были не одни. На сажень от них, в сумраке, застилавшем дорогу, темнела оседланная лошадь, а возле нее, опираясь на седло, стоял мужчина в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям господский объездчик. Судя по его фигуре, прямой и неподвижной, по манерам, по обращению с пастухами, лошадью, это был человек серьезный, рассудительный и знающий себе цену; даже в потемках были заметны в нем следы военной выправки и то величаво-снисходительное выражение, какое приобретается от частого обращения с господами и управляющими.

Овцы спали. На сером фоне зари, начинавшей уже покрывать восточную часть неба, там и сям видны были силуэты неспавших овец; они стояли и, опустив головы, о чем-то думали. Их мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широкой степи и небе, о днях и ночах, вероятно, поражали и угнетали их самих до бесчувствия, и они, стоя теперь как вкопанные, не замечали ни присутствия чужого человека, ни беспокойства собак.

В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь; непрерывно трещали кузнечики, пели перепела, да на версту от отары, в балке, в которой тек ручей и росли вербы, лениво посвистывали молодые соловьи.

Объездчик остановился, чтобы попросить у пастухов огня для трубки. Он молча закурил и выкурил всю трубку, потом, ни слова ни сказав, облокотился о седло и задумался. Молодой пастух не обратил на него никакого внимания; он продолжал лежать и глядеть на небо, старик же долго оглядывал объездчика и спросил:

Никак Пантелей из Макаровской экономии?

Я самый, - ответил объездчик.

То-то я вижу. Не узнал - богатым быть. Откуда бог несет?

Из Ковылевского участка.

Далече. Под скопчину отдаете участок?

Разное. И под скопчину, и в аренду, и под бакчи. Я, собственно, на мельницу ездил.

Большая старая овчарка грязно-белого цвета, лохматая, с клочьями шерсти у глаз и носа, стараясь казаться равнодушной к присутствию чужих, раза три покойно обошла вокруг лошади и вдруг неожиданно, с злобным, старческим хрипеньем бросилась сзади на объездчика, остальные собаки не выдержали и повскакали со своих мест.

Цыц, проклятая! - крикнул старик, поднимаясь на локте. - А, чтоб ты лопнула, бесова тварь!

Когда собаки успокоились, старик принял прежнюю позу и сказал покойным голосом:

А в Ковылях, на самый вознесенев день, Ефим Жменя помер. Не к ночи будь сказано, грех таких людей сгадывать, поганый старик был. Небось слыхал.

Нет, не слыхал.

Ефим Жменя, кузнеца Степки дядя. Вся округа его знает. У, да и проклятый же старик! Я его годов шестьдесят знаю, с той поры, как царя Александра, что француза гнал, из Таганрога на подводах в Москву везли. Мы вместе ходили покойника царя встречать, а тогда большой шлях не на Бахмут шел, а с Есауловки на Городище, и там, где теперь Ковыли, дудачьи гнезды были - что ни шаг, то гнездо дудачье. Тогда еще я приметил, что Жменя душу свою сгубил и нечистая сила в нем. Я там замечаю: ежели который человек мужицкого звания все больше молчит, старушечьими делами занимается да норовит в одиночку жить, то тут хорошего мало, а Ефимка, бывало, смолоду все молчит и молчит, да на тебя косо глядит, все он словно дуется и пыжится, как пивень перед куркою. Чтоб он в церковь пошел, или на улицу с ребятами гулять, или в кабак - не было у него такой моды, а все больше один сидит или со старухами шепчется. Молодым был, а уж в пасечники да в бакчевники нанимался. Бывало, придут к нему добрые люди на бакчи, а у него арбузы и дыни свистят. Раз тоже поймал при людях щуку, а она го-го-го-го! захохотала...

Это бывает, - сказал Пантелей.

Молодой пастух повернулся на бок и пристально, подняв свои черные брови, поглядел на старика.

А ты слыхал, как арбузы свистят? - спросил он.

Слыхать не слыхал, бог миловал, - вздохнул старик, - а люди сказывали. Мудреного мало... Захочет нечистая сила, так и в камне свистеть начнет. Перед волей у нас три дня и три ночи скеля гудела. Сам слыхал. А щука хохотала, потому Жменя заместо щуки беса.

Старик что-то вспомнил. Он быстро поднялся на колени и, пожимаясь, как от холода, нервно засовывая руки в рукава, залепетал в нос, бабьей скороговоркой:

Спаси нас, господи, и помилуй! Шел я раз бережком в Новопавловку. Гроза собиралась, и такая была буря, что сохрани царица небесная, матушка... Поспешаю я что есть мочи, гляжу, а по дорожке, промеж терновых кустов - терен тогда в цвету был - белый вол идет. Я и думаю: чей это вол? Зачем его сюда занесла нелегкая? Идет он, хвостом машет и му-у-у! Только, это самое, братцы, догоняю его, подхожу близко, глядь! - а уж это не вол, а Жменя. Свят, свят, свят! Сотворил я крестное знамение, а он глядит на меня и бормочет, бельмы выпучивши. Испужался я, страсть! Пошли рядом, боюсь я ему слово сказать, - гром гремит, молонья небо полосует, вербы к самой воде гнутся, - вдруг, братцы, накажи меня бог, чтоб мне без покаяния помереть, бежит поперек дорожки заяц... Бежит, остановился и говорит по-человечьи: "Здорово, мужики!" Пошла, проклятая! - крикнул старик на лохматого пса, который опять пошел обходом вокруг лошади. - А, чтоб ты издохла!

Это бывает, - сказал объездчик, все еще опираясь на седло и не шевелясь; сказал он это беззвучным, глухим голосом, каким говорят люди, погруженные в думу.

Это бывает, - повторил он глубокомысленно и убежденно.

У, стервячий был старик! - продолжал старик уже не так горячо. Лет через пять после воли его миром в конторе посекли, так он, чтобы, значит, злобу свою доказать, взял да и напустил на все Ковыли горловую болезнь. Повымерло тогда народу без счету, видимо-невидимо, словно в холеру...

А как он болезнь напустил? - спросил молодой пастух после некоторого молчания.

Известно, как. Тут ума большого не надо, была бы охота. Жменя людей гадючьим жиром морил. А это такое средство, что не то, что от жиру, даже от духу народ мрет.

Это верно, - согласился Пантелей.

Хотели его тогда ребята убить, да старики не дали. Нельзя его было убивать; он знал место, где клады есть. А кроме него, ни одна душа не знала. Клады тут заговоренные, так что найдешь и не увидишь, а он видел. Бывало, идет бережком или лесом, а под кустами и скелями огоньки, огоньки, огоньки... Огоньки такие, как будто словно от серы. Я сам видел. Все так ждали, что Жменя людям места укажет или сам выроет, а он - сказано, сама собака не ест и другим не дает - так и помер: ни сам не вырыл, ни людям не показал.

Объездчик закурил трубку и на мгновение осветил свои большие усы и острый, строгого, солидного вида нос. Мелкие круги света прыгнули от его рук к картузу, побежали через седло по лошадиной спине и исчезли в гриве около ушей.

В этих местах много кладов, - сказал он.

Должны быть клады.

Что и говорить, - вздохнул старик. - По всему видать, что есть, только, брат, копать их некому. Никто настоящих местов не знает, да по нынешнему времю, почитай, все клады заговоренные. Чтоб его найти и увидать, талисман надо такой иметь, а без талисмана ничего, паря, не поделаешь. У Жмени были талисманы, да нешто у него, у черта лысого, выпросишь? Он и держал-то их, чтоб никому не досталось.

Молодой пастух подполз шага на два к старику и, подперев голову кулаками, устремил на него неподвижный взгляд. Младенческое выражение страха и любопытства засветилось в его темных глазах и, как казалось в сумерках, растянуло и сплюсщило крупные черты его молодого, грубого лица. Он напряженно слушал.

И в писаниях писано, что кладов тут много, - продолжал старик. Это что и говорить... и говорить нечего. Одному новопавловскому старику солдату в Ивановке ярлык показывали, так в том ярлыке напечатано и про место, и даже сколько пудов золота, и в какой посуде; давно б по этому ярлыку клад достали, да только клад заговоренный, не подступишься.

Отчего же, дед, не подступишься? - спросил молодой.

Должно, причина какая есть, не сказывал солдат. Заговоренный... Талисман надо.

Берейтор Словарь русских синонимов. объездчик сущ., кол во синонимов: 3 берейтор (3) егерь … Словарь синонимов

ОБЪЕЗДЧИК, а, муж. 1. Работник, постоянно объезжающий большой участок территории с целью охраны и наблюдения. Лесной, полевой, водный о. 2. Специалист по объездке лошадей. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

- «ОБЪЕЗДЧИК (новелла в киноальманахе «Особый случай»)», СССР, ДЕБЮТ (МОСФИЛЬМ), 1983, цв., 31 мин. Драма. По мотивам одноименного рассказа Евгения Носова. В родную деревню после войны возвращается солдат победитель. Игнат быстро завоевывает лучшую … Энциклопедия кино

объездчик - ОБЪЕЗДЧИК, а, м Специалист по объездке лошадей. На сажень от них, в сумраке, застилавшем дорогу, темнела оседланная лошадь, а возле нее, опираясь на седло, стоял мужчина в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям господский… … Толковый словарь русских существительных

I м. Тот, кто входит в объезд III, охраняет участок каких либо угодий. II м. Специалист по объездке лошадей. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Объездчик, объездчики, объездчика, объездчиков, объездчику, объездчикам, объездчика, объездчиков, объездчиком, объездчиками, объездчике, объездчиках (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») … Формы слов

ОБЪЕЗДЧИК - 1983, 31 мин., цв., “Мосфильм” при участии “Ленфильма”, 2то. жанр: драма. реж. Александр Бибарцев, сц. Михаил Варфоломеев (по мотивам одноименного рассказа Евгения Носова), опер. Анатолий Лапшов, худ. Владимир Банных, комп. Марат Камилов, зв … Ленфильм. Аннотированный каталог фильмов (1918-2003)

объездчик - объ ездчик, а … Русский орфографический словарь

объездчик - (2 м); мн. объе/здчики, Р. объе/здчиков … Орфографический словарь русского языка

Книги

• Каскадеры , Александр Карин. Александр Карин - актер, каскадер и постановщик трюков (более 100 фильмов), среди них такие, как "Эскадрон гусар летучих", "Ярослав Мудрый", "Русь изначальная", "Россия молодая", "Петр…
• Фаворит. Американская легенда , Лора Хилленбранд. Полуслепой жокей-неудачник Ред Поллард, бывший объездчик мустангов Том Смит и известный автомобильный магнат Чарльз Ховард встретились в августе 1936 года. Каждомучлену этой необычной команды…

Проанализируйте 10 слов текста по всем типам написания.

Сделайте орфографический разбор подчеркнутых слов.

Вариант № 1

Пастухи были не одни. На сажень от них, в сумраке, застилавшем дорогу, темнела осёдланная лошадь, а возле нее, опираясь на седло, стоял мужчина в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям, господский объездчик.

Вариант № 2

Присутствие людей, особенно Егора Семёныча, теперь уже раздражало Коврина, он отвечал ему сухо, холодно и даже грубо и иначе не смотрел на него, как насмешливо и с ненавистью, а Егор Семёныч смущался и виновато покашливал, хотя вины за собой никакой не чувствовал.

Вариант № 3

Был седьмой час вечера - время, когда белая акация и сирень пахнут так сильно, что, кажется, воздух и сами деревья стынут от своего запаха. В городском саду уже играла музыка. Лошади звонко стучали по мостовой; со всех сторон слышались смех, говор, хлопанье калиток.

Вариант № 4

Сом же представлял из себя огромного чёрного пса на длинных ногах и с хвостом жёстким, как палка. За обедом и за чаем он обыкновенно ходил молча под столом и стучал хвостом по сапогам и ножкам стола. Это был добрый глупый пёс, но Никитин терпеть его не мог за то, что он имел привычку класть свою морду на колено обедающим и пачкать слюною брюки.

Вариант № 5

Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без неё кто не обидел волчат.

Вариант № 6

Она вспоминала, как мучительно было венчание, когда казалось ей, что и священник, и гости, и все в церкви глядели на нее печально: зачем, она, такая милая, хорошая, выходит за этого пожилого, неинтересного господина? Ещё утром сегодня она была в восторге, что всё так хорошо устроилось, во время же венчания и теперь в вагоне чувствовала себя виноватой, обманутой, смешной.

Вариант № 7

Однажды, возвращаясь домой, я нечаянно забрел в какую-то незнакомую усадьбу. Солнце уже пряталось, и на цветущей ржи протянулись вечерние тени. Два ряда старых, тесно посаженных, очень высоких елей стояли, как две сплошные стены, образуя мрачную красивую аллею.

Вариант № 8

Но вот и липы кончились; я прошел мимо белого дома с террасой и с мезонином, и передо мной неожиданно развернулся вид на барский двор и широкий пруд с купальней, с толпой зелёных ив, с деревней на том берегу, с высокой узкой колокольней, на которой горел крест, отражая в себе заходящее солнце.

Вариант № 9

Одна из самых больших ценностей жизни - поездки по своей стране и по чужим странам. При этом остерегайтесь делить поездки на интересные и неинтересные. Любой город, любая страна, любое место, к поездке в которые вы не подготовились. - неинтересны и скучны. И наоборот, если вы знаете историю места, становится в десять раз интереснее.

© Контрольная работа №2

(по темам «Графика», «Орфография»)

Подчеркнутые слова разобрать графически.

Отметить все случаи отступления от слогового принципа русской графики.

Проанализируйте 10 слов текста по всем типам написания.

Вариант № 1

Лёжа на этой лесной опушке, я часто вспоминал стихи Брюсова:

Быть вольным, одиноким,

В торжественной тиши раскинутых полей

Идти своим путем, бесцельным и широким.

Без будущих и прошлых дней.

Срывать цветы, мгновенные, как маки,

Впивать лучи, как первую любовь,

Упасть, и умереть, и утонуть во мраке,

Без горькой радости воскреснуть вновь и вновь!

В этих стихах, несмотря на упоминание о смерти, была заключена такая полнота жизни, что ничего не хотелось иного, как вот так лежать часами и думать, глядя в небо (К. Паустовский).

Рассказ «Счастье» был написан Чеховым в 1887 году, после поездки на родину, в Таганрог.

Рассказ сразу же был прекрасно принят. Исаак Левитан писал Чехову, что он поразил его как «пейзажист». А брат писателя Александр после публикации писал ему: «Ну, друже, наделал ты шуму своим последним «степным» субботником. Вещица - прелесть. О ней только и говорят… Доктора возят ее больным как успокаивающее средство… Солнечные лучи, которые у тебя скользят при восходе солнца по земле и по листьям травы, вызывают потоки восторгов, а спящие овцы нанесены на бумагу так чудодейственно картинно и живо, что я уверен, что ты сам был бараном, когда испытывал все эти овечьи чувства».

Антон Павлович ответил на это брату так: «Степной субботник» мне самому симпатичен именно своею темою, которой вы, болваны, не находите».

Антон Чехов. Счастье

Посвящается Я. П. Полонскому

У широкой степной дороги, называемой большим шляхом, ночевала отара овец. Стерегли ее два пастуха. Один, старик лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом, лежал на животе у самой дороги, положив локти на пыльные листья подорожника; другой - молодой парень, с густыми черными бровями и безусый, одетый в рядно, из которого шьют дешевые мешки, лежал на спине, положив руки под голову, и глядел вверх на небо, где над самым его лицом тянулся Млечный путь и дремали звезды.
Пастухи были не одни. На сажень от них в сумраке, застилавшем дорогу, темнела оседланная лошадь, а возле нее, опираясь на седло, стоял мужчина в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям, господский объездчик. Судя по его фигуре, прямой и неподвижной, по манерам, по обращению с пастухами, лошадью, это был человек серьезный, рассудительный и знающий себе цену; даже в потемках были заметны в нем следы военной выправки и то величаво-снисходительное выражение, какое приобретается от частого обращения с господами и управляющими.

Овцы спали. На сером фоне зари, начинавшей уже покрывать восточную часть неба, там и сям видны были силуэты не спавших овец; они стояли и, опустив головы, о чем-то думали. Их мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широкой степи и небе, о днях и ночах, вероятно, поражали и угнетали их самих до бесчувствия, и они, стоя теперь как вкопанные, не замечали ни присутствия чужого человека, ни беспокойства собак.

В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь; непрерывно трещали кузнечики, пели перепела, да на версту от отары в балке, в которой тек ручей и росли вербы, лениво посвистывали молодые соловьи.

Объездчик остановился, чтобы попросить у пастухов огня для трубки. Он молча закурил и выкурил всю трубку, потом, ни слова не сказав, облокотился оседло и задумался. Молодой пастух не обратил на него никакого внимания; он продолжал лежать и глядеть на небо, старик же долго оглядывал объездчика и спросил:

Никак Пантелей из Макаровской экономии?

Я самый, - ответил объездчик.

То-то я вижу. Не узнал - богатым быть. Откуда бог несет?

Из Ковылевского участка.

Далече. Под скопчину отдаете участок?

Разное. И под скопчину, и в аренду, и под бакчи. Я, собственно, на мельницу ездил.

Большая старая овчарка грязно-белого цвета, лохматая, с клочьями шерсти у глаз и носа, стараясь казаться равнодушной к присутствию чужих, раза три покойно обошла вокруг лошади и вдруг неожиданно, с злобным, старческим хрипеньем бросилась сзади на объездчика, остальные собаки не выдержали и повскакали со своих мест.

Цыц, проклятая! - крикнул старик, поднимаясь на локте. - А, чтоб ты лопнула, бесова тварь!

Когда собаки успокоились, старик принял прежнюю позу и сказал покойным голосом:

А в Ковылях, на самый Вознесеньев день, Ефим Жменя помер. Не к ночи будь сказано, грех таких людей сгадывать, поганый старик был. Небось слыхал?

Нет, не слыхал.

Ефим Жменя, кузнеца Степки дядя. Вся округа его знает. У, да и проклятый же старик! Я его годов шестьдесят знаю, с той поры, как царя Александра, что француза гнал, из Таганрога на подводах в Москву везли. Мы вместе ходили покойника царя встречать, а тогда большой шлях не на Бахмут шел, а с Есауловки на Городище, и там, где теперь Ковыли, дудачьи гнезды были - что ни шаг, то гнездо дудачье. Тогда еще я приметил, что Жменя душу свою сгубил и нечистая сила в нем. Я так замечаю: ежели который человек мужицкого звания всё больше молчит, старушечьими делами занимается да норовит в одиночку жить, то тут хорошего мало, а Ефимка, бывало, смолоду всё молчит и молчит, да на тебя косо глядит, всё он словно дуется и пыжится, как пивень перед куркою. Чтоб он в церковь пошел, или на улицу с ребятами гулять, или в кабак - не было у него такой моды, а всё больше один сидит или со старухами шепчется. Молодым был, а уж в пасечники да в бакчевники нанимался. Бывало, придут к нему добрые люди на бакчи, а у него арбузы и дыни свистят. Раз тоже поймал при людях щуку, а она - го-го-го-го! захохотала...

Это бывает, - сказал Пантелей.

Молодой пастух повернулся на бок и пристально, подняв свои черные брови, поглядел на старика.

А ты слыхал, как арбузы свистят? - спросил он.

Слыхать не слыхал, бог миловал, - вздохнул старик, - а люди сказывали. Мудреного мало... Захочет нечистая сила, так и в камне свистеть начнет. Перед волей у нас три дня и три ночи скеля гудела. Сам слыхал. А щука хохотала, потому Жменя заместо щуки беса поймал.

Старик что-то вспомнил. Он быстро поднялся на колени и, пожимаясь, как от холода, нервно засовывая руки в рукава, залепетал в нос, бабьей скороговоркой:

Спаси нас, господи, и помилуй! Шел я раз бережком в Новопавловку. Гроза собиралась, и, такая была буря, что сохрани царица небесная, матушка... Поспешаю я что есть мочи, гляжу, а по дорожке, промеж терновых кустов - терен тогда в цвету был - белый вол идет. Я и думаю: чей это вол? Зачем его сюда занесла нелегкая? Идет он, хвостом машет и му-у-у! Только, это самое, братцы, догоняю его, подхожу близко, глядь! - а уж это не вол, а Жменя. Свят, свят, свят! Сотворил я крестное знамение, а он глядит на меня и бормочет, бельмы выпучивши. Испужался я, страсть! Пошли рядом, боюсь я ему слово сказать, - гром гремит, молонья небо полосует, вербы к самой воде гнутся, - вдруг, братцы, накажи меня бог, чтоб мне без покаяния помереть, бежит поперек дорожки заяц... Бежит, остановился и говорит по-человечьи: «Здорово, мужики!» Пошла, проклятая! - крикнул старик на лохматого пса, который опять пошел обходом вокруг лошади. - А, чтоб ты издохла!

Это бывает, - сказал объездчик, всё еще опираясь на седло и не шевелясь; сказал он это беззвучным, глухим голосом, каким говорят люди, погруженные в думу.

Это бывает, - повторил он глубокомысленно и убежденно.

У, стервячий был старик! - продолжал старик уже не так горячо. - Лет через пять после воли его миром в конторе посекли, так он, чтобы, значит, злобу свою доказать, взял да и напустил на все Ковыли горловую болезнь. Повымерло тогда народу без счету, видимо-невидимо, словно в холеру...

А как он болезнь напустил? - спросил молодой пастух после некоторого молчания.

Известно, как. Тут ума большого не надо, была бы охота. Жменя людей гадючьим жиром морил. А это такое средство, что не то, что от жиру, даже от духу народ мрет.

Это верно, - согласился Пантелей.

Хотели его тогда ребята убить, да старики не дали. Нельзя его было убивать: он знал места, где клады есть. А кроме него ни одна душа не знала. Клады тут заговоренные, так что найдешь и не увидишь, а он видел. Бывало, идет бережком или лесом, а под кустами и скелями огоньки, огоньки, огоньки... Огоньки такие, как будто словно от серы. Я сам видел. Все так ждали, что Жменя людям места укажет или сам выроет, а он - сказано, сама собака не ест и другим не дает - так и помер: ни сам не вырыл, ни людям не показал.

Объездчик закурил трубку и на мгновение осветил свои большие усы и острый, строгого, солидного вида нос. Мелкие круги света прыгнули от его рук к картузу, побежали через седло по лошадиной спине и исчезли в гриве около ушей.

В этих местах много кладов, - сказал он.

Должны быть клады.

Что и говорить, - вздохнул старик. - По всему видать, что есть, только, брат, копать их некому. Никто настоящих местов не знает, да по нынешнему времю, почитай, все клады заговоренные. Чтоб его найти и увидать, талисман надо такой иметь, а без талисмана ничего, паря, не поделаешь. У Жмени были талисманы, да нешто у него, у чёрта лысого, выпросишь? Он и держал-то их, чтоб никому не досталось.

Молодой пастух подполз шага на два к старику и, подперев голову кулаками, устремил на него неподвижный взгляд. Младенческое выражение страха и любопытства засветилось в его темных глазах и, как казалось в сумерках, растянуло и сплющило крупные черты его молодого, грубого лица. Он напряженно слушал.

И в писаниях писано, что кладов тут много, - продолжал старик. - Это что и говорить... и говорить нечего. Одному новопавловскому старику солдату в Ивановке ярлык показывали, так в том ярлыке напечатано и про место, и даже сколько пудов золота, и в какой посуде; давно б по этому ярлыку клад достали, да только клад заговоренный, не подступишься.

Отчего же, дед, не подступишься? - спросил молодой.

Должно, причина какая есть, не сказывал солдат. Заговоренный... Талисман надо.

Старик говорил с увлечением, как будто изливал перед проезжим свою душу. Он гнусавил от непривычки говорить много и быстро, заикался и, чувствуя такой недостаток своей речи, старался скрасить его жестикуляцией головы, рук и тощих плеч; при каждом движении его холщовая рубаха мялась в складки, ползла к плечам и обнажала черную от загара и старости спину. Он обдергивал ее, а она тотчас же опять лезла. Наконец старик, точно выведенный из терпения непослушной рубахой, вскочил и заговорил с горечью:

Есть счастье, а что с него толку, если оно в земле зарыто? Так и пропадает добро задаром, без всякой пользы, как полова или овечий помет! А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило, да не видит его ни одна душа! Дождутся люди, что его паны выроют или казна отберет. Паны уж начали курганы копать... Почуяли! Берут их завидки на мужицкое счастье! Казна тоже себе на уме. В законе так писано, что ежели который мужик найдет клад, то чтоб к начальству его представить. Ну, это погоди - не дождешься! Есть квас, да не про вас!

Старик презрительно засмеялся и сел на землю. Объездчик слушал со вниманием и соглашался, но по выражению его фигуры и по молчанию видно было, что всё. что рассказывал ему старик, было не ново для него, что это он давно уже передумал и знал гораздо больше того, что было известно старику.

На своем веку я, признаться, раз десять искал счастья, - сказал старик, конфузливо почесываясь. - На настоящих местах искал, да, знать, попадал всё на заговоренные клады. И отец мой искал, и брат искал - ни шута не находили, так и умерли без счастья. Брату моему, Илье, царство ему небесное, один монах открыл, что в Таганроге, в крепости, в одном месте под тремя камнями клад есть и что клад этот заговоренный, а в те поры - было это, помню, в тридцать восьмом году - в Матвеевом Кургане армяшка жил, талисманы продавал. Купил Илья талисман, взял двух ребят с собой и пошел в Таганрог. Только, брат, подходит он к месту в крепости, а у самого места солдат с ружьем стоит...

В тихом воздухе, рассыпаясь по степи, пронесся звук. Что-то вдали грозно ахнуло, ударилось о камень и побежало по степи, издавая: «тах! тах! тах! тах!». Когда звук замер, старик вопросительно поглядел на равнодушного, неподвижно стоявшего Пантелея.

Это в шахтах бадья сорвалась, - сказал молодой, подумав.

Уже светало. Млечный путь бледнел и мало-помалу таял, как снег, теряя свои очертания. Небо становилось хмурым и мутным, когда не разберешь, чисто оно или покрыто сплошь облаками, и только по ясной, глянцевитой полосе на востоке и по кое-где уцелевшим звездам поймешь, в чем дело.

Первый утренний ветерок без шороха, осторожно шевеля молочаем и бурыми стеблями прошлогоднего бурьяна, пробежал вдоль дороги.

Объездчик очнулся от мыслей и встряхнул головой. Обеими руками он потряс седло, потрогал подпругу и, как бы не решаясь сесть на лошадь, опять остановился в раздумье.

Да, - сказал он, - близок локоть, да не укусишь... Есть счастье, да нет ума искать его.

И он повернулся лицом к пастухам. Строгое лицо его было грустно и насмешливо, как у разочарованного.

Да, так и умрешь, не повидавши счастья, какое оно такое есть... - сказал он с расстановкой, поднимая левую ногу к стремени. - Кто помоложе, может, и дождется, а нам уж и думать пора бросить.

Поглаживая свои длинные, покрытые росой усы, он грузно уселся на лошади и с таким видом, как будто забыл что-то или недосказал, прищурил глаза на даль. В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не шевелилось: сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мертво; в их неподвижности и беззвучии чувствовались века и полное равнодушие к человеку; пройдет еще тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они всё еще будут стоять, как стояли, нимало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собой.

Проснувшиеся грачи, молча и в одиночку, летали над землей. Ни в ленивом полете этих долговечных птиц, ни в утре, которое повторяется аккуратно каждые сутки, ни в безграничности степи - ни в чем не видно было смысла. Объездчик усмехнулся и сказал:

Экая ширь, господи помилуй! Пойди-ка, найди счастье! Тут, - продолжал он, понизив голос и делая лицо серьезным, - тут наверняка зарыты два клада. Господа про них не знают, а старым мужикам, особливо солдатам, до точности про них известно. Тут, где-то на этом кряже (объездчик указал в сторону нагайкой), когда-то во время оно разбойники напали на караван с золотом; золото это везли из Петербурга Петру-императору, который тогда в Воронеже флот строил. Разбойники побили возчиков, а золото закопали, да потом и не нашли. Другой же клад наши донские казаки зарыли. В двенадцатом году они у француза всякого добра, серебра и золота награбили видимо-невидимо. Когда ворочались к себе домой, то прослышали дорогой, что начальство хочет у них отобрать всё золото и серебро. Чем начальству так зря отдавать добро, они, молодцы, взяли и зарыли его, чтоб хоть детям досталось, а где зарыли - неизвестно.

Я слыхал про эти клады, - угрюмо пробормотал старик.

Да, - задумался опять Пантелей. - Так...

Наступило молчание. Объездчик задумчиво поглядел на даль, усмехнулся и тронул повода всё с тем же выражением, как будто забыл что-то или недосказал. Лошадь неохотно пошла шагом. Проехав шагов сто, Пантелей решительно встряхнул головой, очнулся от мыслей и, стегнув по лошади, поскакал рысью.

Пастухи остались одни.

Это Пантелей из Макаровской экономии, - сказал старик. - Полтораста в год получает, на хозяйских харчах. Образованный человек...

Проснувшиеся овцы - их было около трех тысяч - неохотно, от нечего делать принялись за невысокую, наполовину утоптанную траву. Солнце еще не взошло, но уже были видны все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с остроконечной верхушкой. Если взобраться на эту Могилу, то с нее видна равнина, такая же ровная и безграничная, как небо, видны барские усадьбы, хутора немцев и молокан, деревни, а дальнозоркий калмык увидит даже город и поезда железных дорог. Только отсюда и видно, что на этом свете, кроме молчаливой степи и вековых курганов, есть другая жизнь, которой нет дела до зарытого счастья и овечьих мыслей.

Старик нащупал возле себя свою «герлыгу», длинную палку с крючком на верхнем конце, и поднялся. Он молчал и думал. С лица молодого еще не сошло младенческое выражение страха и любопытства. Он находился под впечатлением слышанного и с нетерпением ждал новых рассказов.

Дед, - спросил он, поднимаясь и беря свою герлыгу, - что же твой брат, Илья, с солдатом сделал?

Старик не расслышал вопроса. Он рассеянно поглядел на молодого и ответил, пошамкав губами:

А я, Санька, всё думаю про тот ярлык, что в Ивановке солдату показывали. Я Пантелею не сказал, бог с ним, а ведь в ярлыке обозначено такое место, что даже баба найдет. Знаешь, какое место? В Богатой Балочке, в том, знаешь, месте, где балка, как гусиная лапка, расходится на три балочки; так в средней.

Что ж, будешь рыть?

Попытаю счастья...

Дед, а что ты станешь делать с кладом, когда найдешь его?

Я-то? - усмехнулся старик. - Гм!.. Только бы найти, а то... показал бы я всем кузькину мать... Гм!.. Знаю, что делать...

И старик не сумел ответить, что он будет делать с кладом, если найдет его. За всю жизнь этот вопрос представился ему в это утро, вероятно, впервые, а судя по выражению лица, легкомысленному и безразличному, не казался ему важным и достойным размышления. В голове Саньки копошилось еще одно недоумение: почему клады ищут только старики и к чему сдалось земное счастье людям, которые каждый день могут умереть от старости? Но недоумение это Санька не умел вылить в вопрос, да едва ли бы старик нашел, что ответить ему.

Окруженное легкою мутью, показалось громадное багровое солнце. Широкие полосы света, еще холодные, купаясь в росистой траве, потягиваясь и с веселым видом, как будто стараясь показать, что это не надоело им, стали ложиться по земле. Серебристая полынь, голубые цветы свинячей цибульки, желтая сурепа, васильки - всё это радостно запестрело, принимая свет солнца за свою собственную улыбку.

Старик и Санька разошлись и стали по краям отары. Оба стояли, как столбы, не шевелясь, глядя в землю и думая. Первого не отпускали мысли о счастье, второй же думал о том, что говорилось ночью; интересовало его не самое счастье, которое было ему не нужно и непонятно, а фантастичность и сказочность человеческого счастья.

Сотня овец вздрогнула и в каком-то непонятном ужасе, как по сигналу, бросилась в сторону от отары. И Санька, как будто бы мысли овец, длительные и тягучие, на мгновение сообщились и ему, в таком же непонятном, животном ужасе бросился в сторону, но тотчас же пришел в себя и крикнул:

Тю, скаженные! Перебесились, нет на вас погибели!

А когда солнце, обещая долгий, непобедимый зной, стало припекать землю, всё живое, что ночью двигалось и издавало звуки, погрузилось в полусон. Старик и Санька со своими герлыгами стояли у противоположных краев отары, стояли не шевелясь, как факиры на молитве, и сосредоточенно думали. Они уже не замечали друг друга, и каждый из них жил своей собственной жизнью. Овцы тоже думали...