Художественные особенности поэзии Н. А. Некрасова. Николай Некрасов: краткая биография русского классика Последние годы жизни

Главной отличительной осо-бенностью поэзии Некрасова является ее народность. Она заключа-ется прежде всего в изображении народной среды, социальных про-тиворечий деревенской России, а также в выборе героев из народа в качестве главных героев его творчества. Все это потребовало и но-вых форм выражения: поэзия Некрасова заговорила языком самого народа. В его стихи входят совершенно неизвестные ранее темы и образы, которые связаны с разнообразными сторонами жизни рус-ского народа — в первую очередь крестьянства. Поэт не боится го-ворить о повседневных, «непоэтических» явлениях, что вызывает необходимость использовать новый поэтический язык. Новые герои привносят с собой и новую речь: подчас грубую, неблагозвучную, изобилующую разнообразными разговорными формами, просторе-чиями, диалектизмами. Вот голоса ребятишек из стихотворения «Крестьянские дети»: «Четвертый: А вона на шапке, гляди-тко — часы! — Пятый: Ай, важная штука!». А вот горькие слова матери, потерявшей сына: «И погас он, словно свеченька / Восковая, предъ- иконная…» («Орина, мать солдатская»). В лирике Некрасова воз-никает своеобразное «многоголосие»: рядом с голосом автора звучат голоса других людей, которые то сливаются, то спорят. Так раздви-гается область лирики и она начинает сближаться с эпосом. Эту особенность поэзии Некрасова отметил еще Добролюбов, сказав-ший, что в нее «врывается эпический элемент».

Вместе с тем раздвигаются и жанровые формы некрасовской по-эзии. Много стихов он создает в форме песни — своем излюбленном жанре, приближающемся к подлинно народному творчеству («Трой-ка», «Огородник», «Зеленый шум», «Песня Еремушке» и другие). В них особенно ярко выделяется ориентация поэта на фольклорные формы изобразительно-выразительных средств: таковы в них мно-гочисленные сравнения, олицетворения, метафоры и эпитеты («ру-сы кудри, как шелковые»; «Как молоком облитые, / Стоят сады вишневые, / Тихохонько шумят»; «кажется, шепчут колосья друг другу» и т.д.). Чаще всего в стихах Некрасова используются трех-сложные стихотворные размеры — дактиль и анапест. Они полу-чили название «некрасовские трехсложники». Именно такой раз-мер создает особую напевность, мелодичность стиха и наиболее близок подлинной народной поэзии. Материал с сайта

Но есть среди стихов Некрасова и своеобразные стихотворения- рассказы или новеллы («В дороге», «Еду ли ночью по улице темной…», «Убогая и нарядная»). В жанре обличительной, грозной сатиры напи-саны стихи «Размышления у парадного подъезда», «Железная дорога», в которых едкая ирония и гнев сочетаются со слезами боли и обиды. Диапазон некрасовской поэзии необыкновенно широк, в ней можно найти и совершенно далекие от фольклора формы торжественной, па-тетической, ораторской речи, присутствующие в жанре декламации — «Родина», «Элегия», «Поэт и гражданин».

«Нам нужен был бы поэт, который бы с красотою Пушкина и си-лою Лермонтова умел продолжить и расширить реальную, здоровую сторону стихотворений Кольцова», — мечтал в начале 1860-х годов Добролюбов. Таким поэтом в русской литературе стал Некрасов.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

худ особенности поэзии некрасова 1845 1856
излюбленным жанром поэзии н.а некрасова является
излюбленным жанром поэзии н.а.некрасова является:
анализ стихотворения некрасова песня еремушке
в чем состоит главная особенность поэзии некрасова

Николай Алексеевич Некрасов (1821–1877) занимает особое место в истории русской литературы и резко выделяется среди писателей‑гуманистов второй половины XIX в. Его поэзия, бесспорно, связана множеством нитей с предшествующим литературным развитием и с творчеством великих современников – с Тургеневым, Фетом, Тютчевым, Достоевским, Толстым. 15 При всех личных разногласиях, при всех идейных противоречиях, разделявших Некрасова и этих писателей, все они были участниками единого литературного процесса, служили своим пером народу и находились в многообразной, сложной творческой зависимости друг от друга. И в то же время очевидно исключительное своеобразие Некрасова. Он не только сочувствовал народу, он отождествлял себя с ним, с крестьянской Россией, говорил от ее имени и ее языком. Он стал выразителем пробуждавшегося самосознания народных масс, и это определило идейные и художественные особенности его творчества и его поэзии.

Некрасов решительно отрекся от породившей его поместной среды, с гневом и проклятием осудил прошлое своего дворянского рода. «Хлеб полей, возделанных рабами, Нейдет мне впрок», – заявил он в стихотворении 1855 г. А в конце жизни он продиктовал слова, в которых высказал ту же мысль: «Судьбе угодно было, что я пользовался крепостным хлебом только до 16 лет, далее я не только никогда не владел крепостными, но, будучи наследником своих отцов <…> не был ни одного дня даже владельцем клочка родовой земли…». 16

С юных лет для него началась трудовая жизнь – жизнь разночинца‑бедняка, голодного литератора, столкнувшегося лицом к лицу с неприглядной действительностью. Впечатления ранних лет в той или иной мере окрасили первый период творческой деятельности Некрасова – период ученичества, начавшийся по сути дела еще в те дни, когда 16‑летний ярославский гимназист стал записывать первые свои стихи в домашнюю тетрадку. Затем последовали годы непрерывного труда над прозой, стихами, водевилями, публицистикой, критикой («Господи, сколько я работал!..») – вплоть до середины 40‑х гг., когда появились стихи («В дороге» и др.), положившие начало второму и главному периоду творчества Некрасова. В его лирических стихах, поэмах и сатирах нашла выражение историческая эпоха подъема революционно‑разночинского движения, крушения феодально‑крепостнических устоев, подготовки буржуазно‑демократической революции в России, эпоха утверждения личности «нового человека», борца и деятеля, носителя новых эстетических и нравственных идеалов. Как поэт и журналист, как редактор лучших русских журналов XIX в. Некрасов почти четыре десятилетия стоял в самом центре сложного переплетения общественных сил своего времени.

Ранние стихи и проза, еще незрелые, отмеченные романтической подражательностью, во многом подготовили дальнейшее, необычайно целеустремленное развитие некрасовского реалистического метода. Немалую роль в этом процессе сыграл Белинский, наложивший отпечаток на самое направление и всю творческую судьбу поэта, – в этой судьбе не было резких перемен, крутых идейных поворотов, пересмотра однажды избранных идеалов.

Даже самые ранние его стихи (сборник «Мечты и звуки», 1840), вызвавшие отрицательный отзыв Белинского, при всей своей незрелости позволяют заметить, что уже в те годы он искал свою тему, прикасался к серьезным вопросам. Так, стихотворение «Жизнь» содержит упреки обществу в «бездейственной лени»; стихотворение «Тот не поэт…» обнаруживает верное и широкое понимание цели и смысла поэзии; в «Пире ведьмы» слышны отголоски народных мотивов; в некоторых ранних стихах уже заметны будущие «некрасовские» размеры. У Белинского, при всей суровости его мнения, были основания упомянуть в рецензии на сборник «Мечты и звуки» о стихах, «вышедших из души» и обнаруженных им «в куче рифмованных строчек».

Становление Некрасова‑поэта в 40‑е гг. определяется во многом его связью с кругами петербургской разночинной интеллигенции, с прогрессивной печатью, что вскоре с неизбежностью привело его в кружок «Отечественных записок» и Белинского. Стихийный демократизм, присущий Некрасову, уже в эти годы соединился с отвращением к крепостничеству, с ненавистью к привилегированным слоям общества, чиновно‑дворянской знати. Этим объясняется преобладание критического и сатирического начала даже в стихах, предшествующих «повороту к правде». Склонность к сатире в дальнейшем оказалась важнейшей особенностью некрасовского дарования, совпадающей с главным направлением его творчества. И знаменательно, что, овладев всеми жанрами поэзии, создав проникновенные лирические стихи и большие эпические поэмы, он никогда не забывал сатиры – пафосом обличения, критического осмеяния у него порой окрашены самые неожиданные темы и сюжеты, на первый взгляд, казалось бы, не заключающие в себе ничего сатирического. Впрочем, жанры у зрелого Некрасова часто условны и с трудом поддаются привычной классификации.

Белинский, умевший безошибочно определять таланты, быстро понял, что человек, прошедший через суровые жизненные испытания, наделенный таким умом и такой энергией, как Некрасов, может много сделать для отечественной литературы. Критик первым угадал его истинное призвание; он полюбил Некрасова «за его резкий, несколько ожесточенный ум, за те страдания, которые он испытал так рано, добиваясь куска насущного хлеба, и за тот смелый практический взгляд, не по летам, который вынес он из своей труженической и страдальческой жизни…». 17

Общение с Белинским сыграло решающую роль в духовном развитии Некрасова.

Думы о положении народа, утверждение гуманизма как мировоззрения, лозунги Великой французской революции о равенстве, братстве и свободе – все это не могло не оказать влияния на образ мыслей Некрасова и его поэзию. Это осветило новым светом представления о жизни, сложившиеся в душе будущего поэта еще в юные годы, когда мир социальной несправедливости обступил его со всех сторон, когда ему пришлось увидеть и деспотизм крепостников, и нищету деревни, и тяжкий труд бурлаков на Волге, и каторжников в кандалах, бредущих по большой дороге…

Влияние Белинского способствовало утверждению основ гражданственности в поэзии Некрасова. Идеи утопического социализма сказались в его искреннем сочувствии городским труженикам, в его интересе к «женской доле», в его «социалистической ненависти» (слова Герцена) к «капиталу», в его умении подмечать резкость социальных контрастов большого города. Все это подтверждают некрасовские стихи середины 40‑х гг.

Стихотворение «Чиновник» (1844) хронологически относится еще к первому периоду деятельности Некрасова. Однако в нем дан вполне реалистический портрет «среднего» петербургского чиновника. Он самодоволен и труслив, рвется к новым чинам и степеням, ненавидит и боится сатириков‑разоблачителей:

Честь общества и украшенье мира,

Чиновников, за взятки порицал, –

Свирепствовал он, не жалея груди,

Дивился, как допущена в печать,

И как благонамеренные люди

С досады пил (сильна была досада!)

В удвоенном количестве чихирь

За дерзости подобные – в Сибирь!..

(I, 198)

В последних строчках можно видеть прямой намек на Гоголя и постановку комедии «Ревизор» («видеть и читать»). Иронически и язвительно рисуя отталкивающий образ типичного чиновника средней руки, Некрасов был вполне в курсе общественных настроений тех лет. Важно его стремление поддержать Гоголя, вступиться за его честь. Большая сатира «Новости» (1845), которую сам автор определил как «газетный фельетон», содержит еще более резкие зарисовки столичной жизни, показывает пошлые нравы верхних слоев общества:

О, скучен день и долог вечер наш!

Однообразны месяцы и годы,

Обеды, карты, дребезжанье чаш,

Визиты, поздравленья и разводы –

Вот наша жизнь. Ее постылый шум

С привычным равнодушьем ухо внемлет,

И в действии пустом кипящий ум

Суров и сух, а сердце глухо дремлет.

(I, 202)

Здесь в описание уже вмешивается автор, его голос особенно ясно слышим в последних трех строках, он осуждает себя за равнодушие и бездействие, а чтобы усилить впечатление, даже ссылается на Пушкина, почти цитируя известные слова (из романа «Евгений Онегин») о современном герое «с его озлобленным умом, кипящим в действии пустом». Кстати, обычно не обращают внимания на то, что тема самообличения, недовольства собой, характерная для зрелого Некрасова, заметно дает о себе знать еще в ранние годы. В стихотворении, которое начинается строкой «Стишки! стишки! давно ль и я был гений?» (1845), выражена горькая насмешка над бесплодностью мечтаний «избранников небес», прежних романтических поэтов, гордо и наивно веривших в свое высокое призванье:

…мы пели, пели

И песнями пересоздать умы,

Перевернуть действительность хотели

……………..

А между тем действительность была

По‑прежнему безвыходно пошла,

Не убыло ни горя, ни пороков –

Смешон и дик был петушиный бой

Непонимающих толпы пророков

С невнемлющей пророчествам толпой!

(I, 200)

Автор причисляет и себя к тем «пророкам», которые не нашли реальных путей воздействия на «толпу». Образ «толпы» здесь носит еще условный характер, традиционный для русской поэзии; позднее он станет у Некрасова более определенным, освободится от известной нейтральности, а в одном из самых драматических стихотворений – «Зачем меня на части рвете…» (1867) – приобретет резкий эпитет: «остервенелая толпа». Пока же Некрасов, сурово осудив прежние иллюзии, ищет новые предметы для сатирических обличений, новые поэтические приемы и средства выражения своих замыслов. Эти средства становятся все более разнообразными, темы, взятые из гущи жизни, – все более глубокими и неожиданными, непривычными для отечественной поэзии. Так, в 1845 г. появляются остро сатирическая «Современная ода», где показано, как нечистыми путями добывается богатство; пародийная «Колыбельная песня» – стихотворный памфлет на николаевское чиновничество; драматическая исповедь «Пьяница»; волнующий рассказ о нравственном возрождении женщины («Когда из мрака заблужденья…»).

Все эти стихи имели шумный успех в кружке Белинского, где каждое из них становилось своего рода событием: их рассматривали как поэтические документы «натуральной школы». Особенно ценили стихи, в которых подлинная художественность соединялась с передовой социальной мыслью. «Его теперешние стихотворения тем выше, – писал Белинский в 1847 г. о Некрасове, – что он, при своем замечательном таланте, внес в них и мысль сознательную, и лучшую часть самого себя». 18 Слова критика относились не только к перечисленным «городским» стихам, но и к стихам на темы крестьянской жизни. Это прежде всего «В дороге» (1845) – печальная повесть о драматической судьбе деревенской девушки, загубленной господами, – первое антикрепостническое стихотворение Некрасова. Это рассказы в стихах «Огородник» (1846) и «Тройка» (1846), ставшие народными песнями.

Чтобы оценить смысл и значение этих некрасовских стихов о деревне, надо вспомнить, что они появились раньше, чем «Записки охотника» Тургенева или «Антон Горемыка» Григоровича. Некрасов прокладывал дорогу этим первым книгам о крепостном крестьянстве. Тем более велика историческая роль такого стихотворения как «Родина» (1846). Его не с чем сравнить в русской «антидворянской» поэзии XIX в., ибо никто, кроме Некрасова, не сказал таких жгучих слов, обличающих бесчеловечность крепостного быта, никто не вынес столь сурового приговора помещичьему укладу. Это кровью написанное отречение от прошлого своего рода, и вместе с тем это первая из лирических исповедей Некрасова, его открытое «признание в ненависти».

Не только «Родина», но и другие стихи 40‑х гг., в которых с непривычной резкостью обнажалась правда жизни, показали, что в литературу вошел большой поэт‑реалист, лирик, открывший новые принципы изображения человеческих характеров и судеб в тесной связи с социальной действительностью. Ему суждено было сыграть решающую роль в историческом повороте русской литературы к подлинной жизни народа, прежде всего крестьянства. Ему предстояло, отбросив традиционные понятия о границах поэзии, смело ввести в нее темы и сюжеты, считавшиеся до тех пор непоэтическими.

Пора зрелости, в которую вступил теперь Некрасов, ознаменовалась его деятельным участием в передовом литературном движении – полной поддержкой реалистического направления, вдохновлявшегося идейной борьбой и критической работой Белинского. Не только в полемических статьях и рецензиях, но и в стихах Некрасов нападал на реакционную печать, на Булгарина. Ему удалось напечатать острую эпиграмму «Он у нас осьмое чудо…», в которой легко было угадать портрет продажного литератора и доносчика.

С другой стороны, Некрасов поддерживал Белинского в борьбе со славянофилами. Известна его заметка, или анекдот, под названием «Славянофил» (1846), где язвительно высмеян К. С. Аксаков. Еще более важно выступление Некрасова, пародирующее стихотворные памфлеты Н. М. Языкова («К не нашим» и др.), направленные против демократических кругов с обвинением их в недостатке патриотизма; в стихах «Послание к другу (из‑за границы)» (1845) Некрасов отвел эти обвинения, остроумно осмеяв самые уязвимые стороны славянофильской доктрины; к тому же он воспроизвел характерные лексические особенности стихов Языкова, т. е. создал настоящую литературную пародию, умело использовав заложенные в этом жанре сатирические возможности.

С Белинским связано и начало издательской деятельности Некрасова. Именно в середине 40‑х гг., отвечая назревшей общественной потребности, а также задачам литературной борьбы, он подготовил и выпустил несколько литературных альманахов, сыгравших большую роль в становлении «натуральной школы»; это были два выпуска «Физиологии Петербурга» (1844–1845), альманах «Первое апреля» (1846) и «Петербургский сборник» (1846). Некрасов сумел привлечь к участию в своих изданиях лучших молодых писателей. «Физиологические» очерки, освещавшие с демократических позиций разные стороны петербургского быта, дали Д. В. Григорович, В. И. Даль, И. И. Панаев, Е. П. Гребенка и сам Некрасов. Среди участников некрасовских изданий – автор «Бедных людей», а также И. С. Тургенев и А. И. Герцен. Статьи Белинского и несколько стихотворений Некрасова, дополняя целостный по замыслу облик этих изданий, придавали им открыто программный и резко полемический характер. Недаром булгаринская пресса встретила альманахи Некрасова «криками озлобленья».

Альманахи заметно укрепили позиции нового направления и репутацию Некрасова как поэта и организатора литературных сил. Окрыленный успехом, он начал думать о более крупных издательских начинаниях. Вскоре он получил в свои руки «Современник», основанный еще Пушкиным, и здесь по‑настоящему развернулось его дарование выдающегося журналиста и редактора. Вместе с Панаевым он с января 1847 г. начал выпускать журнал, которому суждено было сыграть огромную роль в судьбах русской литературы, критики, общественной мысли XIX в. Некрасов создал журнал энциклопедического типа. Его заслуги единодушно отмечали современники – и друзья, и недруги. Один из них указал на главную особенность Некрасова‑редактора: широко понимая задачи литературы и журналистики, обладая необходимым в те времена практицизмом, он, однако, не был предпринимателем или прожектером (в духе Краевского), а строил успех журнала прежде всего на идеях и талантах.

Подобно Белинскому, он оказался великим открывателем талантов. На страницах «Современника» прославились имена Тургенева, Гончарова, Герцена, Огарева, Григоровича; здесь печатались Островский, Салтыков‑Щедрин, Г. Успенский. Некрасов ввел в русскую литературу Достоевского и Толстого. Он же открыл двери «Современника» для Чернышевского и Добролюбова, вскоре сделав их идейными руководителями журнала. Своим авторитетом и опытом он обеспечил им возможность относительно свободного – в условиях цензуры – выражения своих мыслей. Эту заслугу Некрасова высоко ценил Чернышевский, в конце жизни писавший: «Только благодаря его великому уму, высокому благородству души и бестрепетной твердости характера я имел возможность писать, как я писал». 19

Словом, Некрасов сумел сделать «Современник» не только центром, вокруг которого объединились наиболее значительные писательские имена, но и трибуной передовой литературно‑общественной мысли. А. Н. Пыпин, близко стоявший к редакции журнала, свидетельствовал: «…здесь собрались самые лучшие силы тогдашней литературы – притом не в случайной встрече по журнальным делам <…> а в сознательном единении, которое внушалось общими литературными взглядами и задачами, сродством художественного вкуса и взаимной оценкой…». 20 Это единство взглядов, вкусов и мнений, о котором говорит Пыпин, могло осуществляться только на основе принципиальной идейной позиции, которую занимали Некрасов и его ближайшие соратники. Главных деятелей «Современника» объединяли ненависть к крепостному праву и всем его порождениям, отрицание самодержавного режима, утверждение правды в искусстве.

Если в основе прежнего стихотворения – исключительный случай (трагедия крестьянки, воспитанной в господском доме), то героиня «Тройки», написанной годом позднее, уже олицетворяет обычную судьбу крепостной женщины («От работы и черной, и трудной Отцветешь, не успевши расцвесть»). Мысль о женской доле навсегда останется в поэзии Некрасова. Он будет возвращаться к этой теме и в лирике, и в сатире, и во всех поэмах (кроме сатирических). Позднее он скажет об этом: «Доля ты! Русская долюшка женская!», – указав тем самым на специфически национальный характер темы. При этом он видел разные ее аспекты, в том числе и тот, что отразился в сатирически окрашенном стихотворении «Женщина, каких много» (1845): речь шла здесь о совсем иной судьбе – о судьбе женщины из поместной среды.

Вслед за «Тройкой» в «Современнике» появились небольшая антикрепостническая поэма «Псовая охота» (1846) и сатира «Нравственный человек» (1847). Первая из них – картина язвительно осмеянной помещичьей охоты с ее необузданным разгулом и жестокостью, страница крепостного быта, воспроизведенная точно и правдиво во всех деталях, с указанием на вражду крестьян к помещику и страх перед ним. Вторая – портрет чудовищного лицемера и благонамеренного ханжи; «нравственный человек» губит своих ближних, прикрываясь маской добродетели и фальшивой порядочности, убеждая себя и других в своей правоте: «Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла». Среди его жертв – крестьянин, ставший поваром и имевший «званью неприличное пристрастье» читать и рассуждать, доведенный до самоубийства. Тема приниженного положения крестьянства (в ее чисто некрасовском варианте – трагедия крепостного интеллигента) появляется даже в этом «городском» стихотворении, как бы продолжающем более раннюю «Современную оду»; и там, и тут обличение лицемера усилено с помощью остроиронического приема: мнимое восхваление мнимых добродетелей («И червонцы твои не украдены У сирот беззащитных и вдов» – «Современная ода»).

В 1847 г. написано главное из ранних «городских» стихотворений Некрасова – «Еду ли ночью по улице темной…», где сконцентрированы характерные мотивы некрасовской «городской» поэзии: безысходное горе «маленьких людей», беззащитность бедняков и – снова – трагическая участь женщины. Тема стихотворения была новостью для отечественной поэзии; неожиданным и вместе с тем глубоко жизненным был его сюжет, во многом основанный на впечатлениях бездомной юности автора; непривычным был самый стих этой маленькой поэмы, певучий и протяжный, излюбленный некрасовский размер – трехсложный дактиль, отмеченный долготой ударяемых гласных звуков. С волнением встретили «Еду ли ночью…» в кружке Белинского. Тургенев писал 14 (26) ноября 1847 г.: «Скажите от меня Некрасову, что его стихотворение <…> меня совершенно с ума свело». 21 Позднее Чернышевский отмечал: «Оно первое показало: Россия приобретает великого поэта». 22

Стихи, появившиеся в первых номерах журнала, носили программный характер, ибо возвещали начало новой эпохи в развитии русской лирики. Это понимали в кружке «Современника». К программным стихам там по праву относили и собственно любовную лирику Некрасова. Тогда же появилось стихотворение «Если мучимый страстью мятежной…» (1847), открывшее собой так называемый «панаевский цикл»; его особенности можно обнаружить уже в этом первом стихотворении – непосредственность, даже резкость выражения чувства, подчеркнутая открытость признаний, мольба о прощении; и за всем этим – ощущение подлинности любовной драмы, в основе которой – вера в силу чувства, уважение к человеческому достоинству женщины.

Первые же зрелые стихи второй половины 40‑х гг., сочетающие сатирическое, публицистическое и лирическое начала, показали, что уже в то время Некрасов добился больших успехов в создании глубоко современной поэзии, насыщенной острой социальной проблематикой, поэзии новаторской по самой своей сути.

В конце 40‑х – начале 50‑х гг. написаны стихотворения «Поражена потерей невозвратной…», «Когда горит в твоей крови…», «Так это шутка…», «Да, наша жизнь текла мятежно…», «Я не люблю иронии твоей…», «Мы с тобой бестолковые люди…»; им предшествовало «Если мучимый страстью мятежной…» (1847), о котором уже говорилось. Эти стихи, навеянные отношениями с Панаевой, образуют как бы единый лирический дневник, запечатлевший все оттенки чувств поэта или, лучше сказать, лирического героя. Сила этих стихов – в реалистической конкретности переживания, в стремлении правдиво и точно передать сложный процесс душевной жизни, отталкиваясь от традиционной ханжеской морали. Отсюда – напряженный драматизм этой бурной лирической исповеди, свежесть и выразительность поэтической речи, свободное использование богатых возможностей прозаизированного стиха.

В то же время в начале 50‑х гг. проявилось настойчивое стремление Некрасова осмыслить, образно осознать сущность своей поэзии. Правда, еще в стихотворении «Вчерашний день, часу в шестом…» он с большой силой запечатлел трагический облик своей музы, сравнив ее судьбу с судьбой гибнущей под ударами кнута крестьянской женщины (эти восемь строк – одно из самых значительных стихотворений Некрасова – принято датировать 1848 годом, хотя достаточно твердых оснований для такой датировки нет).

Устойчивое внимание к проблеме назначения поэзии, смысла искусства начинается у Некрасова со стихотворения «Блажен незлобивый поэт…» (1852). Откликаясь на смерть Гоголя, он создал стихи о судьбе сатирика в обществе, о разной участи двух писателей – того, кто льстит людям, скрывая от них темные стороны жизни, и того, кто дерзнет сказать им суровую правду, кто вызовет наружу всю «страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь». Эта мысль Гоголя, выраженная в седьмой главе «Мертвых душ», была близка Некрасову, и он воплотил ее в своем стихотворении, как бы впитавшем энергию лермонтовского «железного стиха», облитого «горечью и злостью». Приверженцу «спокойного» искусства, живущему «без печали и гнева», он противопоставил «благородный гений» сатирика и обличителя, вооруженного «карающей лирой». Поэт знал, как труден его путь:

Его преследуют хулы:

Он ловит звуки одобренья

Не в сладком ропоте хвалы,

А в диких криках озлобленья.

Со всех сторон его клянут

И, только труп его увидя,

Как много сделал он, поймут,

И как любил он – ненавидя!

Некрасовская формула «любовь – ненависть» в сжатом виде заключала в себе одну из главных нравственных проблем, стоявших перед русскими передовыми деятелями в пору усилившейся борьбы против крепостничества и самодержавия. Они могли тогда выразить свою любовь к народу только «враждебным словом отрицанья». Истинно любить народ – значило питать ненависть к его поработителям, жить печалью и гневом. Некрасов часто возвращался к этой теме. Стихотворение «Замолкни, муза мести и печали!» (1855) он завершил той же четкой поэтической антитезой:

То сердце не научится любить,

Которое устало ненавидеть.

Но не только о музе и о себе писал Некрасов в годы политической реакции. Он касался в стихах самых острых и запретных тем, надеясь, что настанет время, когда их можно будет напечатать. Вдохновенные строки стихотворения «Памяти Белинского» (1851) смогли появиться только в 1855 г. (под названием «Памяти приятеля»), в том же номере журнала, где были помещены сведения о смерти Николая I. Некрасов писал эти стихи, зная, что имя критика находится под строгим запретом. В стихотворении «Филантроп» (1853) он язвительно осмеял одну из черт времени – фальшивую благотворительность, за которой стояло полное пренебрежение к честным и обездоленным, к «маленьким людям».

Сатира «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (1853), стихотворение «В деревне» (1854) – плач одинокой старухи, потерявшей сына‑кормильца, – приоткрывали завесу над такими мрачными сторонами деревенской жизни, что эти стихи не с чем было сравнить в тогдашней литературе. Первую из названных вещей Некрасов даже и не пытался напечатать, она смогла появиться только после ослабления цензурного гнета (в сборнике 1856 г.), да и то в искалеченном виде. А рассказ ямщика (из тех же «путевых записок») о расправе крестьян с помещиком («Да сделали из барина‑то тесто») увидел свет только в советское время.

«Записки» графа Гаранского – одна из самых острых некрасовских сатир. Характерное социальное явление тех лет – оторванность от родины либеральных помещиков, прожигающих жизнь в Париже, – не раз привлекало внимание Некрасова. Он коснулся этой темы в незаконченной повести «Тонкий человек» (1854?), где описан помещик Грачов, едва ли не впервые посетивший свою деревню и заслуживший упрек другого персонажа повести: «– Что ты знаешь о своем имении? <…> Ты больше знаешь о Париже, чем о своем Грачове» (VI, 412). С еще большим сарказмом представлен Некрасовым другой «русский иностранец» – граф Гаранский, решивший познакомиться с забытым отечеством из окна своей кареты. Его «впечатления», весьма далекие от всякой реальности, Некрасов использовал, чтобы показать рабский труд крестьян на полях (графу мерещится, что они ради корысти изнуряют себя излишней работой), чтобы вывести фигуру немца‑управителя с нагайкой в руке (граф считает, что он выглядит среди мужиков как «отец и благодетель»); все эти сцены – образец некрасовской иронии как последовательно проведенного художественного приема. И наконец, ему важно было, чтобы граф выслушал рассказы крестьян про дикие нравы помещиков‑крепостников и действия управителей‑лиходеев, осудив «дурных» помещиков и призвав на помощь сатиру: «Чего же медлишь ты, сатиры грозный бич?..».

Столь же мрачной предстает крестьянская жизнь и в «Забытой деревне» (1855), как бы увенчивающей собою деревенскую тему в лирике Некрасова этих лет. Здесь та же ситуация, типичная для предреформенной поры, когда помещики, забросив свои наследственные имения, сохраняли только один вид связи с ними – получение оброка. Деревня нередко годами ждала неведомого барина, веря, что именно он решит все наболевшие вопросы. В стихотворении запечатлены три эпизода – три таких случая из деревенской жизни, когда, по убеждению крестьян, никто, кроме барина, не может им помочь: «…„Вот приедет барин!“ – повторяют хором…». Известно, чем закончилось это ожидание:

Старого отпели, новый слезы вытер,

Сел в свою карету – и уехал в Питер.

(I, 156)

Политически злободневный смысл стихотворения, ныне уже неощутимый, состоял в том, что автор как бы говорил: крестьянам нечего надеяться на доброго барина, барин не заступник, ему нет дела до крестьянских горестей. Известно и другое – некоторые современники видели в этих стихах аллегорию. Они предполагали – и, быть может, не напрасно, – что в стихах содержался намек на смену двух царей: место только что умершего Николая I занял его сын Александр II, но от этого ничего не переменилось в заброшенной стране, ибо старый и новый правители одинаково равнодушны к нуждам народа.

Как бы то ни было, но «Забытая деревня» принадлежала к числу тех некрасовских стихов, которые считались запретными, ходили по рукам в списках и подвергались преследованию со стороны цензуры.

Новые стихи Некрасова – и те, что он писал в надежде на лучшие времена, и те, что ему удалось напечатать, – неоспоримо свидетельствовали о взлете его дарования. Стихи о деревне отличались не только остротой проблематики, но и новаторством формы, разнообразием жанров, переплетением лирических и эпических элементов, сочетанием сатиры, иронии, юмора. И вполне закономерно, что именно в это время поэт принимается за большую работу, обращается к эпическому жанру. Он пишет первую свою поэму «Саша» (1854–1855) и в ней касается животрепещущих вопросов времени.

годы, предшествующие крестьянской реформе, когда вопрос об отмене крепостного права стал одним из самых злободневных, тема деревни все более мощно звучала в стихах Некрасова. Если в 1859 г. она только изредка вплеталась в его «городские» стихи («О погоде»), то в следующие два года (1860–1861) уже почти вся лирика посвящена деревне: «Знахарка», «На Волге», «На псарне», «Деревенские новости», «Дума», «Крестьянские дети», «Похороны», «Свобода», поэма «Коробейники»… Этот обширный цикл «крестьянских» стихов порожден непосредственными впечатлениями от пребывания в предреформенной и послереформенной деревне. Некрасов выступил здесь не как пассивный печальник народного горя, а как поэт‑гражданин, как художник‑реалист, хорошо знающий русскую деревню, ее горе и радости, как певец крестьянского труда, умеющий обнаружить и показать – особенно через фольклор – светлые стороны народного мира, народного характера.

Жители деревни – пахари, бурлаки, косари, жнецы, охотники, коробейники – заговорили в некрасовских стихах живыми голосами, каждый своим языком. Это потому, что прямо из их уст слушал поэт рожденные самой жизнью темы и сюжеты, вбирая их в свои стихи и поэмы. В «Знахарке» передана затаенная мечта крестьянства о будущей воле:

Ты нам тогда предскажи нашу долю,

Как от господ отойдем мы на волю!

(II, 82)

В «Деревенских новостях» – та же мечта и тот же вопрос: «Ну, говори поскорей, Что ты слыхал про свободу?». Это стихотворение чисто автобиографическое – встреча поэта с деревенскими земляками. Но не барином вернулся он из столицы, мужики встречают этого горожанина как человека, с которым установлены добрые и короткие отношения: «Все‑то знакомый народ.

Что ни мужик, то приятель» (II, 98). Но вряд ли он мог порадовать приятелей, отвечая на вопрос о свободе: народ еще надеялся и верил, а поэт тогда же и во второй раз назвал долгожданное освобождение «лучом сомнительного света» («Тургеневу»).

В стихотворении «На Волге» он коснулся одной из самых темных сторон крепостнической действительности – бурлачества. Он припомнил свои детские впечатления, омраченные зрелищем тяжкого труда бурлаков, их «мерным похоронным криком». Теперь, когда прошли годы, их вечная покорность судьбе вызывала у него не только сострадание, но и чувство возмущения:

Мир крестьянства и мир природы, соединившись с народно‑сказочной фантастикой, особенно тесно переплелись в одной из лучших поэм Некрасова – «Мороз, Красный нос» (1863). Поэт задумал изобразить судьбу и характер крестьянской женщины, ее терпение и выносливость, любовь к труду, доброту и поэтичность ее души. Он хотел показать, что дух ее не сломлен, несмотря на все невзгоды, ставшие участью русской крестьянки («Три тяжкие доли имела судьба…»). Вместе с тем поэт без сентиментальности и фальши обрисовал крестьянскую жизнь с ее повседневным трудом, заботами и лишениями. Герои поэмы – великие труженики, искусные в работе («Я видывал, как она косит: Что взмах, то готова копна!» – II, 169), твердо сознающие, что «все их спасенье в труде». До Некрасова никто в русской поэзии не воспел крестьянский труд как основу жизни. Образы Дарьи, Прокла, его отца овеяны высокой лиричностью, в них воплощен близкий Некрасову народный идеал душевной красоты и человечности.

Художественное своеобразие и особый колорит придают поэме сказочно‑фольклорные мотивы, щедро введенные в текст и ярко обогатившие сюжет этой крестьянской трагедии. Жизнь деревни тесно слита с природой, поэтому картины русской зимы, истолкованные в духе народной поэзии и сказочной мифологии, естественно входят в реалистическую ткань поэмы, они не только не нарушают ее целостности, но придают ей эпическое звучание, обобщенность, эмоциональную выразительность. Образ Мороза, властелина зимней природы, рожденный древним народным сознанием, отражает веками сложившиеся суеверия и фантастические представления о таинственных силах природы. Впрочем, Некрасов здесь только отчасти следовал народной сказке; он невиданно расширил образ, обогатил его силой своего таланта, опоэтизировал его речь. Образ Мороза органически вошел в среду, окружающую героиню, – в мир народных песен, обрядов, игр, примет и обычаев; тем самым резко усилился национальный колорит поэмы.

«Мороз, Красный нос» – свидетельство высокого поэтического мастерства автора. Разнообразие и богатство метрики, сочетание разных речевых стихий (бытовые прозаизмы, песенные эпитеты, разговорный стих), песни, плачи и причитания, синтаксические повторы и отрицательные сравнения («Не ветер бушует над бором…») – все это слилось в поэме в одну разноголосую симфонию и придало ей глубоко народный характер.

Стремясь к широкому охвату русской действительности, Некрасов легко переходил от изображения одной социальной сферы к описанию другой. Вскоре после «Мороза…» создана небольшая поэма «Железная дорога» (1864), ничем не похожая на предыдущую: жестокая реальность вместо сказки, строгий социальный анализ вместо картин зимней природы, мрачная ирония вместо юмора. Словом – все иное, и тем не менее в поэме действуют те же мужики, представлена та же крестьянская Русь, хотя и другой своей стороной. Внимание поэта привлекла острая социальная тема – строительство железных дорог, где процветала безжалостная эксплуатация рабочих, вчерашних крестьян, выгнанных из сел и деревень – «с разных концов государства великого» – голодом и нуждой. Именно в этой поэме Некрасов создал незабываемый «гимн» в честь «царя‑голода» («В мире есть царь…»), единственный в своем роде. Он прозорливо и точно указал на послереформенное разорение деревни и связал его с начавшимся процессом капитализации России.

Эпиграф, предпосланный поэме, сухо сообщает, что железную дорогу между Петербургом и Москвой строил граф П. А. Клейнмихель, управлявший ведомством путей сообщения при Николае I. Эпиграф насыщен сарказмом, а вся поэма служит страстным опровержением эпиграфа. Тени погибших истинных строителей дороги, бегущие за окном вагона, требуют отмщения и восстановления поруганной справедливости. Художественная выразительность стихов достигает предела, когда слышатся голоса замученных непосильным трудом людей и монотонность их жалоб создает ощущение страшной реальности.

В соответствии с эпиграфом Некрасов развернул в поэме злободневный в те годы спор о роли народа в создании духовных и материальных ценностей. Для поэта ясно, что именно «народ сотворил» великие исторические памятники.

Вся крестьянская лирика и поэмы Некрасова 60‑х гг. послужили как бы подготовительными этюдами для главного его полотна – эпической крестьянской поэмы‑симфонии «Кому на Руси жить хорошо». В ее основе – мысль, которая неотступно преследовала поэта в пореформенные годы: «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» («Элегия», 1874). Ответ на этот вопрос подразумевался сам собою, и тем не менее Некрасов испытывал потребность ответить на него в большом многоплановом сочинении: он хотел изложить в нем все, что знал о народе, все, что ему приходилось слышать из уст крестьянства, все, что он долго и кропотливо (по его же признанию) собирал «по словечку» в течение последних десятилетий (работа началась, вероятно, с 1863 г.). Поэма‑эпопея вобрала в себя весь духовный опыт художника, знатока народной жизни и народной речи. Она явилась итогом его долгих размышлений о положении и судьбах крестьянства, обобранного и разоренного реформой.

В стилистике поэмы Некрасов искусно разработал сложный эмоционально‑ритмический строй, впитавший в себя богатейшую фольклорную традицию, огромный художественно переработанный поток народнопоэтического творчества, приемы народной поэтики. К. И. Чуковский справедливо назвал Некрасова, с детства изучавшего народную речь, «одним из величайших фольклористов России» (III, 632).

Форма путешествия, выбранная для поэмы, как нельзя лучше позволяла автору свести прежние разрозненные наблюдения в единую картину‑панораму крестьянской Руси с ее нищими деревнями и шумными ярмарками, тяжелым трудом и бесшабашным разгулом, трагической участью крестьянки и первыми выступлениями мужиков‑бунтарей и протестантов. Пестра и многолика действительность, художественно исследованная в поэме, бесконечно разнообразны и приемы ее изображения. Стих поэмы исследователи называют «гениальной находкой» Некрасова. Свободный и гибкий стихотворный размер, независимость от рифмы открыли возможность щедро передать своеобразие народного языка, сохранив всю его меткость, афористичность и особые поговорочные обороты; органически ввести в ткань поэмы деревенские песни, поговорки, причитания, элементы народной сказки (волшебная скатерть‑самобранка потчует странников); искусно воспроизвести и задорные речи подвыпивших на ярмарке мужиков, и выразительные монологи крестьянских ораторов, и вздорно‑самодовольные рассуждения самодура‑помещика.

Красочные народные сцены, полные жизни и движения, множество характерных лиц и фигур, особенно в эпизодах на ярмарке, с ее праздничным гулом и оживлением, разговорами, песнями, – все это создает неповторимое многоголосие некрасовской поэмы, в котором как бы исчезает голос самого автора, а вместо него слышны голоса и речи бесчисленных его церсонажей.

В поэме нашла выражение важнейшая некрасовская тема поздних лет – тема духовного раскрепощения деревни, сложившаяся в результате постоянного изучения ее жизни и ее людей. В главе «Пир на весь мир», законченной в 1876 г., поэт стремился показать постепенное пробуждение народного сознания, ростки недовольства и протеста в темной еще массе крестьянства. Образ «народного заступника» Гриши Добросклонова, появившийся в конце главы, должен был символизировать грядущее обновление России, в нем намечены черты революционных народников 70‑х гг., ему не без умысла придано известное сходство с Добролюбовым. Вместе с этим новым персонажем в поэме возникают неожиданно светлые страницы; на смену прежним мрачным песням («Голодная», «Барщинная», «Солдатская», «Соленая» и др.) появляются новые, «добрые песни» – в них выражены заветные некрасовские мысли о будущем подлинном освобождении крестьянства: «Сбирается с силами русский народ И учится быть гражданином» (III, 387).

Образ Гриши Добросклонова придает поэме Некрасова, которую он сам считал незаконченной, известную композиционную завершенность: можно предположить, что Гриша и есть тот «счастливец», которого безуспешно искали странники; счастье свое он находит в служении народу. Однако вопрос о том, как именно хотел Некрасов завершить свою поэму, все‑таки остается неясным. Некоторыми исследователями высказано сомнение: правомерно ли отводить столь решающую роль образу Гриши, можно ли рассматривать его как итоговый по отношению ко всему произведению?

Напомним, что еще в довоенные годы А. Т. Твардовский, как свидетельствует его ранняя работа (1937–1938), лишь недавно увидевшая свет, почувствовал необходимость более точного анализа замысла и структуры некрасовской поэмы. «…нельзя предположить, – писал он в этой работе, – чтобы все линии, все пути сложнейшего повествования были сведены к Грише Добросклонову, как бы вообще ни был сам по себе этот образ идейно значителен. Недостаточность такого разрешения замысла была бы совершенно очевидна». 23 К этим словам поэта, успешно развивавшего некрасовские традиции, нельзя не прислушаться. В его работе есть и другие мысли и наблюдения, способствующие более глубокому пониманию текста поэмы. Плодотворно, в частности, замечание о том, что и в своем незавершенном виде поэма предоставляет собой «несомненное художественное целое». 24

В те же самые годы, когда создавалась великая народная эпопея «Кому на Руси жить хорошо», поднявшая жгучие современные вопросы, Некрасов работал и над исторической темой. Вернее было бы назвать ее историко‑революционной: в поэмах «Дедушка» (1870), «Княгиня Трубецкая» (1871) и «Княгиня Волконская» (1872) нашел выражение интерес поэта к восстанию декабристов, к судьбам участников этого движения. В поэмах действуют старый декабрист, вернувшийся с каторги, который, по словам автора, «выведен нераскаявшимся, т. е. таким же, как был» (XI, 208), и жены декабристов Трубецкая и Волконская, последовавшие за своими мужьями в Сибирь, проявив высокую силу духа и редкую самоотверженность.

Решившись взяться за такую сложную тему, Некрасов не мог не столкнуться с огромными трудностями. Впервые за полвека, протекшие после восстания на Сенатской площади, русская литература заговорила о декабристах. Поэту пришлось примириться с порчей текста, со многими изъятиями, сделанными по требованию цензуры. Кроме того, он вынужден был в специальном примечании (к публикации «Княгини Т.***» в «Отечественных записках») разъяснить публике, почему он взялся за столь необычную тему, и указать, что его будто бы вовсе не интересовала политическая сторона дела: «…да это и не входило в пределы задачи, как увидит читатель». Задача же, по словам автора, состояла в том, чтобы показать, какую изумительную твердость проявили женщины того времени. «…самоотвержение, выказанное ими, останется навсегда свидетельством великих душевных сил, присущих русской женщине, и есть прямое достояние поэзии. Вот причина, побудившая автора приняться за труд…» (III, 582).

Читатели, конечно, понимали, что, поэтизируя подвиг русских женщин, жен декабристов, Некрасов думал также и о самих участниках движения, об их трагической судьбе; из текста поэм видно, что он стремился – насколько это было возможно – воссоздать их героические образы, что отвечало задачам революционно‑народнической пропаганды 70‑х гг.: выразить идеал героя‑деятеля, революционера. Этой цели служила и введенная в поэму картина восстания на Сенатской площади, впервые в литературе рисующая и это событие, и мужество участников восстания с реалистически точной конкретностью.

Несмотря на подлинный историзм декабристских поэм Некрасова, в основе которого – глубокое изучение материалов и документов, нельзя не видеть, что автор прочитал эти документы глазами современника революционно‑общественного движения на новом его этапе; по мере развертывания движения его участниками становились многие женщины, и это придавало особое звучание некрасовским поэмам. Они воспевали подвиг, рисовали характеры, олицетворявшие самоотверженность и бескомпромиссность. Вот почему героини этих поэм с таким живым интересом и такой признательностью были встречены в передовых кругах русского общества.

К историко‑революционным поэмам по духу своему примыкает некрасовская лирика 70‑х гг., отразившая влияние освободительной борьбы, время подъема и спада народнического движения, «хождения в народ», которому поэт горячо сочувствовал. Он не прошел мимо темы участия женщин в этом движении. В стихотворении «Отрывок» – трагедия девушки, сбросившей «мертвящие оковы Друзей, семьи, родного очага», но не встретившей людей «дела», к которым она мечтала примкнуть (стихи написаны в конце 1876 г., когда обнаружилась бесплодность «хождения в народ»); в стихотворении «Ты не забыта…» (1877) говорится о «великой могиле» женщины, покончившей с собой, но оставившей светлую память: ее судьба должна послужить и укором, и поучением людям. Другие стихи этого времени («Молодые лошади», «Праздному юноше», «Приметы», «Молебен») также тесно связаны с настроениями народнической молодежи.

Новое время требовало новых сюжетов, стилей, интонаций и ритмов. Некрасов не только значительно расширил тематический диапазон русской лирики - появились новые темы, а традиционные обрели в его творчестве неожиданное звучание, - но и существенно преобразовал поэтическую речь.

Демократизация поэтического языка связана с переориентацией на массового читателя, с пристальным вниманием автора к другому человеку, чьи радости и горести могут быть ему важнее собственных. «Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению — страшного и обидного в этом много... Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы — и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует той сиротливости... Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужна опора» — один из нравственных принципов, объясняющих суть поэзии Некрасова, сформулирован им в письме к Л.Н. Толстому.

Лирика Некрасова, в отличие от произведений его предшественников, отличается многоголосием: наряду с лирическим авторским «я» в стихотворениях часто присутствуют ещё один или несколько персонажей. Это уже не просто выражение авторских чувств и мыслей — это видение полифонического, дисгармоничного мира другими глазами, отражение переживаний другого героя. В стихотворениях Некрасова заговорила улица — мелкие чиновники, крестьяне, солдаты, при этом поэт не использует жаргонизмов и грубых просторечных выражений: при близости языку к разговорному это всё-таки поэтический язык, отличающийся богатым интонационным разнообразием.

Одной из ярких особенностей поэтического языка Некрасова является ориентация на фольклорные элементы. Особенно это касается стихотворений, посвящённых крестьянской теме. Тут и постоянные эпитеты, знакомые вам по народным песням и сказкам, и лексические повторы, и слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Кроме того, исследователи выделяют в лирике Некрасова устойчивые слова-сигналы, которые чаще всего используются им в разных стихотворениях. Это такие эпитеты, как «унылый», «роковой», «угрюмый», «суровый», и слова «стон», «стонать», определяющие тоскливую и сумрачную тональность некрасовской лирики. Однако в стихотворениях Некрасова есть и устремлённость в будущее, и пусть размышления о недалёком будущем также пессимистичны, более удалённое время видится лирическому герою светлым и прекрасным - вспомните стихотворение «Железная дорога ».

Пафос будущего определяет и то, что многие стихотворения поэта адресованы детям.

Жизни вольным впечатлениям

Душу вольную отдай,

Человеческим стремлениям

В ней проснуться не мешай.

С ними ты рождён природою —

Возлелей их, сохрани!

Братством, Равенством, Свободою

Называются они...

«Песня Еремушке», 1859

Умение проникать в мир других людей определило совершенно новый подход к изображению характера простого человека из народа. До Некрасова приобщение к народному характеру шло через песню, но в его стихах её подчас нет — есть горький, безыскусный рассказ о жизни, как, например, в стихотворении «В дороге ». Вместо традиционной песни «про рекрутский набор и разлуку» мы слышим невесёлую исповедь ямщика о себе и своей погубленной господами жене. Перед читателем не обобщённая с помощью фольклора крестьянская судьба, а индивидуальная, глубоко личная трагедия. «Передо мной никогда не изображёнными стояли миллионы живых существ, — говорил Некрасов. — Они просили любящего взгляда. И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!»

Появление в стихах различных героев привело к тому, что важную роль начинает играть не лирический, а повествовательный сюжет. Многие стихотворения, в том числе и стихотворение «В дороге», — это своеобразные стихотворные рассказы, стихотворные новеллы. Кроме того, они включают в себя драматические элементы: активно вводится диалог или сценическое действие. Вспомните стихотворение «Крестьянские дети », в котором мы слышим, кроме авторского голоса, голоса крестьянских ребятишек, да и само произведение первоначально имело подзаголовок «Детская комедия».

Однако некрасовская лирика не теряет лиризма: это не рассказ, не очерк и не драма. Стихотворение «В дороге» — подлинное открытие Некрасова не только потому, что имеет выраженную социальную направленность, обличает помещичий произвол: прежде всего оно отражает сложность и противоречивость крестьянского характера. Ужасна не только история несчастной Груши, но и то, как об этом рассказывает её муж, бесхитростно-наивно признаваясь:

А, слышь, бить — так почти не бивал,

Разве только под пьяную руку...

Несчастна не только молодая женщина, воспитанная в барском доме, умеющая играть на пианино и читать, обладающая пробуждённым сознанием и чувством собственного достоинства, но по прихоти нового хозяина отправленная в деревню и насильно выданная замуж, — несчастен и её муж, который страдает оттого, что его «сокрушила злодейка-жена»; общее горе крестьянской жизни отражено в этом стихотворении.

Правдоподобность рассказа подчеркивается необычным не только для поэзии того времени, но и для некрасовской лирики точным воспроизведением народного говора. Этот приём мог бы показаться излишним, если бы использовался вне монолога простого крестьянина: «Понимаешь-ста, шить и вязать, / На варгане играть и читать», «на какой-то патрет всё глядит...» и т. д. Аполлон Григорьев писал, что «не подделка под народную речь, а речь человека из народа послышалась в этом стихотворении».

Последние же две строки:

— Ну, довольно, ямщик! Разогнал

Ты мою неотвязную скуку!.. —

вводят в стихотворение авторское лирическое «я», эмоциональную оценку, которая позволяет почувствовать сострадание лирического героя и его причастность к народному горю.

Как правило, авторская позиция в стихотворениях Некрасова предельно ясно выражена. Например, в стихотворении «Гробок » мы видим солдата, несущего под мышкой детский гробик. Об авторском отношении к герою говорят слова «детинушка» и «кручинушка», такая деталь, как слёзы на его глазах. И характер тоже обрисован двумя штрихами: «суровые глаза», на которые тоска «выжала» слёзы — перед нами немногословный, не склонный к чувствительности, суровый человек. Во второй строфе мы слышим уже слова солдата, который бранил дитятко, и понимаем, что слёзы вызваны не только скорбью, но и раскаянием, и автор всей душой сочувствует герою, переживающему смерть ребёнка. Мотив страдания является одним из основных в творчестве поэта.

Один из взглядов на Некрасова, который сложился в литературоведении, — восприятие его как поэта-журналиста, который пишет стихи между правкой корректур. Многие его стихотворения строятся как репортаж с места происшествия, свидетелем которого стал поэт. Отсюда иллюзия подлинности ситуации, поэтического слова, эмоций, выраженных в стихотворении. Таковы, к примеру, циклы стихов «На улице », «О погоде » (включающий стихотворение «Гробок»), стихотворение «Размышления у парадного подъезда » и многие другие. Одним из самых показательных в этом смысле стихотворений является «Вчерашний день, часу в шестом... », датированное 1848 годом, но затерявшееся в бумагах Некрасова почти на четверть века.

Вчерашний день, часу в шестом,

Зашёл я на Сенную;

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из её груди,

Лишь бич свистал, играя...

И Музе я сказал: «Гляди!

Сестра твоя родная!»

1848 (?)

Создаётся впечатление, что торопящийся куда-то репортёр, побывавший на Сенной, документально зафиксировал некий случай: указано место, время, событие. Однако написанные словно «на злобу дня» в газетный номер стихи подчинены особой поэтической логике: в последних строках сопоставляются страдающая крестьянка и Муза, таким образом, конкретный образ объединяется с символом, и оба они преображаются. Символичным становится и время — «вчерашний день» приобретает расплывчатость и нечеткость, конкретная дата перестаёт иметь значение. Документальность оказывается мнимой: на Сенной площади с 1845 года не проводили публичных наказаний, конкретная дата перестаёт иметь значение. Молодая крестьянка, свистящий кнут, молчащая Муза становятся символами, а наблюдатель — лирическим героем.

Лирический герой поэзии Некрасова — личность страстная и противоречивая. На контрасте внутренней силы и внешнего физического несовершенства, гордой воли и слабости создаётся образ человека, сурово и требовательно относящегося к себе и к другим, остро чувствующего своё бессилие и обладающего чутким, отзывчивым сердцем. Некрасовская поэзия исповедальна и откровенна: автор постоянно ведёт незримый диалог с читателем, открыто признавая свои ошибки и казня себя за «неверный звук» лиры. Особая интонация некрасовских стихотворений породила многочисленных подражателей.

В стихотворении «Умру я скоро... », уже в первой фразе заявляющем трагическую тональность, перечислены «роковые события» и горькие факты, приводящие к чёрствости души. Лирическому герою тяжело дается монолог: интонация прерывиста и затруднена, много переносов поэтических строк. Эмоциональное напряжение подчеркивается повторами и восклицаниями, рефреном, который звучит, как рыдание. Однако герой не ищет оправданий: пафос стихотворения — в любви к Родине, которую поэт сохранил в своей душе, кровная связь с народом.

Поздняя лирика Некрасова отражает более пессимистичные, мрачные настроения автора. Мотивы общего неблагополучия и катастрофичности звучат в стихотворениях, в которых создан образ трагического мира — не крестьянского, а мира в целом. Поэт отталкивается от конкретных фактов и впечатлений и приходит к глубоким философским обобщениям:

Смолкли честные, доблестно павшие.

За несчастный народ вопиявшие,

Но разнузданы страсти жестокие.

Вихорь злобы и бешенства носится

Над тобою, страна безответная.

Всё живое, всё доброе косится...

1872-1874

Единственное, в чём видит поэт идеал, — это образ матери. Появившийся ещё в поэме «Рыцарь на час » и созданный на биографической основе, этот образ становится всё более отвлечённым в поздней лирике: это и мать-родина, и мать — высшее вечное нравственное начало, последнее утешение.

Новаторски переосмыслен в лирике Некрасова пейзаж. Область поэтического расширена: «в гармонию жизни» сливаются и писк галчат, и скрип подводы, и крик лягушек, и треск кобылок-кузнечиков. Внимательный взгляд поэта отмечает не только шелест зелёных трав и говорливое журчание волны, но и жующего быка, вырывающего с травой землю, и белоголового ребёнка, зовущего незримую Парасковью. Пейзаж у Некрасова всегда включает в себя человека и не является целью исключительно эстетического любования, он ближе скорее к Тютчеву и Пушкину, нежели к Фету. Природа никогда не существует изолированно от людских горестей и радостей — вспомните хотя бы стихотворение «Несжатая полоса » или «Перед дождём ».

Поэт подбирает точные реалистические детали, чтобы с их помощью создать пейзажные зарисовки, всегда добиваясь правдоподобия описаний. Например, в поэме «Рыцарь на час » в картине осеннего вечера были следующие строки:

Что по воздуху тихо плывут...

Однако в поэме рисуется более поздняя пора, чем время летающих паутинок, и в последнем варианте, созданном незадолго до смерти, поэт меняет строку и добивается не только образности описания, но и точности художественной детали.

...До тончайших сетей паутины,

Что как иней к земле прилегли...

Один из самых любимых стихотворных размеров Некрасова — трёхстопный анапест, который придаёт стихам напевность и сближает их с песней.

Некрасовская лирика во многом продолжает традиции пушкинского творчества и развивает тему поэта и поэзии, связывая её с темой служения народу. Кроме того, от Пушкина Некрасов унаследовал смелость в смешении стилей, реалистичность образов.

Во многом Некрасов был последователем Гоголя — он перенёс в русскую реалистическую поэзию традиции «натуральной школы», которую часто называли гоголевской. Актуальность проблематики, образы «маленьких людей» и Петербурга, сочувственное отношение к униженным и обездоленным, едкая сатира в отношении сильных мира сего, естественный, живой язык — эти особенности гоголевского творчества отражены и в лирике Некрасова. Строки из стихотворения, посвящённого Гоголю, «Блажен незлобивый поэт... » можно отнести и к самому Некрасову.

И веря и не веря вновь

Мечте высокого призванья,

Он проповедует любовь

Враждебным словом отрицанья. <...>

Со всех сторон его клянут

И, только труп его увидя,

Как много сделал он, поймут,

И как любил он — ненавидя!

1852

Источник (в сокращении): Ланин Б.А. Русский язык и литература. Литература: 10 класс / Б.А. Ланин, Л.Ю. Устинова, В.М. Шамчикова. - М.: Вентана-Граф, 2016

2)прием контрастов. «На Волге» - контраст природы, ее гармонии, красоты и неустроенности, скудности человеческого бытия. Это лейтмотив творчества Некрасова.

3)ообенность Некрасовского пейзажа. Вводит в лирику (впервые!!!) социально - окрашенные пейзажи. В пейзаже может не быть героев (»Несжатая полоса»). Размышления,почему эта полоса осыпается. Незащищенность человеческого труда. Когда силы человека на исходе, неоткуда ему ждать помощи. Пейзаж «На Волге» - контраст, включенный в социальную тематику.

«Утро». Если утро в поэзии – пора пробуждения ото сна природы и человеческого сердца (Фет,Никитин), то у Некрасова 2 части? Утро в городе и в деревне. Рассказ о грустной природе,как само человеческое существование. Путник видит серое небо,жалкие лачужки – безотрадные впечатления. В городе не лучше. Жизнь города воспринимается как скудные кварталы.

Утро – столкновение с новыми бедами. Возвестили о пожаре,кого то ведут на казнь, смерть….Нет радостного ощущения жизни, безвыходность (стадо гусей на убой). На чердаке застрелился бедняк. Здесь жизнь человека уклонилась от природного пути, утро – добровольная смерть.

«В столицах шум» - авторская идея через пейзаж. Огромная провинциальная Россия, в которой ничего не меняется от дебатов, бурных споров. «Во глубине России…тишина». Маленький островок жизни, где толкуют об изменениях жизни и огромная провинциальная Русь. Некрасов обращает внимание на труд безвестных людей, которые кормят это огромное государство, защищают его, им же меньше всего благодарности. Блага за красивые слова достаются политикам.

Поэма «О погоде» У Некрасова тема погоды становится аллегоричной. «Перед дождем» - унылый дождливый пейзаж, в конце стих – ия дорожно – пейзажный мотив.

4)Еще одна особенность лирики Некрасова – эпиграфы.

«Что за члавная столица, развеселый Петербург?» (песня) В этой лакейской песне речь идет об официальной пропаганде через литературу, которая прославляет царя, освободителя. Лакейство души и совести продажных литераторов. Перекличка с поэмой о жизни простых людей. Наводнение, после него в пейзаже некоторая ирония над жизнью Петербурга и страны. Рассказ о похоронах бедного чиновника, за которым идет его прислуга (жен.), его судьба всем безразлична. Путник пристраивается к похоронному шествию, узнает о судьбе бедолаги. Государство не помнит тех,кто им служил.

У Некрасова нет прозрения, у него иллюзии, он верит, что государственная власть о нем позаботится. Тема прозрения маленького человека у Пушкина и у Некрасова – долго ожидать прозрения. У Некрасова богатые и бедные равны. Петербургские контрасты, холодная суровая зима, об английских празднествах, клубах, о смерти переевшего генерала. Рассказ о литературном климате. Реформы обещали свободу слова, печати. Некрасов говорит о своем обществе, он стал автором «Современника», как когда то Пушкин. Оказалось, что нет никакой разницы между правлением Николая I и Александра и Александра II.

5) Некрасов обыгрывает темы Пушкина,Лермонтова.

«Казачья колыбельная» Лермонтов. Мать укладывает дитя и поет колыбельную нового времени, когда нет мысли о служении отечеству. Завидная дело – удел того, кто больше обокрал. Мать говорит, что сын будет чиновником, что сулит ему человеческие блага.

влияние фольклорных жанров. С жанром демокр. Сатиры связаны «Элистрат», «Азбука о голом небогатом человеке». Человеку смешно, как он еще существует. В духе этой сатирыи строится «Элистрат» - то, что мать желает сыну и что есть на самом деле. Ферес – парадная одежда с тесьмой, зстежками. Так и Элистрат. Земля есть, а посеять нечего, детям нечего одеть, жена «пуще мужа наряжается в лапти с подковырками». Стоили они гроши, лапти с узлами, скрепляющими их.

Жанр народной баллады.

«Похороны», «Зеленый шум»

В сказовой манере. Рассказ:события в селе, вроде и необычном. Перекличка с «Горем Злосчастием». В народной повести молодец терпит несчастия, не послушав родителей.

Образ ивы – грусти и печали. Плакучие ивы. Самоубийство героя.

«Огородник» - о любви крепостного крестьянина и дочери дворянина, которая жила в уединенной усадьбе в одиночестве, ее отрадой стали разговоры с огородником. По сословному положению они не равны, но она видит в нем человека, его свободную душу. Он пел волжские песни. Цикл «Песни Ст. Разина» Огородник заплетал косы барыне, инт. Отношения. Обычай – расплетать косы перед свадьбой. Их любовь в райском саду. Наступает осень и трагические события. Ночью он пробирается в ее комнату, его поймали, он сказал, что залез воровать. Его обрили, надели кандалы – каторга или рекрутчина? Необычный случай барской усадьбе, простой человек может любить возвышенно, рыцарское поклонение женщине. Кончается поэма словами, что трудно мужику любить дворовую дочь.

«Зеленый шум – баллада, в которой говорится о жизни крестьянского мира, зависимости от природы и погоды. Научное представление, что смена времени года влияет на психику. Человек не отдает себе отчет в том, что его настроение зависит от природы. Рассказывается о крестьянине, который занимается промыслом, ходит на работу в город, оставляет хозяйничать жену. Эти женщины становились беззащитными перед барами, приказчиками. Жена пожаловавшись мужу, вместо сочуствия видит гнев. Виноватой считают жену. Большую роль играет окружающий мир, все обвиняют женщину в нарушении норма семейной морали и напоминают мужу о каре (Островский). Женщина – раба, мужчина – господин. Все усугубляется унылой осенью, затянутой зимой, маленькой избушкой, в которой люди, между которыми чувство позора. Муж решает вершить правый суд – убить жену, но тут весна подкралась и пробудила в нем милосердие. Нужно слушать сердце, поэма кончается голосом, который от всей природы «Бог тебе судья»

Образы природы поэтизированы по – особенному.

Поэтика некрасовских сказов близка к народной лексике

7) Соединение лирики и публицистики.

Проблемы общественного бытия, переживание не за себя, а за отчизну, из – за судеб своих друзей, крестьян. Хотя Некрасов говорил, что народ его не знает, через мещанское сословие он был знаком народу. Крестьяне переписывали его стихи «Народные переделки»

В «Современнике» писали Фет, Тютчев. Некрасов был талантливым редактором, привлекал юные силы, таланты.

Биография Николая Алексеевича Некрасова

Талантливый русский писатель Некрасов Николай Алексеевич родился 28 ноября 1821 г. в небольшом городке Немирово Подольской губернии в многодетной семье обедневшего дворянина Алексея Сергеевича Некрасова. Отец был поручиком егерского полка в Немирове. Мать - Александра Андреевна Закревская, полюбившая его против воли своих зажиточных родителей. Брак состоялся без их благословения. Но наперекор ожиданиям жены Некрасова, семейная жизнь супругов была несчастливой. Отец поэта отличался своей деспотичностью по отношению к своей жене и тринадцати детям. Имел много пагубных пристрастий, которые привели к обеднению семьи и нужде переехать в деревню Грешнева, родовое имение отца, в 1824 г., где и проходило несчастливое детство будущего прозаика и публициста.

В десятилетнем возрасте Николай Алексеевич поступил в Ярославскую гимназию. В это период он только начинал писать свои первые произведения. Однако из-за низкой успеваемости, конфликтов с руководством гимназии, которому не нравились сатирические стихи поэта, а также из-за желания отца отдать сына в военное училище мальчик проучился всего пять лет.

По воле отца в 1838 г. Некрасов приезжает в Петербург для вступления в местный полк. Но под влиянием своего товарища по гимназии Глушицким, он идет против воли отца и подает документы на поступление в Петербургский университет. Однако из-за постоянных поисков источников заработка, Некрасов не сдает успешно вступительные экзамены. В результате он стал посещать занятия на филологическом факультете, где проучился с 1839 по 1841 г.г.

Все это время Некрасов был в поисках хоть какого-то заработка, поскольку его отец перестал выделять ему денежные средства. Начинающий поэт брался за написание мало оплачиваемых сказок в стихах, статьей для различных изданий.

В начале 40-х г. Некрасову удается писать небольшие заметки в театральный журнал "Пантеон…", стать сотрудником журнала "Отечественных Записок".

В 1843 г. Некрасов сблизился с Белинским, который высоко оценил его творчество и поспособствовал раскрытию его таланта.

В 1845-1846 годах Некрасов издает два альманаха "Петербургский сборник" и "Физиология Петербурга".

В 1847 г. благодаря дару писать превосходные произведения Некрасову удается стать редактором и издателем журнала "Современник". Будучи талантливым организатором, он сумел привлечь в журнал таких литераторов как Герцена, Тургенева , Белинского, Гончарова и др.

В это время творчество Некрасова пропитано состраданием к простому народу, большинство его произведений посвящено тяжелой трудовой жизни людей: "Крестьянские дети" , "Железная дорога" , "Мороз, Красный нос", "Поэт и гражданин" , "Коробейники" , "Размышления у парадного подъезда" и др. Анализируя творчество писателя, можно прийти к выводу, что Некрасов в своих стихах затрагивал остросоциальные проблемы. Также, значительное место в своих произведениях поэт отвел роли женщины, ее нелегкой доле.

После закрытия "Современника" в 1866 г., Некрасову удается арендовать у Краевского "Отечественные Записки", заняв не менее высокую ступень чем "Современник".

Умер поэт 8 января 1878 в Петербурге, не преодолев многолетнюю тяжелую болезнь. Свидетельством великой утраты такого талантливого человека был манифест из нескольких тысяч человек, пришедших попрощаться с Некрасовым.

Кроме биографии Некрасова, ознакомьтесь также с другими материалами: