Лирика любви и дружбы ахматовой. Творчество анны ахматовой. Начало творческого становления в мире поэзии

Анна Андреевна Ахматова

«И страшно ее угадать в еще незнакомой улыбке»

О ней говорили - «вторая великая поэтесса после Сапфо». Анна Андреевна Ахматова была сразу признана поэтами и критиками, миновав «ученический» период. Дебютировав со сборником «Вечер», она заявила о себе как серьезный поэт, а не «скучающая супруга поэта, играющая в стихи». В этом смысле Анна Андреевна превзошла популярность своего знаменитого мужа - «рыцаря серебряного века» Николая Гумилева .

Ранняя лирика Ахматовой многоголоса и сложна, с легкостью ей удается передать всю гамму переживаний влюбленной и покинутой женщины. «Я научила женщин говорить», - скажет потом она в одном из стихотворений. Это многообразие подчеркивал близкий друг поэтессы Осип Мандельштам, считавший, что истоки поэзии Ахматовой надо искать в русской психологической прозе 19 века.

Легко и ёмко рассказывает о многообразии любви сама поэтесса:
«То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом оконце воркует,

То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя...
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке».

Лирические стихи Анны Ахматовой по большей части посвящены разлуке, расставанию, разладу между влюбленными. Но при этом эмоциональное состояние всегда различно: это и разочарование в любви, и досада из-за ссоры, и ревность, и раскаяние. Единственное, что объединяет лирических героинь Ахматовой - это достоинство, с которым они примиряются с болью утраты:
А ты теперь тяжелый и унылый,
Отрекшийся от славы и мечты,

..............................

Так дни идут, печали умножая.

Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не смог ее убить».

От этого внутреннего достоинства, вероятно, идет недосказанность лирики Ахматовой. Очень редко она прямо говорит о любви. Еще реже - срывается на крик, в отличие от той же Цветаевой («И крик стоит вдоль всей земли/ Мой милый, что тебе я сделала?»). Как метко подмечают литературоведы, «яростная у Ахматовой - не боль, а память, огненная пытка - это именно пытка молчания»:
«И что память яростная мучит,
Пытка сильных - огненный недуг! -
И в ночи бездонной сердце учит
Спрашивать: о, где ушедший друг?»

Что бы так писать, нужно опираться на собственный опыт, пережить боль и иметь мужество, что бы затем «отдать ее на поруганье», на суд толпе:
«Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье».

Еще одним узнаваемым отличием лирики Ахматовой является обыгрывание «совсем не романтичных» деталей. Вплетение штрихов обыденности в канву произведений придают стихам Ахматовой особое очарование, ощущение того, что все описываемое происходит здесь и сейчас:
«Молюсь оконному лучу -
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце - пополам.

На рукомойнике моем
Позеленела медь,
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть».

Не говоря прямо о сокровенном, позволяет окружающим предметам «дошептать» за нее, дополнить впечатление:
«Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «С мною умри!»

Перчатка с левой руки - это и признак волнения героини и дурной знак, к которым часто прислушивалась Ахматова, обыгрывая в своей поэзии:
«Я ведаю, что боги превращали
Людей в предметы, не убив сознанья».

В ее ранних стихах о любви много мистического и колдовского. Не даром супруг Ахматовой - Николай Гумилев писал «я взял не жену, а колдунью». Очень часто с любовью об руку у поэтессы идут «адские муки» и «мертвые невесты»:
Мне больше ног моих не надо,
Пусть превратятся в рыбий хвост!
Плыву, и радостна прохлада,
Белеет тускло дальний мост.
.........................
А ты, мой дальний, неужели
Стал бледен и печально-нем?
Что слышу? Целых три недели
Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»

Любовная лирика Ахматовой позднего периода апеллирует к воспоминаниям о счастливых днях прошлого. Поэтесса пережила арест и гибель трех супругов, ссылку любимого сына, ради которого пошла на сделку с совестью - написала цикл стихов о Сталине но так и не добившись его освобождения. Наверное отсюда диалоги с прошлым, когда будущее виделось не так мрачно и еще можно было что-то изменить:
«И, как всегда бывает в дни разрыва,
К нам постучался призрак первых дней,
И ворвалась серебряная ива
Седым великолепием ветвей.
Нам, исступленным, горьким и надменным,
Не смеющим глаза поднять с земли,
Запела птица голосом блаженным
О том, как мы друг друга берегли». А ТЫ ТЕПЕРЬ ТЯЖЁЛЫЙ И УНЫЛЫЙ...

А ты теперь тяжёлый и унылый,
Отрёкшийся от славы и мечты,
Но для меня непоправимо милый,
И чем темней, тем трогательней ты.

Ты пьёшь вино, твои нечисты ночи,
Что наяву, не знаешь, что во сне,
Но зелены мучительные очи, -
Покоя, видно, не нашёл в вине.

И сердце только скорой смерти просит,
Кляня медлительность судьбы.
Всё чаще ветер западный приносит
Твои упрёки и твои мольбы.

Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не смог её убить.

БЕЛОЙ НОЧЬЮ

Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.

Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.

И знать, что всё потеряно,
Что жизнь - проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придёшь назад. В ТУ НОЧЬ МЫ СОШЛИ ДРУГ ОТ ДРУГА С УМА...

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Своё бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.

И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной, -
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.

То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.

И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.

Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой...

И если вернётся та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.

ВЕЧЕРНИЕ ЧАСЫ ПЕРЕД СТОЛОМ...

Вечерние часы перед столом,
Непоправимо белая страница,
Мимоза пахнет Ниццей и теплом,
В луче луны летит большая птица.

И, туго косы на ночь заплетя,
Как будто завтра нужны будут косы,
В окно гляжу я, больше не грустя,
На море, на песчаные откосы.

Какую власть имеет человек,
Который даже нежности не просит...
Я не могу поднять усталых век,
Когда моё он имя произносит. ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ
(из цикла "Полночные стихи")

По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою - едва ли.

ВСЁ ОТНЯТО: И СИЛА, И ЛЮБОВЬ...

Всё отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.

Весёлой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке тёмном клонит,
Изнеможённая, на грудь мою.

И только совесть с каждым днём страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слёз, ни оправданий. ЕСТЬ В БЛИЗОСТИ ЛЮДЕЙ ЗАВЕТНАЯ ЧЕРТА...

Есть в близости людей заветная черта,
Её не перейти влюблённости и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвётся от любви на части.

И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а её
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего моё
Не бьется сердце под твоей рукою.

КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПО-НОВОМУ ТРЕВОЖЕН...

Каждый день по-новому тревожен,
Всё сильнее запах спелой ржи.
Если ты к ногам моим положен,
Ласковый, лежи.

Иволги кричат в широких клёнах,
Их ничем до ночи не унять.
Любо мне от глаз твоих зелёных
Ос весёлых отгонять.

На дороге бубенец зазвякал -
Памятен нам этот лёгкий звук.
Я спою тебе, чтоб ты не плакал,
Песенку о вечере разлук. ЛЮБОВЬ

То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснёт,
Почудится в дрёме левкоя...
Но верно и тайно ведёт
От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно её угадать
В ещё незнакомой улыбке.

МУЗА

Когда я ночью жду её прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: "Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?" Отвечает: "Я".

Муза ушла по дороге,
Осенней, узкой, крутой,
И были смуглые ноги
Обрызганы крупной росой.

Я долго её просила
Зимы со мной подождать,
Но сказала: "Ведь здесь могила,
Как ты можешь ещё дышать?"

Я голубку ей дать хотела,
Ту, что всех в голубятне белей,
Но птица сама полетела
За стройной гостьей моей.

Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила её одну,
А в небе заря стояла,
Как ворота в её страну.

НЕТ, ЦАРЕВИЧ, Я НЕ ТА...

Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат.

Не подумай, что в бреду
И замучена тоскою
Громко кличу я беду:
Ремесло моё такое.

А умею научить,
Чтоб нежданное случилось,
Как навеки приручить
Ту, что мельком полюбилась.

Славы хочешь? - у меня
Попроси тогда совета,
Только это - западня,
Где ни радости, ни света.

Ну, теперь иди домой
Да забудь про нашу встречу,
А за грех твой, милый мой,
Я пред Господом отвечу.

НЕТ, ЭТО НЕ Я, ЭТО КТО-ТО ДРУГОЙ СТРАДАЕТ...

Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть чёрные сукна покроют,
И пусть унесут фонари.
Ночь.

ПАМЯТЬ О СОЛНЦЕ В СЕРДЦЕ СЛАБЕЕТ...

Память о солнце в сердце слабеет,
Желтей трава.
Ветер снежинками ранними веет
Едва-едва.

В узких каналах уже не струится -
Стынет вода.
Здесь никогда ничего не случится, -
О, никогда!

Ива на небе кустом распластала
Веер сквозной.
Может быть, лучше, что я не стала
Вашей женой.

Память о солнце в сердце слабеет.
Что это? Тьма?
Может быть!.. За ночь прийти успеет
Зима.

И стройных жниц короткие подолы,
Как флаги в праздник, по ветру летят.
Теперь бы звон бубенчиков весёлых,
Сквозь пыльные ресницы долгий взгляд.

Не ласки жду я, не любовной лести
В предчувствии неотвратимой тьмы,
Но приходи взглянуть на рай, где вместе
Блаженны и невинны были мы.

Я ПРИШЛА К ПОЭТУ В ГОСТИ...
Александру Блоку

Я пришла к поэту в гости.
Ровно полдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз

И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом...
Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.

Я НЕ ЛЮБВИ ТВОЕЙ ПРОШУ...

Я не любви твоей прошу.
Она теперь в надёжном месте.
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты, -
Ведь так любезны женихи!
А этим дурочкам нужней
Сознанье полное победы,
Чем дружбы светлые беседы
И память первых нежных дней...
Когда же счастия гроши
Ты проживёшь с подругой милой
И для пресыщенной души
Всё станет сразу так постыло -
В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.

ТЫ МОГ БЫ МНЕ СНИТСЯ И РЕЖЕ...

Ты мог бы мне снится и реже,
Ведь часто встречаемся мы,
Но грустен, взволнован и нежен
Ты только в святилище тьмы.
И слаще хвалы серафима
Мне губ твоих милая лесть...
О, там ты не путаешь имя
Моё. Не вздыхаешь, как здесь.

УЕДИНЕНИЕ

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей её благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу -
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.

СИНИЙ ВЕЧЕР. ВЕТРЫ КРОТКО СТИХЛИ...

Синий вечер. Ветры кротко стихли,
Яркий свет зовёт меня домой.
Я гадаю: кто там? - не жених ли,
Не жених ли это мой?..

На террасе силуэт знакомый,
Еле слышен тихий разговор.
О, такой пленительной истомы
Я не знала до сих пор.

Тополя тревожно прошуршали,
Нежные их посетили сны.
Небо цвета воронёной стали,
Звёзды матово-бледны.

Я несу букет левкоев белых.
Для того в них тайный скрыт огонь,
Кто, беря цветы из рук несмелых,
Тронет тёплую ладонь.

Сочинение

Заметно меняется в 20-30-е годы по сравнению с ранними книгами тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой и о котором многие писали как о главном открытии достижении поэтессы.

Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как только и исключительно художник любовного чувства. Мы понимаем, что это было далеко не так.

Разумеется, расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании и мироощущении поэтессы, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные ее особенности остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности, никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора, который начался не при нас и завершения которого мы тоже не услышим:

А, ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня.
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе страшный подарок
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят.
Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом
Я к тебе никогда не вернусь".

Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую, хочется сказать, хемингуэевскую, глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики, что кажется неожиданным и парадоксальным, если вспомнить ее одновременную закодированность и субъективность.

" Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я-то вольная. Все мне забава,
Ночью Муза слетит утешать,
А на утро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать? "

Цветаева как-то писала, что настоящие стихи быт обычно "перемалывают", подобно тому как цветок, радующий нас красотой и изяществом, гармонией и чистотой, тоже "перемолол" черную землю. Она горячо протестовала против попыток иных критиков или литературоведов, а равно и читателей обязательно докопаться до земли, до того перегноя жизни, что послужил "пищей" для возникновения красоты цветка. С этой точки зрения она страстно протестовала против обязательного и буквалистского комментирования. В известной мере она, конечно, права. Так ли нам уж важно, что послужило житейской первопричиной для возникновения стихотворения "Кое-как удалось разлучиться... "? Может быть, Ахматова имела в виду разрыв отношений со своим вторым мужем В. Шилейко, поэтом, переводчиком и ученым-ассирологом, за которого она вышла замуж после своего развода с Н. Гумилевым? А может быть, она имела в виду свой роман с известным композитором Артуром Лурье?.. Могли быть и другие конкретные поводы, знание которых, конечно, может удовлетворить наше любопытство. Ахматова, как видим, не дает нам ни малейшей возможности догадаться и судить о конкретной жизненной ситуации, продиктовавшей ей это стихотворение. Но, возможно, как раз по этой причине - по своей как бы зашифрованности и непроясненности - оно приобретает смысл, разом приложимый ко многим другим судьбам исходным, а иногда и совсем несходным ситуациям. Главное в стихотворении, что нас захватывает, это страстная напряженность чувства, его ураганность, а также и та беспрекословность решений, которая вырисовывает перед нашими глазами личность незаурядную и сильную.

О том же и почти так же говорит и другое стихотворение, относящееся к тому же году, что и только что процитированное:
Пусть голоса органа снова грянут,
Как первая весенняя гроза;
Из-за плеча твоей невесты глянут
Мои полузакрытые глаза.
Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,
Верну тебе твой радостный обет,
Но берегись твоей подруге страстной
Поведать мой неповторимый бред, -
Затем, что он пронижет жгучим ядом
Ваш благостный, ваш радостный союз...
А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз.

А. Блок в своих "Записных книжках" приводит высказывание Дж. Рескина, которое отчасти проливает свет на эту особенность лирики Ахматовой. "Благотворное действие искусства, - писал Дж. Рескин, - обусловлено (также, кроме дидактичности) его особым даром сокрытия неведомой истины, до которой вы доберетесь только путем терпеливого откапывания; истина эта запрятана и заперта нарочно для того, чтобы вы не могли достать ее, пока не скуете, предварительно, подходящий ключ в своем горниле".
Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шифром любви. Поэтому она не считает нужным что-либо объяснять и дополнительно описывать. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть лапидарной, нераспространенной и многозначительной.

Эта особенность, как видим, полностью сохраняется и в лирике 20-30 -х годов. Сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. У Ахматовой никогда не было вялых, аморфных или описательных любовных стихов. Они всегда драматичны и предельно напряженны, смятенны. У нее редкие стихи, описывающие радость установившейся, безбурной и безоблачной любви; Муза приходит к ней лишь в самые кульминационные моменты, переживаемые чувством, когда оно или предано, или иссякает:...
Тебе я милой не была,
Ты мне постыл. А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла.
То словно брат. Молчишь, сердит.
Но если встретимся глазами
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит.

Словом, мы всегда присутствуем как бы при яркой, молнийной вспышке, при самосгорании и обугливании патетически огромной, испепеляющей страсти, пронзающей все существо человека и эхом отдающейся по великим безмолвным пространствам, с библейской, торжественной молчаливостью окружающим его в этот священный вневременной час.

Сама Ахматова не однажды ассоциировала волнения своей любви с великой и нетленной "Песнью Песней" из Библии.
А в Библии красный клиновый лист
Заложен на Песне Песней...

Анна Андреевна Ахматова – тончайший лирик и великая русская поэтесса, которая раскрыла в своих произведениях изобильный и щедрый духовный мир женщины, ее страдания, переживания, тонкость и нежность, величие и глубину. Ахматова в стихах о любви показала, как самоотверженно, ярко, искренне, горько и страстно любят женщины в отличие от рассудочных мужчин.

Анна Андреевна писала о самом тайном и сокровенном – о Любви – “пятом времени года”. Это время, когда человеческая душа парит и стремится совершенствоваться, время когда человек набирает новые силы, живет с энтузиазмом, рассветает, преображается, готов к переменам, к к сумасшедшим поступкам, когда он способен дарить счастье и любовь. Стихи Ахматовой о любви показали смысл любви, ее исцеляющую силу, которая может изменить судьбу русской женщины!

Анна Ахматова была поэтессой, родившейся в России, первой супругой Гумилёва Николая. На границе столетий, когда столкнулись две мировые войны, перед тем, как наступила революция, в России начала появляться, вероятно, поэзия в виде произведения, написанная Анной Ахматовой, которая приобрела больше значения в литературе. Любовная тема в стихах Анны Ахматовой выдела больше значимости, чем по-традиции в принятых представлениях.

Ахматовское выражение лирики является важной и непременной частью в русской культуре нации. Она оказалась одной из тех, которую переполняет желание жить, не потеряла своей свежести на ветвях дерева поэзии русских поэтов. У Ахматовой при прочтении стихов о любви вспоминается Тютчев. Его бурно протекающие страсти выражены в роковом поединке. Это все воскресила Ахматова. Черты схожести станут ещё заметнее, при воспоминании, что она является импровизатором, подобно Тютчеву, в своих стихах и чувствах.

Ахматова не раз рассуждает на счет того, что она не представляет себе, как можно сочинять, составив ранее план, который раньше подготовлен. Время от времени ей казалось, что за ее посетила муза. Интимность лирики и стихи Анны Ахматовой о любви пронизаны одной уникальной чертой.

Из уст Ахматовой слышен разговор женщины, ставшей лирическим персонажем из объекта чувства поэта. При всем, в интимной лирике чувствуется проявление гражданской поэзии.

Утешение? “Утешение”

В период Первой мировой войны большую популярность имел стих “Утешение”. Стих Ахматовой о том, что она услышала голос, который стал звать, утешая, во время революции был самым ярким ее произведений. В нем выражены проявления страсти интеллигентных людей, которые делали ошибки, колебались, ходили в мучениях, искали, но не могли найти, но в результате делали выбор, не решаясь оставить свой народ и страну. На время разрухи после революции, когда надо было голодать, начался второй период, в котором развивалось творческая деятельность Анны Ахматовой.

В стихе, в котором сказано, что все расхитили, предали, продали, поэтессой благословляется новое проявление жизненной мудрости. Время, когда шли тридцатые года, пропитанные драматизмом, переполняло ощущение надвигающейся войны, которая была новой трагедией. На фоне ужасных военных действий и лично перенесенных страданий, поэтесса решила воспользоваться источниками, пронизанными народным плачем из фольклора и мотивам библии. Так прошла волна с бурным всплеском в творческой деятельности Ахматовой, ставшего разоблачением первых двух войн и преступных действий властей, не поддерживающих свой народ.

К этому времени принадлежат стихи о знамени врага, клятве, проявлении мужества и другие. Сквозь творческую деятельность Ахматовой прошлась тема молитвы. В своих первых произведениях она просит Бога о том, чтобы он даровал вдохновение и любовь.

Молитва или стих?

Кода шла эпоха Первой мировой войны, во время молитвы Ахматова просит за всю Россию. Мотив молитвы, которая используется при поминках, заметен в стихе, где говориться, что она осталась одна. Стих о причитании входит в жанр молитвы, в которой плачут. Уже перед завершением собственной жизни, когда Ахматовой удалось обрести состояние спокойствия внутри себя, она восприняла крест и молитву в качестве источника для жизни человека.

Ахматова смогла отнять у деятелей литературоведения наличие возможности изучать биографию личной лирической любви. Много кто пытался угадать, в чем скрыта тайна стихов, так легко написанных, без красивых эпитетов, полных изысканности, вызывающих находок новаторов. В них сочеталось то, что нереально сочетать. Анна Ахматава стихи о любви писала так, что в них сгорала катастрофа с тектоническим характером, и одновременно процветала мудрость библии.

Стихи Анны Ахматовой о любви стали до такой степени совершенными, что может показаться, что ее творческой деятельности абсолютно не характерно то, что Блоком называлось «вознесением души под землей». Анне Ахматовой нередко вспоминается загоревшая Муза, которая ей продиктовала, что нужно лишь вовремя сделать запись «без ошибки». То, что пришлось пережить Ахматовой, затем в «календарном двадцатом веке» и не могло сниться людям двадцать первого века.

МБОУ «Трудиловская СОШ»

по литературе

на тему: «Тема любви в лирике Анны Ахматовой»

Выполнен Севериновой Марией Николаевной.

Руководитель: Гунтарева Елена Евгеньевна.

Введение

I. Основная часть

Начало творческого становления в мире поэзии

Любовная лирика А. Ахматовой

а) Любовь - «Пятое время года»

б) Большая беспокойная любовь

в) Верность теме любви в творчестве Ахматовой 20 - 30 годов

Заключение

Литература

Приложение

Введение

На рубеже прошлого и нынешнего столетий, накануне великой революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени «женская» поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Поэтам в России того времени, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью, но, несмотря на все эти обстоятельства, поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались чудесные строки и строфы. Именно таким поэтом и была Анна Ахматова. Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Ахматову.

Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой, приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведенной на все основные языки мира.

Источником вдохновения для поэтессы была Родина, Родина, которую она не смогла покинуть, не смогла оставить, понимая, что без России ее жизнь будет пуста и бессмысленна. Она так сильно любила свою Родину, что только здесь, в России, могла творить, созидать те стихи, которыми мы восхищаемся и сегодня:

«Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам

И грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам…»

Я восхищаюсь любовью Ахматовой к родине: «России поруганной», но от этого ставшей ей еще ближе и роднее. Не каждый русский человек того или этого времени, выбирая между эмиграцией и Родиной остается в России. Эта женщина прожила долгую и счастливую жизнь. Не кощунственно ли так сказать о женщине, муж которой был расстрелян, единственный сын переходил из тюрьмы в ссылку, и обратно, которую гнали и травили, которая жила и умерла в бедности, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины. Как можно не восхищаться, не преклоняться перед таким чувством патриотизма у человека? Ее стихи - это ее жизнь, связь со временем, народом, Родиной:

«На сотни верст, на сотни миль,

На сотни километров

Лежала соль, шумел ковыль,

Чернели рощи кедров.

Как в первый раз я на нее,

На Родину, глядела.

Я знала: это все мое -

Душа мое и тело».

Изучая литературные материалы, меня поразило то, что Ахматова, почти не пройдя школы литературного ученичества, во всяком случае, той, что совершалось бы на глазах читателей, - участь, которой не избегли даже крупнейшие поэты, - в литературе выступила сразу как зрелый стихотворец.

Об Анне Ахматовой много писано, да многое уже и сказано. Писали о ней в разные времена по-разному-восторженно, с насмешкой, с презреньем, такими зазорными словами, что сейчас и сложно вообразить, как такое возможно о женщине и о поэте; писали потом уважительно, потом как бы с украдкой, с опаской, а теперь чаще всего торжественными словами. Прочитав первый сборник стихов Ахматовой «Вечер», я заинтересовалась ее творчеством, судьбой. Как могут не тронуть душу человека такие строки, ставшие эпиграфом моего реферата:

«… Умеет Так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке…»

Стихи этого сборника подтолкнули меня на более серьезное знакомство с биографией и творчеством Анны Ахматовой.

Цель моей работы заключается в том, чтобы проследить становление Ахматовой в мире поэзии; познакомиться с ее творчеством в области любовной лирики.

В ходе выполнения работы я поставила перед собой следующие задачи:

Расширить мои знания об Анне Ахматовой, научиться анализировать стихи поэтессы серебряного века.

I. Основная часть

1. Начало творческого становления в мире поэзии

Ахматова начала писать стихи ещё в детстве и сочинила их, по ее словам, великое множество. То была пора, если воспользоваться выражением Блока, подземного роста души. От тех стихов, аккуратно записывавшихся на пронумерованных страницах, почти ничего не сохранилось, но те отдельные произведения, что нам все же известны, уже выказывают, как ни странно, некоторые весьма характерные ахматовские черты. Первое, что сразу же останавливает взгляд, это лаконичность формы, строгость и четкость рисунка, а также какая-то внутренняя почти драматическая напряженность чувства. Удивительно, но в этих стихах есть чисто ахматовская недосказанность, то есть едва ли не самая знаменитая ее черта как художника.

«Молюсь оконному лучу

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце пополам.

На рукомойнике моем Позеленела медь.

Но так играет луч на нем,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне

Молюсь оконному лучу».

Стихотворение, сделано буквально из обихода, из житейского немудреного быта вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч.

Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи растут из сора, что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и серый забор, и одуванчик. Вряд ли в те ранние годы она старалась сформулировать свое поэтическое кредо, как это сделала позднее в цикле «Тайны ремесла», но самое важное в ее ремесле жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни уже было заложено в ее таланте самой природой.

И как, кстати, характерна для всей ее последующей лирики эта ранняя строка «Сегодня я с утра молчу, А сердце пополам».

Недаром, говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики впоследствии замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в молчании, ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку.

Ее первые стихи появились в России в 1911 году в журнале «Аполлон». Блок записал о ней еще до выхода Вечера, что стихи Анны Ахматовой чем дальше, тем лучше.

Сама Ахматова всегда очень строго относилась к своим стихам, и даже тогда, когда уже вышла книга «Вечер», считала себя не вправе называться высоким словом поэт. «Эти бедные стихи пустейшей девочки, - писала она, вспоминая пору первого появления своих стихотворений в печати, - почему-то перепечатываются тринадцатый раз. Сама девочка, насколько я помню, не предрекала им такой судьбы и прятала под диванные подушки номера журналов, где они впервые были напечатаны, чтобы не расстраиваться».

Несмотря на собственную критичность своих стихов, Ахматова была поставлена в ряд самых больших русских поэтов. Лирика ее первых книг («Вечер, «Четки», «Белая стая») - почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника появилось первоначально именно в этой вечной и, казалось, до конца разыгранной теме. Ее имя все чаще сопоставляют с именем Блока, а уже через какой-нибудь десяток лет, один из критиков даже написал, что Ахматовой «после смерти Блока, бесспорно принадлежит первое место среди русских поэтов».

Поэтическое слово молодой Ахматовой, было очень зорким и внимательным по отношению ко всему, что попадало в поле ее зрения. Конкретная, вещная плоть мира, его четкие материальные контуры, цвета, запахи, штрихи, обыденно-обрывочная речь - все это не только бережно переносилось в стихи, но и составляло их собственное существование, давало им дыхание и жизненную силу.

И действительно, при всей нераспространенности первых впечатлений, послуживших основой сборника «Вечер», то, что в нем запечатлелось, было выражено и зримо, и точно и лаконично. Уже современники заметили, какую необычно большую роль играла в стихах юной поэтессы строгая, обдуманно локализованная житейская деталь. Не довольствуясь одним определением какой-либо стороны предмета, ситуации или душевного движения, она подчас осуществляла весь замысел стиха, так что, подобно замку, держала на себе всю постройку произведения.

«Не любишь, не хочешь смотреть

О, как ты красив, проклятый

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица.

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице».

Не правда ли, стоит этот тюльпан, как из петлицы, вынуть из стихотворения, и оно немедленно померкнет.

Ситуация стихотворения такова, что не только героине, но и нам, читателям, кажется, что тюльпан не деталь, и уж, конечно, не штрих, а что он живое существо, истинный, полноправный и даже агрессивный герой произведения, внушающий нам некий невольный страх, перемешанный с полутайным восторгом и раздражением. У иного поэта цветок в петлице так и остался бы более или менее живописной подробностью внешнего облика персонажа, но и Ахматова не только вобрала в себя культуру значений, развитую ее предшественниками - символистами, но и, судя по всему, не осталась чуждой и великолепной школе русской психологической прозы, в особенности романа Гоголь, Достоевский, Толстой.

Вскоре после выхода Вечера наблюдательный Корней Иванович Чуковский отметил в ней черту величавости, той царственности, без которой нет ни одних воспоминаний об Анне Андреевне.

Осип Мандельштам после второй ее книги Четки (1914) предсказал провидчески: Ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России. Вечер и Четки единодушно были признаны книгами любовной лирики.

Несмотря на то, что Ахматова по мнению критиков была революционным поэтом, она почти всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знак русской классики, прежде всего Пушкина. В 1914 году она пишет стихи:

«Земная слава как дым,

Не этого я просила

Любовникам всем моим

Я счастье приносила.

Один и сейчас живой,

В свою подругу влюбленный,

И бронзовым стал другой

На площади оснеженной».

Ахматова самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб.

По выражению А.Коллонтай, Ахматова дала целую книгу женской души. Она «вылила» в искусстве сложную историю женского характера, переломной эпохи, ее истории, ломки, нового становления.

«Все расхищено, предано, продано,

Черной смерти мелькало крыло,

Все голодной тоскою изглодано,

Отчего же нам стало светло»?

В первый же год своей литературной известности, Ахматова создает повети - миниатюры, где в немногих строках рассказана драма. Своеобразием этих стихов она пленит читателя:

Сжала руки под темной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

В ранних стихах Ахматовой прослеживается романность.

Стихотворение «Хочешь знать, как все это было?...» написано в 1910 году, то есть еще до того, как вышла первая Ахматовская книга «Вечер» (1912), но одна из самых характерных черт поэтической манеры Ахматовой в нем уже выразилась в очевидной и последовательной форме. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательному и повествовательному рассказу, так как он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом; кроме того, как ни странно, фрагмент придавал изображаемому своего рода документальность: ведь перед нами и впрямь как бы не то отрывок из нечаянно подслушанного разговора, не то оброненная записка, не предназначавшаяся для чужих глаз. Мы, таким образом, заглядываем в чужую драму как бы ненароком, словно вопреки намерениям автора, не предполагавшего нашей невольной нескромности.

«Хочешь знать, как все это было?

Три в столовой пробило,

И прощаясь, держась за перила,

Она словно с трудом говорила:

«Это все… ах, нет, я забыла,

Я люблю вас, я вас любила

Еще тогда!» «Да»».

Любовь в стихах Ахматовой не только любовь - счастье. Часто, слишком часто это - страдание, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада, излом души. Образ такой «больной» любви у ранней Ахматовой был и образом больного предреволюционного времени 10 - х годов и образом больного старого мира.

2. Любовная лирика А. Ахматовой

а) Любовь - «Пятое время года»

«Великая земная любовь» - вот движущее начало всей ее лирики. Именно она заставила по - иному увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого - то необычного, пятого, времени увиденные ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обостренны и напряженны все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в другой реальности: «Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы…»

«То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легчи очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти совей».

Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении - взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски.

О том, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок, прозорливо написал в статье 1915 года молодой критик и поэт Н.В. Недобров. Он по сути был единственным, кто понял раньше других подлинную масштабность поэзии Ахматовой, указав, что отличительной чертой личности поэтессы является не слабость и надломленность, как это обычно считалось, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах Ахматовой он усмотрел лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную.

В ахматовской лирике всегда речь идет о чем-то большем, чем непосредственно сказано в стихотворении

«Все отнято и сила, и любовь.

В немилый город брошенное тело

Не радо солнцу.

Чувствую, что кровь

Во мне уже совсем похолодела.

Веселой Музы нрав не узнаю

Она глядит и слова не проронит,

А голову в веночке темном клонит,

Изнеможенная, на грудь мою.

И только совесть с каждым днем страшней

Беснуется великой хочет дани.

Закрыв лицо, я отвечала ей

Но больше нет ни слез, ни оправданий.

Все отнято и сила, и любовь»

В 20-е 30-е годы у Ахматовой выходят две книги Подорожник и Anno Domini. По сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой, и о котором многие писали как о главном открытии и достижении поэтессы. Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь опиралась она на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы. Стих Ахматовой предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Потому же открывается возможность ощутить мир по - детски свежо. Такие стихи, как «Мурка, не ходи, там сыч…», не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности

«Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка серый, не мурлыч,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча,

И скребутся мыши.

Я боюсь того сыча,

Для чего он вышит?»

б) Большая и беспокойная любовь

Стихи Ахматовой - не фрагментарные зарисовки, не разрозненные этюды: острота взгляда сопровождена остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начаться как песенка:

«Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде Лебеду полю…»

«…Будет камень вместо хлеба

Мне наградой злой.

Поэт все время стремиться занять позицию, которая позволяла бы предельно раскрыть чувство, до конца обострить ситуацию, найти последнюю правду. Вот почему у Ахматовой появляются стихи, как бы произнесенные даже из-за смертной черты. Но ни каких загробных, мистических тайн они не несут. И намека нет на что-то потустороннее.

Стихи Ахматовой, и, правда, часто грустны: они несут особую стихию любви - жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть»; «люблю» - «жалею».

Уже в самых первых стихах Ахматова живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь - жалость, или даже ей противопоставляется, или даже ею вытесняется:

«О нет, я тебя не любила,

Палима сладостным огнем,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоем».

Вот это сочувствие, сопереживание, сострадание в любви - жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. Любовь у Ахматовой в самой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического.

в) Верность в теме любви в творчестве Ахматовой 20х - 30х годов

В сложные 20-ые годы Анна Ахматова оставалась верна своей тематике. Несмотря на свою громкую славу и страшную эпоху войны и революции, поэзия Ахматовой, верной своим чувствам, оставалась сдержанной и сохраняла простоту своих форм. Именно в этом сказывалась гипнотическая сила ее стихов, благодаря чему, строфы Ахматовой, услышанные или прочитанные всего один раз, часто сохранялись в памяти на долгое время.

Лирика поэтессы постоянно расширялась. В эти годы она обращается в своем творчестве к гражданской, философской лирике, однако продолжает и любовную направленность. Она по-новому изображает любовь, любовное признание; отчаяние и мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся обрывком какого-то разговора, завершение которого мы не услышим:

«А, ты думал - я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе страшный подарок

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят.

Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом

Я к тебе никогда не вернусь.

Стихи поэтессы полны недоговоренностей, намеков, скрывающихся в подтексте. Они своеобразны. Лирическая героиня чаще всего говорит как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда. Она не разъясняет, не растолковывает дополнительно происходящее:

«Кое - как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого-нибудь вправду любить.

Я - то вольная. Все мне забава,

Ночью муза слетит утешать,

А на утро притащится слава

Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит

И, уйдя, оглянуться назад…

Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать»?

Ахматова не боится быть откровенной в своих признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шрифтом любви. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть нераспространенной и многозначительной.

В лирике 20х-30х годов сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. Любовные стихотворения Ахматовой всегда динамичны. У поэтессы почти нет спокойного и безоблачного чувства, любовь у нее всегда кульминационна: она либо предана или угасает:

«…Тебе я милой не была,

Ты мне постыл. А пытка длилась,

И как преступница томилась

Любовь, исполненная зла.

То словно брат.

Молчишь, сердит

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Любовь - это вспышка, молния, испепеляющая страсть, пронзающая все существо человека и эхом отдающаяся по великим безмолвным пространствам.

Волнения любви писательница часто ассоциировала с великой «Песнью Песней» из Библии:

«А в Библии красный клиновый лист

Заложен на Песне Песней…»

Стихи 20-30х годов не подчиняют себе всей жизни, как это было раньше, а вся жизнь, все существование приобретают массу оттенков. Любовь стала не только богаче и многоцветной, но и трагедийней. Подлинное чувство приобретает библейскую торжественную приподнятость:

«Небывалая осень построила купол высокий,

Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,

А куда провалились студеные, влажные дни?

Изумрудною стала вода замутненных каналов,

И крапива запахла, как розы, но только сильней.

Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,

Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось - сейчас заболеет прозрачный подснежник…

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему».

Лирика Ахматовой напоминает о Тютчеве: бурное столкновение страстей, «поединок роковой». Ахматова, как и Тютчев, импровизирует и в чувстве, и в стихе.

В стихотворении «Муза» (1924) из цикла «Тайны ремесла» она писала:

«Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске.

Что почести, что юность, что свобода

Перед милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня

Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страница Ада?» Отвечает: «Я».

Страсть к импровизации сохранилась и в более позднем периоде творчества. В стихотворении 1956 года «Сон» поэтесса скажет:

«Чем отплачу за царственный подарок?

Куда идти и с кем торжествовать?

И вот пишу как прежде, без помарок,

Мои стихи в сожженную тетрадь».

Конечно же, творчество Анны Ахматовой это не только импровизация. Много раз она переделывала свои стихи, была точна и скрупулёзна в выборе слов и их расположения. Дополнялась и перерабатывалась «Поэма без героя», десятилетиями совершенствовались, а иногда менялись строки старых стихов.

«Роковой» тютчевский поединок представляет собой мгновенную вспышку страстей, смертельное единоборство двух одинаково сильных противников, из которых один должен или сдаться, или погибнуть, а другой - победить.

«Не тайны и не печали,

Не мудрой воли судьбы

Эти встречи всегда оставляли

Впечатление борьбы.

Я, с утра угадав минуту, когда ты ко мне войдешь,

Ощущала в руках согнутых

Слабо колющую дрожь…»

«О, как убийственно мы любим» - Ахматова, конечно же, не прошла мимо этой стороны тютчевского миропонимания. Характерно, что нередко любовь, ее победительница властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению героини, обращенной против самой же… любви!

«Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя

Горячую, свежую кровь,

Такие дикие песни, ликуя,

Моя посылала любовь.

С тобою мне сладко и знойно.

Ты близок, как сердце в груди.

Дай руку мне, слушай спокойно.

Тебя заклинаю: уйди.

И пусть не узнаю я, где ты,

О Муза, его не зови,

Да будет живым, невоспетым

Моей не узнавшей любви.

Любовная лирика Ахматовой 20-30х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно - духовной жизни. Одним из средств постижения тайной, сокрытой жизни души является обращение к снам, что делает стихи этого периода более психологичными.

«Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Недаром в одном из посвященных ей стихотворений Н.Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке:

«Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке».

Заключение

В ходе работы над рефератом, прочитав автобиографию поэтессы, сборники стихов, высказывания литературных критиков, я пришла к выводу, что время обошлось с Анной Ахматовой жестоко, но она продолжала жить радостно и горестно, не утрачивая всегда свойственной ей величавости, гордой уверенности в спасительной силе поэтического слова.

Ахматова стала голосом своего времени, она мудро, просто и скорбно разделила судьбу народа. Она остро ощущала свою принадлежность двум эпохам - той, что ушла, и той, что царствует. Ей пришлось хоронить не только близких, но и свое время, оставив ему «нерукотворный» памятник стихов и поэм:

ахматова любовный лирика поэзия

«Когда погребают эпоху,

Нагребный псалом не звучит,

Крапиве, чертополоху

Украсить ее предстоит».

Стихотворения Ахматовой - всегда один миг, длящийся, незавершенный, еще не разрешившийся. И этот миг, горестный он или счастливый, - всегда праздник, так как это торжество над повседневностью. Ахматова сумела соединить в себе эти два мира - внутренний и внешний, - связать свою жизнь с жизнью других людей, принять на себя не только свои страдания, но и страдания своего народа.

Я считаю, что лирика Ахматовой полна нежности, любви, откровенности, исповеди влюбленной женской души, нов то же время присутствует горе, трагические сюжеты, ревность, разлука. Эта сочетаемость делает стихотворение необычным, загадочным. Заставляет читателя размышлять и задумываться о таком чувстве, как любовь. Стихи Ахматовой написаны с любовью, с сердечностью, с душевностью, поэтому при их чтении до читателей доходят все переживания, чувства и мысли героини. Я думаю, что с появлением поэзии Ахматовой изменился и стиль любви. До Ахматовой, по - моему, любовная лирика была надрывной или туманной. Отсюда и в жизни распространился стиль любви с полутонами, недомолвками и часто ненатуральной. После первых ахматовских книг стали любить «по - ахматовски». Это чувство стало нежным, светлым, откровенным, честным.

Я думаю, не может быть сомнений, что Ахматова - самое крупное женское имя в истории русской поэзии. Замечательно в ее творчестве, однако, то, что, оставшись женщиной, она оказалась способной стать прежде всего человеком. Человеком с прописной буквы, отчего в отношении к ней и неуместно слово «поэтесса». Ахматова - не поэтесса, а поэт, всегда, во всем, о чем бы стихи ее не говорили. В наше время она - поэт национальный, выразитель своей эпохи.

Мы, русские, это знаем. Иностранцы об этом догадываются и, догадываясь, все тверже этому верят.

Литература

1.Адамович Г. Большой поэт и большой человек. - М.: АСТ: Астрель, 2011г

.Виленкин В. В сто первом зеркале. - М., 1987г

.Жимурский В. Творчество Анны Ахматовой. - Л., 1973г

.Журавлев В. П. русская литература ХХ века. 11 класс. - М., 2002г

.Лукницкая В. Из двух тысяч встреч: Рассказ о летописце. - М., 1987г

.Малюкова Л.Н. Анна Ахматова: Эпоха, Личность, Творчество. - М., 1996г

.Марченко А.М. Анна Андреевна Ахматова (1889 - 1966). - М.: Дрофа: Вече, 2002г

.Павловский А.И. Анна Ахматова, жизнь и творчество. - М., 1991г

.Скатов Н.Н. Книга женской души (О поэзии Анны Ахматовой). - Издательство «Правда». «Огонек». 1990г

.Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. Книга 3. - М., 1997г

Приложение

А.Ахматова в молодости

А.Ахматова с мужем и сыном

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Гимназия №26»

Научно - исследовательская работа

по русской литературе

Тема: «Любовь покоряет обманно…»

(любовная лирика А.А. Ахматовой)

Выполнила:

ученица 10 класса «Г»

Мавлиева Г.З.

Проверила:
учитель русского языка

и литературы

Кривилева С.Н.

Набережные Челны

2014

Введение 3-4

Глава 1.1.1«Великая земная любовь» 5-7

1.2. А. С. Пушкин и А. А. Ахматова 8-10

Глава 2.Любовная лирика 20- 30-х годов 11-16

Заключение 17

Список литературы 18

Приложение 19-21

Введение

Тема любви всегда интересовала многих русских поэтов и занимала одно из главных мест в их творчестве. Любовью восхищался А. С. Пушкин, воспевал величие любви и романтик М. Ю. Лермонтов. У каждого художника было свое восприятие этого непростого чувства. Особым чувством молодости жизни отмечены стихи о любви, написанные Анной Андреевной Ахматовой.

Поэзия Ахматовой – одно из драгоценнейших достояний русской классической литературы. Я уверена в том, что если сейчас мы читаем Ахматову, то мы обогащаем наш интеллект и, конечно же, душу. Мы забыли, что такое любовь и ненависть, что такое весна и суровая зима, что означает дождь и чистое голубое небо, мне кажется, что наш долг- вспомнить это и никогда не забывать. И именно Ахматова научит нас чистой любви, вселит в нас спокойствие и доброту. Ахматову любили тогда, и эта поэтесса нужна нам сейчас.

Я считаю, что наследие Ахматовой оказало влияние на поэтов XX века, так как стихотворения Ахматовой были охвачены светлыми оттенками. Однако события начала XX века не могли не оставить след в творениях поэтов Серебряного века, и поэтому многие краски в их стихотворениях были сгущены и омрачены. В «Поэме без героя» А.А. Ахматова воссоздавала эпоху «Серебряного века» русской литературы по отношению к времени ее написания. Поэма имеет выдающееся значение как образец современной поэзии. Она перекликается с романом М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита". Как писал Н. Струве, «последняя великая представительница великой русской дворянской культуры, Ахматова в себя всю эту культуру вобрала и претворила в музыку». Хорошо знавший Ахматову переводчик Игнатий Ивановский писал о ней: «…я невольно, боковым зрением наблюдал, с каким убеждением и тончайшим искусством творила Ахматова собственную легенду - как бы окружала себя сильным магнитным полем. В колдовском котле постоянно кипело зелье из предчувствий, совпадений, собственных примет, роковых случайностей, тайных дат, невстреч, трехсотлетних пустяков. Котел был скрыт от читателя. Но если бы он не кипел вечно, разве могла бы Ахматова в любую минуту зачерпнуть оттуда, вложить неожиданную поэтическую силу в самую незначительную деталь? Лучше всего об этом сказано в её стихах:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…

Темой работы является «Любовь покоряет Обманно…» (Любовная лирика А. А. Ахматовой.)

Выбранная мною тема акцентирует внимание на сложных и тонких взаимоотношениях людей, в их противоречивости и единении.

Раскрытие данной темы предполагает обращение к лирическим произведениям А. Ахматовой, отражающим своеобразное восприятие любви, её влияние на душевный мир, мысли, чувства, настроение автора.

Цель: выявить роль поэтического образа любви в лирике А. Ахматовой.

Задачи, поставленные мною в работе:

1. На основе изучения любовной лирики поэтессы рассмотреть, какое место занимает поэтический образ любви в её творчестве.

2. Провести сопоставление справочных (исследуемых) источников, указанных в списке использованной литературы.

3.Выявить свою собственную позицию относительно рассматриваемого вопроса.

В качестве основных методов при написании работы использовались:

1. Анализ лирических произведений из любовного цикла А. Ахматовой.

2. Исследование стиля лирики и основных особенностей языка А. Ахматовой.

3. Анализ различного рода критических статей и монографий по выбранной теме.

Глава 1.«ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ»

В ЛИРИКЕ А.А. АХМАТОВОЙ

А. Ахматова, действительно, самая характерная героиня своего времени, выявленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала "целую книгу женской души". Ахматова "вылила в искусстве" сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления.

Герой ахматовской лирики (не героиня) сложен и многолик. Собственно, его даже трудно определить в том смысле, как определяют, скажем, героя лирики Лермонтова. Это он - любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний.

Но всегда, при всем многообразии жизненных коллизий и житейских казусов, при всей необычности, даже экзотичности характеров, героиня или героини Ахматовой несут нечто главное, исконно женское, и к нему-то пробивается стих в рассказе о какой-нибудь канатной плясунье, например, идя сквозь привычные определения и заученные положения («Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж!») к тому, что "сердце знает, сердце знает": глубокую тоску оставленной женщины. Вот эта способность выйти к тому, что "сердце знает",- главное в стихах Ахматовой. «Я вижу все, Я все запоминаю». Но это "все" освещено в ее поэзии одним источником света. 1

Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Большая часть стихотворений Ахматовой того времени была посвящена любви. Но в этой столь традиционной для поэтов всех времен и народов теме она открыла столько оттенков и граней, что вот уже несколько поколений читателей и особенно читательниц этих стихов находят в них выражение своих чувств. Саму Ахматову их популярность подчас удивляла, секрет же их воздействия на читателей пытались разгадать многие серьезные исследователи и сами поэты – от Михаила Кузьмина, признанного «метра» тех лет (он писал и предисловие к первой книге Ахматовой), до Михаила Дудина, и такие известные ученые, как Б. Эйхенбаум, В. Виноградов, К. Чуковский. Корней Иванович на протяжении десятилетий пристально наблюдал развитие таланта Ахматовой, он дал выразительные характеристики некоторых особенностей ее поэзии, привел немало свидетельств гипнотической силы воздействия ахматовских стихов на читателей. Он, в частности, писал: «Когда появились первые ее книжки, меня… больше всего поразила именно материальность, предметность ее поэтической речи, осязаемость всех ее зорко подмеченных и искусно очерченных образов. Ее образы никогда не жили своей собственной жизнью, а всегда неизменно служили раскрытию лирических переживаний поэта, его радостей, скорбей и тревог. Немногословно и сдержанно выражала она все эти чувства. Благородный лаконизм ее стиля сближает ее с Боратынским и Тютчевым. Один какой-нибудь еле заметный микроскопический образ так насыщен у нее большими эмоциями, что он один заменяет собою десятки патетических строк.

Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой "загнана в любовь". Но здесь же прежде всего и открывалась возможность выхода. Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и "божество", и "вдохновение". Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает «Не для страсти, не для забавы, Для великой земной любви».

Эта встреча никем не воспета,

И без песен печаль улеглась.

Наступило прохладное лето,

Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,

Уязвленное желтым огнем,

И нужнее насущного хлеба

Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющий травы

Вестью душу мою оживи,-

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви.

"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символистски и не акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир.

То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легки очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей.

В этом стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года". Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: «Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы». Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. «Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела» - это увидено впервые.

Потому же открывается возможность ощутить мир по-детски свежо. Такие стихи, как "Мурка, не ходи, там сыч", не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности.

1.2 А. С. ПУШКИН

А. А. АХМАТОВА

Говоря о любовной лирике Ахматовой, нельзя не сказать несколько слов о чувствах самой поэтессы, о ее кумирах, о предметах ее восхищения.

И одним из неоскудевающих источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой был Пушкин. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь, не побоявшись даже темных дебрей литературоведения, куда входила не однажды, чтобы прибавить к биографии любимого поэта несколько новых штрихов. (А. Ахматовой принадлежат статьи: «Последняя сказка Пушкина (о «Золотом петушке»)», «Адольф» Бенжамена Констана в творчестве Пушкина», «О «Каменном госте» Пушкина», а также работы: «Гибель Пушкина», «Пушкин и Невское взморье», «Пушкин в 1828 году» и др.).

В "Вечере" Пушкину посвящено стихотворение из двух строф, очень четких по рисунку и трепетно-нежных по интонации.

Любовь к Пушкину усугублялась еще и тем, что по стечению обстоятельств Анна Ахматова - царскоселка, ее отроческие, гимназические годы прошли в Царском Селе, теперешнем Пушкине, где и сейчас каждый невольно ощущает неисчезающий пушкинский дух, словно навсегда поселившийся на этой вечно священной земле русской поэзии. Те же лицей, и небо, и так же грустит девушка над разбитым кувшином, шелестит парк, мерцают пруды и, по-видимому, так же (или - иначе?) является Муза бесчисленным паломничающим поэтам...

Для Ахматовой Муза всегда - "смуглая". Словно она возникла перед ней в "садах Лицея" сразу в отроческом облике Пушкина, курчавого лицеиста - подростка, не однажды мелькавшего в "священном сумраке" Екатерининского парка, - он был тогда ее ровесник, ее божественный товарищ, и она чуть ли не искала с ним встреч. Во всяком случае ее стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той, однако, несколько отвлеченной, хотя и экзальтированной влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность... Да, даже ревность! Например, к той красавице с кувшином, которою он любовался, воспел и навек прославил... и которая теперь так весело грустит, эта нарядно обнаженная притворщица, эта счастливица, поселившаяся в бессмертном пушкинском стихе! 1

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;

Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

Ахматова с женской пристрастностью вглядывается и в знаменитое изваяние, пленившее когда-то поэта, и в пушкинский стих. Ее собственное стихотворение, озаглавленное (не без тайного укола!), как и у Пушкина, "Царскосельская статуя", дышит чувством уязвленности и досады:

И как могла я ей простить

Восторг твоей хвалы влюбленной...

Смотри, ей весело грустить,

Такой нарядно обнаженной.

Надо сказать, что небольшое ахматовское стихотворение безусловно одно из лучших в уже необозримой сейчас поэтической пушкиниане, насчитывающей, по-видимому, многие сотни взволнованных обращений к великому гению русской литературы. Но Ахматова обратилась к нему так, как только она одна и могла обратиться, - как влюбленная женщина, вдруг ощутившая мгновенный укол нежданной ревности. В сущности, она не без мстительности доказывает Пушкину своим стихотворением, что он ошибся, увидев в этой ослепительной стройной красавице с обнаженными плечами некую вечно печальную деву. Вечная грусть ее давно прошла, и вот уже около столетия она втайне радуется и веселится своей поистине редкостной, избраннической, завидной и безмерно счастливой женской судьбе, дарованной ей пушкинским словом и именем...

Как бы то ни было, но любовь к Пушкину, а вместе с ним и к другим многообразным и с годами все расширявшимся культурным традициям в большой степени определяла для Ахматовой реалистический путь развития. В этом отношении она была и осталась традиционалисткой. В обстановке бурного развития различных послесимволистских течений и групп, отмеченных теми или иными явлениями буржуазного модернизма, поэзия Ахматовой 10-х годов могла бы даже выглядеть архаичной, если бы ее любовная лирика, казалось бы, такая интимная и узкая, предназначенная ЕЙ и ЕМУ, не приобрела в лучших своих образцах того общезначимого звучания, какое свойственно только истинному искусству.

Глава 2. ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА АХМАТОВОЙ

В 20- 30-х ГОДОВ

Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как исключительно художник любовного чувства. Мы понимаем, что это было далеко не так.

А, ты думал - я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе страшный подарок

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят.

Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом

Я к тебе никогда не вернусь.

Кое-как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого-нибудь вправду любить.

Я-то вольная. Все мне забава,

Ночью Муза слетит утешать,

А на утро притащится слава

Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит.

И, уйдя, оглянуться назад...

Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать?

Цветаева как-то писала, что настоящие стихи быт обычно "перемалывают", подобно тому как цветок, радующий нас красотой и изяществом, гармонией и чистотой, тоже "перемолол" черную землю. Она горячо протестовала против попыток иных критиков или литературоведов, а равно и читателей обязательно докопаться до земли, до того перегноя жизни, что послужил "пищей" для возникновения красоты цветка. С этой точки зрения она страстно протестовала против обязательного и буквалистского комментирования. В известной мере она, конечно, права. Так ли нам уж важно, что послужило житейской первопричиной для возникновения стихотворения "Кое-как удалось разлучиться..."? Может быть, Ахматова имела в виду разрыв отношений со своим вторым мужем В. Шилейко, поэтом, переводчиком и ученым-ассирологом, за которого она вышла замуж после своего развода с Н. Гумилевым? А может быть, она имела в виду свой роман с известным композитором Артуром Лурье?.. Могли быть и другие конкретные поводы, знание которых, конечно, может удовлетворить наше любопытство. Ахматова, как видим, не дает нам ни малейшей возможности догадаться и судить о конкретной жизненной ситуации, продиктовавшей ей это стихотворение. Но, возможно, как раз по этой причине - по своей как бы зашифрованности и непроясненности – оно приобретает смысл, разом приложимый ко многим другим судьбам исходным, а иногда и совсем несходным ситуациям. Главное в стихотворении,что нас захватывает, - это страстная напряженность чувства, его ураганность, а также и та беспрекословность решений, которая вырисовывает перед нашими глазами личность незаурядную и сильную.

О том же и почти так же говорит и другое стихотворение, относящееся к тому же году, что и только что процитированное:

Как первая весенняя гроза;

Из-за плеча твоей невесты глянут

Мои полузакрытые глаза.

Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,

Верну тебе твой радостный обет,

Но берегись твоей подруге страстной

Поведать мой неповторимый бред,

Затем, что он пронижет жгучим ядом

Ваш благостный, ваш радостный союз...

А я иду владеть чудесным садом,

Где шелест трав и восклицанья муз.

Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шифром любви. Поэтому она не считает нужным что-либо объяснять и дополнительно описывать. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть лапидарной, нераспространенной и многозначительной.

Тебе я милой не была,

Ты мне постыл. А пытка длилась,

И как преступница томилась

Любовь, исполненная зла.

То словно брат. Молчишь, сердит.

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит.

Сама Ахматова не однажды ассоциировала волнения своей любви с великой и нетленной "Песнью Песней" из Библии.

А в Библии красный клиновый лист

Заложен на Песне Песней...

Стихи Ахматовой о любви - все! - патетичны. Но стихи ранней Ахматовой - в "Вечере" и в "Четках" - менее духовны, в них больше мятущейся чувственности, суетных обид, слабости; чувствуется, что они выходят из обыденной сферы, из привычек среды, из навыков воспитания, из унаследованных представлений... Вспоминали в связи с этим слова А. Блока, будто бы сказанные по поводу некоторых ахматовских стихов, что она пишет перед мужчиной, а надо бы перед Богом...

Начиная уже с "Белой стаи", но особенно в "Подорожнике", "Anno Domini" и в позднейших циклах любовное чувство приобретает у нее более широкий и более духовный характер. От этого оно не сделалось менее сильным. Наоборот, стихи 20-х и 30-х годов, посвященные любви, идут по самым вершинам человеческого духа. Они не подчиняют себе всей жизни, всего существования, как это было прежде, но зато все существование, вся жизнь вносят в любовные переживания всю массу присущих им оттенков. Наполнившись этим огромным содержанием, любовь стала не только несравненно более богатой и многоцветной, но - и по-настоящему трагедийной. Библейская, торжественная приподнятость ахматовских любовных стихов этого периода объясняется подлинной высотой, торжественностью и патетичностью заключенного в них чувства. Вот хотя бы одно из подобных стихотворений:

Небывалая осень построила купол высокий,

Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

И дивилися люди:проходят сентябрьские сроки,

А куда провалились студеные, влажные дни?

Изумрудною стала вода замутненных каналов,

И крапива запахла,как розы,но только сильней.

Было душно от зорь,нестерпимых,бесовских и алых,

Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким,как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось-сейчас забелеет прозрачный подснежник...

Вот когда подошел ты,спокойный,к крыльцу моему.

Трудно назвать в мировой поэзии более триумфальное и патетическое изображение того, как приближается возлюбленный. Это поистине явление «Любви глазам восторженного Мира!»

Заключение

Ахматова в своем творчестве освещает вечную тему – тему любви в жизни человека. И я согласна с тем, что без любви прожить в этом мире нельзя, а учиться этому чувству можно и нужно, изучая лирику Ахматовой. По определению поэтессы, любовь – «пятое время года». Говоря о таком сложном чувстве, Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях. Я установила, что новаторство художественного метода Ахматовой заключатся в романности лирики. Я обратила внимание на художественную деталь и выявила её роль в стихах поэтессы. Её так называемые детали вещей, скупо поданные, напоминают русскою классику, не только романную, но и новеллистическую, не только прозаическую, но и стихотворную (Пушкин, Лермонтов, Тютчев).

Мне удалось проследить связь ранней лирики о любви с творчеством Ахматовой 20-30-х годов и установить, что стихи этого периода более психологичны, по-настоящему трагедийны.

Ахматова вошла со своими стихами о любви в ряды первых поэтов. По выражению Осипа Мандельштама, имя Ахматовой становится «символом величия России».

Список литературы

Анна Ахматова. Сочинения: В 2 т. М., 1996. Анна Ахматова. Лирика: Сборник в двух книгах. Курск, 1992.
А. Гурова А. Ахматова М. Цветаева //Москва Аст Олимп 1997.
Оберхнихина Г. А. Литература в XI классе. С 53., 2009
Жирмуенский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 2008
История русской литературы: В т. Л., 2007. Т.
Литература. Справочник школьника. М., 2005
Русские писатели 1800-1917:Биографический словарь. М., 2009
Скатов книга женской души (к 100-летию со дня рождения А. Ахматовой)//Литература в школе. 1989. №3.
Романенко Н. Пособие по литературе. 2003.С.8-15.
Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова: Опыт анализа о поэзии. Л., 2006.

Приложение

Краткие биографические данные

11(23)июня 1889 года под скромным именем Анны Горенко в семье отставного инженера-путейца родилась будущая великая русская поэтесса Анна Ахматова. Годовалым ребенком ее перевезли в Царское Село, где она прожила до 16 лет, каждое лето приезжая к Черному морю, которое полюбила. Полюбила она город Севастополь, древний Херсонес. Училась Анна Андреевна в Царскосельской женской гимназии, «проходила курс предпоследнего класса гимназии в Евпатории», а последний класс завершила в Фундуклеевской гимназии в г.Киеве в 1907 году. Училась на Юридическом факультете Высших женских курсов в Киеве, к которым, впрочем, охладела.

В апреле 1910 года она стала женой Николая Гумилёва. Уже после замужества училась в Высших историко-литературных курсах Раева в Петербурге. 1912 год для неё был счастливым: вышел первый сборник стихов «Вечер» (300 экземпляров) и 1 октября родился её единственный сын Лев.

В последующие годы вышли такие сборники стихов поэтессы: «Чётки», «Белая стая», «Подорожник», «Anno Domini», «Тростник», «Нечет», «Бог времени», а также цикл «Реквием» (1936-1940), «Поэма без героя» и много стихотворений, не вошедших в сборники.

После Октябрьской революции работала в библиотеке агрономического института. В годы Великой Отечественной войны жила в Ленинграде, Москве, Ташкенте, часто выступала в госпиталях, читала стих разным бойцам.

За высокую художественность стихов Анне Андреевне Ахматовой была присуждена Международная литературная премия «Этна-Таорми-на» в Италии в 1964 году, чествовали поэтессу Лондон и Париж в 1965 году. Она была доктором литературы Оксфордского университета в Англии. 5 марта 1966 г. Анна Андреевна умерла.

Фотографии: