Проектная работа
Подготовили:
Наталия Максимчук
Юрий Колесников
Владислав Вилейто
Маргарита Крупеня
Руководитель работы
Учитель–методист
Татьяна Ануфриева
Первая половина XIX века
Система образования
В начале XIX века эта система подверглась коренной перестройке. Программа средней школы была расширена и усложнена, а обучение продлено до 7 лет (последовательно в четырёх видах учебных заведений – приходской школе, уездном и главном и главном училищах и гимназии). С известными оговорками к общеобразовательным можно отнести созданные во второй половине века миссионерские школы для детей нерусских народов Поволжья (татар, чувашей и др.), где готовили переводчиков, учителей и низшее провославное духовенство. Основной формой обучения податного населения продолжали оставаться школы грамоты. Для дворянских детей была создана сеть закрытых учебных заведений. (Пажеский корпус, кон. 50-ых годов; «Воспитательное общество благородных девиц» при Смольном монастыре (Смольный институт), 1764; Царскосельский лицей, 1811 и др.). Эти учебные заведения пользовались наибольшей финансовой поддержкой правительства. Для сравнения: один Смольный институт получал 100 тыс. рублей в год, в то время как все народные школы целой губернии – всего 10 тыс. рублей, причём, часть этих денег предназначалась на нужды больниц, богаделен и т. п. Появились профессионально-художественные училища закрытого типа, в которые не принимали детей крепостных крестьян (Балетная школа при Московском воспитательном доме, 1773; академия художеств, 1757, дававшая профессиональную подготовку в области живописи, ваяния и зодчества и др.). К концу XVIII века в стране было 550 учебных заведений с числом учащихся около 60-70 тыс.
Хотя создание системы народных училищ и других общеобразовательных школ явилось важным вкладом в становление русской светской школы, но провозглашённая «всесословной», она на деле оставалась придатком сословной системы образования. Эта ситуация отражала отношение властей к распространению знаний среди низших сословий. « Черни не должно давать образование, - писала Екатерина московскому генерал-губернатору П. С. Салтыкову, - поскольку она будет знать столько же, сколько вы да я, то не станет повиноваться нам в той мере, в какой повинуется теперь». Эта ситуация не менялась до начала XX века.
Значительные успехи были достигнуты в области высшего образования.
В начале XIX в. было образовано 5 университетов – Дерптский (Тартуский), Казанский, Харьковский и др. Возросшее число школ сделало актуальной проблему подготовки учителей, которых катастрофически не хватало (на каждое уездное училище, например, приходилось в среднем по 2 учителя, преподававших по 7-8 предметов каждый). Петербургское главное народное училище для подготовки учителей народных училищ, открытое в 1782 году, было преобразованно в Педагогический институт. Педагогические институты были созданы при всех университетах.
Домашнее образование
Если определять эффективность образовательной системы количеством ярких воспитанников, то лучше всего в России себя зарекомендовала как раз система домашнего обучения и воспитания. Каждая семья создавала свою образовательную конструкцию в результате творческого общения родителей, преподавателей и ребёнка. Однако эта произвольная конструкция имела жёсткий каркас.
Гувернантка – домашний наставник – репетитор
Вот триада, составившая систему домашнего обучения и воспитания.
Гувернантку-иностранку обычно преглашали к ребёнку 5-6 (иногда 3-4) лет и поселяли рядом с детской. Дабы привить ребёнку хорошие манеры, гувернантка ела вместе с ребёнком, гуляла, играла с ним. И занималась с ним – на иностранном языке. Родному языку до поры до времени учились без программ и педагогов. К 10-12 годам ребёнок получал возможность читать на двух-трёх языках книги из домашней библиртеки.
И тут наступала пора приглашать домашнего наставника. Вот где начиналось настоящее педагогическое творчество родителей. Гувернантку представляли рекомендательные письма, предшествующий опыт работы, а знание иностранного языка подтверждалось иностранным происхождением. А где готовили в домашние наставники? Нигде! Как и сегодня. Кого же приглашали в наставники? Да кого угодно, в меру прозорливости и изобретательности родителей.
Если с гувернанткой ребёнок осваивал дом, то с домашним наставником он осваивал мир. Домашний наставник был для ребёнка другом, наперсником, покровителем, компаньоном во время путешевствий, партнёром для игр, объектом для подражания, положительным примером. То есть всем. Он мог быть чудаком, но не мог не быть личностью, а отсутствие диплома педагога никого не смущало.
В русской литературе XIX века домашние наставники изображались значительно чаще, чем, скажем, гимназические преподаватели. Мемуары свидетельствуют, что в прошлом веке почти у каждого человека из состоятельной семьи был хотя бы один хороший наставник, оставивший по себе добрую и благодарную память. Так, А. С. Грибоедова, не забывшего в своей комедии помянуть метким словом и домашних учителей, воспитывал учёный-энциклопедист И. Б. Петрозилиус, служивший в университетской библиотеке.
Талантливым домашним наставником был И. А. Крылов, некоторое время живший в семействе князя Голицына. Как вспоминал Ф. Ф. Вигель, «несмотря на свою леность, он от скуки предложил князю Голицыну преподавать русский язык младшим сыновьям его и, следственно, и соучащимся с ними. И в этом деле показал себя он мастером. Уроки проходили почти все в разговорах; он умел возбуждать любопытство, любил вопросы и отвечал на них так же толковито, так же ясно, как писал свои басни. Он не довольствовался одним русским языком, а к наставлениям своим примешивал много нравственных поучений и объяснений разных предметов из других наук».
Из русских домашних наставников самую большую известность приобрёл В. А. Жуковский, воспитавший императора Александрa II. Перед вступлением в должность Жуковский представил Николаю I «План учения», в котором изложил принципы созданной им особой системы воспитания и образования будущего монарха, а также свои педагогические и политические взгляды. А будучи принятым в дом, прежде всего обязал коронованного родителя следовать одобренному плану.
Помимо постоянно живущего в доме наставника родители часто приглашали и приходящих учителей. «Берём же побродяг и в дом, и по билетам», - сокрушался Фамусов. По окончании урока учителю выдавался билет, который служил потом документом для оплаты. Среди приходящих учителей преобладали русские люди – студенты, вынужденные давать уроки для оплаты своего обучения, семинаристы. Они часто были выходцами из образованных семей и обладали более глубокими знаниями, нежели многие из их иностранных коллег. Но в числе дающих платные уроки не стеснялись состоять и известные люди. Так, знаменитый Добужинский давал уроки рисования маленькому Володе Набокову, а его маме, когда она была девочкой, зоологию преподавал известный учёный Шимкевич.
При этом ребёнок мог одновременно и гимназию посещать, но это вовсе не значит, что родители отказывались от домашнего наставника и репетиторов. Дело находилось всем.
Принципы домашнего воспитания
Все удачные примеры домашнего воспитания позволяют выделить главный его принцип – доверие педагогу, которому родители частично отдавали свои воспитательные права, вплоть до права «казнить и миловать».
Доверившись домашнему учителю, родители избегали открыто вмешиваться в воспитательный процесс и подчёркнуто почтительным отношением к педагогу укрепляли его авторитет в глазах своего ребёнка. При этом в глазах ребёнка повышался и авторитет родителей, непричастных к прозаической воспитательной рутине и выступавших как высший суд. Неискренность в отношениях между семьёй и домашней «школой» в этом случае полностью исключалась – иначе гувернёр или наставник не сумел бы ужиться в доме. Обычно к нему относились как к члену семьи и участнику всех её радостей и забот. Знание семейного уклада, обстановки в доме, характера воспитанника помогало «школе» находить и принимать верные педагогические решения.
В середине XIX века появились специальные методики домашнего воспитания, которые учитывали накопившийся опыт. Они предусматривали «образовательные беседы» и «образовательные прогулки», во время которых можно было в непринуждённой форме объяснить достаточно сложные вещи – нравственные и философские представления, логические категории, классификации биологических процессов и многое другое. Беседы рекомендовалось проводить регулярно в специально отведённые для этого часы занятий. Они должны были служить для обобщения изученного и увиденного на прогулках, а также для размышлений вслух и развития речи. Опыт передачи знаний путём непринуждённого общения отразился и в детской литературе – в жанре назидательной беседы (учителя с учеником, отца с сыном и др.). «Разговоры благоразумной наставницы с благовоспитанными воспитанницами», «Письма матери к сыну о праведной чести и к дочери о добродетелях, приличных женскому полу» вошли в круг немногочисленных в то время изданий для юношества на русском языке.
Обучение «шутя» вовсе не исключало систематических уроков («классов») и самостоятельной подготовки к ним. Обычно для прохождения курса в компанию к воспитаннику брали ещё двух-трёх детей, живущих по соседству. В этом небольшом коллективе вырабатывались навыки общения со сверстниками, дух соревнования хорошо сказывался и на качестве обучения. Регулярные занятия дополнялись общением с наставником во время выполнения бытовых домашних дел или на прогулках, которые были обязательными в любое время года и в любую погоду.
Идеальный портрет гувернантки
Идеальный образ гувернантки рисует в своих воспоминаниях А. П. Керн: “В это самое время выписали из Англии двух гувернанток, m-lle Benoit приехала в Берново в конце 1808 года. Родители мои тотчас же поручили нас в полное её распоряжение. Никто не смел мешаться в её дело, делать какие-либо замечания, нарушать покой её учебных занятий с нами и тревожить её в мирном приюте, в котором мы учились. Нас поместили в комнате, смежной с её спальней.
M-lle Benoit была очень серьёзная, сдержанная девица 47 лет, с очень приятною, умною и доброю наружностью. Одета она была всегда в белое и так любила этот цвет, что в восторг пришла от белого заячьего меха и сделала на нём салоп из дорогой шёлковой материи. У неё зябли ноги, и она держала их всегда на мешочке с горячими косточками из-под чернослива. Она сама одевалась и сама убирала комнату. Когда же в ней всё было готово, то растворяла двери и приглашала нас к себе завтракать. Нам подавали кофе, чай, яйца, хлеб с маслом и мёд. За обедом она всегда пила рюмку белого вина после супа и такую же после обеда и любила очень чёрный хлеб. После завтрака мы гуляли по саду, несмотря ни на какую погоду, потом садились за уроки. Все предметы мы учили, разумеется, по-французски и русскому языку учились только шесть недель во время вакаций, на которые рпиезжал из Москвы студент Марчинский. M-lle Benoit так умела приохотить нас к ученью разнообразиями занятий, терпеливым и ясным толкованием, без возвышения даже голоса, кротким и ровным обращением и безукоризненной справедливостью, что мы занимались, нисколько не тяготясь, целый день, за исключением времени прогулок и часов обеда, завтрака и ужина. Мы любили наши уроки и занятия, (вроде вязаний и шитья) подле m-lle Benoit, потому что любили и уважали её и благоговели перед её властью над нами, исключавшею всякую другую волю. Нам никто не смел слова сказать! Она заботилась и о нашем туалете, отрастила нам волосы, обвязывала головы коричневыми бархотками, схожими с нашими глазами. Она принимала живейшее участие во всём, косавшемся нас и наших семейств… В сумерках она заставляла нас ложиться на пол, чтобы выправлять спины, или приказывала ходить по комнате и кланяться на ходу, скользя, или ложилась на кровать и учила нас, стоящих у кровати, петь французские романсы. Рассказывала про своих учениц в Лондоне, про Вильгельма Телля и Швейцарию”.
Идеальный домашний наставник Василий Жуковский
«Учение по предложенному плану тогда только может иметь успех совершенный, когда ничто, ни в каком случае не будет нарушать порядка, один раз навсегда установленного; когда и особы, и время, и все окружающее великого князя будут без всякого ограничения подчинены тем людям, коим его высочество будет поручен. Государь император, утвердив сей план, да благоволит быть первым его исполнителем.
Дверь учебной горницы в продолжение лекции должна быть неприкосновенна; никто не должен себе позволять в неё входить в то время, которое великий князь будет посвящать занятию; из этого правила не должно быть ни для кого исключения. Великий князь приучится дорожить своим временем, когда увидит, что им дорожат и другие и что в порядке часов соблюдается строжайшая точность. Его высочество в продолжение своего воспитания не должен почитать ничего свыше своих обязанностей. Он должен идти вперёд постоянным и ровным шагом: порядок ненарушимый есть главное для сего условие… Изъявление одобрения государя мператора должно быть величайшею наградою для нашего воспитанника, а изъявление неодобрения его величества – самым тяжким наказанием. Надобно весьма дорожить сим важным средством. Смею думать, что государь император не должен никогда хвалить великого князя за прилежание, а просто оказывать своё удовольствие ласковым обращением… великому князю надлежит привыкать видеть в исполнении своих обязанностей простую необходимость, не заслуживающую никакого особенного одобрения; такая привычка образует твёрдость характера. Каждый отдельный хороший поступок весьма маловажен; одно только продолжительное постоянство в добре заслуживает внимания и рохвалы. Его высочество должен приучиться действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайною совестью… То же можно сказать и о выражении родительского неодобрения. Его высочество должен трепетать при мысли об упрёке отца. Государь будет всегда знать о его мелких проступках, но пускай это будет тайною между его величеством и наставниками; пускай воспитанник чувствует вину свою и сам наказывает себя тягостным своим чувством. Но испытать явный гнев отца должно быть для него случаем единственным в жизни...»
Из «Плана учения» Василия Жуковского, 1826г.
Смольный институт благородных девиц
Смольный институт благородных девиц – первое в России привилегированное женское среднее общеобразовательное учебно-воспитательное заведение закрытого типа для дочерей дворян. Основан в 1764 году при Воскресенском Смольном женском монастыре в Петербурге. Воспитание продолжалось с 6 до 16 лет. Закрыт после 1917 года.
22 июля 1835 года собор был «наименован собором всех учебных заведений». Это название объяснялось тем, что ещё задолго до его окончания он оказалась в центре большого учебного комплекса: в 1764 году в южном корпусе монастыря разместилось только что основанное Воспитательное общество благородных девиц, а год спустя в северном открыли «училище для малолетних девушек не дворянского происхождения» (Смольный институт и Мещанское училище). Позже Екатерина распорядилась учредить в Смольном общину монахинь, отобрав для этого из других монастырей двадцать «стариц честного и доброго жития», которых можно было бы использовать для обслуживания «благородных» воспитанниц. Найти таких «стариц» оказалось совсем не просто. Из московских и смоленского монастырей с трудом набрали четырнадцать монахинь, отличающихся тем достоинством, что «грамоте умеют». Впрочем, и они довольно скоро исчезли из монастыря. Основанные же в нём учебные заведения просуществовали до Великой Октябрьской революции. Архитектурные памятники, воздвигнутые по соседству с монастырём, положили начало женскому образованию в России и тем самым сыграли важную роль в истории отечественного просвещения. До их открытия грамотных русских женщин даже среди дворянства было очень мало, а уж если таковая обнаруживалась в другом сословии, то представляла собой «весьма странное явление».
В возникновении Воспитательного общества сказалось воздействие французских писателей-просветителей. Екатерина, утверждая устав воспитательного общества, ввела в него пункт, лишающий родителей права требовать ребёнка обратно до окончания полного двенадцатилетнего курса обучения. В институт принимались только «девицы природного (потомственного) дворянства и дочери чиновников, имеющих чины по воинской службе не ниже полковников, а по статской не ниже статского советника». Выращиваемые в искусственных, тепличных условиях для «украшения семейства и общества», «смолянки» пополняли также придворный штат – из них императрица выбирала себе статс-дам и фрейлин.
В Мещанское училище брали дочерей конюхов, солдат, дьячков, лакеев и прочих «подлых людей». Этих девочек готовили «к употреблению ко всем женским работам и рукоделиям, то есть шить, ткать, вязать, стряпать, мыть, чистить...». Впрочем, выпускницы училища также имели свои «высочайшие дарованные» превилегии, анологичные преимуществам, которыми пользовались воспитанники Академии художеств: если какая-нибудь из них выходила замуж за крепостного, муж её получал вольную, вольными считались и дети, рождённые от их брака.
На протяжении всего своего существования оба учебных заведения находились под покровительством «высочайших особ», лично просматривавших списки принимаемых со всеми данными о них и их родителях. Обнажды из списка была вычеркнута «дочь отца известного своим дурным поведением», в другой раз – дочь ссыльного. В 1808 году к приёму в училище была представлена дочь «камер-лакея из арапов», о которой в списке говорилось: «Здорова, выключая настоящий цвет арапки». Резолюция императрицы гласила: «Её не брать».
Разумеется, условия жизни и обучение воспитанниц в училище были гораздо хуже, чем в институте, хотя и в Смольном уровень преподавания далеко не всегда был высок. Помимо общеобразовательных предметов, институток обучали музыке, танцам, рисованию, а также представлению театральных пьес. Спектакли в Смольном готовили лучшие танцмейстеры, капельмейстеры и артисты придворных театров. Значительно хуже обстояло дело с обучением наукам. Комиссия народных училищ отмечала у воспитанниц «весьма недостаточное знание языков инострвнных и особливо своего российского», а так как все предметы преподавались на французском, «коего девицы довольно к тому не разумеют», то и знания они получали весьма слабые. Позднее учить стали на родном языке и положение несколько улучшилось. Но подлинный перелом наступил лишь в середине девятнадцатого века, когда инспектором классов обоих заведений был назначен замечательный педагог-демократ Константин Дмитриевич Ушинский.
Проведя коренную реформу воспитания и обучения, Ушинский привлёк к преподаванию в институте и училище молодых, демократически настроенных педагогов, при нём впервые учебные программы в обоих заведениях были уравнены. Ведущее место в них заняли родной язык и литература. Ушинский сумел добиться почти полного искоренения традиционного пренебрежительного отношения «благородных смолянок» к «мещанкам». Такая демократизация Смольного, естественно, вызвало недовольство в «высших кругах». Начальница института и консервативные преподаватели начали кампанию против Ушинского, которая завершилась доносом, обвиняющим его в политической неблагонадёжности. Возмущённый самим фактом доноса, Ушинский покинул Смольный. Однако его прибывание там не прошло бесследно. «Благодаря энергии и таланту одного человека, - отмечает историк, - в какие-нибудь три года совершенно обновилось и зажило новою, полною жизнью огромное учебное заведение, дотоле замкнутое, рутинное». Некоторые его выпускницы теперь поступали на женские Высшие и педагогические курсы, в женский медицинский институт.
Смольный институт был призван прежде всего внушать своим питомцам «непоколебимую преданность престолу и благоговейную признательность к августейшим их покровителям». Но не стоит, может быть, забывать, что, наряду с фрейлинами императриц и фаворитками императоров, его воспитанницами были жена Радищева, поехавшая за мужем в ссылку и там погибшая, жёны и сёстры декабристов, мать героя Плевны генерала Скобелева, сама в русско-турецкую войну служившая в лазарете и убитая в Болгарии, а также матери и жёны других славных сынов России.
Здание Мещанского училища до сих пор используется в учебных целях – в нём занимаются студенты географического факультета и факультета прикладной математики Ленинградского университета.
Воспитательное общество благородных девиц находилось в монастырских корпусах гораздо дольше, чем училище. Лишь в начале следующего столетия архитектор Кваренги возвёл для него с южной стороны монастыря, на месте, где находился «мастерский двор» со служительским лазаретом, пекарней, сараями и прочим, новое здание.
Барышень учили не только языкам и манерам, но и терпению. Вот как вспоминала годы учёбы бывшая «смолянка» Анна Владимировна Суслова:
В Смольном была дисциплина, как в армии. Физически приходилось очень тяжело. Первое моё впечатление от Смольного – холод. Холодно везде: в спальнях, классах, в столовых. Температура не выше плюс 16 градусов. Утром надо было умываться ледяной водой до пояса. За этим наблюдала классная дама (воспитательница, прикреплённая к какому-либо классу). Потом все одевались и шли по коридору в церковь, которая находилась в противоположном конце здания. Во время молитвы следовало стоять неподвижно, глядя вперёд. Нельзя повернуть голову, переступить с ноги на ногу. Праздничная служба продолжалась долго, и девочки иногда падали в обморок.
Очень следили за осанкой. Девочки одевались в платья, в которые вставлен китовый ус, чтобы талия была затянутая прямая. Упаси Бог сгорбиться. Классная дама всегда находилась при нас и следила за осанкой, за причёской. Надо было быть совершенно «зализанной», чтобы ни одна волосинка не висела. Должна быть одна косичка, две не разрешалось. В неё вплетали чёрную ленточку. Любое кокетство, желание выделиться преследовалось очень строго. Ходили всегда парами, молча. Улыбаться нельзя. За улыбку сразу сбавляли несколько баллов за поведение.
Образование, в общем, было хорошим. Языки мы усвоили во многом влагодаря тому, что нам не разрешалось разговаривать по-русски. Только по-немецки или по-французски. Везде: в спальнях, во время отдыха и т.д. учили нас стряпать, шить, вышивать, танцевать, играть на музыкальном инструменте. Можно было выбрать один из трёх: скрипку, рояль или арфу.
Мне не нравилось в Смольном. Я зябла, кашляла и половину времени провела в лазарете. Мне трудно было выдерживать этот режим. Но зато у меня выработалось огроиное терпение. Оно мне в жизни очень пригодилось.
Царскосельский лицей
19 октября 1811года в Царском Селе под Петербургом сели за парты тридцать мальчиков. Они могли считать себя одновременно и школьниками и студентами: было им в среднем по 12 лет, но после окончания своего учебного заведения они могли больше нигде не учиться. Это был первый курс Царскосельского Лицея – нового для России учебного заведения, так и оставшегося единственным в своём роде.
В этом учебном заведении, по замыслу Михаила Сперанского, ближайшего советника царя Александра I, небольшое число дворянских детей должно было учиться, чтобы потом учавствовать в управлении Росией.
Мальчиков было всего тридцать. Среди них были представители знатных семей, такие, как князь Александр Горчаков; были дети царских чиновников, как Иван Пущин, был среди них и правнук знаменитого «арапа Петра Великого» - Абрама Петровича Ганнибала – Александр Пушкин.
Лицеистов ждали 6 лет учёбы. Строгий режим дня, в котором чередовались «классы» и прогулки, «танцеванье» и фехтование. Домой ездить было нельзя – все лицеисты жили в Лицее в небольших комнатках, на которые деревянными, не доходящими до потолка перегородками, разделили большой зал.
Изучали множество предметов: иностранные языки, историю, географию, математику, право (юридические науки), артиллерию и фортификацию (науку о военных сооружениях), физику. На старших курсах занятия велись без строгой программы – утверждённый устав определял лишь науки, подлежащие изучению: предусматривались знания по разделам нравственных, физических, математических, исторических наук, словесности и по языкам. Учились серьёзно, но не упускали возможности и пошутить. Однажды на уроке лицеист Мясоедов так описал в стихах восход солнца: «Блеснул на западе (!) румяный царь природы...» Другой лицеист (Пушкин или Илличевский, точно неизвестно) тут же продолжил:
«И изумлённые народы
Не знают, что начать:
Ложиться спать или вставать».
Учителей уважали и любили. Они хорошо понимали своих воспитанников. Сохранились воспоминания Ивана Пущина об учителе математики Карцове, который вызвал Пушкина к доске и задал задачу. Пушкин долго переминался с ноги на ногу и всё писал молча какие-то формулы. Карцов спросил его наконец: «Что же вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь, ответил: «Нулю!» – «Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи».
Пролетели шесть лет учёбы. Пятнадцать выпускных зкзаменов сданы за 17 дней. Лицей окончен 31 мая 1817 года. Лицейскую дружбу, память о «городе Лицее» они сохранят на всю жизнь. Каждый год 19 октября будут они праздновать лицейскую годовщину, вспоминая тех, кого уже нет… Первым уйдёт Николай Ржевский (в 1817 году, вскоре после выпуска), последним – Александр Горчаков (в 1883 году).
Горчаков станет канцлером (высшим чиновником), Кюхельбекер – декабристом, Пушкин – «солнцем русской поэзии».
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Лицей был учебным заведением, повторившим в миниатюре судьбу и характер многих реформ и начинаний «дней александровых прекрасного начала»: блестящие обещания, широкие замыслы при полной непродуманности общих задач, целей и плана. Размещению и внешнему распорядку нового учебного заведения уделялось много внимания, вопросы формы лицеистов овсуждались самим императором. Однако план преподавания был непродуман, состав профессоров – случаен, большинство из них не отвечало по своей подготовке и педагогическому опыту даже требованиям хорошей гимназии. А Лицей давал выпускникам права окончивших высшее учебное заведение. Не было ясно определено и будущее лицеистов. По первоначальному плану в Лицее должны были воспитываться также младшие братья Александра I – Николай и Михаил. Мысль зта, вероятно, принадлежала Сперанскому, которому, как и многим передовым людям тех лет, внушало тревогу то, как складывались характеры великих князей, от которых в будущем могла зависеть участь миллионов людей. Подрастающие Николай и Михаил Павловичи свыклись с верой в безразличность и божественное происхождение своей власти и с глубоким убеждением в том, что искусство управления состоит в «фельдфебельской науке»...
Замыслы эти, видимо, вызывали противодействие императрицы Марии Фёдоровны. Общее наступление реакции перед войной 1812 года, выразившееся, в частности, в падении Сперанского, привело к тому, что первоначальные планы были отброшены, в результате чего Николай I вступил в 1825 году на престол чудовищно неродготовленным… Лицей помещался в Царском Селе – летней императорской резиденции, во флигеле Екатеринского дворца. Уже само местоположение делало его как бы придворным учебным заведением. Однако, видимо не без воздействия Сперанского, ненавидившего придворные круги и стремившегося максимально ограничить их политическую роль в государстве и влияние на императора, первый директор Лицея В. Ф. Малиновский пытался оградить своё учебное заведение от влияния двора путём строгой замкнутости: Лицей изолировали от окружающей жизни, воспитанников выпускали за пределы его стен крайне неохотно и лишь в особых случаях, пеосещения родственников ограничивались.
В лицейских занятиях была бесспорная положительная сторона: это был тот «лицейский дух», который на всю жизнь запомнился лицеистам первого – «пушкинского» – выпуска и который очень скоро сделался темой многочисленных доносов. Именно этот «дух» позже старательно выбивал из Лицея николай I.
Когда создавался Лицей, предпологалось, что в нём будут учиться великие князья – младшие братья императора Александра I. Поэтому многие стремились поместить своих детей в это, говоря современным языком, престижное (уважаемое) учебное заведение. Вот как пишет о первом лицейском курсе Натан Яковлевич Эйдельман, писатель, историк, литературовед.
«… Члены царской фамилии в конце концов «не попали» в Лицей, но меж тем летом 1811 года образовался конкурс, потому что на тридцать мест было куда больше желающих. Одним (Горчакову) поможет звучный титул (князь – Рюрикович). Другим – важные посты, занимаемые родственниками: у Модеста Корфа отец -–генерал, видный чиновник юстиции; десятилетний Аркадий Мартынов ещё мал для Лицея, зато он крестник самого Сперанского, а отец его литератор, директор департамента народного просвещения; Ивану Малиновскому пятнадцать лет, он уже называется «иностранной коллегии студент», но отец его, Василий Фёдорович, назначается директором Лицея и хочет «испытать» новое заведение на собственном сыне...
… Ещё и ещё – родители-царедворцы, или отставные, или невысокие чиновники; отсутствуют отпрыски багатейших фамилий вроде Строгановых, Юсуповых, Шереметевых… Аристократы своих детей в какой-то там Лицей не отдают (тем более, когда выяснили, что царские братья туда не определяются): ведь им пришлось бы в одном классе на равных учиться и, может быть, получать подзатыльники от мелкопоместных, малочиновных или (страшно подумать!), скажем, от Владимира Вольховского, сына бедного гусара из Полтавской губернии; мальчик идёт в Лицей… как первый ученик Московского университетского пансиона.
Из нниги Н. Я. Эйдельмана
«Прекрасен наш союз...»
60-90-е годы XIX века
Школа, просвещение и печать
Падение крепостного права и либеральные реформы образования вызвали серьёзные сдвиги в народном просвещении. В 1860-90-е годы заметно вырос уровень грамотности населения (в среднем в 3 раза), в городе больше, чем в деревне (2,5 раза). Согласно данным всеросийской переписи населения 1897 г., средний уровень грамотности в Российской империи составлял 21,1%, среди мужчин – 29,3%, среди женщин – 13,1%. При этом высшее и среднее образование имели чуть более 1% населения. Таким образом, общий уровень образованности в России до второй половины XIX в. определяла начальная школа.
В 60-е годы правительство провело реформы в сфере просвещения. «Положение о начальных народных училищах» 1864г. допускало, в частности, открытие начальных школ общественными организациями (органами городского самоуправления и земствами на селе). Это позволило широкому общественному движению за создание народных школ (Московский и Петербургский комитеты грамотности и другие общественные просветительские организации) претворять в жизнь передовые педагогические идеи К. Д. Ушинского (1824 – 1870 / 71) и его учеников. Под влиянием общественности начальное образование получило значительный импульс к дальнейшему развитию. Наряду с церковно-приходскими школами (учителей для которых готовили церковно-учительские школы, находившиеся в ведении Синода), начали действовать земские трёхгодичные школы (в это время наиболее распространённый тип начальной школы), преподавали в которых представители земской интеллигенции, как правило, истинные подвижники, носители демократической культуры. Обучение в них было поставлено лучше: кроме обычных для церковно-приходской школы предметов – письма, чтения, четырёх правил арифметики и закона божьего, здесь изучались география, природоведение, история.
Среднее образование одновременно с гуманитарными классическими гимназиями (число учащихся в которых выросло в 60-80-е годы почти в 3 раза) давали училища – с 1864 года реальные (учебный план включал большой объём знаний по точным и естественным наукам) и с 1873 года коммерческие (где изучались – бухгалтерия, товароведение и др.). В период реформ открылись женские гимназии , которых к 90-м годам насчитывалось около 200; для дочерей православного духовенства действовало около 60 епархиальных училищ. В период контрреформ знаменитый циркуляр «о кухаркиных детях» 1887 года закрыл доступ к образованию неимущим слоям.
В предреформенную эпоху качественные изменения наметились в высшем образовании. В Одессе и Томске были открыты новые университеты. Либеральный университетский устав 1863 года, предоставивший этим учебным заведениям автономию, привёл не только к росту числа студентов (в 60-90-е годы почти в 3 раза), но и к демократизации их состава, правда, неравномерно (в 1897 году в Петербургском унивесситете доля детей дворян и чиновников составила около 2/3, а в Харьковском – менее 40%). В университетах страны стали сосредоточиваться лучшие научные кадры (А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, К. А. Тимирязев и др.), оживилась научная работа и повысился образовательный уровень выпускников. Появились первые ростки высшего женского образования – высшие женские курсы, готовившие врачей и учителей (Аларчинские в Петербурге и Лубянские в Москве, 1869; курсы профессора В. И. Герье в Москве, 1872; Бестужевские (названы по имени их директора историка, профессора К. Н. Бестужева-Рюмина) в Петербурге, 1878 и др.).
Понимая недостатки существовавшей системы образования, представители передовой общественности способствовали становлению в России внешкольного образования: с 1859 года начали работать бесплатные воскресные школы, программа которых была шире, чем в казённых школах, и включала знакомство с основами физики, химии, естественной истории и др. Правительство также в ряде случаев выступало инициатором внешкольного овразования. Так, начиная с 1871 года, проводились вызывавшие широкий интерес народные чтения, в которых преобладала историческая, военная и религиозно-нравственная тематика.
В 70-90-е годы почти втрое возросло число периодических изданий на русском языке (до 1 тысячи наименований в 1900 году). Окончательно оформился тип «толстого» журнала, публиковавшего литературно-художественные, публицистические, критические, научные материалы и имевшего значительное влияние на общественно-культурную жизнь («Современник», «Русское слово», «Вестник Европы»). Издание книг росло ещё стремительнее (в 1860-е90-е годы с 1800 до 11500 названий в год). Всё это было возможно, так как полиграфическая база в России за три пореформенных десятилетия выросла более чем в три раза (в 1864 году насчитывалось около 300 типографий, в 1894 году их было уже более тысячи). Среди издателей ведущее место занимали частные фирмы М. О. Вольфа, Ф. Ф. Павленкова, И. Д. Сытина, выпускавшие учебную, научно-популярную, художественную литературу, в том числе дешёвые издания русской классики. Количество книжных лавок увеличилось в 6 раз (до 3 тысяч в конце 90-ых годов). В городах и сёлах росло число библиотек и читателей, открывавшихся общественными учреждениями и органами местного управления. В 1862 году была открыта первая Публичная библиотека в Москве (сейчас Российская Государственная Библиотека). Главная роль в развитии культурно-просветительных учреждений принадлежала интеллигенции, в том числе земской.
Конец XIX века
Образование и просвещение
Система образования в России рубежа XIX-XX веков по-прежнему включала три ступени: начальную (церковно-приходские школы, народные училища), среднюю (классические гимназии, реальные и коммерческие училища) и высшую школу (университеты, институты). По данным 1913 года, грамотные среди подданных Российской империи (за исключением детей моложе 8 лет) составляли в среднем 38-39%.
В значительной мере развитие народного образования было связано с деятельностью демократической общественности. Политика властей в этой области не представляется последовательной. Так, в 1905 году Министерство народного просвещения вынесло проект закона «О введении всеобщего начального обучения в Российской империи» на рассмотрение II Государственной думы, однако этот проект так и не получил силу закона.
Растущая потребность в специалистах способствовала развитию высшего, в особенности технического, образования. Количество студентов многих университетов заметно выросло – с 14 тысяч в середине 90-ых годов до 35.5 тысяч в 1907 году. Получили распространение частные высшие учебные заведения (Вольная высшая школа П. Ф. Лесгафта, Психоневрологический институт В. М. Бехтерева и др.). Университет Шанявского, работавший в 1908-18 годах на средства либерального деятеля народного образования А. Л. Шанявского (1837-1905) и давший высшее и среднее образование, сыграл важную роль в демократизации высшего образования. В университет принимались лица обоего пола независимо от национальной принадлежности и политических взглядов.
Одновременно с воскресными школами стали действовать новые типы культурно-просветительских учреждений для взрослых – рабочие курсы (например, Пречистенские в Москве, среди преподавателей которых были такие выдающиеся учёные как И. М. Сеченов, В. И. Пичета и др.), просветительские рабочие общества и народные дома – своеобразные клубы с библиотекой, актовым залом, чайной и торговой лавкой (Лиговский народный дом графини С. В. Паниной в Петербурге).
Большое влияние на просвещение оказало развитие периодической печати и книгоиздательства. Тираж массового литературно-художественного и научно-популярного «тонкого» журнала «Нива» (1894-1916) к 1900 году выросло с 9 до 235 тысяч экземпляров. По количеству издаваемых книг Россия занимала третье место в мире (после Германии и Японии).
Крупнейшие книгоиздатели А. С. Суворин (1835-1912) в Петербурге и И. Д. Сытин (1851-1934) в Москве способствовали приобщению народа к литературе, выпуская книги пог доступным ценам («Дешёвая библиотека» Суворина, «Библиотека для самообразования» Сытина). В 1899 – 1913 годах в Петербурге работало книгоиздательское товарищество «Знание».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
«Архитектурный ансамбль Смольного» Н. Семенникова Ленинград. «Искусство» 1980г.
«История отечественной культуры» Т. Балакина Москва. «Спектр-5» 1994г.
«Я познаю мир» Н. Чудакова Москва. «АСТ» 1996г.
«Русский язык» Р. Панкова/Л. Гришковская Каунас. «Швиеса» 2002г.
Лекция 14
Образование и педагогическая мысль России в XIX веке
План
1. Развитие государственной системы образования в России в XIX в.
1.1.Первый периода в развитии образования.
1.2.Второй период развития образования.
1.3. Третий период развития образования.
2. Развитие отечественной педагогической мысли в XIX в.
2.1. Николай Иванович Пирогов.
2.2. Николай Федорович Бунаков.
2.3. Василий Яковлевич Стоюнин.
2.4. Василий Васильевич Розанов.
2.5. Сергей Александрович Рачинский.
Литература
Джуринский А.Н . История образования и педагогической мысли: Учебник для вузов. - М.: Владос, 2003
История педагогики и образования / Под ред. А.М. Пискунова. – М., 2001.
Константинов Н.А ., Е.Н.Медынский, М.Ф.Шабаева. История педагогики. – М.: Просвещение, 1982.
Латышина Д.И . История педагогики (История образования и педагогической мысли): Учебное пособие. - М.: Гардарики, 2007.
Развитие государственной системы образования в России в XIX веке.
В XIX в. в России продолжается создание системы образования, ориентированной на лучшие западные традиции. Отечественная педагогика развивается на основе западных педагогических идей. Вместе с тем со второй четверти XIX в. предпринимаются серьезные попытки выявить и обосновать самобытные черты русской педагогики, раскрыть ее уникальный характер. В процессе развития и реформирования образования в XIX в. можно выделить три периода: от начала века до 1824 г., 1825 г. – начало 1860-х гг., 1860-1890 гг.
Начало XIX в. ознаменовалось в России либеральными реформами императора Александра I . Правительство уделяло пристальное внимание развитию образования в Империи. Среди других министерств, учрежденных императором в 1802 г., было создано Министерство народного просвещения, которое возглавило реформу, нацеленную на создание в России системы государственного образования. В «Предварительных правилах народного просвещения» (1803), а затем и в «Уставе учебных заведений, подведомых университетам» (1804) говорилось о том, что «для нравственного просвещения граждан, соответственно обязанностям каждого состояния, определяется четыре рода училищ, а именно: 1) приходские, 2) уездные, 3) губернские, или гимназии, 4) университеты». Основными принципами народного образования провозглашались бессословность, бесплатность и общедоступность. Согласно «Уставу...» Россия делилась на шесть учебных округов по числу университетов. Кроме уже существующих Московского, Виленского и Дерптского, в 1804–1805 гг. были открыты университеты в Казани и Харькове и главный педагогический институт в Петербурге, который в 1819 г. был преобразован в университет. Уставом вводилась строгая зависимость звеньев народного образования: приходские училища подчинялись смотрителю уездного училища, уездные училища – директору гимназии, гимназии – ректору университета, университет – попечителю учебного округа.
Приходские училища предполагали начальный уровень образования со сроком обучения в один год, они открывались по одному на приход (административная церковная единица) в каждом городе или селении. В программу обучения приходских училищ входили закон Божий и нравоучение, чтение, письмо, первые действия арифметики, а также чтение некоторых разделов из книги «О должностях человека и гражданина», занятия проводились по девять часов в неделю. Уездные училища открывались в уездных и губернских городах, имели срок обучения два года и давали углубленную подготовку детям, закончившим приходские училища. Организованные ранее в ходе реформы конца XVIII в. малые училища преобразовывались в уездные, создавались новые. Содержание образования в уездных училищах было представлено законом Божьим, изучением книги «О должностях человека и гражданина», российской грамматикой, всеобщей и русской географией, всеобщей и русской историей, арифметикой, основами геометрии, физики и естественной истории, начальными правилами технологии, относящимися к хозяйству края и его промышленности, рисованием. В школе преподавали всего два учителя, насыщенная программа не давала возможности глубокого овладения знаниями по многим предметам.
Гимназии открывались в губернских городах, курс обучения в них составлял четыре года, они представляли собой среднюю ступень обучения, следующую за уездным училищем. Учебный план гимназии включал широкий круг предметов: латинский, французский и немецкий языки, историю, географию, статистику, естественную историю, опытную физику, теоретическую и прикладную математику, философию, изящные и коммерческие науки, рисование, технологию, музыку, гимнастику, танцы. Кроме того, в I классе добавлялись логика и грамматика, во II – психология и «нравоучение», в III – эстетика и риторика, в IV – юридические и политические науки. Окончившие гимназию выпускники могли поступать в университет. К 1811 г. стала очевидной несбалансированность и перегруженность содержания гимназического образования, из него были исключены политическая экономия, философия, коммерческие науки, сокращен курс естествознания, однако под влиянием немецких традиций введено преподавание закона Божия и греческого языка.
Университетам предоставлялась автономия, включавшая право избрания ректора, деканов и назначения профессоров, выборного университетского суда. Высшая школа осуществляла функции административного управления учебными заведениями, входящими в округ, в школы высылались с инспекцией профессора. В целом реформа стимулировала создание большого числа новых учебных заведений и распространение просвещения.
В 1810 г. Александр I подписал «Постановление о лицее», что дало начало знаменитому Царскосельскому лицею – учреждению для детей высшего дворянства, совмещавшему среднюю и высшую ступень образования. Позднее по образцу Царскосельского лицея стали открываться и другие учебные заведения подобного рода. К 1820-м гг. были открыты Одесский, Ярославский лицеи и Нежинская гимназия высших наук (впоследствии – лицей).
В 1817 г. Министерство народного просвещения было преобразовано в Министерство духовных дел и образования. В 1819 г. были изменены планы училищ и гимназий, введено обязательное чтение Священного Писания, изъяты философия, статистика, естественное право, этика и т. д. При князе А.Н. Голицыне, ставшем в 1817 г. министром народного просвещения и духовных дел, в основу образования были положены религиозные принципы. Целью умственного развития провозглашалось соединение веры и знания, в учебных заведениях всех ступеней огромное внимание уделялось изучению догм Священного Писания. Эти изменения в известной степени являли собой правительственную реакцию на «западное вольнодумство», проникновение которого в Россию резко усилилось после войны 1812–1814 гг., а также на все более возрастающее реформаторское и революционное брожение общества, самодержавно-крепостнические основы которого переживали острейший кризис. В 1819 г. была введена плата за обучение в гимназиях, приходских и уездных училищах, внесены изменения в учебные планы начальных училищ, введено «чтение из Священного Писания», запрещено преподавание естествознания. Значительно пострадала университетская автономия.
Таким образом, в первой четверти XIX в. в результате реформ в России была создана государственная система образования, основу которой составляли отношения преемственности между учебными заведениями всех уровней.
Начало второго периода в развитии образования в XIX в. связано со временем правления Николая I (годы правления – 1825–1855), в царствование которого система образования и школьная политика претерпели важные изменения. Новый император стремился выработать «единообразную» школьную политику, которая была бы направлена на укрепление общественной стабильности. Министром просвещения был назначен граф Ливен, который осуществил подобный курс в новом «Уставе о начальных и средних школах» (1828), наметившем пути реформирования образования. В «Уставе...» подтверждалась существовавшая четырехуровневая система образования и провозглашался принцип – «каждому сословию свой уровень образования». В соответствии с этим приходские училища предназначались для низших сословий, уездные – для детей купцов, ремесленников и прочих «городских обывателей», гимназии – для детей дворян и чиновников. Школьная жизнь проходила под строгим надзором начальства и полиции. За проступки полагались всяческие меры взыскания, в том числе розга, исключение из школы, а для преподавателей – увольнение со службы.
В 1833 г. министром просвещения становится С.С. Уваров (1786–1855), остававшийся на этом посту до 1849 г. и проводивший консервативную школьную политику. Уваров выдвигал три принципа воспитания и образования: «православие, самодержавие и народность», которые соответствовали государственной политике и идее национального возрождения. В 1832–1842 гг. заметно расширилась система образования, количество учащихся в различных государственных учебных заведениях увеличилось с 69 300 до 99 800.
Таким образом, в результате реформ второй четверти XIX в. каждый тип школы приобретал законченный характер и был предназначен для обслуживания населения определенного сословия. Преемственная связь между учебными заведениями, введенная в 1804 г., была отменена, и доступ детей податного сословия в среднюю и высшую школу затруднен. Приходские училища, рассчитанные на мальчиков и девочек из «самых низших состояний», не должны были готовить их к уездным училищам. Уездные училища, предназначенные для детей купцов, ремесленников, мещан и других городских жителей, не относящих к дворянству, стали теперь трехклассными учебными заведениями. В них изучались закон Божий, священная и церковная история, российский язык, арифметика, геометрия (до стереометрии) без доказательств, география, сокращенная всеобщая и российская история, чистописание, черчение и рисование. Преподавание физики и естествознания было прекращено, а математика должна была преподаваться догматически. Чтобы отвлечь детей непривилегированных городских сословий от поступления в гимназии, при уездных училищах разрешалось открывать дополнительные курсы, где желающие продолжать учение могли получить какую-либо профессию.
В этот период в развитии среднего образования активно участвуют различные министерства. Так, в 1839 г. Министерство финансов открывает при некоторых гимназиях и уездных училищах реальные классы; Министерство юриспруденции создает гимназические курсы юриспруденции, Министерство государственной собственности организовывает средние школы повышенного типа. В гимназиях, подчиненных Министерству просвещения, был взят курс на классическое обучение, однако в 1849–1851 гг. прошла реорганизация гимназий, в соответствии с которой были учреждены три типа гимназий: с двумя древними языками (классические), с обучением естествознанию и законоведению, с обучением законоведению. В 1835 г. Министерство просвещения издает ряд документов, определяющих новый порядок функционирования университетов, значительно урезавший их автономию. В 1834 г. открылся университет в Киеве, но в связи с волнениями в Польше в 1830 г. был закрыт Виленский университет. Произошли изменения и в сфере профессионального образования: в 1828 г. в Петербурге был создан Технологический институт, в 1832 г. – Институт гражданских инженеров; реорганизованы Горный и Лесной институты. В целом в 1830-1850-х гг. по всей России открывались низшие и средние сельскохозяйственные, технические и коммерческие учебные заведения.
С начала 1830-х гг. в селениях, где жили государственные и удельные крестьяне, ведомством государственных имуществ и удельным ведомством создавались начальные школы. Их задачей стало обучение крестьянских детей грамоте и подготовка писарей и счетных работников для учреждений, которые управляли крестьянами. В этих школах большое внимание уделялось выработке у учащихся хорошего почерка и овладению ими устным счетом. Школы существовали за счет общественных сборов с крестьян, к 1858 г. их было создано 2975. Школами для государственных крестьян занимался Ученый комитет министерства государственных имуществ, в котором около четверти века (1832–1862) работал в должности старшего члена Комитета по народному образованию видный общественный деятель, писатель, выдающийся педагог-просветитель В.Ф. Одоевский (1804–1868). Он осуществлял педагогическое руководство учебной деятельностью сельских училищ государственных крестьян.
Количество школ, предназначенных для народа, до 1861 г. было так незначительно, что крестьянское население и горожане низких сословий оставались почти поголовно безграмотными. Наиболее распространенными на селе были школы грамоты со сроком обучения один-два года. Их создавали сами крестьяне на свои средства. Учительствовали здесь грамотные дьячки местной церкви, отставные солдаты или бывшие дворовые, однако эти школы оказались жизнеспособными, в некоторых местах их можно было встретить даже в начале ХХ в.
Образование подрастающего поколения в XIX в. характеризуется вниманием к деятельности учителей-иностранцев и принятием мер в защиту отечественного образования. Указ Николая I, изданный в 1831 г., обязывал повысить надзор за частными учебными заведениями и учителями-иностранцами. До педагогической деятельности допускались учителя-иностранцы и наставники, имеющие аттестаты русских университетов и дополнительные положительные характеристики. В России складывалась система среднего педагогического образования, в основном женского, которая составила серьезную конкуренцию учителям-иностранцам в сфере семейного воспитания.
С начала 1860-х гг . начинается третий период в развитии отечественного образования, характеризующийся подготовкой новой реформы. В это время в России произошли огромные политические преобразования, существенно повлиявшие на нравственный климат в обществе. Передовые общественные деятели того времени рассматривали отмену крепостного права (1861) как важнейшее условие для нравственного развития народа и страны, необходимую предпосылку для борьбы за дальнейший прогресс. В сознание русского человека стала внедряться мысль о единстве и равноправии всех людей, о достоинстве всякой человеческой личности, необходимости внимательного и гуманного отношения к ее нуждам и запросам. Освобождение личности от сословных, бытовых, семейных, религиозных пут становится главной задачей поколения интеллигенции 1860-х гг.
Реформы этого периода вызвали чрезвычайно широкое демократическое движение, мощный духовный подъем русского общества, стремление передовых деятелей того времени активно участвовать в обновлении российской действительности, направить ее развитие в соответствии со своими представлениями и идеалами, породили надежду на скорую и полную гибель «прошлых времен». В то время Россия в буквальном смысле слова изнемогала под бременем усиленных надежд, возбужденных крестьянской реформой и теми преобразованиями, которые ожидались вслед за нею. «Все ждали, все говорили: золотой век не позади нас, а впереди», – писал М.Е. Салтыков-Щедрин. Важнейшим средством освобождения и развития личности признавалось просвещение. Вера в силу просвещения была свойственна всем жаждавшим обновления русского общества. Широко распространилась идея о необходимости отстаивать интересы народных масс, прежде всего крестьян, о выполнении «долга» перед народом. Этот долг мог быть уплачен прежде всего в форме распространения образования и культуры в народных массах. С этим связано участие широких кругов интеллигенции в культурно-просветительской работе, создание воскресных школ, возникновение специальных издательств, развитие педагогической журналистики и т. п.
В 1860-е гг. впервые в русской истории появились учреждения и организации, деятельность которых была направлена на распространение знаний среди народных масс. По инициативе передовой интеллигенции, главным образом студенческой молодежи, в середине XIX в. возникли воскресные школы – образовательные школы для взрослых крестьян, ремесленников и др. Были созданы первые народные библиотеки и читальни – общедоступные бесплатные библиотеки для трудящихся. Стали проводиться народные чтения, являвшиеся одной из наиболее распространенных форм популяризации общеобразовательных, профессиональных и прикладных знаний.
С 1860-х гг. наблюдается расцвет русской национальной педагогики, представители которой внесли достойный вклад в развитие мировой педагогической мысли и вывели начальное образование на новый уровень развития. Вслед за естествоиспытателями научные общества стали организовываться в сфере гуманитарных наук. Одним из первых в этой области было Санкт-Петербургское педагогическое общество (1869), объединявшее широкий круг ученых, деятелей народного образования, ставивших своей задачей содействие научной разработке педагогических проблем. Среди активных участников общества были К.Д. Ушинский, Н.Х. Вессель, П.Ф. Каптерев и другие видные педагоги. Члены общества организовывали филиалы в других городах, руководили педагогическими курсами, выступали с лекциями в различных аудиториях. В 1871 г. было создано Санкт-Петербургское общество содействия первоначальному воспитанию детей дошкольного возраста. Результатом его деятельности стали курсы по подготовке воспитательниц в семьях и детских садах, лекции по дошкольному воспитанию и др. Петербургское общество положило начало распространению подобных обществ по всей России.
Особую роль в развитии педагогической мысли, в совершенствовании методов воспитания и обучения играли учительские съезды. Первый учительский съезд состоялся в 1867 г. в Александровском уезде Екатеринославской губернии. В 1870 г. проходил съезд учителей в Симферополе; в его работе принимал участие К.Д. Ушинский. Съезд при Всероссийской политехнической выставке в 1872 г. собрал около 700 участников, перед которыми выступили видные педагоги и методисты. В пореформенный период больше внимания стало уделяться и педагогическому образованию. Получили распространение 4-6-недельные педагогические курсы повышения квалификации учителей начальной школы. К.Д. Ушинский разработал план подготовки учителей начальной школы. По этому плану строили работу все земские учительские семинарии и школы. Он же высказал идею создания в университетах педагогических факультетов. Все это стимулировало внимание к улучшению педагогического образования. В целом наиболее значительное развитие школы и педагогики в России в XIX в. пришлось на его вторую половину и являлось результатом крупномасштабного реформирования.
В 1860 г. принимается «Положение о женских училищах ведомства министерства народного образования», согласно которому учреждаются женские училища двух типов: училища первого разряда (шесть лет обучения) и второго разряда (три года). В училищах первого разряда изучались закон Божий, русский язык, грамматика, словесность, арифметика, география, история всеобщая и русская, начала естественной истории и физики, чистописание, рукоделие.
В 1864 г. было утверждено «Положение о начальных народных училищах», в котором к начальному образованию были отнесены элементарные школы всех ведомств, городские и сельские школы, содержавшиеся за счет казны, обществ и частных лиц. В начальных школах преподавались закон Божий, чтение по книгам гражданской и церковной печати, письмо, четыре арифметических действия и, где возможно, церковное пение. Все преподавание должно было вестись на русском языке. Продолжительность обучения в Положении не указывалась. Фактически в лучших земских и городских школах она составляла три года, во многих других – два года. Все начальные народные училища, находившиеся ранее в ведении различных ведомств, были подчинены Министерству народного просвещения, однако для начальных училищ, открытых духовенством, делалось исключение: они оставались в ведении Священного Синода. В целом реформа начального образования согласно Положению 1864 г., означавшему ее бессословный характер, давала право открывать начальные школы органам местного самоуправления (земствам), допускала к преподаванию женщин, учреждала коллегиальные органы управления школой.
В том же году издается «Положение о земских учреждениях», по которому земства могли открывать начальные школы и содержать их в хозяйственном отношении. За первые десять лет своего существования земства создали значительную сеть начальных сельских школ. В некоторых земствах организовывалась подготовка народных учителей в земских учительских школах, проводились курсы и съезды учителей, устраивались пришкольные библиотеки. Однако права земств были ограничены и сводились преимущественно к решению финансово-хозяйственных вопросов, земства не имели права вмешиваться в учебно-воспитательный процесс и деятельность школ. Земские школы относились к числу министерских школ и официально именовались «начальными народными училищами в губерниях, на которые распространяется действие Положения о земских учреждениях». Среди населения они пользовались большей популярностью, чем другие начальные школы. Именно земские школы сыграли большую роль в распространении образования среди крестьян. Земства благодаря хорошей оплате труда могли приглашать на работу учителей со специальным педагогическим образованием. При появлении возможности в земских школах расширялся круг изучаемых детьми предметов, чаще всего за счет включения реальных знаний. Земство заботилось о развитии в школах прикладных знаний. Для этого при некоторых школах организовывались ремесленные классы, разводились питомники, пчельники, практиковалось земледелие, организовывались низшие сельскохозяйственные школы и практические фермы. Учителя, расширявшие официально действующую программу, стремились к всестороннему образованию своих учеников, а также к использованию новых, более эффективных методов преподавания. Земские школы могли по праву считаться учебными заведениями, предлагающими высокий уровень начального образования.
В 1864 г. утверждается «Устав гимназий и прогимназий», который провозглашает принцип общечеловеческого образования и внесословной школы. Согласно уставу учреждаются два типа гимназий: классическая – с преподаванием латинского и греческого языков и реальная – без древних языков, обучение в них было рассчитано на семь лет. В реальной гимназии по сравнению с классической в большем объеме преподавались точные и естественные предметы: математика, естествознание, астрономия, физика, черчение. Предусматривалась организация прогимназий – неполных средних школ с 4-летним сроком обучения, соответствующим четырем первым классам гимназии. Как правило, они открывались в небольших уездных городах.
В 1863 г. принимается новый университетский Устав, предполагающий относительную самостоятельность университетов и утверждающий статус других высших учебных заведений – Петербургского технологического института, Горного института, Института путей сообщения, Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии и т. д. Университетам были возвращены права на избрание ректора, проректоров, деканов и профессоров, стимулировалось развитие научных исследований, увеличивался штат профессорско-преподавательского состава.
В 1870-1880-х гг. после неудачного покушения на Александра II реформы образования стали носить реакционный характер. Новый Устав начальных школ, принятый в 1874 г., предусматривал усиление контроля министерских инспекторов в отдельных учебных заведениях. Правительство стало тормозить открытие земских и городских школ. Поощрялось создание церковно-приходских школ. К 1880-м гг. в связи с убийством Александра II реакция в школьной политике усилилась. Положение 1874 г. действовало без изменений до революции 1917 г. и, по мнению Н.А. Константинова, являлось большим тормозом развития начального образования. Усиливался надзор духовенства за образом мыслей и поведением народных учителей и духом преподавания в начальных школах.
Реакционная политика 1870-1880-х гг. оказала сильное влияние и на деятельность земств в области народного образования. В последней четверти XIX в. было открыто втрое меньше земских школ, чем в предыдущие 10 лет. Вместе с тем в этих школах значительно расширилось содержание начального обучения, путем объяснительного чтения учащимся сообщались элементарные сведения по природоведению, географии и русской истории. В этот период начальные народные школы с трехлетним курсом обучения уже не могли удовлетворять нужды промышленности и сельского хозяйства, возникает потребность в организации начальных повышенных школ. В этой связи были созданы двухклассные народные училища с пятилетним сроком обучения: в первые три года обучение считалось первым классом и соответствовало курсу одноклассного народного училища; четвертый и пятый год были вторым классом обучения, в нем преподавали русский язык, арифметику (дроби, прогрессии, тройное правило, проценты), наглядную геометрию, элементарные сведения по естествознанию, физике, географии и русской истории. Двухклассные народные училища становились тупиковыми учебными заведениями, которые не давали возможности продолжения общего образования в средних школах, так как учебные планы и программы этих школ не имели преемственности. Более высокий уровень образования предполагался в начальных городских училищах.
Большая часть уездных училищ, созданных по Уставу 1828 г., была преобразована в 1870-х гг. в городские училища. Эти училища имели шестилетний курс обучения, их целью было дать детям недворянского происхождения повышенное начальное образование и некоторые прикладные знания. В городских училищах преподавались закон Божий, русский язык и литература, арифметика, алгебра, география, история, естествознание (сведения из ботаники, зоологии, анатомии и физиологии человека), рисование, черчение, пение. Городские училища также представляли собой школы-тупики, поскольку не имели преемственности со средними общеобразовательными школами. При многих двухклассных городских училищах организовывались различные курсы: счетоводные, бухгалтерские, педагогические, чертежные и т. д.
В 1870 г. «Положением о женских гимназиях и прогимназиях Министерства народного просвещения» женские училища первого и второго разрядов преобразовываются в женские гимназии и прогимназии. С 1872 по 1876 г. открываются высшие женские курсы в Москве и Петербурге. Однако уже в 1880-х гг. эти курсы были закрыты и возобновили свою деятельность только в начале ХХ в. Вплоть до революции 1917 г. высшее образование для женщин в русских высших образовательных учреждениях было невозможным.
В 1871 г. был издан новый Устав гимназий, по которому все мужские гимназии были преобразованы в классические. Образование в них строилось вокруг гуманитарных предметов – древних языков, словесности, грамматики и др. В 1872 г. был издан Устав реальных училищ – средних школ с 6-7-летним сроком обучения. В последних классах училища предполагалась специализированная подготовка на коммерческом, механико-техническом или общем отделениях. В 1888 г. реальные училища с ликвидацией профессионально ориентированных отделений стали общеобразовательными учебными заведениями.
Принятый в 1884 г. новый Устав университетов значительно сокращал права на самоуправление высшей школы, отменял различные неформальные объединения и землячества, ставил под контроль Министерства народного просвещения деятельность профессорско-преподавательского состава.
Таким образом, к концу XIX в. как результат проводимых государством реформ в области образования была создана национальная государственная система народного просвещения, значительно увеличились число школ и контингент учащихся. Возникли предпосылки к реализации идеи о всеобщем начальном образовании.
2. Развитие отечественной педагогической мысли в XIX в. В XIX в. шел процесс становления отечественной педагогической науки, формирования различных педагогических направлений и теорий. Значительным в этот период оказался вклад общественной мысли в развитие просветительских идей.
Педагогическая деятельность известного русского хирурга, профессора медицины Николая Ивановича Пирогова (1810–1881) не ограничивалась преподаванием в высшей школе. В 1850-х гг. он был назначен попечителем Одесского, а затем Киевского учебных округов. Н.И. Пирогов в своих педагогических сочинениях выдвигал идею воспитывающего обучения, усматривал цель воспитания в подготовке к жизни высоконравственного человека с широким интеллектуальным кругозором, выступал против ранней специализации в обучении детей и настаивал на начальной общеобразовательной подготовке. Ученый высказывал идею о необходимости создания в России сети образовательных учреждений для обучения женщин. Среди методов воспитательного воздействия педагог выделял пример, убеждение, поощрение, наказание, отрицательно относился к телесным наказаниям, бытовавшим в современных ему школах. Н.И. Пирогов выступал за расширение сети начальных школ, поддерживал автономию университетов, разрабатывал вопросы методики преподавания в высшей школе.
Педагог и просветитель Николай Федорович Бунаков (1837–1904) был теоретиком и практиком народной школы, создал ряд учебников для начальной школы. Главную задачу начального школьного образования он видел в гармоничном развитии физических, умственных и нравственных сил детей. Для этого, по его мнению, необходимо усилить реальный компонент содержания образования детей.
Просветитель, общественный деятель, педагог Василий Яковлевич Стоюнин (1826–1888) создал работы по истории педагогики и образования: «Развитие педагогических идей в России в XIX в.», «Воспитание русской женщины», «Из истории воспитания в России в начале 19-го столетия», «Наша семья и ее исторические судьбы». В воспитании ребенка он призывал ориентироваться на высокие идеалы и истинную нравственность, присущие русскому народу, считал, что в практике обучения сильно влияние западной методики и это негативно сказывается на преподавании русской истории, родного языка и литературы. Одно из видных мест в теоретическом и практическом наследии педагога занимает вопрос женского воспитания.
По мнению В.Я. Стоюнина, современной ему семье недостает образованной и нравственно чистой матери, которая могла бы понять новые, лучшие стремления своих детей. «Мариинская женская гимназия в Санкт-Петербурге с первых дней обнаружила, какая сильная была потребность в небогатых семьях образовывать дочерей наравне с сыновьями. Она была первым призывом всех городских сословий к образованию женщины и будущих матерей семейств, а следственно, и к нравственному возвышению русской семьи, без чего нельзя было ожидать и усовершенствования общественной нравственности», – писал педагог о значении образования для женщины. С отменой крепостного права, казалось бы, должны были появиться и надежды на возобновление в семейных отношениях духовного развития, оздоровление общества в целом. Именно в то время В.Я. Стоюнин писал о возможности при новых условиях перерождения русской семьи, отмечая, что воспитание не должно быть односторонним, замкнутым только в рамках семьи. Он горячо отстаивал самую тесную связь семьи со школой, с учителем, опыт, наблюдения, выводы которых «вносили бы жизнь в семейно-воспитательное дело, чтоб оно было делом не бездушным, машинным, а живым и разумным».
Педагог Василий Васильевич Розанов (1856–1919) выступал за необходимость создания подлинно русской национальной школы, основанной на культурных традициях народа. Вместе с тем он был далек от узко-национальной трактовки роли школы и отстаивал идею гармонического сочетания общечеловеческого, национального и индивидуального в формировании личности.
Биолог, общественный деятель, педагог и просветитель Сергей Александрович Рачинский (1833–1902) создал религиозно-педагогическую концепцию сельской народной школы, основанной на глубоко национальных традициях православной духовности. Вместе с тем религиозность Рачинского не противоречила его естественно-научным изысканиям. С.А. Рачинский полагал, что для русского народа приоритетным является нравственное воспитание, поэтому в сельской школе необходимо закладывать основы целостного и гармоничного мировосприятия, базирующегося на ценностях христианства и гуманизма. Педагог считал недопустимым давать в сельской школе слишком большой запас сведений; по его мнению, центром обучения должно стать сообщение школьникам практических знаний.
Похожая информация.
Средняя школа № 60
Проектная работа
Подготовили:
Наталия Максимчук
Юрий Колесников
Владислав Вилейто
Маргарита Крупеня
Руководитель работы
Учитель–методист
Татьяна Ануфриева
Первая половина XIX века
Система образования
В начале XIX века эта система подверглась коренной перестройке.
Программа средней школы была расширена и усложнена, а обучение продлено до
7 лет (последовательно в четырёх видах учебных заведений – приходской
школе, уездном и главном и главном училищах и гимназии). С известными
оговорками к общеобразовательным можно отнести созданные во второй половине
века миссионерские школы для детей нерусских народов Поволжья (татар,
чувашей и др.), где готовили переводчиков, учителей и низшее провославное
духовенство. Основной формой обучения податного населения продолжали
оставаться школы грамоты. Для дворянских детей была создана сеть закрытых
учебных заведений. (Пажеский корпус, кон. 50-ых годов; «Воспитательное
общество благородных девиц» при Смольном монастыре (Смольный институт),
1764; Царскосельский лицей, 1811 и др.). Эти учебные заведения пользовались
наибольшей финансовой поддержкой правительства. Для сравнения: один
Смольный институт получал 100 тыс. рублей в год, в то время как все
народные школы целой губернии – всего 10 тыс. рублей, причём, часть этих
денег предназначалась на нужды больниц, богаделен и т. п. Появились
профессионально-художественные училища закрытого типа, в которые не
принимали детей крепостных крестьян (Балетная школа при Московском
воспитательном доме, 1773; академия художеств, 1757, дававшая
профессиональную подготовку в области живописи, ваяния и зодчества и др.).
К концу XVIII века в стране было 550 учебных заведений с числом учащихся
около 60-70 тыс.
Хотя создание системы народных училищ и других общеобразовательных
школ явилось важным вкладом в становление русской светской школы, но
провозглашённая «всесословной», она на деле оставалась придатком сословной
системы образования. Эта ситуация отражала отношение властей к
распространению знаний среди низших сословий. « Черни не должно давать
образование, - писала Екатерина московскому генерал-губернатору П. С.
Салтыкову, - поскольку она будет знать столько же, сколько вы да я, то не
станет повиноваться нам в той мере, в какой повинуется теперь». Эта
ситуация не менялась до начала XX века.
Значительные успехи были достигнуты в области высшего образования.
В начале XIX в. было образовано 5 университетов – Дерптский (Тартуский),
Казанский, Харьковский и др. Возросшее число школ сделало актуальной
проблему подготовки учителей, которых катастрофически не хватало (на
каждое уездное училище, например, приходилось в среднем по 2 учителя,
преподававших по 7-8 предметов каждый). Петербургское главное народное
училище для подготовки учителей народных училищ, открытое в 1782 году, было
преобразованно в Педагогический институт. Педагогические институты были
созданы при всех университетах.
Домашнее образование
Если определять эффективность образовательной системы количеством
ярких воспитанников, то лучше всего в России себя зарекомендовала как раз
система домашнего обучения и воспитания. Каждая семья создавала свою
образовательную конструкцию в результате творческого общения родителей,
преподавателей и ребёнка. Однако эта произвольная конструкция имела жёсткий
Гувернантка – домашний наставник – репетитор
Вот триада, составившая систему домашнего обучения и воспитания.
Гувернантку-иностранку обычно преглашали к ребёнку 5-6 (иногда 3-4)
лет и поселяли рядом с детской. Дабы привить ребёнку хорошие манеры,
гувернантка ела вместе с ребёнком, гуляла, играла с ним. И занималась с ним
– на иностранном языке. Родному языку до поры до времени учились без
программ и педагогов. К 10-12 годам ребёнок получал возможность читать на
двух-трёх языках книги из домашней библиртеки.
И тут наступала пора приглашать домашнего наставника. Вот где
начиналось настоящее педагогическое творчество родителей. Гувернантку
иностранного языка подтверждалось иностранным происхождением. А где
готовили в домашние наставники? Нигде! Как и сегодня. Кого же приглашали в
наставники? Да кого угодно, в меру прозорливости и изобретательности
родителей.
Если с гувернанткой ребёнок осваивал дом, то с домашним наставником
он осваивал мир. Домашний наставник был для ребёнка другом, наперсником,
покровителем, компаньоном во время путешевствий, партнёром для игр,
объектом для подражания, положительным примером. То есть всем. Он мог быть
чудаком, но не мог не быть личностью, а отсутствие диплома педагога никого
не смущало.
В русской литературе XIX века домашние наставники изображались
значительно чаще, чем, скажем, гимназические преподаватели. Мемуары
свидетельствуют, что в прошлом веке почти у каждого человека из
состоятельной семьи был хотя бы один хороший наставник, оставивший по себе
добрую и благодарную память. Так, А. С. Грибоедова, не забывшего в своей
комедии помянуть метким словом и домашних учителей, воспитывал учёный-
энциклопедист И. Б. Петрозилиус, служивший в университетской библиотеке.
Талантливым домашним наставником был И. А. Крылов, некоторое время
живший в семействе князя Голицына. Как вспоминал Ф. Ф. Вигель, «несмотря на
свою леность, он от скуки предложил князю Голицыну преподавать русский язык
младшим сыновьям его и, следственно, и соучащимся с ними. И в этом деле
показал себя он мастером. Уроки проходили почти все в разговорах; он умел
возбуждать любопытство, любил вопросы и отвечал на них так же толковито,
так же ясно, как писал свои басни. Он не довольствовался одним русским
языком, а к наставлениям своим примешивал много нравственных поучений и
объяснений разных предметов из других наук».
Из русских домашних наставников самую большую известность приобрёл В.
А. Жуковский, воспитавший императора Александрa II. Перед вступлением в
должность Жуковский представил Николаю I «План учения», в котором изложил
принципы созданной им особой системы воспитания и образования будущего
монарха, а также свои педагогические и политические взгляды. А будучи
принятым в дом, прежде всего обязал коронованного родителя следовать
одобренному плану.
Помимо постоянно живущего в доме наставника родители часто приглашали
и приходящих учителей. «Берём же побродяг и в дом, и по билетам», -
сокрушался Фамусов. По окончании урока учителю выдавался билет, который
служил потом документом для оплаты. Среди приходящих учителей преобладали
русские люди – студенты, вынужденные давать уроки для оплаты своего
обучения, семинаристы. Они часто были выходцами из образованных семей и
обладали более глубокими знаниями, нежели многие из их иностранных коллег.
Но в числе дающих платные уроки не стеснялись состоять и известные люди.
Так, знаменитый Добужинский давал уроки рисования маленькому Володе
Набокову, а его маме, когда она была девочкой, зоологию преподавал
известный учёный Шимкевич.
При этом ребёнок мог одновременно и гимназию посещать, но это вовсе
не значит, что родители отказывались от домашнего наставника и репетиторов.
Дело находилось всем.
Принципы домашнего воспитания
Все удачные примеры домашнего воспитания позволяют выделить главный
его принцип – доверие педагогу, которому родители частично отдавали свои
воспитательные права, вплоть до права «казнить и миловать».
Доверившись домашнему учителю, родители избегали открыто вмешиваться
в воспитательный процесс и подчёркнуто почтительным отношением к педагогу
рутине и выступавших как высший суд. Неискренность в отношениях между
семьёй и домашней «школой» в этом случае полностью исключалась – иначе
гувернёр или наставник не сумел бы ужиться в доме. Обычно к нему относились
как к члену семьи и участнику всех её радостей и забот. Знание семейного
уклада, обстановки в доме, характера воспитанника помогало «школе» находить
и принимать верные педагогические решения.
В середине XIX века появились специальные методики домашнего
воспитания, которые учитывали накопившийся опыт. Они предусматривали
«образовательные беседы» и «образовательные прогулки», во время которых
можно было в непринуждённой форме объяснить достаточно сложные вещи –
нравственные и философские представления, логические категории,
классификации биологических процессов и многое другое. Беседы
занятий. Они должны были служить для обобщения изученного и увиденного на
прогулках, а также для размышлений вслух и развития речи. Опыт передачи
знаний путём непринуждённого общения отразился и в детской литературе – в
жанре назидательной беседы (учителя с учеником, отца с сыном и др.).
«Разговоры благоразумной наставницы с благовоспитанными воспитанницами»,
«Письма матери к сыну о праведной чести и к дочери о добродетелях,
приличных женскому полу» вошли в круг немногочисленных в то время изданий
для юношества на русском языке.
Обучение «шутя» вовсе не исключало систематических уроков («классов»)
и самостоятельной подготовки к ним. Обычно для прохождения курса в компанию
к воспитаннику брали ещё двух-трёх детей, живущих по соседству. В этом
небольшом коллективе вырабатывались навыки общения со сверстниками, дух
соревнования хорошо сказывался и на качестве обучения. Регулярные занятия
дополнялись общением с наставником во время выполнения бытовых домашних дел
или на прогулках, которые были обязательными в любое время года и в любую
Идеальный портрет гувернантки
Идеальный образ гувернантки рисует в своих воспоминаниях А. П. Керн: “В это
самое время выписали из Англии двух гувернанток, m-lle Benoit приехала в
Берново в конце 1808 года. Родители мои тотчас же поручили нас в полное её
распоряжение. Никто не смел мешаться в её дело, делать какие-либо
замечания, нарушать покой её учебных занятий с нами и тревожить её в мирном
приюте, в котором мы учились. Нас поместили в комнате, смежной с её
спальней.
M-lle Benoit была очень серьёзная, сдержанная девица 47 лет, с очень
приятною, умною и доброю наружностью. Одета она была всегда в белое и так
любила этот цвет, что в восторг пришла от белого заячьего меха и сделала на
нём салоп из дорогой шёлковой материи. У неё зябли ноги, и она держала их
всегда на мешочке с горячими косточками из-под чернослива. Она сама
одевалась и сама убирала комнату. Когда же в ней всё было готово, то
растворяла двери и приглашала нас к себе завтракать. Нам подавали кофе,
чай, яйца, хлеб с маслом и мёд. За обедом она всегда пила рюмку белого вина
после супа и такую же после обеда и любила очень чёрный хлеб. После
завтрака мы гуляли по саду, несмотря ни на какую погоду, потом садились за
уроки. Все предметы мы учили, разумеется, по-французски и русскому языку
учились только шесть недель во время вакаций, на которые рпиезжал из Москвы
студент Марчинский. M-lle Benoit так умела приохотить нас к ученью
разнообразиями занятий, терпеливым и ясным толкованием, без возвышения даже
мы занимались, нисколько не тяготясь, целый день, за исключением времени
прогулок и часов обеда, завтрака и ужина. Мы любили наши уроки и занятия,
(вроде вязаний и шитья) подле m-lle Benoit, потому что любили и уважали её
и благоговели перед её властью над нами, исключавшею всякую другую волю.
Нам никто не смел слова сказать! Она заботилась и о нашем туалете,
отрастила нам волосы, обвязывала головы коричневыми бархотками, схожими с
нашими глазами. Она принимала живейшее участие во всём, косавшемся нас и
наших семейств... В сумерках она заставляла нас ложиться на пол, чтобы
выправлять спины, или приказывала ходить по комнате и кланяться на ходу,
скользя, или ложилась на кровать и учила нас, стоящих у кровати, петь
французские романсы. Рассказывала про своих учениц в Лондоне, про
Вильгельма Телля и Швейцарию”.
Идеальный домашний наставник Василий Жуковский
«Учение по предложенному плану тогда только может иметь успех совершенный,
когда ничто, ни в каком случае не будет нарушать порядка, один раз навсегда
установленного; когда и особы, и время, и все окружающее великого князя
будут без всякого ограничения подчинены тем людям, коим его высочество
будет поручен. Государь император, утвердив сей план, да благоволит быть
первым его исполнителем.
Дверь учебной горницы в продолжение лекции должна быть неприкосновенна;
никто не должен себе позволять в неё входить в то время, которое великий
князь будет посвящать занятию; из этого правила не должно быть ни для кого
исключения. Великий князь приучится дорожить своим временем, когда увидит,
что им дорожат и другие и что в порядке часов соблюдается строжайшая
точность. Его высочество в продолжение своего воспитания не должен почитать
ничего свыше своих обязанностей. Он должен идти вперёд постоянным и ровным
шагом: порядок ненарушимый есть главное для сего условие... Изъявление
одобрения государя мператора должно быть величайшею наградою для нашего
воспитанника, а изъявление неодобрения его величества – самым тяжким
наказанием. Надобно весьма дорожить сим важным средством. Смею думать, что
государь император не должен никогда хвалить великого князя за прилежание,
а просто оказывать своё удовольствие ласковым обращением... великому князю
надлежит привыкать видеть в исполнении своих обязанностей простую
необходимость, не заслуживающую никакого особенного одобрения; такая
привычка образует твёрдость характера. Каждый отдельный хороший поступок
весьма маловажен; одно только продолжительное постоянство в добре
заслуживает внимания и рохвалы. Его высочество должен приучиться
действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайною совестью...
То же можно сказать и о выражении родительского неодобрения. Его высочество
должен трепетать при мысли об упрёке отца. Государь будет всегда знать о
его мелких проступках, но пускай это будет тайною между его величеством и
наставниками; пускай воспитанник чувствует вину свою и сам наказывает себя
тягостным своим чувством. Но испытать явный гнев отца должно быть для него
случаем единственным в жизни...»
Из «Плана
учения» Василия Жуковского, 1826г.
Смольный институт благородных девиц
Смольный институт благородных девиц – первое в России
привилегированное женское среднее общеобразовательное учебно-воспитательное
заведение закрытого типа для дочерей дворян. Основан в 1764 году при
Воскресенском Смольном женском монастыре в Петербурге. Воспитание
продолжалось с 6 до 16 лет. Закрыт после 1917 года.
заведений». Это название объяснялось тем, что ещё задолго до его окончания
он оказалась в центре большого учебного комплекса: в 1764 году в южном
корпусе монастыря разместилось только что основанное Воспитательное
общество благородных девиц, а год спустя в северном открыли «училище для
малолетних девушек не дворянского происхождения» (Смольный институт и
Мещанское училище). Позже Екатерина распорядилась учредить в Смольном
общину монахинь, отобрав для этого из других монастырей двадцать «стариц
честного и доброго жития», которых можно было бы использовать для
обслуживания «благородных» воспитанниц. Найти таких «стариц» оказалось
совсем не просто. Из московских и смоленского монастырей с трудом набрали
четырнадцать монахинь, отличающихся тем достоинством, что «грамоте умеют».
Впрочем, и они довольно скоро исчезли из монастыря. Основанные же в нём
учебные заведения просуществовали до Великой Октябрьской революции.
Архитектурные памятники, воздвигнутые по соседству с монастырём, положили
начало женскому образованию в России и тем самым сыграли важную роль в
истории отечественного просвещения. До их открытия грамотных русских женщин
даже среди дворянства было очень мало, а уж если таковая обнаруживалась в
другом сословии, то представляла собой «весьма странное явление».
В возникновении Воспитательного общества сказалось воздействие
французских писателей-просветителей. Екатерина, утверждая устав
воспитательного общества, ввела в него пункт, лишающий родителей права
требовать ребёнка обратно до окончания полного двенадцатилетнего курса
обучения. В институт принимались только «девицы природного (потомственного)
дворянства и дочери чиновников, имеющих чины по воинской службе не ниже
полковников, а по статской не ниже статского советника». Выращиваемые в
искусственных, тепличных условиях для «украшения семейства и общества»,
«смолянки» пополняли также придворный штат – из них императрица выбирала
себе статс-дам и фрейлин.
В Мещанское училище брали дочерей конюхов, солдат, дьячков, лакеев и
прочих «подлых людей». Этих девочек готовили «к употреблению ко всем
женским работам и рукоделиям, то есть шить, ткать, вязать, стряпать, мыть,
чистить...». Впрочем, выпускницы училища также имели свои «высочайшие
дарованные» превилегии, анологичные преимуществам, которыми пользовались
воспитанники Академии художеств: если какая-нибудь из них выходила замуж за
крепостного, муж её получал вольную, вольными считались и дети, рождённые
от их брака.
На протяжении всего своего существования оба учебных заведения
находились под покровительством «высочайших особ», лично просматривавших
списки принимаемых со всеми данными о них и их родителях. Обнажды из списка
была вычеркнута «дочь отца известного своим дурным поведением», в другой
раз – дочь ссыльного. В 1808 году к приёму в училище была представлена дочь
«камер-лакея из арапов», о которой в списке говорилось: «Здорова, выключая
настоящий цвет арапки». Резолюция императрицы гласила: «Её не брать».
Разумеется, условия жизни и обучение воспитанниц в училище были
гораздо хуже, чем в институте, хотя и в Смольном уровень преподавания
далеко не всегда был высок. Помимо общеобразовательных предметов,
институток обучали музыке, танцам, рисованию, а также представлению
театральных пьес. Спектакли в Смольном готовили лучшие танцмейстеры,
капельмейстеры и артисты придворных театров. Значительно хуже обстояло дело
с обучением наукам. Комиссия народных училищ отмечала у воспитанниц «весьма
недостаточное знание языков инострвнных и особливо своего российского», а
так как все предметы преподавались на французском, «коего девицы довольно к
тому не разумеют», то и знания они получали весьма слабые. Позднее учить
стали на родном языке и положение несколько улучшилось. Но подлинный
перелом наступил лишь в середине девятнадцатого века, когда инспектором
классов обоих заведений был назначен замечательный педагог-демократ
Константин Дмитриевич Ушинский.
Проведя коренную реформу воспитания и обучения, Ушинский привлёк к
преподаванию в институте и училище молодых, демократически настроенных
педагогов, при нём впервые учебные программы в обоих заведениях были
уравнены. Ведущее место в них заняли родной язык и литература. Ушинский
сумел добиться почти полного искоренения традиционного пренебрежительного
отношения «благородных смолянок» к «мещанкам». Такая демократизация
Смольного, естественно, вызвало недовольство в «высших кругах». Начальница
института и консервативные преподаватели начали кампанию против Ушинского,
которая завершилась доносом, обвиняющим его в политической
неблагонадёжности. Возмущённый самим фактом доноса, Ушинский покинул
Смольный. Однако его прибывание там не прошло бесследно. «Благодаря энергии
и таланту одного человека, - отмечает историк, - в какие-нибудь три года
совершенно обновилось и зажило новою, полною жизнью огромное учебное
заведение, дотоле замкнутое, рутинное». Некоторые его выпускницы теперь
поступали на женские Высшие и педагогические курсы, в женский медицинский
институт.
Смольный институт был призван прежде всего внушать своим
питомцам «непоколебимую преданность престолу и благоговейную
признательность к августейшим их покровителям». Но не стоит, может быть,
забывать, что, наряду с фрейлинами императриц и фаворитками императоров,
его воспитанницами были жена Радищева, поехавшая за мужем в ссылку и там
погибшая, жёны и сёстры декабристов, мать героя Плевны генерала Скобелева,
сама в русско-турецкую войну служившая в лазарете и убитая в Болгарии, а
также матери и жёны других славных сынов России.
Здание Мещанского училища до сих пор используется в учебных целях – в
нём занимаются студенты географического факультета и факультета прикладной
математики Ленинградского университета.
Воспитательное общество благородных девиц находилось в монастырских
корпусах гораздо дольше, чем училище. Лишь в начале следующего столетия
архитектор Кваренги возвёл для него с южной стороны монастыря, на месте,
где находился «мастерский двор» со служительским лазаретом, пекарней,
сараями и прочим, новое здание.
Барышень учили не только языкам и манерам, но и терпению. Вот как
вспоминала годы учёбы бывшая «смолянка» Анна Владимировна Суслова:
В Смольном была дисциплина, как в армии. Физически приходилось очень
тяжело. Первое моё впечатление от Смольного – холод. Холодно везде: в
спальнях, классах, в столовых. Температура не выше плюс 16 градусов. Утром
надо было умываться ледяной водой до пояса. За этим наблюдала классная дама
(воспитательница, прикреплённая к какому-либо классу). Потом все одевались
и шли по коридору в церковь, которая находилась в противоположном конце
здания. Во время молитвы следовало стоять неподвижно, глядя вперёд. Нельзя
повернуть голову, переступить с ноги на ногу. Праздничная служба
продолжалась долго, и девочки иногда падали в обморок.
Очень следили за осанкой. Девочки одевались в платья, в которые
вставлен китовый ус, чтобы талия была затянутая прямая. Упаси Бог
сгорбиться. Классная дама всегда находилась при нас и следила за осанкой,
за причёской. Надо было быть совершенно «зализанной», чтобы ни одна
волосинка не висела. Должна быть одна косичка, две не разрешалось. В неё
вплетали чёрную ленточку. Любое кокетство, желание выделиться
преследовалось очень строго. Ходили всегда парами, молча. Улыбаться нельзя.
За улыбку сразу сбавляли несколько баллов за поведение.
Образование, в общем, было хорошим. Языки мы усвоили во многом
влагодаря тому, что нам не разрешалось разговаривать по-русски. Только по-
немецки или по-французски. Везде: в спальнях, во время отдыха и т.д. учили
нас стряпать, шить, вышивать, танцевать, играть на музыкальном инструменте.
Можно было выбрать один из трёх: скрипку, рояль или арфу.
Мне не нравилось в Смольном. Я зябла, кашляла и половину времени
провела в лазарете. Мне трудно было выдерживать этот режим. Но зато у меня
выработалось огроиное терпение. Оно мне в жизни очень пригодилось.
Царскосельский лицей
студентами: было им в среднем по 12 лет, но после окончания своего учебного
заведения они могли больше нигде не учиться. Это был первый курс
Царскосельского Лицея – нового для России учебного заведения, так и
оставшегося единственным в своём роде.
В этом учебном заведении, по замыслу Михаила Сперанского, ближайшего
советника царя Александра I, небольшое число дворянских детей должно было
учиться, чтобы потом учавствовать в управлении Росией.
Мальчиков было всего тридцать. Среди них были представители знатных
семей, такие, как князь Александр Горчаков; были дети царских чиновников,
как Иван Пущин, был среди них и правнук знаменитого «арапа Петра Великого»
Абрама Петровича Ганнибала – Александр Пушкин.
Лицеистов ждали 6 лет учёбы. Строгий режим дня, в котором
чередовались «классы» и прогулки, «танцеванье» и фехтование. Домой ездить
было нельзя – все лицеисты жили в Лицее в небольших комнатках, на которые
деревянными, не доходящими до потолка перегородками, разделили большой зал.
Изучали множество предметов: иностранные языки, историю, географию,
математику, право (юридические науки), артиллерию и фортификацию (науку о
военных сооружениях), физику. На старших курсах занятия велись без строгой
программы – утверждённый устав определял лишь науки, подлежащие изучению:
предусматривались знания по разделам нравственных, физических,
математических, исторических наук, словесности и по языкам. Учились
серьёзно, но не упускали возможности и пошутить. Однажды на уроке лицеист
Мясоедов так описал в стихах восход солнца: «Блеснул на западе (!) румяный
царь природы...» Другой лицеист (Пушкин или Илличевский, точно неизвестно)
тут же продолжил:
«И изумлённые народы
Не знают, что начать:
Ложиться спать или вставать».
Учителей уважали и любили. Они хорошо понимали своих воспитанников.
Сохранились воспоминания Ивана Пущина об учителе математики Карцове,
который вызвал Пушкина к доске и задал задачу. Пушкин долго переминался с
ноги на ногу и всё писал молча какие-то формулы. Карцов спросил его
наконец: «Что же вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь, ответил:
«Нулю!» – «Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём.
Садитесь на своё место и пишите стихи».
Пролетели шесть лет учёбы. Пятнадцать выпускных зкзаменов сданы за 17
праздновать лицейскую годовщину, вспоминая тех, кого уже нет... Первым
уйдёт Николай Ржевский (в 1817 году, вскоре после выпуска), последним –
Александр Горчаков (в 1883 году).
Горчаков станет канцлером (высшим чиновником), Кюхельбекер –
декабристом, Пушкин – «солнцем русской поэзии».
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Лицей был учебным заведением, повторившим в миниатюре судьбу и
характер многих реформ и начинаний «дней александровых прекрасного начала»:
блестящие обещания, широкие замыслы при полной непродуманности общих
задач, целей и плана. Размещению и внешнему распорядку нового учебного
заведения уделялось много внимания, вопросы формы лицеистов овсуждались
самим императором. Однако план преподавания был непродуман, состав
профессоров – случаен, большинство из них не отвечало по своей подготовке и
педагогическому опыту даже требованиям хорошей гимназии. А Лицей давал
выпускникам права окончивших высшее учебное заведение. Не было ясно
определено и будущее лицеистов. По первоначальному плану в Лицее должны
были воспитываться также младшие братья Александра I – Николай и Михаил.
Мысль зта, вероятно, принадлежала Сперанскому, которому, как и многим
передовым людям тех лет, внушало тревогу то, как складывались характеры
великих князей, от которых в будущем могла зависеть участь миллионов людей.
Подрастающие Николай и Михаил Павловичи свыклись с верой в безразличность и
божественное происхождение своей власти и с глубоким убеждением в том, что
искусство управления состоит в «фельдфебельской науке»...
Замыслы эти, видимо, вызывали противодействие императрицы Марии
Фёдоровны. Общее наступление реакции перед войной 1812 года, выразившееся,
в частности, в падении Сперанского, привело к тому, что первоначальные
планы были отброшены, в результате чего Николай I вступил в 1825 году на
престол чудовищно неродготовленным... Лицей помещался в Царском Селе –
летней императорской резиденции, во флигеле Екатеринского дворца. Уже само
местоположение делало его как бы придворным учебным заведением. Однако,
видимо не без воздействия Сперанского, ненавидившего придворные круги и
стремившегося максимально ограничить их политическую роль в государстве и
влияние на императора, первый директор Лицея В. Ф. Малиновский пытался
оградить своё учебное заведение от влияния двора путём строгой замкнутости:
Лицей изолировали от окружающей жизни, воспитанников выпускали за пределы
его стен крайне неохотно и лишь в особых случаях, пеосещения родственников
ограничивались.
В лицейских занятиях была бесспорная положительная сторона: это был
тот «лицейский дух», который на всю жизнь запомнился лицеистам первого –
«пушкинского» – выпуска и который очень скоро сделался темой многочисленных
доносов. Именно этот «дух» позже старательно выбивал из Лицея николай I.
Когда создавался Лицей, предпологалось, что в нём будут учиться
великие князья – младшие братья императора Александра I. Поэтому многие
стремились поместить своих детей в это, говоря современным языком,
престижное (уважаемое) учебное заведение. Вот как пишет о первом лицейском
курсе Натан Яковлевич Эйдельман, писатель, историк, литературовед.
«...Члены царской фамилии в конце концов «не попали» в Лицей, но меж
тем летом 1811 года образовался конкурс, потому что на тридцать мест было
куда больше желающих. Одним (Горчакову) поможет звучный титул (князь –
Рюрикович). Другим – важные посты, занимаемые родственниками: у Модеста
Корфа отец -–генерал, видный чиновник юстиции; десятилетний Аркадий
Мартынов ещё мал для Лицея, зато он крестник самого Сперанского, а отец его
литератор, директор департамента народного просвещения; Ивану Малиновскому
пятнадцать лет, он уже называется «иностранной коллегии студент», но отец
его, Василий Фёдорович, назначается директором Лицея и хочет «испытать»
новое заведение на собственном сыне...
Ещё и ещё – родители-царедворцы, или отставные, или невысокие
чиновники; отсутствуют отпрыски багатейших фамилий вроде Строгановых,
Юсуповых, Шереметевых... Аристократы своих детей в какой-то там Лицей не
отдают (тем более, когда выяснили, что царские братья туда не
определяются): ведь им пришлось бы в одном классе на равных учиться и,
может быть, получать подзатыльники от мелкопоместных, малочиновных или
(страшно подумать!), скажем, от Владимира Вольховского, сына бедного гусара
из Полтавской губернии; мальчик идёт в Лицей... как первый ученик
Московского университетского пансиона.
Из нниги Н. Я. Эйдельмана
«Прекрасен наш союз...»
60-90-е годы XIX века
Школа, просвещение и печать
Падение крепостного права и либеральные реформы образования вызвали
серьёзные сдвиги в народном просвещении. В 1860-90-е годы заметно вырос
уровень грамотности населения (в среднем в 3 раза), в городе больше, чем
в деревне (2,5 раза). Согласно данным всеросийской переписи населения
1897 г., средний уровень грамотности в Российской империи составлял 21,1%,
среди мужчин – 29,3%, среди женщин – 13,1%. При этом высшее и среднее
образование имели чуть более 1% населения. Таким образом, общий уровень
образованности в России до второй половины XIX в. определяла начальная
В 60-е годы правительство провело реформы в сфере просвещения.
«Положение о начальных народных училищах» 1864г. допускало, в частности,
открытие начальных школ общественными организациями (органами городского
самоуправления и земствами на селе). Это позволило широкому общественному
движению за создание народных школ (Московский и Петербургский комитеты
грамотности и другие общественные просветительские организации) претворять
в жизнь передовые педагогические идеи К. Д. Ушинского (1824 – 1870 / 71)
и его учеников. Под влиянием общественности начальное образование получило
значительный импульс к дальнейшему развитию. Наряду с церковно-приходскими
школами (учителей для которых готовили церковно-учительские школы,
находившиеся в ведении Синода), начали действовать земские трёхгодичные
школы (в это время наиболее распространённый тип начальной школы),
преподавали в которых представители земской интеллигенции, как правило,
истинные подвижники, носители демократической культуры. Обучение в них было
поставлено лучше: кроме обычных для церковно-приходской школы предметов –
письма, чтения, четырёх правил арифметики и закона божьего, здесь изучались
география, природоведение, история.
Среднее образование одновременно с гуманитарными классическими
гимназиями (число учащихся в которых выросло в 60-80-е годы почти в 3 раза
) давали училища – с 1864 года реальные (учебный план включал большой
объём знаний по точным и естественным наукам) и с 1873 года коммерческие (
где изучались – бухгалтерия, товароведение и др.). В период реформ
открылись женские гимназии, которых к 90-м годам насчитывалось около 200;
для дочерей православного духовенства действовало около 60 епархиальных
училищ. В период контрреформ знаменитый циркуляр «о кухаркиных детях» 1887
года закрыл доступ к образованию неимущим слоям.
В предреформенную эпоху качественные изменения наметились в высшем
образовании. В Одессе и Томске были открыты новые университеты. Либеральный
университетский устав 1863 года, предоставивший этим учебным заведениям
автономию, привёл не только к росту числа студентов (в 60-90-е годы почти в
3 раза), но и к демократизации их состава, правда, неравномерно (в 1897
году в Петербургском унивесситете доля детей дворян и чиновников составила
около 2/3, а в Харьковском – менее 40%). В университетах страны стали
сосредоточиваться лучшие научные кадры (А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, К.
А. Тимирязев и др.), оживилась научная работа и повысился образовательный
уровень выпускников. Появились первые ростки высшего женского образования –
высшие женские курсы, готовившие врачей и учителей (Аларчинские в
Петербурге и Лубянские в Москве, 1869; курсы профессора В. И. Герье в
Москве, 1872; Бестужевские (названы по имени их директора историка,
профессора К. Н. Бестужева-Рюмина) в Петербурге, 1878 и др.).
Понимая недостатки существовавшей системы образования, представители
передовой общественности способствовали становлению в России внешкольного
образования: с 1859 года начали работать бесплатные воскресные школы,
программа которых была шире, чем в казённых школах, и включала знакомство с
основами физики, химии, естественной истории и др. Правительство также в
ряде случаев выступало инициатором внешкольного овразования. Так, начиная с
1871 года, проводились вызывавшие широкий интерес народные чтения, в
которых преобладала историческая, военная и религиозно-нравственная
тематика.
В 70-90-е годы почти втрое возросло число периодических изданий на
русском языке (до 1 тысячи наименований в 1900 году). Окончательно
оформился тип «толстого» журнала, публиковавшего литературно-
художественные, публицистические, критические, научные материалы и имевшего
значительное влияние на общественно-культурную жизнь («Современник»,
«Русское слово», «Вестник Европы»). Издание книг росло ещё стремительнее (в
1860-е90-е годы с 1800 до 11500 названий в год). Всё это было возможно, так
как полиграфическая база в России за три пореформенных десятилетия выросла
более чем в три раза (в 1864 году насчитывалось около 300 типографий, в
1894 году их было уже более тысячи). Среди издателей ведущее место занимали
частные фирмы М. О. Вольфа, Ф. Ф. Павленкова, И. Д. Сытина, выпускавшие
учебную, научно-популярную, художественную литературу, в том числе дешёвые
издания русской классики. Количество книжных лавок увеличилось в 6 раз (до
3 тысяч в конце 90-ых годов). В городах и сёлах росло число библиотек и
читателей, открывавшихся общественными учреждениями и органами местного
управления. В 1862 году была открыта первая Публичная библиотека в Москве
(сейчас Российская Государственная Библиотека). Главная роль в развитии
культурно-просветительных учреждений принадлежала интеллигенции, в том
числе земской.
Конец XIX века
Образование и просвещение
Система образования в России рубежа XIX-XX веков по-прежнему включала
три ступени: начальную (церковно-приходские школы, народные училища),
среднюю (классические гимназии, реальные и коммерческие училища) и высшую
школу (университеты, институты). По данным 1913 года, грамотные среди
подданных Российской империи (за исключением детей моложе 8 лет)
составляли в среднем 38-39%.
В значительной мере развитие народного образования было связано с
деятельностью демократической общественности. Политика властей в этой
области не представляется последовательной. Так, в 1905 году Министерство
народного просвещения вынесло проект закона «О введении всеобщего
начального обучения в Российской империи» на рассмотрение II
Государственной думы, однако этот проект так и не получил силу закона.
Растущая потребность в специалистах способствовала развитию высшего,
в особенности технического, образования. Количество студентов многих
университетов заметно выросло – с 14 тысяч в середине 90-ых годов до 35.5
тысяч в 1907 году. Получили распространение частные высшие учебные
заведения (Вольная высшая школа П. Ф. Лесгафта, Психоневрологический
институт В. М. Бехтерева и др.). Университет Шанявского, работавший в 1908-
18 годах на средства либерального деятеля народного образования А. Л.
Шанявского (1837-1905) и давший высшее и среднее образование, сыграл важную
роль в демократизации высшего образования. В университет принимались лица
обоего пола независимо от национальной принадлежности и политических
взглядов.
Одновременно с воскресными школами стали действовать новые типы
культурно-просветительских учреждений для взрослых – рабочие курсы
(например, Пречистенские в Москве, среди преподавателей которых были такие
выдающиеся учёные как И. М. Сеченов, В. И. Пичета и др.), просветительские
рабочие общества и народные дома – своеобразные клубы с библиотекой,
актовым залом, чайной и торговой лавкой (Лиговский народный дом графини С.
В. Паниной в Петербурге).
Большое влияние на просвещение оказало развитие периодической печати
и книгоиздательства. Тираж массового литературно-художественного и научно-
популярного «тонкого» журнала «Нива» (1894-1916) к 1900 году выросло с 9 до
235 тысяч экземпляров. По количеству издаваемых книг Россия занимала третье
место в мире (после Германии и Японии).
Крупнейшие книгоиздатели А. С. Суворин (1835-1912) в Петербурге и И.
Д. Сытин (1851-1934) в Москве способствовали приобщению народа к
литературе, выпуская книги пог доступным ценам («Дешёвая библиотека»
Суворина, «Библиотека для самообразования» Сытина). В 1899 – 1913 годах в
Петербурге работало книгоиздательское товарищество «Знание».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
«Архитектурный ансамбль Смольного» Н. Семенникова Ленинград. «Искусство»
«История отечественной культуры» Т. Балакина Москва. «Спектр-5» 1994г.
«Я познаю мир» Н. Чудакова Москва. «АСТ» 1996г.
«Русский язык» Р. Панкова/Л. Гришковская Каунас. «Швиеса» 2002г.
Необходимость образования была очевидной...
В начале XIX века в России становятся явственными изменения, порождавшиеся развитием буржуазных отношений во всех областях экономики, а также растущими международными торговыми отношениями. Развитие промышленности, внедрение новых технических и агрономических методов в сельском хозяйстве, растущие города, которые требовали развития транспорта, средств связи – все это усиливало потребность не только в специалистах, но и просто в грамотных людях, которые могли бы соответствовать требованиям времени.
Но в то же время, по данным 1797 года, процент грамотного населения был очень низким: 9,2% в городе и всего 2,7% в селе. И этот показатель становится еще более удручающим, если учитывать, что только 4% жителей страны было городским. При этом следует помнить, что в начале XIX века грамотными считались те, кто мог начертать свою подпись (вместо обозначения крестиком). Это очень низкий критерий грамотности.
Ясно, что идея просвещения в этот период должна была стоять очень остро.
Молодой монарх Александр I, взошедший на престол в начале XIX века, обратился к новым общественным силам, которые помогли бы ему укрепить его положение — к либеральному реформизму, т.к. это привлекло бы на его сторону большинство просвещенных дворян.
К подготовке ряда реформ были привлечены «молодые друзья» императора Александра I: граф П.А. Строганов, князь А. Чарторижский, граф В.П. Кочубей и другие. В 1801 г. они составили Негласный комитет, который должен был разработать реформы по важнейшим сторонам жизни, в том числе и вопрос просвещения.
В связи с этим в 1802 г. создается Министерство народного просвещения. Его задачей становится полная реорганизация всего учебного процесса. В 1804 г. были опубликованы результаты работы Министерства: «Устав университетов Российской империи» и «Устав учебных заведений, подведомственным университетам».
Согласно этим уставам, создавалась система администрирования учебными заведениями. Народное образование делилось на 4 ступени:
— приходские училища;
— уездные училища;
— гимназии;
— университеты.
Все эти этапы обучения были взаимосвязаны. Кроме того, вся территория России была разделена на 6 учебных округов по числу существовавших и предполагавшихся к открытию университетов: Московский, Дерптский, Виленский, Петербургский, Казанский и Харьковский. Во главе каждого учебного округа стоял попечитель, осуществлявший в своем лице контроль Министерства просвещения за всеми учебными заведениями данного округа. Попечителю непосредственно подчинялся и ректор университета.
Ректор и профессора университета курировали гимназии, которые входили в округ, контролировали работу директора и преподавателей.
Соответственно, директор гимназии курировал работу уездных училищ своего округа, а смотритель уездных училищ – деятельность приходских училищ. Эта система действовала не только в области контроля, но и содержала преемственность учебных программ всех ступеней.
Задачи ступеней обучения
Приходские училища
Срок обучения – 1 год. В них велось обучение детей низших слоев, в которое входило религиозное воспитание, навыки чтения, письма, счета и подготовка к поступлению в уездное училище.
Уездные училища (в уездных и губернских городах)
Срок обучения – 2 года. Предназначались для детей мелких торговцев, ремесленников, зажиточных крестьян. Учебный план предусматривал подготовку к поступлению в гимназию.
Гимназии (в губернских городах)
Срок обучения – 4 года. Цель обучения – подготовка дворянских детей к госслужбе или к поступлению в университет.
Университеты
Срок обучения – 3 года.
Согласно Уставу, разработка учебных планов, выбор ректора, деканов и профессоров производились ученым советом.
Реформа образования 1804 г. отличалась прогрессивностью и бесплатностью обучения.
Но это на поверхности. Если копнуть глубже, то все, что планируется сделать по принципу «хотели, как лучше» — получается по принципу « как всегда».
Фактически правительство устранилось от содержания приходских училищ, и они перешли на благоусмотрение местных властей. При приеме в гимназию не срабатывало правило о бессословном образовании: требовалось предоставить «вольную» от помещиков. Стали образовываться благородные пансионы (предназначенные только для дворянских детей) при Московском и Петербургском университетах или в какой-то степени по подобию Царскосельского лицея.
В дальнейшем (после Отечественной воны 1812 г. и восстания декабристов) Александр I усиливает реакционный курс, что сказывается и на образовании.
В 1817 году Министерства народного просвещения преобразовывается в Министерство духовных дел и народного просвещения, во главе которого становится бывший обер-прокурор Синода князь А. П. Голицын. Его деятельность началась с ревизии учебного процесса, пересмотра учебных планов, в приходских училищах было запрещено преподавание естествознания, из курса гимназии исключались философия, политэкономия, теория коммерции и технология. Некоторые университеты признавались очагами революционной заразы. Ее начали искоренять вначале в Казанском, а затем и в других университетах. А события 14 декабря 1825 г. и вовсе вызвало принятие чрезвычайных мер: создание III отделения и корпуса жандармов, мероприятий на укрепление самодержавной власти и дворянства как его опоры. Весной 1826 года Министерство просвещения получило указание к пересмотру всей системы народного образования. Этим занялся Комитет устройства учебных заведений, деятельность которого определил министр просвещения Шишков: «Все вредное в преподавании и воспитании остановить, искоренить и обратить к началам, основанным на чистоте веры, верности и долге государю и отечеству».
Д. Доу "Министр просвещения Шишков"
Новый министр просвещения С.С. Уваров, в молодости друживший с передовыми людьми своего времени Жуковским, Карамзиным и др., становится на реакционную позицию. Этот комитет просуществовал до 1835 г. и результатом его деятельности была установка сословной принадлежности: в приходских училищах должны были обучаться дети мещан и крестьян; в уездных – купеческие дети, в гимназиях – дети дворян. Учебный план составлялся соответственно этому. Структура образования, созданная в 1804 г., была сломана: теперь университеты не курировали низшие и средние школы, а все учебные заведения округа переходили под надзор и контроль попечителя, которого назначал министр просвещения.
Рассмотрим подробнее положение в учебных заведениях.
Приходские училища
Процесс и система обучения в разных регионах России были, конечно, разными. Но в целом в 686 уездных городах России к 1825 году было только 1095 низших учебных заведений. В то же время там находилось 12 179 трактиров и питейных домов. Программа обучения была ограниченной: закона Божий, чтение, письмо и четыре правила арифметики. Учебников не было, все заучивалось «с голоса» и « назубок». Соединение в одном классе детей 6–7 лет с юношами 14–15 лет, перегруженность (иногда до 70–80 учеников одном классе), нерадивость, а иногда и жестокость учителей создавали атмосферу, непригодную для обучения.
Уездные училища
Уездное училище в г. Бирюч Белгородской области
Их состояние было несколько лучше, чем приходских. Здесь было 15 предметов: закон Божий, арифметика, геометрия, грамматика, всеобщая и русская география, начальная физика, естествознание. Все предметы вели два учителя. Там были более удобные помещения, более грамотные педагоги и хотя бы минимальное количество учебников.
Но там процветали зубрежка, розги, педагоги не всегда были профессионально подготовлены. Эти учебные заведения предназначались для купцов, мещан, зажиточных ремесленников. Цель обучения — подготовка учащихся к практической деятельности. По Уставу 1828 г. преподавали закон Божий, русский язык, Священную историю, арифметику, геометрию, географию, историю, чистописание, черчение. Срок обучения стал 3 года. Теперь уездное училище не готовило к поступлению в гимназию. Преемственность учебных планов была уничтожена.
Гимназии
Учебный план гимназии был разносторонним и обширным. В приоритете были общественные науки, отсутствовали религиозные дисциплины. Изучение предметов проводилось по циклам, каждый из которых вел один из восьми учителей. Даже простое перечисление предметов дает представление о широте гимназической программы:
- математический цикл (алгебра, физика, тригонометрия, геометрия);
- изящные искусства (словесность, то есть литература, эстетика, теория поэзии);
- естественная история (ботаника, минералогия, зоология);
- иностранные языки (латинский, французский, немецкий);
- цикл наук философских (этика);
- экономические науки (статистика общая и государства Российского, коммерческая теория);
- история и география;
- музыка, танцы, гимнастика.
30 учебных часов составляли недельный учебный план. Учебный день: с 8 до 12 и с 14 до 16 часов. В среду и субботу занятия длились с 8 до 11 часов.
Для надзора за учащимися учреждались должности классных надзирателей, которые должны были следить за поведением гимназистов в урочное и внеурочное время. Телесные наказания существовали и в гимназиях.
К концу первой половины XIX века в Петербурге, например, существовало только 5 гимназий, и в конце 50-х годов общее количество гимназистов в Петербурге насчитывало 1425 человек.
Университеты
Московский университет, открытый в 1755 г., был центром высшего образования не только Москвы, но и всей России. Кроме него, в первой половине XIX века были еще Дерптский и Виленский университеты. В первой половине XIX века его окончили выдающиеся ученые, общественные деятели, великие писатели (историки С. Соловьев, Грановский, педагог Ушинский, литературный критик Белинский, писатели Герцен, Грибоедов, Тургенев, учился в нем и Лермонтов и др.). По уставу 1804 года Московский университет имел 4 факультета: 1) физических и математических наук, 2) нравственных и политических наук, 3) словесных наук, 4) врачебных и медицинских наук.
В 1805 г. было открыто еще 2 университета: Казанский и Харьковский. Университеты были центрами научной и просветительской работы в учебном округе. Финансовое обеспечение университетов в основном было возложено на местное дворянство, поэтому многие из них испытывали трудности с финансами, а в этой связи и с устроением лабораторий, библиотек и др. важных для обучения вещей. Другая трудность — отсутствие студентов во вновь открывшихся университетах. Часто провинциальное дворянство настороженно относилось к университетам. Но и в самих университетах слагалась нелегкая обстановка, особенно в Казанcком, когда там стал попечителем учебного округа Магницкий. Автор истории Казанского университета Н. П. Загоскин так характеризовал эту эпоху (1819–1826): «Массовые увольнения неугодных Магницкому профессоров, признанных им неблагонадежными, с заменой их попечительскими креатурами, фарисейская благонамеренность, часто скрывающая под своей личиной невежество и нравственные недостатки; развитие лицемерного ханжества среди учащих и учащихся; запрещение одних наук и ограничение в преподавании других рамками узких и тенденциозно составленных программ».
В 1819 году из Главного педагогического института образовался Петербургский университет. Сначала он состоял из трех отделений: 1) юридических и философских наук, 2) исторических и словесных наук, 3)математических и физических наук. Но здесь не было четвертого, медицинского отделения, так как в Петербурге существовала Медико-хирургическая академия. В 1821 году и на Петербургский университет была распространена инструкция Магницкого. В начале 40-х годов отделения философского факультета Петербургского университета были преобразованы в самостоятельные факультеты - историко-филологический и физико-математический. В 1854 году был создан еще один факультет - восточный.
Постепенно приток слушателей в российские университеты возрастал. Если сначала количество студентов в некоторых университетах исчислялось двумя десятками (например, в Петербургском, Казанском), то за период с 1833 по 1852 год общее число студентов (во всех университетах) увеличилось с 2725 человек до 3758.
К середине XIX века при Московском университете создаются Музей естественных наук, Клинический институт, при нем - глазная клиника, ботанический сад с двумя оранжереями, Повивальный институт с родильным госпиталем, богатая библиотека. На Пресне открылась астрономическая обсерватория, появляются прекрасные лекторы и педагоги, лекции которых увлекали студентов. Таким был профессор всеобщей истории Московского университета Тимофей Николаевич Грановский, на лекции которого приходили не только студенты, но и ученые, дамы, офицеры и просто люди, интересующиеся историей.
Женское образование
Вопрос с женским образованием решался в России непросто. Предполагалось, что образование необходимо только женщинам дворянского происхождения. А учебные заведения должны быть только закрытыми. Так появились институты благородных девиц.
Смольный институт
Наиболее привилегированным институтом благородных девиц был Смольный институт, или Воспитательное общество благородных девиц, как его раньше называли. Он был основан в 1764 году в стенах Воскресенского Новодевичьего монастыря около деревни Смольной. В начале XVIII века на берегу Невы Петр I построил Смоляной двор, где добывалась смола для нужд Адмиралтейства, и Летний дворец при Елизавете Петровне, который назвали Смольным. Позднее здесь был основан Воскресенский женский монастырь, ансамбль которого спроектировал В. В. Растрелли. В 1797 году монастырь был закрыт, в остальных его помещениях была открыта богадельня для дворянских вдов («Вдовий дом»), а для института в 1806–1808 годах по проекту Дж. Кваренги было выстроено специальное трехэтажное здание.
Первый набор в институте составлял 200 девиц дворянского происхождения с 6–7-летнего возраста; девушки в течение 12 лет были полностью изолированы от семьи, находясь в институте. Воспитательные проекты носили следы влияния идей Ж.-Ж. Руссо о воспитании «новой породы людей». Смольный институт призван был создать новый тип дворянки. Был создан обширный план умственного, нравственного и физического и воспитания девочек. Программа общеобразовательных предметов в нем была очень обширной, кроме этого, значительное место занимали эстетические предметы: музыка, танцы, рисование.
Галактионов "Смольный иснститут"
Воспитанницы института делились по 4 возрастам:
I - от 6 до 9 лет;
II - от 9 до 12 лет;
III - от 12 до 15 лет;
IV - от 15 до 18 лет.
Учебная программа: закон Божий и иностранные языки, русский язык, арифметика, география, история, а в III возрасте архитектура, опытная физика и геральдика.
Для подготовки будущих хозяек и матерей воспитанниц обучали ведению домашнего хозяйства, вышиванию, шитью. Но главной целью воспитания было формирование «новой дворянской женщины», образованной, эстетически развитой, занимающей видное место в светской жизни. По указанию Екатерины II и в самом институте, и в домах петербургских вельмож устраивались балы, спектакли, на которых присутствовали воспитанницы института. Торжественно проходили собрания по окончанию учебного года. Приглашались придворные, иностранные послы, знатное дворянство, высшие военные чины. Постепенно количество институтов благородных девиц увеличивалось: в Москве, Казани, Харькове, Астрахани, Нижнем Новгороде, Одессе, Саратове, Оренбурге, Тифлисе, Киеве и других городах.
Но если для обучения дочерей дворянских семей открывались институты благородных девиц, то девочки мещанского происхождения (дочери ремесленников, отставных низших военных чинов, мелких торговцев, мелких чиновников) могли учиться только в особых «мещанских» учебных заведениях, первым из которых было Мещанское училище при Смольном институте. В нем преподавались закон Божий, рукоделие, арифметика, домоводство. Целью училища было воспитание хороших хозяек и богобоязненных матерей семейств. Кроме Мещанского училища для девушек среднего сословия были образованы Мариинский институт, Дом трудолюбия на 13-й линии Васильевского острова, Сиротский институт по набережной Мойки в Петербурге, а также сиротские дома в Москве, Кронштадте и Иркутске, петербургские, московские, симбирские дома трудолюбия.
Частные пансионы
Кроме государственных учебных заведений, в России было развито частное образование (частные пансионы). Пансионы делились на 3 разряда в зависимости от учебной программы: программа пансионов I разряда соответствовала программе гимназий, II - уездным училищам, III - приходским. В пансионах I разряда обучались преимущественно дети состоятельных дворян. В них большое внимание обращали на обучение французскому и немецкому языкам, танцам, хорошим манерам, музыке, фехтованию. Пансионы II разряда пользовались популярностью среди купечества, состоятельного мещанства. Учебная программа пансионов II разряда включала в основном общеобразовательные предметы: математику, историю, географию, химию, физику и какой-либо иностранный язык. В пансионах III разряда учились дети бедных дворян, мелких торговцев и даже зажиточных казенных крестьян. Программы лучших женских пансионов приближались к учебной программе институтов благородных девиц. В программе: закон Божий, русский, немецкий и французский языки, арифметика, история, география, рисование, музыка, танцы, рукоделие. В немногих столичных пансионах добавлялись еще и мифология, эстетика, естественная история. Плата за обучение в женском пансионе была выше, чем в мужском.
Особенность частных пансионов: изоляция воспитанников от жизни вообще, преподавание велось так, что предметы не были связаны с жизнью, разрешалось читать только учебники и Священное писание, жития святых, большинство частных пансионов содержали иностранцы, поэтому обучение было в ущерб русской культуре. Часто выпускники этих пансионов даже плохо говорили по-русски.
Домашнее образование
Домашнее образование и воспитание получала значительная часть дворянских детей. Его качество во многом зависело от культурного уровня самих родителей, хотя именно от них оно зависело мало, т.к. после няни, в возрасте 7-8 лет детей передавали на воспитание гувернеров (мальчиков) и гувернанток (девочек), в основном немецкого или французского происхождения. Часто гувернеры не имели никакого образования, а на родине были парикмахерами или лакеями. Об этом мы находим много примеров в художественной литературе XIX века. Кроме гувернера, нанимали русского учителя - по большей части преподавателя гимназии, который должен был проходить с ними гимназический курс. По словам современников, «обязательным считалось для благовоспитанной девицы знание французского, английского и немецкого языков, умение играть на фортепьяно, кое-какие рукоделия, прохождение краткого курса закона Божьего, истории, географии и арифметики, а также кое-что по части истории литературы, главным образом, французской».
В богатых столичных домах мальчиков и девочек учили танцам специально приглашаемые учителя. В более бедных семьях обходились без учителей танцев или им обучали сами родители. О домашнем образовании дворянских детей резко отзывались многие выдающиеся люди. А.С. Пушкин: «В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное. Ребенок окружен одними холопами, видит гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается знанием двух-трех языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-либо нанятым учителем». Стоит вспомнить уровень воспитанности помещиков в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души», чтобы понять, каким могло быть домашнее воспитание.
Однако среди дворян были и примеры высокой нравственности, бескорыстия, доброты и великодушия – это мы видим и в реальной жизни, и в произведениях литературы: образованная и умная графиня Е.П. Растопчина, благоговеющий перед отцом, но храбрый в бою Андрей Болконский из романа Л.Толстого «Война и мир», меценаты братья Третьяковы – примеры можно множить и множить.
Г. Кордик "Графиня Е. Растопчина"
Закрытые учебные заведения для дворянских детей
Кадетские корпуса
Система закрытых учебных заведений для дворянских детей в основном состояла из военных училищ (кадетских корпусов): Пажеский корпус, Дворянский полк, школа колонновожатых (штабных офицеров) и др. Военная служба считалась престижной для дворян. Корпуса давали воспитанникам общеобразовательную и военную подготовку. В первые годы правления императора Николая I на кадетские корпуса стали обращать особое внимание, но неудачи Крымской войны наглядно показали недостатки в подготовке офицерских кадров.
Пажеский корпус
Был учрежден в 1802 году, первоначально был расположен в здании бывшего дворца Воронцовых. Он предназначался для детей знатнейших дворянских фамилий (сыновьям не ниже генерал-лейтенанта или гражданских лиц 2-го и 1-го класса.) Юношей готовили к придворной или военной службе (в гвардии). Поэтому, хотя Пажеский корпус числился в системе военно-учебных заведений и состоял под начальством их руководителя, но резко отличался от них. По условиям быта и учения корпус был ближе к аристократическим придворным пансионам. Многое здесь было совершенно иным, чем в других, даже закрытых, учебных заведениях. Один из воспитанников Пажеского корпуса вспоминал: «Великолепная двойная лестница, украшенная зеркалами и статуями, росписи потолков» - все отличалось от обстановки казенного заведения. Форма пажей - черный мундир наподобие фрака с красным воротником, узкие брюки с красным кантом и треуголка - шились из тонкого сукна, в отличие от формы кадетов. Дортуары младшего и старшего возраста были расположены отдельно. В каждой комнате стояли 3 ряда кроватей «с хорошим бельем и теплым шерстяным одеялом… Подле кровати - комод для вещей, книг, тетрадей… Чистота, порядок и освещение везде были безукоризненны». При каждом воспитаннике состоял слуга. Питание в корпусе было отличным, а учебой они не очень обременялись. Военное обучение состояло в разводе караулов зимой, а летом в течение месяца - обучение строевой службе в лагерях. В день развода караула во дворце «крохотные пажеские караулы пристраивались к рослым гвардейцам» и шли за ними. Пажи принимали участие и в парадах вместе со II кадетским корпусом и дворянским полком.
Воспоминания современников изобилуют о «проказах» гвардейских офицеров, шумных товарищеских пирушках, романах со светскими красавицами. Но когда наступала «лихая година», гвардейские части становились участницами самых тяжелых боев. И гвардейские офицеры, бывшие кадеты или пажи, танцоры и дуэлянты, шли под вражеской картечью впереди своих солдат. Многие видные государственные деятели первой половины XIX века были смелыми воинами: знаменитый генерал Ермолов, князь Воронцов, братья Тучковы…
Царскосельский лицей
Это было совершенно особое учебное заведение, не имевшее аналогов в России. Проект создания Лицея был разработан Сперанским как учебное заведение для одаренных детей. Лицеисты должны были изучать историю права, правоведение, логику; в науках исторических наибольшее внимание уделялось отечественной истории. В раздел словесности входили художественная литература, стилистика, лингвистика, эстетика. «Изящные науки» включали чистописание, рисование, «танцевание», гимнастические упражнения, верховую езду, фехтование и плавание. Преподавали в Лицее профессора Педагогического петербургского института А. П. Куницын, И. К. Кайданов, Я. И. Карцев, Н. Ф. Кошанский, профессор французской словесности Д. И. де Будри (из Екатерининского института благородных девиц) и профессор немецкой словесности Фр. Матв. Гауеншильд.
Директор В. Ф. Малиновский, человек разносторонне образованный, прогрессивных воззрений, единомышленник Сперанского, он считал необходимым приучать каждого ученика к самостоятельному критическому и философскому мышлению, воспитывать у него стремление жить и трудиться «для общей пользы». После ранней кончины Малиновского Е. А. Энгельгардт продолжил традиции лицейского воспитания. Ученики высоко ценили его как человека и наставника: «Он никогда не посещал классов, предоставляя полную свободу и самостоятельность профессорам-преподавателям… и действовал на воспитанников ежедневным с ними общением. Он имел обыкновение в младшем курсе приходить почти ежедневно после вечернего чая и занимал нас чтением, беседою (иногда шутливою); беседы эти не имели никогда характера педагогического наставничества, а были приноровлены к возрасту, служили к развитию воспитания и внушению им правил нравственности; особенно настаивал он на важности принципа правдивости… На старшем курсе беседы его клонились к развитию понятия о долге», — вспоминал М. Кохановский. Подробнее о Царскосельском лицее можно прочитать на нашем сайте: .
Образование во второй половине XIX века
Во второй половине XIX в. Появилась необходимость подготовки специалистов с техническим образованием. В 60-е годы XIX в. Открывается ряд высших технических учебных заведений: Петербургский технологический институт (1862), Горный институт (1866), Московское высшее техническое училище (1868) и др. Наряду с этим были открыты и новые высшие технические учебные заведения, их количество возросло с 7 почти до 60. К середине XIX в. В России было уже 6 университетов: Московский, Петербургский, Казанский, Харьковский, Дерптский и Киевский. Университеты являлись крупнейшими научными и учебными центрами страны. Они готовили преподавателей для средней и высшей школы, врачей, ученых. Университеты являлись средоточием научной мысли, получили широкую известность благодаря выдающимся ученым-профессорам: в Московском университете ими были историки Т. Н. Грановский и С. М. Соловьев; в Петербургском - математики П. Л. Чебышев, В. Я. Буняковский, физик Э. Х. Ленц, зоолог С. М. Куторга; в Казанском - математик Н. И. Лобачевский, химик Н. Н. Зинин. Кроме научной и учебной работы университетские ученые консультировали народнохозяйственные вопросы, являясь членами различных комитетов и комиссий, вели просветительскую работу, читали публичные лекции и т. п. Срок обучения в университетах был увеличен до 5 лет. Основную массу студенчества второй половины XIX века составляли разночинцы, имущественное положение которых было недостаточным. Плата за обучение неуклонно возрастала. Если в 60–70-х годах студенты столичных университетов вносили в год 50 руб., а провинциальных - 20 рублей, то по уставу 1884 года плата была повышена до 60 руб., а после 1887 года (то есть после покушения на Александра III 1 марта 1887 года студента Петербургского университета Александра Ульянова) плата возросла до 100 руб. в год. Государственными стипендиями же пользовались не более 15 % студентов каждого факультета. Жилищные условия для большинства студентов были тяжелыми: они селились в бедных кварталах, в комнатах подешевле. Несмотря на определенные трудности, университетское образование развивалось. К концу XIX века Россия занимала одно из первых мест в мире по теоретическим разработкам многих отраслей науки: химии, физики, естествознания, математики. В эти достижения значительнейший вклад был сделан университетскими учеными Д. И. Менделеевым, А. Г. Столетовым, И. И. Сеченовым, А. А. Марковым и др.
Женский вопрос в это время стоял очень остро и становилось понятным, что залогом изменения социального, экономического и семейного положения женщин является образование. Министерство просвещения приступило к подготовке реформы женской школы. И уже в августе 1857 года произошло открытие училища, получившего название Мариинского, т.к. оно находилось под покровительством императрицы Марии Александровны.
Оно стало открытым и формально всесословным - к обучению в нем допускались «девицы всех свободных состояний, без различия сословий» от 9 до 13 лет. Учебная программа была рассчитана на 7 лет. В 1862 году Мариинские женские училища были переименованы в гимназии; так же, как в мужских гимназиях, полный курс обучения в них составлял семь лет, сокращенный - три года. Кроме того, при Мариинских гимназиях разрешалось создавать педагогические курсы, которые давали гимназисткам специальное образование.
Открывались женские училища I и II разряда - шести- и трехгодичные. Такие училища открывались во многих городах России: Туле, Смоленске, Самаре, Н. Новгороде, Чернигове, Вологде, Саратове, Рязани, Твери. Во второй половине XIX века на смену женским пансионам появились частные женские гимназии. В 1873 году в Москве была открыта женская гимназия С. А. Арсеньевой. В частных учебных заведениях, менее подверженных административному контролю, талантливым педагогам удавалось осуществлять новую методику, прогрессивные идеи.
В апреле 1876 года было принято «Положение», по которому Министерству просвещения предоставлялось право учреждать в университетских городах высшие женские курсы, и 20 сентября 1878 года состоялось открытие Высших женских курсов, получавших вскоре неофициальное название «Бестужевских». велика была потребность в высшем женском образовании. К сожалению, вопрос о высшем образовании для женщин оставался нерешенным. Те немногочисленные высшие женские курсы, которые существовали в России в XIX веке (кроме Бестужевских, Лубянские и курсы Герье в Москве, высшие женские курсы в Киеве и Казани), не могли удовлетворить растущей потребности. велика была потребность в высшем женском образовании. К сожалению, вопрос о высшем образовании для женщин оставался нерешенным. Те немногочисленные высшие женские курсы, которые существовали в России в XIX веке (кроме Бестужевских - Лубянские и курсы Герье в Москве, высшие женские курсы в Киеве и Казани), не могли удовлетворить растущей потребности. Кроме того, эти курсы, будучи согласно Положениям 1876 и 1889 годов частными учебными заведениями, не могли дать окончившим их права поступления на государственную службу.
С. Соловейчик
Ранее рассказывалось, как школа стала немножко похожей на школу. Прежде ученики занимались сами по себе. В комнате (ее и классом назвать трудно) стоял гул: каждый зубрил свое, учитель по очереди спрашивал, остальные ребята продолжали заниматься своим делом. А в самом конце восемнадцатого века появились классы, общее учение и одна общая классная доска на всех. Учитель стал похож на дирижера, который руководит занятиями сразу всего класса: он рассказывает – все слушают. Он пишет на доске – все открывают тетради и пишут то же самое. Во всех тетрадях одни и те же задачки. Почерки разные, и решения разные (у одних правильные, у других неправильные), но задачки одни и те же.
Если сравнить нынешнюю школу и гимназию самого начала девятнадцатого века, то окажется, что у них довольно похожие очертания – рисунки можно наложить один на другой, и они примерно совпадут. Но только очертания общие! А подробности, а краски, само содержание рисунка – все разное.
Целых сто лет – весь девятнадцатый век – школа сама училась быть школой.
Многие вещи, которые сейчас кажутся совершенно простыми, приходилось мучительно изобретать.
Например, чему учить в школе? Сегодня расписание уроков привычно: литература, математика, физика, химия, география, история, иностранный язык, обществоведение, биология, рисование, пение, уроки труда.
Но ведь и сегодня спорят, какие предметы надо изучать, а какие не надо. И на какие предметы больше отводить уроков, а на какие меньше.
Ну, например, уроки физкультуры – два раза в неделю. А может быть, нужно проводить их каждый день, а уроки математики сократить? Или ввести совсем другие предметы, скажем, уроки логики – науки о законах мышления, или уроки психологии – науки о душевной жизни человека...
Так спорят сегодня; а что творилось в XIX веке, когда вся система предметов еще не устоялась!
Тогда многим учителям казалось, что главными предметами в школе должны быть не литература, не математика, не биология, а латинский и древнегреческий языки.
Им говорили: "Да зачем же учить латинский язык, если сегодня никто на этом языке не разговаривает? "
"Ну и что же,– отвечали сторонники "классического" образования, то есть такого образования, в основу которого положено преподавание древних, уже умерших языков, – ну и что же? Зато латинский язык – строгий, красивый, на этом языке написано много прекрасных книг и научных сочинений. Латинский язык сам по себе, конечно, не нужен, но зато он развивает ум и память...
И вот гимназисты каждый день учили латинский и греческий. Почти половина всего их времени (точнее 41 процент) уходила на уроки древних языков!
Родители возмущались. Латынь – очень красивый язык, но нельзя забивать головы одной латынью! Однажды в Москве, в Малом театре, артист Музиль спел такие куплеты:
У нас сильное внимание
На одно обращено,
Чтобы наше воспитание
Ведено было умно.
И теперь уж есть надежда,
Что чрез несколько годов
Выйдут круглые невежды
Из классических голов...
Когда артист Музиль пропел эти куплеты, в зале поднялось что-то невообразимое: все повскакали, затопали ногами, стали кричать:
"Браво, браво, бис, бис!" Оркестр хотел было продолжать, да его заглушали криками – пусть артист еще раз повторит свой куплет про круглых невежд из классических голов... Почти целое столетие шла борьба: изучать или не изучать латынь и древнегреческий? Латынь то отменяли, то вводили вновь, да еще больше уроков давали ей, но постепенно "мертвые" языки вытеснялись "реальными" науками: физикой, химией, биологией, географией, астрономией. Только после Октябрьской революции от древних, "мертвых" языков совсем отказались, и расписание уроков (тоже, конечно, не сразу) стало похожим на нынешнее.
А отметки? Отметки ведь тоже не всегда были, как сегодня. Михаил Васильевич Ломоносов предлагал, например, ставить такие отметки:
В. И. – все исполнил.
Н. У. – не знал уроки.
Н. Ч. У. – не знал части урока.
З. У. Н. Т. – знал уроки нетвердо.
Н. З. – не подал задачи.
X. З. – худа задача.
Б. Б. – был болен.
У других учителей были свои обозначения, и, в общем, можно сказать, отметки ставили кто как хотел и кто какие хотел. Но в 1835 году было введено единообразие: появились оценки "5", "4", "3", "2", "1".
Страшно даже подумать, сколько "пятерок" и "единиц" поставлено за прошедшие годы. Миллиарды, наверно!
Может, кому-нибудь это кажется утешительным: что, дескать, моя маленькая "двойка" в таком огромном море отметок?
Но лучше поговорить о "пятерках". Вы заметили, что человека, у которого все "пятерки", не называют "пятерочник" (как, например, "двоечник"), а говорят "отличник". Это потому, что еще перед войной и в начале войны отметки в школе были другие: "отлично", "хорошо", "посредственно", "плохо" и "очень плохо". Отсюда – "отличник", это слово осталось. В некоторых школах говорят еще "хорошист" (человек, у кого одни "пятерки" и "четверки", а "троек" нет). Но это слово звучит ужасно, и лучше его не употреблять.
Кроме плохих отметок, прежде существовали и другие наказания. Мы уже знаем, что розги в русской школе были полностью отменены в 1864 году. А вот карцер – особые комнаты, куда нерадивых учеников запирали после уроков "без обеда", – оставался до самой революции. Особенно строго наказывало гимназическое начальство тех гимназистов старших классов, кто читал "запрещенную" литературу. В XX веке сочинения В. Г. Белинского изучали в старших классах, читали статьи Добролюбова, Писарева, Герцена. А прежде существовало негласное правило: за чтение Белинского – шесть часов карцера, за чтение Добролюбова – в первый раз двенадцать часов, а если снова попадешься, то целые сутки. А за Писарева или Герцена – "аминь!" Так гимназисты называли исключение из гимназии с "волчьим билетом" – без права поступить в другую гимназию.
За гимназистами вообще следили очень строго; им ни в коем случае нельзя было появляться, например, на улице позже установленного времени. Специальные надзиратели следили за этим. В городе Немирове перед первой мировой войной произошел такой случай: два гимназических надзирателя спрятались за забором и оттуда через щелочку выслеживали запоздавших гимназистов. Вдруг видят: один гимназист на велосипеде едет. Не положено! В карцер его! Выбежали, догнали, налетели – оказалось, что это не гимназист, а студент, да еще и бойкий: он подал на надзирателей в суд – зачем к людям пристают на улице? И суд стал на сторону студента!
Прилежных и успевающих учеников и прежде награждали подарками – книгами, а при выпуске – золотыми медалями. С 1872 года в школах появилась еще "Красная доска", или, как сейчас сказали бы, "Доска почета". На этой доске вывешивали таблички с именами лучших учеников. Кстати, в этом же, 1872, году вместе с учебниками гимназисты стали носить в ранцах и дневники для записи уроков на дом и для отметок учителя: школа стала регулярно сообщать папам и мамам своих учеников, как идут занятия. До того времени школа к родителям обращалась только в самых крайних случаях, когда дело шло об исключении. А еще позже, во время революции 1905 года, в гимназиях стали создавать родительские комитеты – родители начали принимать участие в жизни школы. Педагогические же советы, педсоветы, появились, конечно, гораздо раньше – в 1827 году. Вернее, вышло такое распоряжение – создавать педагогические советы. А на самом деле советов не было, и директор гимназии правил единолично до середины XIX века, когда великий русский педагог Николай Иванович Пирогов добился, чтобы они работали.
О старой, дореволюционной гимназии есть очень много воспоминаний. Наверно, все читали интересную книгу Корнея Ивановича Чуковского – она так и называется: "Гимназия". И во многих других книгах описывается, как трудно было учиться прежде, какие бездушные были порядки. Один из прежних гимназистов пишет, например, что дружбу между учителем и учеником в гимназии было так же невозможно представить себе, как невозможно увидеть лилию, выросшую у берегов Ледовитого океана.
Но, конечно, было и много очень хороших учителей и очень хороших гимназий.
В школе до революции было много плохого, но не надо забывать, что в этой же самой школе выучились многие выдающиеся люди нашей страны, большие ученые и писатели. Иногда рассказывают, что тот или другой из знаменитых людей учился в школе плохо. Верно, так бывало. Отметки не всегда были хорошими, не все получали золотые медали. Но все очень много занимались. И в конце концов без учения ни один великий человек на свете не стал бы великим!
Рисунки Ю. Владимирова и Ф. Терлецкого.
