Физиология высшей нервной деятельности – это наука о нейрофизиологических механизмах психики и поведения, базирующейся на принципе рефлекторного отражения внешнего мира. Это материалистическое учение, которое раскрывает закономерности работы головного мозга, позволяет познать природу и внутренние механизмы обучения, памяти, эмоций, мышления и сознания.

Предмет физиологии ВНД – это объективное изучение материального субстрата психической деятельности мозга и использование этих знаний для решения практических задач сохранения здоровья и высокой работоспособности человека, управления поведением.

Методы исследования.

А) Методы изучения поведения:

1. М. этологического изучения поведения – изучение поведения животных в естественных среде посредством наблюдения. Задача – выявить основные структуры поведения и факторы, ответственные за реализацию поведения.

2. Методы условно-рефлекторного изучения поведения, использующиеся только в лабораторных условиях (Павлов).

3. Методы когнитивного изучения – в лабораторных условиях изучаются сложные стороны психики животных, кот. проявляются в проблемных ситуациях.

Б) Методы изучения мозга:

1. Морфологические методы – позвояют исследовать тонкое строение мозга (микроскопы, радиохимия).

2. Биохимические методы – исследование метаболических процессов мозга здорового и больного человека, а также при различных функциональных состояниях и деятельности (химия пептидов, медиаторов, аминокислот).

3. Физиологические методы – направлены на изучение функций различных отделов мозга (разрушение мозга, электрического раздражения мозга, регистрации электрических процессов мозга, изучения мозгового кровотока или реанцелография, томография).

Методы: наблюдение, эксперимент.

Эксперимент: острый, хранический.

Острый-после которого животное умирает.

Хранический-животное приготовлено к исследованию. Длительно живут.

Аналитический метод: «выделяй и изучай»

Синтетический метод-изучает функции на системном уровне, в целостном организме.

Метод клинических наблюдений. А. Р. Лурия.

Задачи дисциплины:

Выяснить нейрофизиологические механизмы условно-рефлекторной деятельности в организме;

Раскрыть принципы взаимодействия процессов возбуждения и торможения в нервной системе;

Выявить особенности функционирования и взаимодействия сенсорных систем;

Определить значение сенсорной информации в осуществлении психической деятельности человека.

Основателем науки Физиологии высшей нервной деятельности является И.П.Павлов. Он впервые открыл принцип условнорефлекторной связи. И.П.Павлов считал, что в основе высшей нервной и психической деятельности лежат безусловные и условные рефлексы.

нейрофизиологический психика сознание

Психические процессы теснейшим образом связаны с физиологическими, но не сводятся к ним.

В основе психической деятельности лежат не элементарные процессы возбуждения и торможения, а системные, объединяющие многие одновременно протекающие в мозге процессы анализа и синтеза в интегрированное целое.

Психическая деятельность -- функция целостного мозга, когда на основе интеграции многих нейрофизиологических механизмов мозга возникает новое качество -- психика. При этом нервная модель стимула есть не что иное, как нейрофизиологическая основа формирования субъективного образа. Субъективный образ возникает на базе нервных моделей при декодировании информации и сравнении ее с реально существующим материальным объектом.

В настоящее время установлены следующие достаточно определенные корреляции между различными проявлениями психической деятельности и нейрофизиологическими показателями работы мозга:

• 1) «волны ожидания» на ЭЭГ, которые регистрируются в ответ на сигнал, предупреждающий о предстоящей команде к действию (Г. Уолтер);
• 2) поздние компоненты вызванного потенциала, ассоциируемые с корковыми механизмами оценки смыслового содержания сенсорных сигналов (Л.М. Иваницкий, Э.Л. Костандов);
• 3) мозговые коды психической деятельности в виде определенных паттернов импульсной активности нейронов. При мультиклеточном отведении импульсных реакций корковых нейронов установлена специфичность паттернов (узоров) импульсных потенциалов нервных клеток и нейронных ансамблей не только в отношении физических (акустических) сигналов, но и семантического (смыслового) содержания воспринимаемых слов (Н.П. Бехтерева).

Психической деятельности человека эволюционно предшествуют некоторые элементы психического поведения у высших животных. К ним относится психонервная деятельность, направляемая воспроизведением образов предыдущего опыта, основанная на образном поведении животного, когда основным действенным стимулом для запускания какого-либо поведенческого акта становится не сам реальный объективный стимул окружающей среды, а «нейронный» образ этого стимула, сформировавшийся в нервных центрах (И.С. Беритов).

Поведенческие акты, определяемые психонервной деятельностью, возникают при воспроизведении образа жизненно важного объекта, приводящего к удовлетворению какой-либо органической потребности животного и человека. Например, в случае индивидуального пищевого поведения таким конечным объектом является пища.

Воспроизведенный «образ» пищи проецируется в определенном месте внешней среды и служит стимулом для движения животного к данному месту подобно тому, как это происходит, когда действительно пища располагается в этом месте. На определенном этапе формирования «психического» образа пищи он оказывается более сильным стимулом, чем реальная пища: животное подбегает к месту, ассоциируемому животным с пищей, но в действительности не содержащей ее (хотя животное хорошо видит, что пищи нет, но «образ пищи» оказывается сильнее реальности).

Форма поведения животных и человека, определяемая образами, характеризуется тем, что при помощи проецируемых в мозге образов внешних объектов у индивида устанавливаются пространственные отношения как между этими объектами, так и между собой и ними. Психонервная активность интегрирует элементы внешней среды в одно целое переживание, производящее целостный образ.

Такое воспроизведение образа может происходить и спустя длительное время после начального восприятия жизненно важной ситуации. Иногда образ может удерживаться всю жизнь без повторного его воспроизведения. Образ фиксируется в памяти и извлекается оттуда для удовлетворения господствующей биологической потребности в данный момент. В отличие от классических условных рефлексов, которые требуют повторяемости, психонервный образ формируется сразу после одной реализации поведенческого акта.

Нервным субстратом, ответственным за образное отражение, очевидно, является система звездчатых нейронов с аксонами, образующими синаптические связи, как с другими звездчатыми нейронами, так и через возвратные контакты с этим же звездчатым нейроном.

При восприятии внешнего мира временная связь между воспринимающими сенсорную информацию звездчатыми нейронами коры большого мозга устанавливается сразу при первом одновременном или последовательном возбуждении нервных клеток, образующих проекцию данного внешнего предмета, явления.

Другую форму сложных поведенческих реакций, связанных с психической сферой деятельности организма и прямо не сводимой к обычным условно-рефлекторным реакциям, представляют экстраполяционные рефлексы, основанные на способности животных и человека к прогнозированию событий, оценке, предвидению результатов своей деятельности в будущем (Л.В. Крушинекий). Экстраполяционная, или рассудочная, деятельность -- это способность организма, наблюдая за течением некоторого важного события, улавливать закономерность его протекания.

В результате, когда наблюдение прерывается, организм экстраполирует, т.е. мысленно продолжает ход события, соответствующим образом строя свое поведение без специальной процедуры стандартного обучения. Суть эксперимента по изучению экстраполяционной способности животного обычно сводится к следующему. Животное должно находить некий прямолинейно движущийся с постоянной скоростью объект.

Особенность задачи для животного состоит в том, что первоначально видимый отрезок пути затем переходит в участок, закрытый невидимой перегородкой (ширмой), животное должно подойти к концу перегородки, учитывая, представляя себе (экстраполируя) невидимый участок, исходя из сложившейся у него в мозге картины направления движения объекта.

Экстраполяционная, или рассудочная, деятельность проявляется как генетически детерминированная врожденная способность животного использовать приобретенный в течение жизни опыт в новой, незнакомой для него среде (О.С. Адрианов).

Характерное свойство элементарной рассудочной деятельности заключается в способности организма улавливать простейшие эмпирические законы, связывающие предметы и явления окружающей среды, и на этой основе приобретать возможность оперировать ими при построении и реализации программ поведения в новых ситуациях. У человека эта способность развита в наибольшей степени и является одной из физиологических предпосылок, обеспечивающих возможность творческой деятельности. Экстраполяционная деятельность является важным объективным подходом к изучению элементарной рассудочной деятельности.

Важнейшим элементом экстраполяции является опережение, предвосхищение будущих событий как специализированная форма отражения действительности. Возможная природа феномена опережающего отражения в структурах мозга, ответственных за высшие формы психической деятельности, по мнению П.К. Анохина, связана с разной скоростью протекания последовательных процессов в окружающей среде, природе и структурах мозга, обеспечивающих процесс отражения этой последовательности внешних явлений. Поскольку скорость процессов, протекающих в мозге, на несколько порядков выше, чем скорость процессов эволюции в окружающей среде, при достаточной длине последовательных событий на выходе системы возможно (в отражающих структурах мозга) образование модели, копии явления, предмета окружающей среды раньше, чем этот предмет, явление, событие действительно возникает в окружающем мире. Естественно, для этого надо достаточно четко и верно экстраполировать действительный ход, направление движения динамического последовательного процесса окружающей среды.

Задачи психофизиологии и физиологической психологии практически совпадают, и в настоящее время различия между ними носят в основном терминологический характер.

Однако был период в истории отечественной психофизиологии, когда терминологические различия были использованы для того, чтобы обозначить продуктивность складывающегося в физиологии функционально-системного подхода к изучению психики и поведения человека. Выделение психофизиологии как самостоятельной дисциплины по отношению к физиологической психофизиологии было проведено А.Р. Лурией (1973).

Согласно представлениям А.Р. Лурии, физиологическая психология изучает основы сложных психических процессов -- мотивов и потребностей, ощущений и восприятия, внимания и памяти, сложнейших форм речевых и интеллектуальных актов, т.е. отдельных психических процессов и функций. Она образовалась в результате накопления большого объема эмпирического материала о функционировании различных физиологических систем организма в разнообразных психических состояниях.

В отличие от физиологической психологии, где предметом является изучение отдельных физиологических функций, предметом психофизиологии, как подчеркивал А.Р. Лурия, служит поведение человека или животного. При этом поведение оказывается независимой переменной, тогда как зависимой переменной являются физиологические процессы. По Лурии, психофизиология -- это физиология целостных форм психической деятельности, она возникла в результате необходимости объяснить психические явления с помощью физиологических процессов, и поэтому в ней сопоставляются сложные формы поведенческих характеристик человека с физиологическими процессами разной степени сложности.

Истоки этих представлений можно найти в трудах Л.С. Выготского, который первым сформулировал необходимость исследовать проблему соотношения психологических и физиологических систем, предвосхитив таким образом основную перспективу развития психофизиологии.

Теоретико-экспериментальные основы этого направления составляет теория функциональных систем П.К. Анохина (1968), базирующаяся на понимании психических и физиологических процессов как сложнейших функциональных систем, в которых отдельные механизмы объединены общей задачей в целые, совместно действующие комплексы, направленные на достижение полезного, приспособительного результата.

С идеей функциональных систем непосредственно связан и принцип саморегуляции физиологических процессов, сформулированный в отечественной физиологии Н.А. Бернштейном (1963) задолго до появления кибернетики и открывший совершенно новый подход к изучению физиологических механизмов отдельных психических процессов. В итоге развитие этого направления в психофизиологии привело к возникновению новой области исследований, именуемой системной психофизиологией (В.Б. Швырков, 1988; Ю.И. Александров, 1997). Особо следует обсудить соотношение психофизиологии и нейропсихологии.

По определению, нейропсихология -- это отрасль психологической науки, сложившаяся на стыке нескольких дисциплин: психологии, медицины (нейрохирургии, неврологии), физиологии, -- и направленная на изучение мозговых механизмов высших психических функций на материале локальных поражений головного мозга. Теоретической основой нейропсихологии является разработанная А.Р. Лурией теория системной динамической локализации психических процессов.

Наряду с этим, в последние десятилетия появились новые методы (например, позитронно-эмиссионная томография), которые позволяют исследовать мозговую локализацию высших психических функций у здоровых людей.

Таким образом, современная нейропсихология, взятая в полном объеме своей проблематики, ориентирована на изучение мозговой организации психической деятельности не только в патологии, но и в норме. Соответственно этому круг исследований нейропсихологии расширился; появились такие направления, как нейропсихология индивидуальных различий, возрастная нейропсихология. Последнее фактически приводит к стиранию границ между нейропсихологией и психофизиологией.

Наконец, следует указать на соотношение физиологии ВНД и психофизиологии. Высшая нервная деятельность (ВНД) -- понятие, введенное И.П. Павловым, в течение многих лет отождествлялось с понятием "психическая деятельность". Таким образом, физиология высшей нервной деятельности представляла собой физиологию психической деятельности, или психофизиологию.

Хорошо обоснованная методология и богатство экспериментальных приемов физиологии ВНД оказали решающее влияние на исследования в области физиологических основ поведения человека, затормозив, однако, развитие тех исследований, которые не укладывались в "прокрустово" ложе физиологии ВНД. В 1950 г. состоялась так называемая "Павловская сессия", посвященная проблемам психологии и физиологии. На этой сессии речь шла о необходимости возрождения павловского учения. За уклонение в сторону от этого учения резкой критике подвергся создатель теории функциональных систем П.К. Анохин и некоторые другие видные ученые.

Последствия Павловской сессии оказались весьма драматичны и для психологии. В начале 50-х гг. ХХ в. имело место насильственное внедрение павловского учения в психологию. По утверждению А.В. Петровского (1967), фактически наблюдалась тенденция к ликвидации психологии и замене ее павловской физиологией ВНД.

Официально положение дел изменилось в 1962 г., когда состоялось Всесоюзное совещание по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии. Оно было вынуждено констатировать существенные изменения, которые произошли в науке в послевоенные годы.

Кратко характеризуя эти изменения, необходимо подчеркнуть следующее. В связи с интенсивным развитием новой техники физиологического эксперимента, и прежде всего с появлением электроэнцефалографии, стал расширяться фронт экспериментальных исследований мозговых механизмов психики и поведения человека и животных.

Метод ЭЭГ дал возможность заглянуть в тонкие физиологические механизмы, лежащие в основе психических процессов и поведения. Развитие микроэлектродной техники, эксперименты с электрической стимуляцией различных образований головного мозга с помощью вживленных электродов открыли новое направление исследований в изучении мозга. Возрастающее значение вычислительной техники, теории информации, кибернетики и т.д. требовали переосмысления традиционных положений физиологии ВНД и разработки новых теоретических и экспериментальных парадигм.

Благодаря послевоенным новациям существенно преобразилась и зарубежная психофизиология, которая до этого на протяжении многих лет занималась исследованием физиологических процессов и функций человека при различных психических состояниях. В 1982 г. в Канаде состоялся Первый международный психофизиологический конгресс, на котором была создана Международная психофизиологическая ассоциация и учрежден журнал "Международный журнал психофизиологии" (International Journal of Psychophisiology).

Интенсивному развитию психофизиологии способствовал и тот факт, что Международная организация по исследованию мозга провозгласила последнее десятилетие ХХ в. "Десятилетием мозга". В рамках этой международной программы проводились комплексные исследования, направленные на интеграцию всех аспектов знания о мозге и принципах его работы. Например, в 1993 г. при Институте ВНД и НФ РАН был создан Международный исследовательский центр нейробиологии сознания "Светлое пятно".

Переживая на этой основе период интенсивного роста, наука о мозге, и в том числе психофизиология, вплотную подошла к решению таких проблем, которые ранее были недоступны. К их числу относятся, например, физиологические механизмы и закономерности кодирования информации, хронометрия процессов познавательной деятельности и др.

Пытаясь представить облик современной психофизиологии, Б.И. Кочубей (1990) выделяет три новых характеристики: активизм, селективизм и информативизм.

Активизм предполагает отказ от представлений о человеке как существе, пассивно реагирующем на внешние воздействия, и переход к новой "модели" человека -- активной личности, направляемой внутренне заданными целями, способной к произвольной саморегуляции.

Селективизм характеризует возрастающую дифференцированность в анализе физиологических процессов и явлений, которая позволяет ставить их в один ряд с тонкими психологическими процессами.

Информативизм отражает переориентацию физиологии с изучения энергетического обмена со средой на обмен информацией. Понятие информации, войдя в психофизиологию в 60-е гг., стало одним из главных при описании физиологических механизмов познавательной деятельности человека.

Таким образом, современная психофизиология как наука о физиологических основах психической деятельности и поведения, представляет собой область знания, которая объединяет физиологическую психологию, физиологию ВНД, "нормальную" нейропсихологию и системную психофизиологию. Взятая в полном объеме своих задач психофизиология включает три относительно самостоятельных части: общую, возрастную и дифференциальную психофизиологию. Каждая из них имеет собственный предмет изучения, задачи и методические приемы.

Предмет общей психофизиологии -- физиологические основы (корреляты, механизмы, закономерности) психической деятельности и поведения человека. Общая психофизиология изучает физиологические основы познавательных процессов (когнитивная психофизиология), эмоционально-потребностной сферы человека и функциональных состояний.

Предмет возрастной психофизиологии -- онтогенетические изменения физиологических основ психической деятельности человека.

Дифференциальная психофизиология -- раздел, изучающий естественно-научные основы и предпосылки индивидуальных различий в психике и поведении человека.

Несмотря на многие достижения психофизиологии, особенно в последние десятилетия, психофизиологический параллелизм как система взглядов не отошел в прошлое. Известно, что выдающиеся физиологи ХХ в. Шерингтон, Эдриан, Пенфилд, Экклс придерживались дуалистического решения психофизиологической проблемы.

Согласно их мнению, при изучении нервной деятельности не надо принимать во внимание психические явления, а мозг можно рассматривать как механизм, деятельность определенных частей которого в крайнем случае параллельна разным формам психической деятельности. Целью психофизиологического исследования, согласно их мнению, должно являться выявление закономерностей параллельности протекания психических и физиологических процессов.

Многочисленные клинические и экспериментальные данные, накопленные в науке в последние десятилетия, свидетельствуют, однако, что между психикой и мозгом существует тесная и диалектическая взаимосвязь. Воздействуя на мозг, можно изменить и даже уничтожить дух (самосознание) человека, стереть личность, превратив человека в зомби. Сделать это можно химически, используя психоделические вещества (в том числе наркотики), "электрически" (с помощью вживленных электродов); анатомически, прооперировав мозг. В настоящее время с помощью электрических или химических манипуляций с определенными участками головного мозга человека изменяют состояния сознания, вызывая различные ощущения, галлюцинации и эмоции.

Все вышесказанное неопровержимо доказывает прямое подчинение психики внешним физико-химическим воздействиям. Более того, в последнее время все больше и больше накапливается данных о том, что психологические состояния человека тесно связаны с наличием или отсутствием того или иного химического вещества в мозге.

С другой стороны, все, что глубоко затрагивает психику, отражается также и на мозге, и на всем организме. Известно, что горе или сильная депрессия могут привести к телесным (психосоматическим) заболеваниям. Гипноз может вызвать различные соматические расстройства и наоборот, способствовать излечению.

Широко известны поразительные эксперименты, которые осуществляют йоги со своим организмом. Более того, такое психокультурное явление, как нарушение "табу", или колдовство у примитивных народов могут вызвать смерть даже у здорового человека. Есть свидетельства, что религиозные чудеса (явления Богоматери, Святых икон и т.п.) способствовали исцелению больных с различной симптоматикой. Интересно, в этой связи, что эффект плацебо, т.е. эффект нейтрального вещества, которое применяется вместо "ультрасовременного" лекарства, действенен для одной трети больных, независимо от их социального статуса, культурного уровня, вероисповедания или национальности.

В целом приведенные выше факты однозначно свидетельствуют о том, что столь тесную взаимосвязь между мозгом и психикой нельзя объяснить с позиций физиологического параллелизма. Важно, однако, подчеркнуть и другое. Отношение психики к мозгу нельзя понимать как отношение продукта к производителю, следствия к причине, поскольку продукт (психика) может и часто очень эффективно воздействует на своего производителя -- на мозг.

Таким образом, между психикой и мозгом, психическим и физиологическим, по-видимому, существует диалектическая, причинно-следственная связь, еще не получившая полного объяснения.

Исследователи не оставляют попыток проникнуть в суть проблемы, предлагая иногда в высшей степени необычные варианты решения. Например, такие выдающиеся физиологи как Экллс и Барт считают, что мозг не "продуцирует дух", но "обнаруживает его". Получаемая органами чувств информация, "материализуется" в химические субстанции и изменения в состоянии нейронов, которые физически накапливают символические значения чувственных ощущений. Так происходит взаимодействие внешней материальной реальности с духовным субстратом мозга. При этом, однако, возникают новые вопросы: что является "носителем" духа вне мозга, с помощью каких именно рецепторов воспринимается организмом человека внешний "дух" и т.д.

Наряду с такими "экстравагантными" решениями, новые подходы к изучению соотношения физиологического и психологического прорабатываются и в контексте отечественной науки.

Современные варианты решения психофизиологической проблемы можно систематизировать следующим образом:

Психическое тождественно физиологическому, представляя собой не что иное, как физиологическую деятельность мозга. В настоящее время эта точка зрения формулируется как тождественность психического не любой физиологической деятельности, но только процессам высшей нервной деятельности. В этой логике психическое выступает как особая сторона, свойство физиологических процессов мозга или процессов высшей нервной деятельности

Психическое -- это особый (высший) класс или вид нервных процессов, обладающий свойствами, не присущими всем остальным процессам в нервной системе, в том числе процессам ВНД. Психическое -- это такие особые (психонервные) процессы, которые связаны с отражением объективной реальности и отличаются субъективным компонентом (наличием внутренних образов и их переживанием).

Психическое, хотя и обусловлено физиологической (высшей нервной) деятельностью мозга, тем не менее, НЕ ТОЖДЕСТВЕННО ей. Психическое не сводимо к физиологическому как идеальное к материальному или как социальное к биологическому.

Прежняя, субъективно-эмпирическая психология ограничивалась утверждением параллелизма психических и физиологических явлений. На этой основе и возникла та странная теория "психических теней", которая – в любом из ее вариантов,- по сути, означала собой отказ от решения проблемы. С известными оговорками это относится и к последующим теоретическим попыткам описать связь психологического и физиологического, основываясь на идее их морфности и интерпретации психических и физиологических структур посредством логических моделей.

Другая альтернатива заключается в том, чтобы отказаться от прямого сопоставления психического и физиологического и продолжить анализ деятельности, распространив его на физиологические уровни. Для этого, однако, необходимо преодолеть обыденное противопоставление психологии и физиологии как изучающих разные "вещи".

Хотя мозговые функции и механизмы бесспорный предмет физиологии, но из этого вовсе не следует, что эти функции и механизмы остаются вне психологического исследования, что "кесарево должно быть отдано кесарю".

Эта удобная формула, спасая от физиологического редукционизма, вместе с тем вводит в пущий грех – в грех обособления психического от работы мозга. Действительные отношения, связывающие между собой психологию и физиологию, похожи скорее на отношения физиологии и биохимии: прогресс физиологии необходимо ведет к углублению физиологического анализа до уровня биохимических процессов; с другой стороны, только развитие физиологии (шире – биологии) порождает ту особую проблематику, которая составляет специфическую область биохимии.

Психология и Физиология

Психология как наука обладает особыми качествами, которые отличают ее от других дисциплин. Как система жизненных явлений психология знакома каждому человеку. Она представлена ему в виде собственных ощущений, образов, представлений, явлений памяти, мышления, речи, воли, воображения, интересов, мотивов, потребностей, эмоций, чувств и многого другого. Основные психические явления мы непосредственно можем обнаружить у самих себя и косвенно наблюдать у других людей.

В научном употреблении термин "психология" появился впервые в 16 веке. Первоначально он относился к особой науке, которая занималась изучением так называемых душевных, или психических, явлений, т.е. таких, которые каждый человек легко обнаруживает в собственном сознании в результате самонаблюдения. Позднее, в 17-19вв., сфера исследований психологов значительно расширилась, включив в себя неосознаваемые психические процессы (бессознательное) и деятельность человека.

В 20 столетии психологические исследования вышли за рамки тех явлений, вокруг которых они на протяжении веков концентрировались. В этой связи название "психология" отчасти утратило свой первоначальный б достаточно узкий смысл, когда оно относилось только к субъективным, непосредственно воспринимаемым и переживаемым человеком явлениям сознания. Однако до сих пор по сложившейся веками традиции за этой наукой сохраняется ее прежнее название.

Предметом изучения психологии прежде всего является психика человека и животных, включающая в себя многие субъективные явления. С помощью одних, таких, например, как ощущения и восприятие, внимание и память, воображение, мышление и речь, человек познает мир. Поэтому их часто называют познавательными процессами. Другие явления регулируют его общение с людьми, непосредственно управляют действиями и поступками. Их называют психическими свойствами и состояниями личности, включают в их число потребности, мотивы, цели, интересы, волю, чувства и эмоции, склонности и способности, знания и сознание. Кроме того, психология изучает человеческие общение и поведение, их зависимость от психических явлений и, в свою очередь, зависимость формирования и развития психических явлений от них.

Человек не просто проникает в мир с помощью своих познавательных процессов. Он живет и действует в этом мире, творя его для себя с целью удовлетворения своих материальных, духовных и иных потребностей, совершает определенные поступки. Для того чтобы понять и объяснить человеческие поступки, мы обращаемся к такому понятию, как личность.

В свою очередь психические процессы, состояния и свойства человека, особенно в их высших проявлениях, вряд ли могут быть осмысленны до конца, если их не рассматривать в зависимости от условий жизни человека, от того, как организованно его взаимодействие с природой и обществом (деятельность и общение). Общение и деятельность также поэтому составляют предмет современных психологических исследований.

Психические процессы, свойства и состояния человека, его общение и деятельность разделяются и исследуются отдельно, хотя в действительности они тесно связанны друг с другом и составляют единое целое, называемое жизнедеятельностью человека.

Процессы Состояния Свойства

Индивидуальные Групповые

Внутренние Внешние

(психические) (поведенческие)

Кроме индивидуальной психологии поведения в круг явлений, изучаемых психологией, входят и отношения между людьми в различных человеческих объединениях -больших и малых группах, коллективах.

Физиология и психология история взаимодействия

Еще задолго до Октябрьской революции в русской физиологии и психологии существовала материалистическая традиция. В дореволюционной России существовала, без сомнения, и идеалистическая традиция в психологии, однако здесь необычно рано получила сильную поддержку материалистическая тенденция в психологии. В 1863 г. Иван Сеченов (1829-1905) публикует свою книгу "Рефлексы головного мозга" – книгу, истинное предназначение которой раскрывалось в ее первоначальном названии, отвергнутом царской цензурой, – "Попытка установить физиологические основы психологических процессов". В этой работе Сеченов писал о том, что "вся сознательная или бессознательная деятельность является рефлекторной".

По поводу взглядов Сеченова возникли споры среди образованной санкт-петербургской публики. На ходе дискуссии сказывалась та политическая и идеологическая атмосфера, которая сложилась в России конца XIX столетия; представители радикально настроенной интеллигенции, как правило (но отнюдь не всегда), приветствовали взгляды Сеченова, в то время как официальная бюрократия того времени отрицательно относилась к этим взглядам. В 1866 г. санкт-петербургская цензура запретила продавать книгу Сеченова, а ему самому грозили судом по обвинению в подрыве основ общественной морали. Сеченову удалось избежать суда, однако в результате этого существовавшая связь между материализмом в науке и радикальными тенденциями в политике только усилилась и стала более очевидной.

Несмотря на то, что в дореволюционной России материализм имел прочные позиции в психологии, он ни в коем случае не располагал монополией в этой области. Самого Сеченова считали прежде всего физиологом, а не психологом. Против его взглядов и взглядов некоторых из его учеников выступали не только цензоры и представители церкви, но также и профессора университетских кафедр философии и психологии, поскольку установки Сеченова противоречили основному направлению в академической психологии России того времени. Тем не менее вопросы, поднимаемые Сеченовым в связи с обсуждением проблемы природы психического и его отношения с физиологическим, стали предметом горячих дискуссий, развернувшихся среди русских психологов, физиологов, философов и представителей политических кругов в конце XIX столетия. История этих дискуссий еще недостаточно исследована, однако даже поверхностный взгляд позволяет отметить то обстоятельство, что отдельные черты этих дискуссий напоминают те споры по упомянутым вопросам, которые были продолжены и в советский период.

Самое важное влияние на развитие русской физиологии и психологии оказали работы Ивана Павлова (1849-1936), являющегося одной из выдающихся фигур в мировой науке. И хотя в данной работе невозможно и неуместно пытаться обобщить взгляды Павлова, все же представляется целесообразным хотя бы коротко остановиться на некоторых из аспектов этих взглядов, особенно на тех, которые позднее стали предметом философских и методологических споров в Советском Союзе. С точки зрения истории и философии науки величайшее значение работ Павлова заключается в том, что ему удалось представить психическую деятельность как явление, которое может успешно исследоваться объективными методами естественных наук. В противоположность "интроспективным" методам изучения умственной деятельности, распространенным в то время, метод Павлова основывался на предположении о том, что психические явления могут быть поняты и объяснены на основании внешних по отношению к предмету исследования свидетельств. Разумеется, в этом он не был абсолютно оригинален, однако, будучи великолепным экспериментатором, Павлов смог осуществить подлинное единство методологии и практики экспериментирования с животными. На основе своих экспериментов он выдвинул теорию высшей нервной деятельности, объясняющую психическую деятельность человека с помощью ее физиологических основ.

Наибольшую известность Павлову принесла его теория условных и безусловных рефлексов. Он говорил о том, что безусловные рефлексы являются врожденными формами нервной деятельности, передаваемыми по наследству. Условные же рефлексы являются такими формами этой деятельности, которые основываются на специфических безусловных рефлексах и приобретаются организмом в ходе его жизнедеятельности; как правило, считал Павлов, условные рефлексы не наследуются, хотя в отдельных случаях возможно и такое.

В классическом примере с собакой и звонком безусловным рефлексом у собаки являлось слюноотделение в ответ на пищевой раздражитель. Условный рефлекс – слюноотделение в ответ на звонок – вырабатывался у собаки в результате многократного предварительного совмещения звонка с пищей. Далее Павлов показывал возможность формирования у собаки "условного рефлекса второго порядка", то есть формирования условного рефлекса на включенную лампочку на основе уже выработанного условного рефлекса на звонок. Следует подчеркнуть, что в этом случае действие основного раздражителя – пищи – уже не совмещалось с включением лампочки. Таким образом, Павлову удалось продемонстрировать, что рефлексы могут формироваться и косвенным путем. Павлов считал, что и психическая деятельность человека может быть объяснена таким же образом или, по крайней мере, на основе подобных представлений.

Свою теорию Павлов назвал "теорией высшей нервной деятельности", и это название вошло в терминологию советской физиологической и психологической науки.

Внутренняя структура действия рефлекса описывалась Павловым с помощью термина "рефлекторная дуга", к которому мы еще обратимся в дальнейшем изложении. По Павлову, рефлекторная дуга связывала между собой афферентные и эфферентные нейроны и нервные центры.

Павлов считал, что у человека нервные центры располагаются в коре полушарий головного мозга. И в тех случаях, когда речь идет об образовании условных рефлексов у человека, "временные связи" устанавливаются в результате "иррадиации" стимулов, достигающих коры полушарий. Как говорит об этом сам Павлов, "основной механизм образования условного рефлекса есть встреча, совпадение во времени раздражения определенного пункта коры полушарий с более сильным раздражением другого пункта, вероятно, коры же, в силу чего между этими пунктами более или менее скоро протаривается более легкий путь, образуется соединение"

Павловым было продемонстрировано также и существование процесса, противоположного процессу "иррадиации", – процесса подавления или торможения сигнала. Павлову удалось научить собаку отличать не только различные сигналы (такие, как звуковые или световые), но также различать различные звуковые сигналы, отличающиеся частотой колебаний. В результате этих экспериментов Павлов пришел к выводу о том, что "участок коры головного мозга, реагирующий на внешний раздражитель, оказывается суженным".

Одним из наиболее гибких понятий, выдвинутых Павловым и до сих пор еще недостаточно разработанным, является понятие о "второй сигнальной системе" как свойстве, присущем только психике человека. Большую часть своих исследований и экспериментов Павлов провел на собаках, однако в последние годы он также работал с обезьянами и гориллами; его интересы во все большей степени начинали связываться с тем, что он считал конечной целью исследований в области нейрофизиологии, – с изучением психики человека. В отличие от животных, инстинкты свойственны человеку в меньшей степени, а потому, считал Павлов, человеческое поведение в большей, нежели это свойственно животным, степени определяется теми или иными условными рефлексами. Поведение животных и человека формируется сходными путями, однако человек располагает "дополнительным инструментом", обладающим практически бесконечными возможностями для формирования психики и поведения, и таким инструментом является язык. В то время как животное реагирует только на простые ("первичные") сигналы или символы (даже в том случае, когда собака подчиняется устной команде человека, ее реакция по сути своей ничем не отличается от той, какую она демонстрирует в случаях, когда она рёагирует на звонок или свет лампочки), человек способен реагировать на смысл произносимых или написанных слов ("вторичные сигналы"). Речевое или письменное послание (даже минимальной сложности), воспринимаемое любым человеком, будет наполнено смыслом и различного рода ассоциациями, свойственными только этому человеку. И именно эту "вторую сигнальную систему" Павлов рассматривал как бесконечно более сложную, нежели "первую сигнальную систему" животных, считая, что их невозможно сравнивать как в количественном, так и в качественном отношении. Таким образом, Павлова /165/ нельзя считать человеком, убежденным в том, что описание поведения человека может быть сведено к простой схеме "стимул – реакция", как это можно сделать в случаях известных экспериментов с собаками. Он полностью отдавал себе отчет в качественном отличии человека от других видов животных. Тем не менее он был убежден также в возможности изучать человеческое поведение на основе данных физиологии нервной системы человека.

Отношение Павлова к психологии неоднократно становилось предметом всевозможных спекуляций, многие из которых подразумевали его негативное отношение к самому факту существования психологии как науки. На самом деле Павлов возражал против использования понятия "психология" применительно к животным, поскольку считал внутренний мир животного принципиально недоступным для понимания человеком. Далее, он глубоко критически относился к тому, что считал метафизическими представлениями, и что содержалось подчас в терминологии психологии. В свои молодые годы он с сомнением относился к научной ценности большинства исследований, которые велись в то время в области психологии. С годами, а также по мере того, как экспериментальная психология продолжала неуклонно развиваться в качестве самостоятельной дисциплины, его отношение к ней постепенно менялось. В 1909 г. Павлов говорил:

"...я хотел бы предупредить недоразумение в отношении ко мне. Я не отрицаю психологии как познания внутреннего мира человека. Тем менее я склонен отрицать что-нибудь из глубочайших влечений человеческого духа. Здесь и сейчас я только отстаиваю и утверждаю абсолютные, непререкаемые права естественнонаучной мысли всюду и до тех пор, где и покуда она может проявлять свою мощь. А кто знает, где кончается эта возможность!".

Однако даже в тех высказываниях, в которых подтверждалось право психологии на существование в качестве самостоятельной научной дисциплины, можно было обнаружить в целом скептическое отношение Павлова к психологии. Так, последнее предложение из приведенной только что цитаты имплицитно содержит в себе различие между психологией и "естественнонаучной мыслью" – различие, против которого выступят большинство психологов. И когда Павлов говорил о возможности слияния в будущем физиологии и психологии, многие психологи были уверены в том, что при этом он имеет в виду поглощение психологии физиологией. Следует признать, что Павлов относился к психологии как науке с известной долей сомнения, хотя и не был настроен по отношению к ней столь враждебно, как это пытаются представить некоторые исследователи его творчества. Несмотря на весьма часто произносимые им предостережения против редукционистского подхода, его призывы к изучению "организма в целом" и его убеждение в том, что человек обладает "качественной и количественной уникальностью", все же взглядам Павлова была присуща тенденция рассматривать психические явления (и в особенности рефлекторную дугу) с помощью упрощенных, механистических представлений и понятий. В то время когда психология на самом деле испытывала сильнейшее влияние со стороны идеалистических концепций и взглядов, подобная тенденция была, возможно, неизбежной, поскольку являлась в известном смысле результатом борьбы, которую вел Павлов за утверждение своего учения об условных рефлексах, учения, которое сегодня рассматривается как величайшее достижение физиологии и психологии.

Павлов не был марксистом и никогда не использовал теорию диалектического материализма для оправдания и защиты собственной теоретической системы. На протяжении многих лет после Октябрьской революции он выступал против марксистского влияния в сфере науки и образования и даже выступал с критикой марксистской философии. В последние годы жизни, однако, его взгляды в этом отношении претерпели изменения – он приветствовал советское правительство за ту поддержку, которую оно оказывало развитию науки, а также говорил о том большом впечатлении, которое производила на него интеллигентность отдельных большевистских лидеров, подобных, например, Николаю Бухарину. Один из его учеников – П.К. Анохин, чьи взгляды будут рассмотрены в отдельном разделе этой главы, утверждал, что в одной из бесед с Павловым он попытался показать глубоко диалектичный характер его учения об условных рефлексах, раскрывающего существо принципа единства и борьбы противоположностей. В ответ на это Павлов, по словам Анохина, воскликнул:

"Вот и оказывается, что я диалектик!".

Учение Павлова содержит в себе множество аспектов, привлекающих внимание сторонников диалектического материализма. Во-первых, одна из главных целей, к которой стремился Павлов, – объяснение психических явлений на базе физиологии, безусловно, находила поддержку со стороны материалистов. Кроме того, то обстоятельство, что Павлов постоянно подчеркивал необходимость изучения организма в его целостности, "во всем богатстве его связей", всячески приветствовалось советскими авторами, поскольку согласовывалось с диалектическим принципом взаимосвязанности материального мира. Подчеркивание Павловым уникальности человека, обладающего второй сигнальной системой, рассматривалось как понимание качественных различий, существующих между организмами, принадлежащими к различным уровням организации материи, – различий, основанных на принципе перехода количественных изменений в качественные. Описание человеческого тела как системы, отличающейся "уникальностью по степени саморегуляции", которое давал в своих работах Павлов, рассматривалось, с одной стороны, как предвосхищение кибернетических концепций, а с другой – как понимание Павловым диалектического характера процесса развития материи.

Исследователи в Советском Союзе и за его рубежами зачастую по-разному смотрят на то, что собой представляет учение Павлова, по-разному оценивают его значение. Ученые, живущие за пределами Советского Союза, часто склонны рассматривать это учение как ограниченное рамками экспериментальных исследований и гипотез, имеющих отношение к условным и безусловным рефлексам. Для некоторых из них имя Павлова ассоциируется прежде всего с картиной, происходящей в мозгу собаки в процессе слюноотделения. С другой стороны, советские исследователи рассматривают теорию Павлова не только как собрание подобных фактов и заключений, но также и как некий общий подход к изучению природы вообще и биологии в частности. Павлов сам дал основания для подобной трактовки, когда в беседе с американским психологом К.С. Лэшли в ответ на просьбу последнего дать определение понятия "рефлекс" сказал:

"Теория рефлекторной деятельности опирается на три основных принципа точного научного исследования: во-первых, принцип детерминизма, то есть толчка, повода, причины для всякого данного действия, /167/ эффекта; во-вторых, принцип анализа и синтеза, то есть первичного разложения целого на части, единицы и затем снова постепенного сложения целого из единиц, элементов, и, наконец, в-третьих, принцип структурности, то есть расположения действий силы в пространстве, приурочение динамики к структуре".

В ответ на это заявление Павлова Лэшли в свою очередь заметил, что данное определение является настолько широким, что его можно рассматривать в качестве общего принципа для всей науки. Однако Павлов твердо настаивал именно на этой формулировке, которую впоследствии часто приводили в ходе дискуссии о значении теории рефлекса в советской литературе.

Некоторые советские авторы предлагали различать собственно физиологический и философский смысл понятия "рефлекс", открывая тем самым возможность для разговора об известной ограниченности учения Павлова, не касающейся, однако, его методологического значения. Подобное различие предлагал делать Ф.В. Бассин – известный советский ученый, занимавшийся проблемами бессознательного и отмечавший значение работ Фрейда в то время, когда это было весьма редким явлением для советской науки, выступая на Всесоюзном совещании по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии; по его мнению, самое большое значение работ Павлова заключалось в том, что в их основе лежала идея о влиянии внешних условий на формирование и развитие биологических факторов. Он говорил:

"Тот, кто отказывается от рефлекторной теории в ее философском понимании, отказывается больше чем от павловского учения: он отказывается от диалектико-материалистического истолкования биологических процессов вообще. Это, безусловно, так, ибо приверженность рефлекторному принципу в его философском понимании (то есть идея принципиальной зависимости биологических процессов от факторов среды) – это то основное, то самое глубокое, что отличает нас от сторонников идеалистической биологии с ее подчеркиванием имманентности, спонтанности и, следовательно, принципиальной арефлекторности жизненных процессов... Я напоминаю об этом, ибо нужно ясно видеть разницу между рефлекторным принципом в его общем, философском понимании и конкретным представлением о физиологической структуре..."

Сразу же после революции в России можно было обнаружить представителей нескольких школ в психологии. К числу тех, кто разделял идеалистические взгляды на психологию, принадлежали Н. Лосский и С. Франк, отстраненные от занимаемых постов вскоре после революции. Другую группу составляли представители экспериментальной психологии, чьи взгляды находились под сильным влиянием "субъективной психологии"; после революции они предпочли занять нейтральные позиции "эмпирической психологии", надеясь таким образом избежать возможных осложнений. К их числу принадлежали Г.И. Челпанов и А.П. Нечаев. Третья группа состояла в основном из физиологов, в числе которых прежде всего следует назвать В. М. Бехтерева; с сомнением относясь к самому термину "психология", представители этой группы стремились к ее реконструкции на подлинно научной, объективной основе.

Первым советским психологом, который призвал к применению марксизма в психологии, был К.Н. Корнилов – человек, чьи взгляды имели интересную историю в 20-30-х годах. Выступая на съездах психоневрологов в 1923 и 1924 гг., Корнилов пытался продемонстрировать действие законов материалистической диалектики в проводимых им психологических исследованиях. Он утверждал, что диалектический принцип всеобщих изменений распространяется и на сферу психологии, "в которой нет объектов, а существуют только процессы, в которой все находится в движении и не существует ничего статичного". Диалектический принцип взаимосвязанности материи, продолжает он, обнаруживает себя в тенденции "крайнего детерминизма", присущей психологическим исследованиям, включая и школу Фрейда. Этот принцип находится в полном соответствии и с принципами гештальтпсихологии, а также взглядами, подчеркивающими важность изучения всех форм поведения, а не отдельных частей поведенческого опыта. По его мнению, в психологических следованиях можно обнаружить множество примеров, иллюстрирующих действие закона перехода количества в качество путем скачков: это и способность различать цвета (когда количественное различие в частоте различных световых волн приводит к качественному различию между воспринимаемыми цветами), это и концепция "порогов в восприятии", и закон Вебера – Фехнера, согласно которому человек различает предметы различного веса, и т. д.

Подобно Энгельсу в моменты его наибольшего подъема, Корнилов готов видеть действие принципов диалектики буквально везде. Неудивительно поэтому, что вскоре Корнилов был подвергнут критике за то, что применял диалектику "чисто формально", используя ее как средство оправдания уже ведущихся исследований, а не как методологию, руководящую направлением исследований. Особенную критику вызвало его утверждение о том, что "реактология" (термин, используемый Корниловым для обозначения собственного подхода к психологии) представляет собой диалектический синтез субъективной и объективной тенденций в советской психологии – синтез, позволяющий сохранить понятия "сознание", "психика" при одновременном использовании результатов исследований в области физиологии рефлексов.

Несмотря на все попытки Корнилова установить связь между собственными исследованиями и диалектикой, нельзя утверждать, что марксизм оказывал главное влияние на его работу. Его усилия, направленные на соединение элементов субъективной психологии с новыми данными в области физиологии рефлексов, проистекали из его убеждения в том, что оба этих направления обладают известными преимуществами. Он думал, что физиологи и бихевиористы, сконцентрировав свое внимание исключительно на вопросах мускульных реакций, не посягали тем самым на сферу ответственности психологов. С другой стороны, представители традиционной психологии слепо игнорировали работы таких ученых, как Павлов, Бехтерев и их последователи. После 1923 г. Корнилов возглавил Московский институт физиологии, где работали такие ученые, как Н.Ф. Добрынин, А.Н. Леонтьев и А.Р. Лурия, чьи работы впоследствии приобрели широкую известность. Они также тесно сотрудничали с группами исследователей, возглавляемыми П.П. Блонским и М.А. Рейснером. Все эти люди в то время пытались экспериментировать с различными направлениями в психологии, что стало невозможным позднее в связи с наступившим идеологическим давлением на науку со стороны партии и государства.

Среди основных направлений или школ, существовавших в то время в советской психологии и физиологии, помимо "реактологии" следует назвать "рефлексологию" М. Бехтерева (1858-1927). От "реактологии" она резко отличалась тем, что отказывалась от использования таких традиционных понятий, как "психика", "внимание" и "память". Взгляды этого направления или школы основывались на двух различных источниках: материалистической традиции в русской физиологии (идущей от Сеченова и Павлова к трудам самого Бехтерева) и американском бихевиоризме. Еще задолго до революции Бехтерев утверждал, что всякий мыслительный процесс (будь то осознанный или бессознательный) рано или поздно проявит себя в поведении, которое можно будет наблюдать объективно. И именно на основе этих наблюдений Бехтерев и его последователи и ученики надеялись построить науку о поведении. В 20-е годы этот подход обрел такую популярность, что само существование психологии как отдельной научной дисциплины оказалось под угрозой.

В 20-е годы среди советских исследователей существовал неподдельный интерес к психологии 3. Фрейда, а также споры по поводу того, насколько его учение соответствует марксистской интерпретации психологии. Однако уже в то время было совершенно ясно, что со временем сам термин "фрейдизм" приобретет для советских марксистов уничижительный смысл. Отчасти интерес к учению Фрейда объяснялся простым любопытством; многие статьи, выходящие в то время в советских политических и литературных журналах, содержали элементарное изложение или описание работ Фрейда. В то время Фрейдом еще не были опубликованы его последние работы, содержащие критику коммунизма. Для некоторых советских исследователей учение Фрейда выступало как торжество идей детерминизма, означающее конец представлений о свободе воли. В одной из статей, опубликованных в 1923 г. в главном марксистском теоретическом журнале, Б. Быховский отмечает, что "психоанализ в основе своей есть учение, проникнутое монизмом, материализмом... и диалектикой, то есть методологическими принципами диалектического материализма". Подобные же замечания делались в то время такими интеллектуальными и политическими лидерами, как М.А. Рейснер, А.П. Пинкевич и Л. Троцкий. Однако к концу 20-х годов обсуждение работ Фрейда в советской литературе сменилось открытой критикой в адрес его учения.

К концу 20-х годов в развитии советской психологии появляется новая тенденция, связанная с пониманием достаточно широким кругом исследователей того, что теперь, после поражения сторонников "субъективизма" и "интроспекции", наибольшая опасность советской психологии грозит "слева" – со стороны тех воинствующих материалистов, которые надеялись, что чисто физиологический подход к пониманию мыслительной деятельности сможет поглотить психологию. Защитники психологии сплотили свои ряды в "великой борьбе за сознание". Эта борьба, которая закончилась победой сторонников психологии и сознания, носила на себе отпечаток того времени. В связи с этим хотелось бы предостеречь историков науки от ошибок в оценках, связанных с тенденцией смотреть на события, происходящие в Советском Союзе, как на нечто, не имеющее значения для Истории развития мысли в целом. В те годы специалисты во многих страдах обсуждали проблему значимости понятия "сознание". Как пишет Эдвин Г. Боринг в статье "История психологии", опубликованной в "Британской энциклопедии", "к концу 20-х годов гештальтпсихология и бихевиоризм завоевали господство в борьбе с устаревшим интроспекционизмом. Однако в 30-х годах обе эти школы приходят в упадок или, по крайней мере, утрачивают свою агрессивность. На смену бихевиоризму приходит операционализм, как более утонченное направление психологических исследований, и одним из центральных вопросов для психологии начала 40-х годов становится вопрос о том, сумеет ли гештальтпсихология сохранить понятие "сознание" или же операционализму удастся редуцировать это понятие к терминам, определяющим способ его изучения".

Отголоски этих процессов, происходящих в развитии мировой психологической науки, наблюдались и в процессах, происходящих в советской психологии. В Советском Союзе, так же как и в других странах, критика концепции интроспекционизма увенчалась успехом, можно даже сказать, что в Советском Союзе этот "успех" носил избыточный характер, поскольку был достигнут с помощью специфического политического инструментария, находящегося в распоряжении Коммунистической партии, – все возрастающего контроля над деятельностью ученых, а также редколлегий различных журналов. Так же как и в других странах, в Советском Союзе на смену грубому механицизму раннего бихевиоризма пришел более утонченный подход, что тем не менее не умаляло достижений бихевиоризма.

Вместе с тем история развития психологии в Советском Союзе обладает и уникальными, специфическими для этой страны чертами. Язык дискуссий здесь все больше становится языком теоретического марксизма. Более того, различного рода политические решения, принимаемые Коммунистической партией, с течением времени стали оказывать все возрастающее непосредственное влияние на сам ход этих дискуссий. Так, скажем, решение об ускорении темпов индустриализации потребовало от части советских граждан огромного напряжения не только физических сил, но и огромной силы воли. В этих условиях могли приветствоваться (и на самом деле приветствовались) такие психологические теории, в которых подчеркивалось бы значение собственных усилий личности, направленных на самореализацию. Многие авторы, занимавшиеся изучением истории развития советской психологии, обращали внимание именно на это смещение в ее акцентах. Одна из глав уже упоминавшейся книги Р. Бауэра, посвященная этому вопросу, носит весьма характерное в этом отношении название – "Сознание приходит к человеку". Марксистская теория объясняет эти процессы на основе так называемой "ленинской теории отражения", согласно которой разум или сознание играет активную роль в процессе познания.

В начале 30-х годов, по мере того как "рефлексология" Бехтерева постепенно утрачивала свою популярность, советская психология завоевывает все более прочные позиции. Как мы увидим в разделах этой главы, посвященных взглядам Выготского, Лурия, Леонтьева и Рубинштейна, марксизм все более утонченным образом включается в психологическую теорию. Все более возрастающая утонченность психологической теории сопровождалась (как ни удивительным это может показаться) ростом интереса к таким областям практической деятельности, как промышленность и образование. В это время возникают и бурно развиваются такие направления, как инженерная психология, психотехника, исследования по научной организации труда (НОТ). Важную роль в начале 30-х годов играют и исследования в области педагогической психологии.

В конце 30-х годов политическая атмосфера в Советском Союзе носила весьма мрачный и зловещий характер, и в последующие годы (особенно сразу же по окончании второй мировой войны) ситуация не только не улучшилась, а ухудшилась. Именно в эти годы устанавливается сталинская система политического контроля. Жертвами кампании "чисток" в партии стали многие из тех, кто ранее выступал за обновление психологии. Позднее советские историки признавали, что в те годы политический контроль нанес серьезный ущерб многим областям советской науки, включая и психологию. Как писал об этом в 1966 г. известный советский историк психологии М.Г. Ярошевский "критика педологии проходила в сложной обстановке второй половины 30-х годов и нередко сопровождалась отрицанием всего положительного, что было сделано советскими учеными, так или иначе связанными с педологией, но вместе с тем творчески развивавшими педагогику и психологию"

К счастью, многое из того, что имело важное значение для развития советской психологии, было сделано еще до установления этого жесткого политического контроля. К числу этих достижений относятся работы Л.С. Выготского, который проводил свои исследования в конце 20 – начале 30-х годов.

Выводы

Соотношение психического и физиологического – коренная проблема психологии и физиологии, от решения которой самым существенным образом зависит развитие науки. Она является специфическим преломлением философской проблемы материи и сознания, так как отношение сознания (и психического вообще) к мозгу есть частный случай отношения сознания к материи, что представляет собой содержание основного вопроса всякой философии. Особый интерес проблема соотношения психического и физиологического приобретает в связи с потребностями развития современной психологии, физиологии, педагогики, а также философии. Связь сознания, психики с мозгом является одной из центральных проблем философии. Проблема соотношения психического и физиологического нередко бессознательно отождествляется или чрезмерно сближается с проблемой мозга и психики, что приводит к дуалистическим или вульгарно-материалистическим ошибкам. Поэтому задача разработки проблемы мозга и психики на основе данных современной физиологии высшей нервной деятельности и психологии приобретает большое методологическое значение.

Литература

1. Асратян Э.А. И.П. Павлов. Жизнь, творчество, современное состояние учения. М., 1981.

2. Анохин П.К. Иван Петрович Павлов: жизнь, деятельность и научная школа. М.; Л., 1949.

3. Павлов И.П. Избранные труды по физиологии высшей нервной деятельности. М., 1950.

4. Купалов П.С. Учение о рефлексе и рефлекторной деятельности и перспективы его развития//Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии. М., 1963

5. Корнилов К. Диалектический метод в психологии

6. Быховский Б. О методологических основаниях психоаналитического учения Фрейда

7. Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1966.

Предметом медицины является человек, проявляющий себя в событиях повседневной жизни в своей биологической ипостаси как организм, в социально-психологическом качестве - как личность.

Ю.М. Губачев

При решении этой сложной проблемы прежде всего необходимо определить сущность психики, выделить ее наиболее характерные признаки.

Наиболее существенными для направленного поиска физиологических механизмов психики являются два ее основных свойства.

Первое свойство: будучи продуктом мозга, психика отражает не работу, а внешний мир, объективную реальность. Ощущается, таким образом, не работа нервных клеток, не передача возбуждения из одних отделов в другие, другими словами, не внутренние механизмы деятельности мозга, а ее конечный результат, благодаря которому в сознании воссоздается картина действительности. При этом речь идет не о "фотографическом" отображении внешнего мира, а о творческом активном процессе, в котором образы окружающей среды преломляются через индивидуальный опыт субъекта.

Второй особенностью психики является то, что картина окружающего мира предстает в сознании как нечто отличное от субъекта. Образы внешнего мира не сливаются с ощущением собственной "я", со сферой внутренних переживаний. В отличие от первого свойства, которое характерно для всех видов психического отражения, эта вторая особенность психики присуща лишь ее высшей форме - человеческому сознанию. Исходя из сказанного, физиологические механизмы должны обеспечить, во-первых, воссоздание картины внешнего мира, и, во-вторых, сопоставление этой картины с внутренними переживаниями субъекта.

Одним из путей этих механизмов является изучение параллельно физиологических и психических феноменов с последующим сопоставлением полученных данных. Однако на этом пути исследователи встречаются со значительными трудностями как методического так и методологического характера. Первые обусловлены сложностью самого объекта исследования - человеческого мозга; вторые -

тем, что производится сравнение разных уровней мозговой интеграции, которые находят качественно различное выражение, например, ощущение красного света и колебания электрического потенциала мозга.

Трудности методического характера преодолеваются по мере накопления знаний о работе мозга. Метрологические трудности могут быть преодолены на основе последовательного применения принципов диалектики, знания общих законов мироздания.

При решении проблем, связанных с двумя смежными науками - физиологией и психологией - могут быть использованы принципы решения аналогичных проблем, стоящих на стыке других фундаментальных наук, таких, как физика, химия и биология, с той, правда, оговоркой, что задача физиолога еще сложнее, так как он имеет дело не с различными формами движения материи (как физик или химик), а с наиболее сложно организованной живой материей и ее высшим проявлением в виде психики.

При изучении состояния между явлениями, относящимися к разным условиям интеграции, важным связующим звеном могут явиться понятия информации и ее кода. При этом одна из наук исследует механизмы, явления, ее внутреннюю организацию, то есть код, а смежная с ней наука - то, как этот механизм проявляется в качественно иных процессах более высокого уровня. То, что является кодом для одной науки, выступает как информация для смежной научной дисциплины. В свою очередь, процессы более высокого уровня образуют код, с которого считывается информация для явлений, выступающих предметом исследования следующей науки. Например, физическая структура атома в виде определенного числа протонов и нейтронов, входящих в состав атомного ядра, а также число и энергетическое состояние электронов, составляют электрический код, который содержит информацию о химических свойствах элементов. В химической структуре ДНК, то есть в чередовании пуриновых и пиримидиновых оснований, заключена наследственная информация, являющаяся основой живых организмов.

Наконец, явления биологического порядка, а именно мозговые процессы, выступают как код психологической деятельности. Остановимся на последнем положении подробнее. И.М. Сеченов впервые высказал идею, что адекватность впечатления реальному стимулу обусловлена тем, что они соединены "средним членом" - физиологическим процессом, который, с одной стороны, несет на себе отпечаток раздражителя, а с другой - лежит в основе психического образа. Фактически развивая эту идею, П.К. Анохин сформулировал принцип информационной эквиопотенциальности на различных этапах психического отражения, согласно которому информация, содержащаяся в совокупности мозговых процессов и в соответствующих им психических, одинакова, несмотря на их качественное различие. Интересные сообщения о соотношении между мозгом и сознанием как кодом и информацией были высказаны также Д.И. Дубровским.

Итак, через понятие информации фундаментальные науки - физика, химия, биология, психология - осуществляют связь между собой, результатом чего является создание единой непротиворечивой системы взглядов, в которой каждое более сложное явление может быть объяснено при помощи простого (но не сведено к нему). Для установления связи между явлениями, относящимися к разным уровням интеграции, необходимо, таким образом, понять, какую информацию несут явления более низкого уровня для явлений более высокого уровня интеграции. Такой информационный подход, очевидно, имеет хорошие перспективы и для изучения соотношения мозговых процессов и психики. Действительно, если информация, содержащаяся в совокупности нервных процессов и в психическом образе, эквивалентна, то именно анализ информационного содержания физиологических процессов будет способствовать изучению связи между мозговыми и психическими феноменами.

Таким образом, одна из методологических трудностей, которая может быть обозначена как проблема качественного подхода, решается, в принципе, через понятие информации. Однако при изучении физиологических механизмов психики необходимо преодолеть еще одну трудность. Недостаточно знать нервные коды, не менее важно определить, какие именно процессы играют решающую роль для данной психической функции. Ведь реакции мозга, скажем, его ответ на раздражитель, весьма многообразны. Практически, куда бы мы ни поставили электрод, мы можем зарегистрировать те или иные изменения деятельности мозга. Однако не все они равнозначны, и лишь некоторые из них играют решающую роль в обеспечении психической функции, тех ее кардинальных свойств, о которых говорилось выше.

Эта проблема имеет также общеметодологическое значение, она характерна для исследований, проводимых на стыке двух наук, в процессе которых приходится сопоставлять качественно различные явления. Ее решение заключается в том, что явления, составляющие код, и содержащаяся в этом коде информация, обладают определенным сходством организации, так как структура явлений более низкого уровня находит свое отражение в процессах более высокого порядка. Единство организации составляет поэтому тот признак, который указывает, какие именно феномены двух наук подлежат составлению для изучения функциональной связи между ними. В качестве наиболее яркого примера правильности этого положения можно привести соответствие между общей структурой атомов по Бору и периодической системой элементов Менделеева. Это универсальное правило (кстати, оно широко используется при разгадке шифров), очевидно, применимо к анализу соотношения мозговых и психических процессов. В свое время было выдвинуто положение о том, что концепции физиологии и психологии, если они описывают функционально связанные между собой физиологические и психологические процессы, должны обладать определенным сходством, изоморфизмом.

Эти соображения восходят в значительной мере к идеям И.М. Сеченова и И.П. Павлова. Сеченов говорил о том, что адекватность отражения обеспечивается тем, что между законами представляемого и действительного существует строгое соответствие. По Павлову, "слитие психического и физиологического, субъективного и объективного" может быть осуществлено на основании тождества физиологического понятия условного рефлекса и психологического понятия ассоциации. Интересны также соображения Л.А. Орбели. Он писал: "Если субъективное явление есть проявление определенного физиологического процесса, подчиняющегося определенным закономерностям, то эти закономерности должны наблюдаться как в ряде объективных наблюдаемых явлений, так и в ряде соответствующих им субъективных проявлений".

Перспективный подход к поиску физиологических механизмов психики, таким образом, заключается в сопоставлении теоретических концепций физиологии и психологии, отборе на этой основе физиологических процессов, обеспечивающих данную психическую функцию, и анализе информационного содержания этих процессов. Многие работы посвящены изучению физиологических процессов построения субъективного образа. Следует отметить, что в психическом феномене восприятия находят достаточно полное выражение два указанных признака психики: отражение внешней среды и отношение субъекта к этой среде. В работах также используется сопоставление двух концепций: информационного синтеза и психологической теории сигнала.

Первая концепция разработана на основании исследований, проведенных, главным образом, методом вызванных потенциалов. В ней связываются различные волны вызванных потенциалов с приходом в кору качественно различной информации. Теория обнаружения сигналов - ведущая концепция восприятия. Методические приемы, разработанные в рамках этой теории, позволяют количественно оценить характеристики сенсорно-перцептивного процесса. Две указанные теории обладают значительным внутренним сходством и описывают процесс обработки стимульной информации как результат взаимодействия сенсорных и несенсорных переменных. В процессе исследований на одни те же стимулы регистрировались физиологические показали обработки стимульной информации в виде вызванных потенциалов и психологические показатели процесса восприятия в виде психофизических индексов сенсорной чувствительности и критерия решения. Основные выводы сделаны на основании сопоставления физиологии и психологии.

Исследования показали, что сходство обеих концепций не случайно: они описывают на уровне физиологии и психологии явления, функционально связанные между собой. Это обстоятельство дало возможность подвести под психические процессы определенный нейрофизиологический баланс, изучив тем самым организацию мозговых процессов, лежащих в основе построения субъективного образа. В этих процессах можно выделить три этапа: сенсорный, синтеза и перцептивного решения. Содержание первого этапа составляет анализ физических характеристик стимула; на втором этапе осуществляется синтез сенсорной и несенсорной информации о стимуле; на третьем этапе происходит опознание стимула, то есть его отнесение к определенному классу объектов. Одним из фундаментальных факторов является то, что поступление сенсорной информации в кору еще не сопровождается ощущением. Ощущение возникает только на втором этапе сенсорно-перцептивного процесса. При этом, хотя ощущение формируется на основании синтеза физических и сигнальных характеристик стимула, эти последние присутствуют в ощущении в неявной форме, и внешний объект воспринимается преимущественно как совокупность его физических характеристик. Осознание значимости стимула, его категоризация, как правило, происходит на третьем этапе восприятия.

Известно, что психика в эволюции претерпевает сложное развитие от элементарных психических проявлений до человеческого сознания. Этот долгий путь повторяет затем каждый человек в своем индивидуальном развитии, проделывая его за долгие годы своего детства и отрочества. К этим известным положениям мы можем сейчас добавить еще одно: каждый из нас, реагируя на сигнал, проходит те же стадии тысячи раз в день за несколько долей секунды. Три этапа восприятия - это только три временных интервала, в которых развертывается последовательный анализ стимульной информации. Это три уровня мозговой иннервации, каждая из которых характеризуется вовлечением в функцию большого числа мозговых структур, более сложной организацией внутримозгового взаимодействия и более высокой стадией психического отражения.

Интересно, что передача на исполнительные механизмы может быть осуществлена на каждом из этапов, так что каждой из трех стадий психики соответствует свой тип ответной реакции. Выбор типа ответа определяется задачей, стоящей перед индивидуумом, при этом, проигрывая в скорости реакции, организм выигрывает в сложности и точности ответа, его адекватности нестандартной ситуации. Необходимый минимум структур - это "жесткие" звенья, они участвуют в реакции любого типа, другие структуры - это "гибкие" звенья, системы обеспечения психической функции, по Н.П. Бехтеревой, их включение в функцию дает возможность осуществления более сложных реакций.

Перечислим три указанных типа реакций. Наиболее элементарной реакцией является автоматизированный условный рефлекс. При этом типе реакции переход возбуждения на исполнительные центры осуществляется до возникновения ощущения. Эта реакция наблюдается либо в стандартизированных условиях, когда мы реагируем на раздражитель, не замечая его, и ощущение при этом может не возникать вовсе, или при реакциях скоростного типа, например, в транспорте, когда нога как бы сама нажимает на педаль тормоза. К более высокому уровню относится реакция, возникающая в ответ на ощущение, которое еще не опознано. Как уже говорилось, в ощущении представлены в основном физические характеристики стимула. Тем не менее, оно может быть основой для построения двигательных актов, связанных с анализатором достаточно сложной стимульной информации. Это - следствие того, что информация о значимости стимула, хотя и в неявной форме, участвует в генезе ощущений. Наконец, реакции высшего психического уровня - это ответы организма, которые формируются на основании того, что возникшее ощущение опознано и, как правило, вербализовано. Приведем простой пример, чтобы проиллюстрировать, как организм может применять имеющийся всю распоряжении регистр уровней психического отражения и набор соответствующих им двигательных ответов. Предположим, что человек идет по хорошо известной ему дороге, его мозг в это время занят обдумыванием какого-либо дела. Его ноги твердо ступают по дороге, он обходит мелкие неровности, правильно координирует все свои движения, идет быстро и уверенно, он смотрит на дорогу и в то же время как бы не видит. Это автоматизированные реакции низшего психического уровня. Но вот ему встречается трудный отрезок дороги, например, впереди не расчищенный от снега и льда скользкий участок пути. Человек смотрит на дорогу и хорошо видит ее, все ее неровности и опасные участки. Он сообразует каждый |0вой шаг с этими деталями. В то же время было бы неправильно считать, что в данном случае каждая деталь определенным образом категоризуется, обозначается. Возникшие образы создаются, хотя действия по-прежнему носят в значительной мере автоматизированный характер: человек не думает, куда ему поставить ногу. Вдруг на пути встречает неожиданное препятствие, например, дорогу пересекает поток талой воды. Человек останавливается. Он думает, как ему перебраться на другую сторону. Можно утверждать, что он использует при этом понятийный аппарат и внутреннюю речь. Наконец он принимает решение и преодолевает препятствие, например, кладет доску и переходит через ручей. На этом примере видно, как весь диапазон реакций используется с максимальной эффективностью, со строгим соблюдением принципа экономии ресурсов мозга и затраченного времени. Более высокие уровни психического отражения и реакции включаются тогда, когда низшие не обеспечивают достижение цели.

Отметим, что все три типа описанных реакций являются выработанными, они основаны на прошлом опыте. Разница заключается в том, что в одних случаях прошлый опыт может быть использован без какой-либо коррекции, а в других необходима рекомбинация прошлых впечатлений для выработки творческого, нестандартного решения.

Какие же физиологические механизмы обеспечивают осуществление реакций более высоких уровней и в чем их отличие от более элементарных, автоматизированных реакций? Исследования показали, что необходимым элементом возникновения ощущения как психического феномена является сопоставление, синтез сенсорной информации со следами памяти, то есть информацией о прошлых встречах индивидуума с данными или сходными сигналами. Происходит активизация следов памяти по принципу условного рефлекса. Однако синтез информации требует еще одного звена, которое не входит в условный рефлекс. Сопоставление сенсорной и несенсорной информации о стимуле обеспечивается механизмом возврата возбуждения из подкорковых центров эмоций и мотиваций, а также и других отделов коры, включая ассоциативные зоны и области проекции других анализаторов, в первичную проекционную область. Это возбуждение несет информацию о значимости данного объекта внешней среды, то есть его отношение к определенной деятельности организма, и сведения об иных его физических признаках, полученных в прошлом с помощью других анализаторов. Синтез всей этой информации и лежит в основе построения субъективного образа.

В ответ на внешний стимул из глубин памяти, таким образом, поднимается все, что было накоплено в прошлом в применении к оценке данного стимула. И здесь мы, возможно, подходим к одному из критических моментов в понимании физиологических основ сознания - к сущности мозговых механизмов, которые ответственны за его важнейшее свойство: разделенность на сферы внешнего и внутреннего, своего "я" и "не я". Развитие этой загадки сознания связано со значительными трудностями методического характера. Достаточно упомянуть о бесплодности попыток решить логический парадокс "гомункулуса", найти структуры, ответственные за интеграцию "я".

Но в то же время, что такое это таинственное "я", как не наша память о нас самих, о наших впечатлениях, полученных в течение жизни? Нельзя ли поэтому предположить, что память, актуализированная в ответ на приход сенсорного сигнала, и есть та частица нашего "я", по отношению с которой этот сигнал воспринимается как нечто внешнее. 1ри этом сопоставление внешнего сигнала и сферы внутренних переживаний определяется особой организацией информационных процессов в мозге: активизацией следов памяти в ответ на внешний сигнал и обратным движением этой информации на встречу с сенсорным сигналом в области его первичной проекции, которые являются в данном случае центром интеграции мозговой системы, обеспечивающей генезис ощущений. При опознавании стимула на третьем этапе восприятия центр интеграции перемещается в лобные отделы полушарий. В этих процессах значительную роль играет межполушарное воздействие. При этом, возможно, образуется как бы второй круг возбуждения, включающий синтез информации в отделах доминантного полушария, связанного вербальной функцией.

Разделение в сознании "я" и "не я", а также их синтез в процессе формирования реакции на сигнал, обеспечивается, таким образом, особой иерархией информационных потоков и точными временными соотношениями между различными стадиями мозговой оценки сенсорных и биологических характеристик. Добавим к этому, что наше сознание не только разделено, оно в равной степени и объединено, нельзя ощутить внешний сигнал без своего "я" без внешнего сигнала. Так, на основе сложной организации мозговых процессов возникает психика как единство отражения объективной реальности и преломления через индивидуальный опыт. В психическом отражении синтезируется прошлый опыт, ощущение настоящего и прогноз на будущее.

Разделенность сознания на сферы внешнего и внутреннего - важнейшее завоевание эволюции. Оно создает возможность, с одной стороны, отражения объективных характеристик внешней среды, а с другой - известной независимости, автономности субъекта от этой среды и относительного постоянства личных характеристик. Своеобразие человеческой индивидуальности - это не только ее генетическая неповторяемость, но и уникальность жизненного пути. Нельзя полностью переделать личность, как нельзя переписать прошлое. В то же время человек постоянно изменяется, так как приобретает новый опыт. Чем больше этого опыта накоплено, тем меньшую часть составляет новое, тем более устойчивы черты характера и привычки, тем большую роль в поведении играет эндогенный фактор в виде приобретенного опыта...

Итак, психическое отражение возникает на основе определенной организации информационных процессов мозга, высокой степени согласованности всех звеньев, входящих в систему обеспечения данной психической функции. Возможность сложной мозговой интеграции обеспечивается определенными структурными особенностями мозга, разделенными на три основных функциональных блока (А.Р. Лурья), наличием достаточно дифференцированных нервных ансамблей, корковых полей с иерархическим строением и межцентральных связей. Однако эта структурная основа создает лишь возможность возникновения психики. Для того, чтобы эта возможность была реализована, необходимо еще одно условие: приобретение индивидуального опыта.

Опыт играет ключевую роль и в генезе кардинального свойства сознания - ощущения своей личности как чего-то отдельного от внешней среды. Это свойство сознания возникает в онтогенезе в процессе общения с другими людьми, то есть в основе социального опыта.

Общаясь с другими людьми, человек лучше понимает и самого себя. Вырабатывается сознание как собственное знание и совесть, как высший нравственный отчет перед самим собой. Мое отношение к моей жизни и есть сознание. Диалектика развития проявляется в том, что, возникая в процессе общения с людьми, сознание в то же время является необходимым условием для их объединения в коллектив. Общество состоит из отдельных личностей. С общественным опытом связаны и высшие достижения человеческой культуры и науки как наиболее сложные проявления психической деятельности человека.

Психология может развиваться, сохраняя лишь тесную связь с другими науками, которые не замещают ее, но обеспечивают важной информацией, для того чтобы она могла успешно раскрывать свой собственный предмет.

Первой наукой, с которой психология должна сохранять теснейшую связь, является биология.

Если психология животных имеет дело с теми формами поведения животных, которые развиваются в процессе их взаимодействия со средой, становится совершенно ясно, что полное понимание законов их поведения не может иметь место без знания основных форм жизни, которые составляют предмет биологии.

1. Нужно достаточно отчетливо представлять те различия, которые имеют место в существовании растений и животных, чтобы выделить то основное, что отличает всякий вид активного поведения, основанного на ориентировке в окружающей среде, от тех форм жизни, которые исчерпываются процессами обмена веществ и могут протекать вне условий активной ориентировки в действительности.

2. Нужно ясно представлять, что именно меняется в условиях жизни с переходом от существования одноклеточных в однородной водной среде к несравненно более сложным формам жизни многоклеточных. Особенно в условиях наземного существования, предъявляющего неизмеримо большие требования к активной ориентировке в окружающей среде, ориентировке, которая только и может обеспечить успешное получение пищи и избегание опасности.

3. Нужно хорошо усвоить различие в принципах существования живых существ:

Насекомых, у которых прочные врожденные программы, обеспечивающие успешное выживание в устойчивых условиях, и все же способных сохранить вид даже при меняющихся условиях;

Высших позвоночных с их немногочисленным потомством, которое может выжить только при развитии новых индивидуально-изменчивых форм поведения, обеспечивающих приспособление к меняющейся среде.

Без таких знаний общих биологических принципов приспособления никакое отчетливое понимание особенностей поведения животных не может быть обеспечено, и всякая попытка понять сложные формы психической деятельности человека потеряет свою биологическую основу.

Вот почему для научной психологии совершенно необходим учет основных законов биологии и таких ее новых разделов, как:

Экология (учение об условиях среды и ее влияний);

Этология (учение о врожденных формах поведения).

Естественно, что факты, составляющие предмет психологической науки, ни в какой мере не могут быть сведены к фактам биологии.

Второй наукой, с которой психология должна сохранять самую тесную связь, является физиология и, в частности, тот ее раздел, который посвящен высшей нервной деятельности.

Физиология занимается механизмами, осуществляющими те или иные функции организма, а физиология высшей нервной деятельности – механизмами работы нервной системы, осуществляющими «уравновешение» организма со средой.

Легко видеть, что знание той роли, которую в этом последнем процессе играют различные этажи нервной системы, тех законов, по которым протекает регуляция обменных процессов в организме, законов работы нервной ткани, осуществляющей процессы возбуждения и торможения, и тех сложных нервных образований, которые осуществляют процессы анализа и синтеза, замыкания нервных связей, обеспечивают процессы иррадиации и концентрации возбуждения, так же, как и знание основных форм работы нервных клеток, находящихся в нормальном или тормозном (фазовом) состоянии – все это совершенно необходимо для того, чтобы психолог, изучающий основные виды психической деятельности человека, не ограничивался их простым описанием, а представлял, на какие механизмы опираются эти сложнейшие формы деятельности, какими аппаратами они осуществляются, в каких системах они протекают. Игнорировать законы физиологии значило бы лишить психологию одного из важнейших источников научного знания.

Решающее значение для психологии имеет ее связь с общественными науками.

Основные формы психической деятельности человека возникают в условиях общественной истории, протекают в условиях сложившейся в истории предметной деятельности, опираются на те средства, которые сформировались в условиях труда, употребления орудий и языка. Человек, который был бы лишен общения с окружающими, развивался бы вне условий предметного мира, сложившегося в истории общества, не пользовался бы орудиями и языком, человек, который не усваивал бы опыта всего человечества, передаваемого с помощью языка, этого хранителя информации, не имел бы и небольшой доли тех возможностей, которыми располагает его фактическое поведение. Естественно, что формы деятельности человека осуществляются его мозгом и опираются на законы его высших нервных процессов, но никакая нервная система сама по себе не могла бы обеспечить формирования механизма употребления орудий и языка и объяснить возникновение сложнейших возникших в общественной истории форм человеческой деятельности.

Подлинное отношение психологии к физиологии заключается в том, что психология изучает те формы и способы деятельности, которые возникли в процессе общественной истории и которые определяют его поведение, а физиология высшей нервной деятельности – те естественные механизмы, которые осуществляют или реализуют это поведение.

Попытаться свести психологию человека к физиологии высшей нервной деятельности, как это одно время предлагалось механистически мыслящими учеными, было бы аналогично той ошибке, которую допустил бы архитектор, если бы он попытался свести происхождение и анализ стилей готики и барокко или ампира к законам сопротивления материалов, которые, конечно, должны учитываться архитектором, но которые ни в коей мере не могут объяснить происхождение архитектурных стилей.

Успех дальнейшего развития психологии во многом зависит от правильного понимания соотношения этих обеих наук, и как всякое игнорирование физиологии, так и попытки свести психологию к физиологии неизбежно задержат развитие психологической науки.

Только что сказанное делает ясным, какое огромное значение для психологии имеет ее связь с общественными науками. Если решающую роль в формировании поведения животного играют биологические условия существования, то такую же роль в формировании поведения человека играют условия общественной истории. Последние создают новые формы сложного, опосредствованного условиями труда отношения к действительности, которые являются источниками новых, специфически человеческих форм психической деятельности.

Мы еще подробно остановимся на том, что:

Первое применение орудия, первая форма общественного труда внесли коренную перестройку в основные биологические законы построения поведения;

Возникновение, а затем и использование языка, позволяющего хранить и передавать опыт поколений, привело к появлению новой, не существующей у животных формы развития – развития путем усвоения общественного опыта.

Современная психологическая наука, изучающая прежде всего специфически человеческие формы психической деятельности, не может сделать ни одного шага без учета тех данных, которые она получает от общественных наук – исторического материализма, обобщающего основные законы развития общества, языкознания, изучающего основные формы сложившегося в общественной истории языка.

Только тщательный учет общественных условий, формирующих психическую деятельность человека, позволяет психологии получить свою прочную научную основу. Мы встретимся с применением этого принципа на протяжении всех последующих страниц, при рассмотрении всех конкретных фактов психологической науки. Таково отношение научной психологии к тем смежным дисциплинам, в тесном контакте с которыми она развивается.

Разделы психологии

Психология, которая еще недавно была одной нерасчлененной наукой, представляет сейчас широко разветвленную систему дисциплин, изучающих психическую деятельность человека в различных аспектах. После того что мы уже сказали выше, ясно, что некоторые из разделов психологии изучают естественные основы психических процессов и приближаются к биологии и физиологии, в то время как другие изучают общественные основы психической деятельности и приближаются к общественным наукам.

Основное место занимает общая психология, изучающая основные формы психической деятельности и составляющая стержень всей системы психологических дисциплин. В состав общей психологии, кроме теоретического эволюционного введения в науку о психической деятельности, входит рассмотрение ряда специальных разделов. К ним относятся:

Анализ познавательных процессов (начиная от ощущений и восприятий, кончая наиболее сложными формами мышления; этот раздел включает в свой состав анализ основных условий протекания психических процессов и анализ законов внимания, памяти, воображения и т. д.);

Анализ процессов аффективной жизни (потребностей человека, сложных форм переживаний);

Анализ психологического строения деятельности человека и регуляции его активности;

И, наконец, – анализ психологии личности и индивидуальных различий.

Освещению этих разделов и будут посвящены дальнейшие страницы. Разработке общих проблем психологии были посвящены труды многих выдающихся ученых; к числу их относятся такие классики психологии, как В. Вундт в Германии, У. Джемс в США, А. Бинэ, П. Жанэ во Франции и современные ученые Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, А. А. Смирнов, Б. М. Теплое в СССР, А. Валлон, А. Пьерон, П. Фресс во Франции, Э. Толман, Дж. Миллер, Дж. Брунер в США, Д. Хэбб в Канаде, Д. Бродбенпг в Англии и др.

К общей психологии примыкает группа биологических разделов психологической науки. Все они рассматривают естественнонаучные основы психической деятельности человека.

Первой из этих дисциплин является сравнительная психология или психология животных. Эта дисциплина отличается тем, что:

Рассматривает особенности поведения животных на последовательных этапах эволюции;

Изучает те особенности поведения животных, которые зависят от условий их существования и от их анатомического строения;

Включает в свой состав описание того, как меняются формы поведения животного в зависимости от тех требований, которые предъявляет к ним среда, и от тех основных типов приспособления к условиям существования, которые носят очень различный характер при усложнении форм жизни.

Второй из дисциплин, относящихся к биологической группе психологических наук, является физиологическая психология, или психофизиология.

Основы этой науки были заложены еще во второй половине XIX в. теми учеными, которые ставили перед собой задачу исследовать психические процессы человека с применением разных физиологических методов и изучить физиологические механизмы психологических процессов. Именно эти ученые организовали первые психологические лаборатории и детально разработали такие разделы психологической науки, как:

Учение об ощущении, его измерении и основных механизмах;

Учение об основных законах памяти и внимания;

Учение о психофизиологических механизмах движения и т. д.

Естественно, что физиологическая психология сближается с физиологией, в частности, с физиологией органов чувств и физиологией высшей нервной деятельности. Отличие же состоит в том, что ученые, занимающиеся этой проблемой, делают своим предметом анализ конкретных форм психической деятельности, изучая ощущения и восприятия, внимание и память человека и строение его двигательных процессов, их изменения в процессе упражнения и утомления, и пытаются, пользуясь наиболее точными методиками, установить их физиологические механизмы и те законы, которые лежат в основе их протекания. Психофизиология, оставаясь специальной психологической дисциплиной, относится к физиологии так же, как биохимия к химии или биофизика к физике. Она ни на минуту не отвлекается от того, что изучаемые ею процессы входят в состав сложной психической деятельности человека, не забывает сложных особенностей их структуры и лишь пытается вскрыть лежащие в их основе физиологические механизмы.

Значительная часть знаний о законах протекания отдельных психических процессов была накоплена именно этим разделом психологической науки. Имена таких крупных ученых, как Г. Фехнер и Э. Вебер (впервые измерили ощущения), В. Вундт (впервые широко применил психофизиологические методы исследования психических процессов), Г. Эббингаус и Г. Мюллер (впервые подошли к точным методам измерения памяти и ее физиологических механизмов), так же как и имена А. Пьерона во Франции, Э. Титченера (США) и таких крупных современных психологов, как Д. Линдсли (США), Д. Бродбент (Англия), П. Фресс (Франция) и др. тесно связаны с развитием этой области психологической науки.

Этот раздел психологической науки получил огромную информацию из работ таких видных классиков физиологии, как:

И. П: Павлов, разработавший учение о высшей нервной деятельности;

Н. Е. Введенский, разработавший учение о патогенезе;

А. А. Ухтомский, работы которого позволили внести новый раздел науки о поведении – учение о доминантах;

Л. А. Орбели, сделавший важный вклад в эволюционную физиологию;

П. К. Анохин, разработавший учение о функциональных системах;

Н. А. Бернштейн, Г. В. Гершуни и С. В. Кравков, обогатившие науку данными о законах работ слуха и зрения, и др.

Третьей дисциплиной, входящей в состав биологической группы психологических наук, является нейропсихология.

Задачей этой дисциплины является изучение той роли, которую играют отдельные аппараты нервной системы в построении психических процессов.

Легко видеть, что роль подкорковых образований и древней коры в протекании психической деятельности совершенно иная, чем роль новой коры в больших полушариях мозга. Есть все основания полагать, что и роль отдельных зон мозговой коры в организации сложных психических процессов неодинакова и что лобные, височные, теменные и затылочные отделы мозга вносят в протекание психической деятельности свой совершенно особый вклад.

Эта новая область психологии:

Использует для своих исследований тщательный психологический анализ как раздражений, так и разрушений отдельных участков мозга;

Прослеживает те изменения в психических процессах, которые возникают при локальных поражениях мозга;

Делает из своих наблюдений выводы в отношении внутреннего строения психических процессов.

Данную область психологии представляют исследователи разных стран, к их числу относятся К. С. Лешли и К. Прибрал (США), А. Р. Лурия (СССР), Зангвилл (Англия), Б. Милнер (Канада) и др.

Рядом с нейрохирургией можно поставить и патопсихологию, которая изучает особенности психических процессов, наблюдаемых у больных с психическими заболеваниями, и позволяет ближе подойти как к научному изучению душевных болезней, так и к выявлению некоторых общих закономерностей психической деятельности, выявляющихся при патологических состояниях.

Патопсихология успешно разрабатывалась многими учеными-психиатрами (Е. Крепелин в Германии, П. Жанэ во Франции, В. М. Бехтерев в России) и современными психологами (Б. В. Зейгарник в СССР, Пиша во Франции и др.).

Специальный раздел, стоящий на границах психофизиологии и нейропсихологии, составляет исследование нейронных механизмов психической деятельности. Ученые, разрабатывающие эту область (Д. Хьюбел и Т. Визел в Англии, К. Юнг в Германии, Г. Джаспер в Канаде, Е. Н. Соколов и О. С. Виноградова в СССР), ставят перед собой задачу проследить формы работы отдельных групп нейронов и провести анализ тех наиболее элементарных нервных процессов, которые лежат в основе поведения. Важные открытия физиологических механизмов активации и привыкания были получены при исследовании простейших форм поведения на нейронном уровне.

Особое место в системе психологических наук занимает детская, или генетическая, психология.

Значение этого раздела психологических наук для общей психологии заключается в том, что детская, или генетическая, психология изучает формирование психической деятельности в процессе развития ребенка и позволяет проследить, как складываются сложные психические процессы и какие этапы они проходят в своем развитии.

Детская, или генетическая, психология позволяет подойти к высшим психическим процессам человека как к продукту развития, этим она дает возможность рассматривать сложные формы психической деятельности человека не как изначально существующие «свойства» психики или «способности», а как результат длительного формирования, отложившего свой отпечаток на строение психических процессов.

Именно поэтому детская психология, прослеживающая формирование (генезис) высших форм психической деятельности, получила решающее значение не только для такой практической области, как педагогика, но и для общей психологии. Именно благодаря ее успехам, связанным с тем вкладом, который внесли в исследование психического развития ребенка выдающиеся исследователи Ж. Пиаже и Л. С. Выготский, общая психология получила убедительные доказательства того, что основные формы психических процессов (восприятие и действие, запоминание и мышление) имеют сложное строение, которое формируется в процессе развития ребенка. Значение детской, или генетической, психологии позволило ей занять основное место в современной психологической науке.

Важное место занимает еще одна отрасль психологической науки, которую следует поставить рядом с генетической психологией и которую обычно называют дифференциальной психологией, или психологией индивидуальных различий.

Известно, что люди обладают не только общими чертами, изучаемыми общей психологией, но и обнаруживают индивидуальные различия. Такими различиями могут быть различия в свойствах нервной системы, в индивидуальных особенностях эмоциональной жизни и характера, особенности в познавательных процессах и одаренности.

Дифференциальная психология ставит перед собой задачу изучения этих индивидуальных различий, описание типов поведения и психической деятельности людей, отличающихся друг от друга характерными особенностями.

Дифференциальная психология имеет решающее значение для оценки уровня развития ребенка, индивидуальных форм овладения трудом и для анализа тех типологических особенностей, знание которых необходимо для решения практических проблем психологии.

Основы дифференциальной психологии были в свое время заложены немецким психологом В. Штерном (1871-1938); в наше время проблемами индивидуальных различий успешно занимались ученые Ч. Спирмен в Англии, Л. Терстон в США и Б. М. Теплое в СССР.

К только что отмеченным областям психологии примыкает и группа разделов, которые теснейшим образом связаны с общественными науками. В этих разделах рассматриваются те общественно-исторические условия, в которых сформировалась психическая деятельность человека, и те социальные формы, в которых она проявляется.

Существенное место в этой группе занимает этнопсихология, или наука о тех особенностях, которыми отличаются психические процессы в различных исторических формациях и укладах и в условиях различных культур.

На ранних этапах развития психологии были сделаны попытки создать «психологию народов» как особую форму социальной психологии и разработать науку, которая могла бы раскрыть психологические основы формирования языка, мифов, верований, права и т. п. Такая попытка, сделанная одним из основателей современной психологии В. Вундтом, опубликованная под названием «Психология народов», оказалась неудачной. Вундт пытался дать психологическое объяснение тем явлениям социальной жизни, которые имеют не психологические, а экономические или общественно-исторические основы, именно поэтому попытки «психологизировать историю» надолго задержали развитие этой важной области психологической науки, которая должна была проследить обратный процесс – формирующее влияние, которое оказывают общественно-исторические условия на развитие психологической деятельности человека.

Эта задача стала предметом исследований многих крупных ученых разных стран (Д. Фрезер и Б. Малиновский в Англии, П. Жанэ и Л. Леви-Брюль во Франция, Турнвальд в Германии, М. Мид в США), и именно их исследования заложили основу для современной этнопсихологии. В настоящее время исследование особенностей психической деятельности людей, принадлежащих к различным культурам, составляет один из важных разделов психологической науки.

Специальный раздел науки, выделившийся за последние десятилетия в самостоятельную отрасль науки, стоящий на границе психологии и лингвистики, составляет психолингвистика. Задача психолингвистики – проследить основные законы речевой деятельности как средства общения, процессов кодирования и декодирования речевой информации и тех психологических процессов, которые опираются на коды языка и воплощаются в речевой деятельности человека.

Важным, хотя еще недостаточно развитым разделом психологической науки является социальная психология. Эта дисциплина изучает психологические законы общения людей между собой, психологические особенности распространения информации средствами массового воздействия, такими как печать и кино, особенности поведения в процессе труда, соревнования и т. д. Предмет специальной отрасли социальной психологии составляет изучение человеческих взаимоотношений в условиях малых групп, анализ тех факторов, которые лежат в основе конкретных видов взаимодействия людей, формирования авторитета, выдвижения лидеров и т. п.

К этой группе дисциплин, сохраняющих свою близость к общественным наукам, относится и психология искусства, изучающая психологические основы художественного творчества и те психологические законы, которые лежат в основе художественных произведений, пользующихся различными приемами и обеспечивающими максимальное воздействие произведений на читателя и зрителя.

Мы познакомили лишь с основными ветвями психологической науки, но и они могут показать, какую разветвленную систему дисциплин представляет современная психология.

Методы психологии

Наличие достаточно объективных, точных и надежных методов – одно из основных условий развития каждой науки.

Роль метода науки связана с тем, что сущность изучаемого процесса не совпадает с теми проявлениями, в которых он выступает; необходимы специальные приемы, которые позволяют проникать за пределы явлений, доступных непосредственному наблюдателю, в те внутренние законы, которые составляют сущность изучаемого процесса. Такой путь от явления к сущности, использующий целый ряд объективных приемов исследования, характерен для истинно научных исследований.

В чем состоят методы, которыми пользуется психология?

Существовал длительный период, когда психология определялась как наука о субъективном мире человека; определению содержания науки соответствовал и набор ее методов. Согласно идеалистической концепции, обособлявшей психику от всех остальных явлений природы и общества, предметом психологической науки являлось изучение субъективных состояний сознания. Эти процессы сознания отличались, по мнению психологов-идеалистов, от остальных процессов объективной действительности тем, что явление совпадало с сущностью: те формы сознания, которые человек мог наблюдатъ на самом себе (ясность или неясность сознания, переживание свободы волевого акта и т. д.), рассматривались этими психологами как основные свойства духа или как сущность субъективных психических процессов. Это совпадение явлений с сущностью составляло, по их мнению, основу психологии и определяло ее метод, т. е. основным и единственным считалось субъективное описание явлений сознания, получаемое в процессе самонаблюдения (интроспекция). Признание самонаблюдения основным методом психологии не только отделяло психологию от других наук, но и фактически закрывало все пути для развития психологии как подлинной науки. Оно исключало объективное, причинное объяснение психических процессов, а сводило психологию к субъективным описаниям форм душевной жизни и психических явлений.

Легко понять, что такая «наука», отказывающаяся от рассмотрения психических процессов как продуктов объективного развития, не ставящая вопросов об их происхождении и объективных механизмах, не могла существовать, и в течение длительного времени оставалась своеобразным разделом идеалистической философии, не включаясь в круг подлинных наук.

Поэтому с того периода, когда психологию стали понимать как науку об особой форме психической деятельности, позволяющей человеку ориентироваться в окружающей действительности, отражать ее, формировать программы поведения и контролировать их выполнение, отношение к основному методу психологической науки коренным образом изменилось.

Задача психологов заключалась в том, чтобы создать объективные методы изучения психических процессов человека, ни в коем случае не ограничиваясь методом самонаблюдения и относясь к нему лишь как к одному из подсобных приемов, который скорее имел эвристическое значение, позволял ставить вопросы, чем давал возможность причинно объяснять явления и находить лежащие в их основе законы. Коренной пересмотр самонаблюдения как метода научного познания был связан и с тем, что оно стало рассматриваться как сложный вид психической деятельности, являющийся продуктом длительного развития, использующий речевую формулировку наблюдаемых явлений и имеющий очень ограниченное применение, потому что далеко не все психические процессы протекают сознательно, а также потому, что само наблюдение за своими психическими процессами может внести значительные изменения в их протекание.

Основной задачей психологической науки стала разработка таких объективных методов исследования, которые пользовались бы обычными для всех остальных наук приемами наблюдения за протеканием того или иного вида деятельности и экспериментального изменения условий ее протекания и могли бы проникнуть за пределы ее внешнего описания к лежащим в ее основе закономерностям.

Основным приемом психологической науки стало наблюдение за поведением человека в естественных и экспериментальных условиях с анализом тех изменений, которые наступают при определенных, изменяемых экспериментатором условиях. На этом пути и были созданы три основных метода психологического исследования, условно названные как метод структурного анализа, экспериментально-генетический метод и экспериментально-патологический (или метод синдромного анализа).

Метод структурного анализа психологических процессов заключается в следующем: психолог, изучающий ту или иную форму психической деятельности, ставит перед испытуемым соответствующую задачу и прослеживает структурное строение техпроцессов (приемов, средств, форм поведения), с помощью которых испытуемый решает данную задачу.

Это означает, что психолог не только регистрирует конечный результат (запоминание предложенного материала, двигательную реакцию на сигнал, ответ на предложенную задачу), но и внимательно прослеживает процесс решения предложенной задачи, те вспомогательные средства, на которые он опирался, и т. д. Такое описание психологической структуры изучаемого процесса и анализ ее составных частей представляют значительные трудности и требуют ряда специальных вспомогательных приемов.

Эти приемы, позволяющие осуществить достаточно полный структурный анализ, могут носить прямой или косвенный характер.

К прямым приемам относятся:

изменение структуры задачи, предлагаемой испытуемому (с постепенным усложнением, внесением в нее новых требований, делающих необходимым включение в решение задачи новых операций);

Предложение испытуемому ряда способов, помогающих решению (выбор внешних опор, вспомогательных приемов и т. д.).

Использование этих прямых приемов структурного анализа изменяет объективное протекание психологического процесса и дает возможность установить:

Какие из предложенных операций вызывают максимальные трудности;

Какие из использованных приемов приводят к максимальному эффекту.

Описанные формы структурного анализа применимы прежде всего к объективному исследованию таких смежных форм психической деятельности, как:

Усвоение или запоминание материала;

Решение задач;

Выполнение конструктивных или логических операций;

Изучение строения сложных форм осмысленных поступков.

К косвенным, или дополнительным, приемам исследования относится использование таких признаков, которые, не являясь элементами деятельности человека, могут быть показателями его общего состояния, испытываемых им напряжений и т. п. К таким приемам, например, относится использование методов регистрации физиологических процессов (электроэнцефалограммы, электромиограммы, кожно-гальванический рефлекс, плетизмограммы), которые сами не вскрывают особенностей протекания психической деятельности, но могут отражать общие физиологические условия, характерные для их протекания.

Естественно, что применение этих косвенных, или дополнительных, приемов может получить свой смысл лишь при четкой организации самой психической деятельности, которую изучает психолог.

Рядом со структурно-аналитическим методом, занимающим ведущее место в психологии, можно поставить экспериментально -генетический метод, имеющий особенно большое значение для детской (генетической) психологии.

Известно, что все высшие психологические процессы являются продуктом длительного развития. Поэтому для психолога особенно важно проследить, как шел этот процесс развития, какие этапы в него включены и какие факторы определяют возникновение высших психологических процессов.

Ответ на этот вопрос можно получить, не только прослеживая, как выполняются одни и те же задачи на последовательных ступенях развития ребенка (этот метод получил в психологии название генетических срезов), но и создавая экспериментальные условия, которые позволили бы выявить, как формируется та или иная психическая деятельность. Для этой цели испытуемого, которому предлагается решить ту или иную задачу, ставят в различные условия. В одних случаях требуют от него самостоятельного решения задачи, в других – оказывают ему помощь, используя различные средства внешних наглядно-действенных опор, с одной стороны, громкого проговаривания путей решения – с другой, и наблюдают, как он воспользуется этой помощью.

Применяя приемы, составляющие суть экспериментально-генетического метода, исследователь оказывается в состоянии не только выявить те условия, при использовании которых субъект может оптимально овладеть данной деятельностью, но и экспериментально сформировать сложные психические процессы, ближе подойти к их структуре. Экспериментально-генетический метод был широко использован в советской психологии в исследованиях Л. С. Выготского, А. В. Запорожца, Я. Я. Гальперина и дал много ценных фактов, прочно вошедших в психологическую науку.

Еще одним методом психологии, особенно важным для нейропсихологии и патопсихологии, является экспериментально-патологический, или метод синдромного анализа тех изменений в поведении, которые наступают при патологических состояниях мозга или при исключительном развитии какой-либо одной стороны психических процессов.

Этот метод применим в относительно редких случаях. Психолог, зная один фактор, заведомо изменяющий протекание психических процессов, может узнать, какое влияние этот фактор оказывает на протекание всей психической деятельности субъекта в целом.

В наиболее ясных формах этот метод выступает в нейропсихологических исследованиях. Он заключается в том, что психолог, тщательно изучающий людей, у которых очаговое поражение мозга вызывает перемещение или искажение одного из условий нормального протекания психических процессов (например, зрительного восприятия, слухоречевой памяти или прочного сохранения программы деятельности), подвергает детальному анализу протекание целого комплекса психических процессов и устанавливает, какие из них остаются сохранными и какие нарушаются. Подобный анализ дает возможность установить, какие именно психические процессы внутренне связаны с нарушенным (или исключенным) фактором и какие не зависят от него; он позволяет описать целый синдром (иначе говоря, комплекс изменений), возникающий при изменении одной какой-либо функции, и дает возможность выявить взаимную зависимость (корреляцию) отдельных психологических процессов.

Подобный же метод может быть применим в общей психологии или в психологии индивидуальных различий, в которых сверхразвитие какой-либо стороны психической жизни (например, яркой зрительной памяти) или какая-нибудь индивидуальная особенность нервных процессов (например, слабость или недостаточная подвижность нервных процессов) может вызвать перестройку всех психологических процессов и стать решающим фактором в возникновении целого комплекса индивидуальных особенностей личности.

Все описанные нами в общих чертах методы являются методами психологического исследования. Однако наряду с ними большое значение для психологии имеют краткие методы количественной и качественной оценки психических процессов (знаний, навыков, умений) и простые методы измерения уровня развития психических процессов.

Такие методы имеют широкое применение в психологии и известны под названием психологических тестов (проб). Психологические тесты (пробы) состоят из задач, которые предъявляются широкому кругу испытуемых для установления их знаний, навыков или умений. Для того чтобы эти тесты (пробы) могли дать объективные и измеримые данные, они предварительно проводятся на большом числе испытуемых (детях определенного возраста или людях одного образования). Из всех этих задач отбираются те, которые успешно решаются значительным числом (например, две трети) всех испытуемых, лишь после этого они предъявляются тем субъектам, знания, навыки или умения которых подлежат измерению. Результаты этих исследований оцениваются в условных баллах или в ранговых оценках (указывающих, какое место данный испытуемый мог бы занять по отношению к соответствующей группе испытуемых).

Применение психологических тестов (проб) может иметь известное значение для ориентировки в психологических особенностях больших популяций. Критическая оценка этого метода будет дана ниже при рассмотрении его значения для измерения индивидуальных различий испытуемых.

Легко видеть, что значение всех описанных методов неодинаково для тех различных разделов психологической науки, о которых было сказано выше, и если метод структурного анализа остается основным для всех разделов психологии, то экспериментально-генетический метод занимает ведущее место в детской, а метод синдромного анализа – в патологической или дифференциальной психологии.