и его супруги - Марии Федоровны. Как только Николай Павлович родился (25.06.1796г), родители записали его на военную службу. Он стал шефом лейб-гвардии конного полка, в звании полковника.

Через три года, царевич впервые надел мундир своего полка. В мае 1800 года Николай I стал шефом Измайловского полка. В 1801 году в результате дворцового переворота, был убит его отец - Павел I.

Настоящей страстью Николая I стало военное дело. Увлечение воинским делом, видимо передалось от отца, причем на генном уровне.

Солдатики и пушки были любимыми игрушками великого князя, за которыми вместе с братом Михаилом он проводил много времени. К наукам, в отличие от брата Александра I , не тяготел.

13 июля 1817 года состоялось бракосочетание Николая I и прусской принцессы Шарлотты. В православии Шарлотта была наречена Александрой Федоровной. Кстати, женитьба состоялась в день рождения супруги.

Совместная жизнь царской четы была счастливой. После свадьбы, он стал генерал-инспектором, заведовавшим инженерными делами.

Николай I никогда не готовился, как наследник русского престола. Он был лишь третьим ребенком Павла I. Так вышло, что у Александра I не было детей.

В таком случае престол переходил к младшему брату Александра, и старшему брату Николая - Константину. Но, Константин не горел желанием взваливать на свои плечи ответственность и становится русским императором.

Александр I хотел сделать своим наследником Николая. Это долго было тайной для русского общества. В ноябре Александр I неожиданно скончался, и на престол предстояло взойти Николаю Павловичу.

Так вышло, что в день принятия русским обществом присяги новому императору, произошло восстание декабристов . Благо, что кончилось все хорошо. Восстание было подавленно, а Николай I стал императором. После трагических событий на Сенатской площади он воскликнул - «Я Император, но какой ценой».

Политика Николая I имела ярко вороженные консервативные черты. Нередко историки обвиняют Николая I в излишнем консерватизме и строгости. Но как по-другому мог вести себя император, после восстания декабристов? Именно это событие во много задало курс внутренней политики во время его царствования.

Внутренняя политика

Важнейшим вопросом внутренней политики Николая I, становится крестьянский вопрос. Он считал, что надо всеми силами пытаться облегчить положения крестьян. За время его правления было выпущено множество законодательных актов, облегчающих жизнь крестьянства.

В условиях строжайшей секретности работали целых 11 комитетов, которые пытались продумать решения крестьянского вопроса. Император вернул к активной государственной деятельности Михаила Сперанского и поручил ему упорядочить законодательство Российской Империи.

Сперанский блестяще справился с заданием, подготовив «Полное собрание законов Российской Империи за 1648 -1826 годы» и «Свод законов Российской Империи». Министром финансов Канкриным была проведена прогрессивная денежная реформа, которая привела в чувство экономику страны.

Больше всего историки критикуют Николая I за деятельность 3-его отделения Императорской канцелярии. Этот орган осуществлял надзирательную функцию. Российская империя делилась на жандармские округа, заведовали которыми генералы, имевшие в своем подчинение большой штат.

Третье отделение занималось расследованием политических дел, пристально следило за цензурой, а так же за деятельностью чиновников различных рангов.

Внешняя политика

Внешняя политика Николая I стала продолжением политики Александра I. Он стремился поддержать мир в Европе, руководствуясь при этом интересами России, развить активную деятельность на восточных границах империи.

Во время его правления, в России появились талантливые дипломаты, выбивавшие из «наших партнеров» выгодные условия сотрудничества. Постоянно велись дипломатические битвы за влияния в мире.

Русские дипломаты выиграли множество таких баталий. В июле 1826 года русская армия повоевала в Иране. В феврале 1828 года был подписан мир, благодаря усилиям Грибоедова, к России отходили Нахичеванское и Эриванское ханства, так же империя приобретала исключительное право на наличие военного флота в Каспийском море.

Во время правления Николая I, Россия воевала с горскими народами. Была и успешная война с Турцией, показавшая миру военный талант адмирала Нахимова . Следующая русско-турецкая война обернулась для России настоящей катастрофой. После Синопского сражения , в котором русские корабли под командованием Нахимова одержали потрясающую победу.

Англия и Франция, боясь усиления России, вступили в войну на стороне Турции. Началась Крымская война. Участие в Крымской войне показало проблемы, имевшиеся в русском обществе. Прежде всего, это технологическая отсталость. Крымская война стала хорошим и своевременным уроком, положившая начало новому развитию России.

Итоги

Николай I умер 18 февраля 1855 года. Правление этого монарха можно оценивать по-разному. Несмотря на усиление контроля и подавление инакомыслия, Россия сильно увеличила свою территорию, выиграла множество дипломатических споров.

В стране была проведена денежная реформа, обеспечивавшая экономическое развитие, был ослаблен гнет на крестьянство. Все эти послабления во многом стали базой для будущей

Поэтому не мог рассчитывать на престол, что определило направление его воспитания и образования. С ранних лет он увлекался военным делом, особенно его внешней стороной, и готовился к военной карьере.

В 1817 г. великий князь Николай Павлович женился на дочери прусского короля, в православии получившей имя Александры Федоровны. У них было 7 детей, старший из которых – будущий император Александр II.

В 1819 г. император Александр I сообщил Николаю о намерении их брата Константина Павловича отречься от своего права престолонаследия, и соответственно власть должна будет перейти к Николаю. В 1823 г. Александр I издал Манифест, провозглашавший наследником престола Николая Павловича. Манифест являлся семейной тайной и не был опубликован. Поэтому после внезапной смерти Александра I в 1825 г. возникла путаница с вступлением на престол нового монарха.

На 14 декабря 1825 г. была назначена присяга новому императору Николаю I Павловичу. На этот же день «декабристы» запланировали восстание с целью свержения самовластия и требованием подписать «Манифест к русскому народу», в котором провозглашались гражданские свободы. Проинформированный Николай перенес присягу на 13 декабря, а восстание было подавлено.

Внутренняя политика Николая I

С самого начала правления Николай I заявил о необходимости реформ и создал «комитет 6 декабря 1826 года» для подготовки преобразований. Большую роль в государстве стала играть «Собственная Его Величества канцелярия», которая постоянно расширялась созданием множества отделений.

Николай I поручил специальной комиссии под руководством М.М. Сперанского разработать новый Свод Законов Российской империи. К 1833 г. было отпечатано два издания: «Полное собрание законов Российской империи», начиная с Соборного уложения 1649 г. и до последнего указа Александра I, и «Свод действующих законов Российской империи». Кодификация законов, проведенная при Николае I, упорядочила российское законодательство, облегчила ведение юридической практики, но не принесла изменений в политическую и социальную структуру России.

Император Николай I по духу своему был самодержцем и ярым противником введения в стране конституции и либеральных реформ. По его мнению, общество должно жить и действовать, как хорошая армия, регламентировано и по законам. Военизация государственного аппарата под эгидой монарха – вот характерная черта политического режима Николая I.

Он крайне подозрительно относился к общественному мнению, под цензурный гнет попали литература, искусство, просвещение, были приняты меры по ограничению периодической печати. В качестве национального достоинства официальная пропаганда стала превозносить единомыслие в России. Идея «Народ и царь едины» была главенствующей в системе образования в России при Николае I.

Согласно «теории официальной народности», разработанной С.С. Уваровым, Россия имеет свой путь развития, не нуждается во влиянии Запада и должна быть изолирована от мирового сообщества. Российская империя при Николае I получила название «жандарма Европы» за охранение покоя в европейских странах от революционных выступлений.

В социальной политике Николай I делал упор на укрепление сословного строя. Чтобы оградить дворянство от «засорения», «Комитет 6 декабря» предложил установить порядок, по которому дворянство приобреталось только по праву наследования. А для служилых людей создать новые сословия – «чиновных», «именитых», «почетных» граждан. В 1845 г. император издал «Указ о майоратах» (неделимости дворянских имений при наследовании).

Крепостное право при Николае I пользовалось поддержкой государства, и царь подписал манифест, в котором заявил, что изменений в положении крепостных крестьян не будет. Но Николай I не был сторонником крепостничества и тайно готовил материалы по крестьянскому вопросу, чтобы облегчить дело своим последователям.

Внешняя политика Николая I

Наиболее важные стороны внешней политики в период царствования Николая I были возврат к принципам Священного союза (борьба России против революционных движений в Европе) и Восточный вопрос. Россия при Николае I участвовала в Кавказской войне (1817-1864 гг.), русско-персидской войне (1826-1828 гг.), русско-турецкой войне (1828-1829 гг.), в результате которых Россия присоединила к себе восточную часть Армении, весь Кавказ, получила восточный берег Черного моря.

В период правления Николая I наиболее памятной стала Крымская война 1853-1856 годов. Россия была вынуждена воевать против Турции, Англии, Франции. В ходе осады Севастополя Николай I потерпел поражение в войне и утратил право иметь военно-морскую базу на Черном море.

Неудачная война показала отсталость России от передовых европейских стран и насколько нежизненной оказалась консервативная модернизация империи.

Николай I умер 18 февраля 1855 г. Подводя итоги правления Николая I, историки называют его эпоху самой неблагополучной в истории России, начиная со Смутного времени.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЛЕКЦИЯ XIV

Царствование императора Николая I. – Условия, при которых он вступил на престол. – Вопрос о престолонаследии. – Неопубликованный манифест Александра об отречении Константина. – Замешательство и междуцарствие после смерти Александра до 14 декабря 1825 г. – Переговоры Николая с Константином. – Вступление на престол Николая. – Восстание 14 декабря 1825 г. – Его подавление. – Личность императора Николая. – Биографические сведения о нем до его воцарения. – Расследование о тайных обществах. – Расправа с декабристами и результаты знакомства с ними императора Николая. – Влияние Карамзина и навеянная им программа царствования.

Обстоятельства вступления Николая I на престол

Ко времени вступления на престол императора Николая в ходе внутреннего управления и вообще в положении дел внутри России накопилось много тяжелых, неблагоприятных обстоятельств, которые в общем создавали для правительства положение чрезвычайно запутанное и даже довольно грозное.

С начала царствования Александра накопилось, как мы видели, много поднятых и неразрешенных вопросов, разрешения которых нетерпеливо ждала передовая часть общества, приучившаяся к оппозиционному отношению к правительству еще со времени Тильзитского мира и континентальной системы и успевшая, после близкого общения с Европой в 1813–1815 гг., выработать себе определенные политические идеалы. Идеалы эти шли совершенно вразрез с реакционным направлением правительства, выражавшимся к концу царствования Александра в самых обскурантских и нелепых формах. Все это, как мы видели, привело мало-помалу не только к острому недовольству и брожению среди передовой интеллигенции, но к образованию в среде ее прямого заговора, ставившего себе резко революционные цели.

Это революционное движение завершилось, в силу случайных обстоятельств, преждевременным и неподготовленным взрывом 14 декабря 1825 г. – взрывом, помогшим правительству Николая быстро ликвидировать и подавить это движение жестокими репрессивными мерами. В результате страна лишилась лучших и наиболее живых и самостоятельных представителей передового мыслящего общества, остальная часть которого была запугана и терроризована мерами правительства, а правительство оказалось совершенно разобщенным в предстоявшей ему трудной работе с умственными силами страны на все время царствования Николая.

Между тем еще важнее и труднее, нежели политические и административные задачи, стоявшие перед Николаем, были те социально-экономические задачи, которые назрели ко времени его царствования под влиянием развития общего социального процесса в России, ход которого, как мы видели, обострился и ускорился под влиянием Наполеоновских войн. Развитие этого процесса продолжало двигаться и обостряться в течение всего царствования Николая и привело в конце концов к кризису, происшедшему под влиянием нового внешнего толчка – неудачной Крымской кампании, выдвинувшей на историческую сцену с роковой необходимостью период великих преобразований 50-х и 60-х годов.

Нам предстоит теперь изучить события и факты, в которых проявлялся ход этого процесса.

Вступление на престол императора Николая произошло в исключительных обстоятельствах, обусловленных неожиданной смертью императора Александра и весьма странными распоряжениями его по вопросу о престолонаследии.

По закону о престолонаследии 5 апреля 1797 г., изданному императором Павлом, если у царствующего императора нет сына, ему должен наследовать следующий за ним брат. Таким образом, так как у Александра в момент его смерти не было детей, то наследовать ему должен бы был следующий за ним брат Константин Павлович. Но Константин Павлович, во-первых, с самого малолетства имел, как он заявлял неоднократно, такое же отвращение к царствованию, какое вначале выражал и сам Александр; с другой стороны, в его семейной жизни произошли обстоятельства, которые формально затрудняли его вступление на престол: еще в начале царствования Александра Константин разошелся со своей первой женой, которая в 1803 г. уехала из России. Затем они долгое время жили врозь, и Константин поднял, наконец, вопрос о расторжении этого брака, добился развода и женился вторично на польской графине Жаннете Грудзинской, которая получила титул светлейшей княгини Лович. Но брак этот считался морганатическим, и потому не только их дети лишались права на престол, но и сам Константин Павлович, вступив в этот брак, как бы тем самым отказывался от престола. Все эти обстоятельства поставили вопрос о переходе прав престолонаследия к следующему за Константином брату еще в царствование Александра. Несмотря на это, Константин Павлович до смерти Александра продолжал считаться наследником престола и носить связанный с этим титул цесаревича. Следующим за ним братом был Николай. Хотя Николай и говорил потом неоднократно, что он не ожидал, что ему придется царствовать, но, в сущности, то обстоятельство, что он являлся естественным преемником престола за устранением Константина, было очевидно всем лицам, знавшим закон о престолонаследии. Сам Александр делал Николаю еще в 1812 г. весьма недвусмысленные намеки на то, что ему придется царствовать, а в 1819 г. уже прямо заявил ему это, предупредив о возможности и своего отречения в недалеком будущем.

В 1823 г. Александр признал необходимым сделать на этот счет формальное распоряжение – не столько на случай своей смерти, сколько на случай своего собственного отречения от престола, о чем он в то время крепко подумывал.

Переговорив еще в 1822 г. с Константином, Александр получил тогда же от него письменное отречение от престола; затем об этом отречении был составлен манифест, подписанный Александром, в котором он отречение Константина признавал правильным и «назначал» наследником престола Николая. Это вполне соответствовало и тому обстоятельству, что при воцарении Александра присяга приносилась ему и наследнику, «который назначен будет».

Но этот манифест об отречении Константина и о назначении наследником Николая удивительным образом не был опубликован. Вместо того чтобы опубликовать его, Александр секретно приказал князю А. П. Голицыну снять с него три копии, затем подлинник передан был митрополиту Филарету для положения на престол Успенского собора в Москве, где он должен был храниться в глубокой тайне, а копии были переданы в Государственный совет, в Сенат и в Синод для хранения в запечатанных конвертах с надписью на конверте, переданном в Государственный совет, рукою Александра: «Хранить в Государственном совете до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого другого действия, в чрезвычайном собрании». Подобные же надписи были и на других двух конвертах. Все эти копии были переписаны рукою князя Голицына, и кроме вдовствующей императрицы Марии Федоровны и Константина, который, впрочем, манифеста не видел (но знал, по-видимому, о его существовании), – самый манифест был известен только князю Голицыну и Филарету. Единственно, что можно придумать в объяснение этого поведения Александра, – это то, что Александр делал все это главным образом на случай своего отречения, а так как отречение могло быть актом только произвольным, то он и думал, конечно, что все дело остается в его руках.

Когда в Петербург пришло 27 ноября 1825 г. известие о смерти Александра, то Николай счел невозможным воспользоваться неопубликованным манифестом и, зная от Милорадовича, что гвардейские войска в Петербурге отнюдь не расположены в его пользу, хотел не прежде вступить на престол, как добившись от Константина формального и торжественного отречения в его пользу. Поэтому он начал с того, что присягнул Константину как законному императору и, не слушая Голицына, который настаивал на распечатании пакета с манифестом, хранившегося в Государственном совете, приказал тотчас же привести к присяге Константину войска петербургского округа; а затем с донесением обо всем этом и с изъявлением своих верноподданнических чувств отправил к Константину в Варшаву особого посланца.

Константин ответил через брата Михаила, гостившего тогда в Варшаве, что он давно уже отрекся от престола, но ответил это частным письмом, не дав этому акту опять никакого официального характера. Николай считал, что такого письма недостаточно, тем более что петербургский генерал-губернатор граф Милорадович советовал ему, ввиду нерасположения к нему гвардии, действовать как можно осторожнее.

Чтобы избежать недоразумений, Николай отправил в Варшаву нового посланца, прося Константина приехать в Петербург и подтвердить лично свое отречение. Но Константин лишь вновь подтвердил частным письмом, что он отрекся еще при жизни Александра, но лично приехать не может, а что если на этом будут настаивать, то он уедет еще дальше.

Тогда Николай решил, что приходится прекратить эти затянувшиеся на целых две недели переговоры и объявить самому о своем вступлении на престол. Собственно, манифест об этом был написан им, при помощи Карамзина и Сперанского, уже 12 декабря, но опубликован он был лишь 14 числа, и на это число была назначена общая присяга в Петербурге новому императору.

Восстание декабристов (1825)

В конце этого необычного междуцарствия до Николая разными путями стали доходить тревожные вести о настроении умов в Петербурге и вообще в России; но Милорадович хотя и советовал действовать осторожно, однако отрицал возможность серьезного возмущения вплоть до самого 14 декабря.

Между тем члены тайного общества, находившиеся в Петербурге, решили воспользоваться этим небывалым замешательством в своих видах; им представлялось, что не может быть более благоприятного случая, чтобы поднять восстание и потребовать конституции.

14 декабря, когда был издан манифест о том, что Константин отрекся и что следует присягать Николаю, члены Северного общества, главным образом гвардейские офицеры и моряки, собиравшиеся ежедневно у Рылеева, сделали попытку убедить солдат, что Константин вовсе не отрекся, что Николай действует незаконно и что следует поэтому твердо стоять на своей первой присяге Константину, требуя при этом конституции. Заговорщикам удалось, однако ж, взбунтовать целиком только один Московский гвардейский полк; его примеру последовали несколько рот гвардейского флотского экипажа и отдельные офицеры и нижние чины других частей войск.

Собравшись на Сенатской площади, восставшие заявили, что считают законным императором Константина, отказываются присягать Николаю и требуют конституции.

Когда весть об этом дошла до Николая, он счел дело очень серьезным, но все же хотел принять сперва меры для окончания его, по возможности, без пролития крови. С этой целью он сперва отправил увещевать бунтовщиков Милорадовича, который пользовался, как известный боевой генерал, значительным престижем среди войск и особенно был любим солдатами. Но когда Милорадович приблизился к взбунтовавшимся частям войск и заговорил с ними, в него немедленно выстрелил один из заговорщиков, Каховский, и Милорадович упал с лошади, смертельно раненный. Так как к бунтовщикам в это время присоединились несколько батарей артиллерии, то увещевать их вызвался в качестве начальника всей артиллерии великий князь Михаил Павлович, но и в него был сделан выстрел Вильгельмом Кюхельбекером, и Михаил Павлович, хотя и не был ранен, должен был, однако ж, отъехать. Затем для увещевания солдат был послан митрополит Серафим, но и его они не послушали и кричали ему, чтобы он удалился. Тогда Николай распорядился, по совету окружавших его генералов, атаковать восставшие войска при помощи конной гвардии, которой командовал Алексей Федорович Орлов, брат бывшего члена «Союза благоденствия» Михаила Орлова. Орлов двинулся было в атаку, но лошади его не были подкованы как следует, между тем была гололедица, и они не могли идти быстрым аллюром, так как ноги у них разъезжались. Тогда генералы, окружавшие Николая, стали говорить, что необходимо положить этому предел, потому что население мало-помалу присоединяется к бунтовщикам; действительно, на площади появились толпы народа и штатские лица. Тогда Николай распорядился стрелять, после нескольких выстрелов картечью на близком расстоянии вся толпа бросилась бежать, оставив много убитых и раненых. Не ограничиваясь этим, по инерции стреляли еще и вслед толпе, когда она бросилась бежать по Исаакиевскому мосту (это был мост прямо с Сенатской площади к Васильевскому острову), и тут было еще убито и ранено довольно много народа.

На этом, в сущности говоря, все восстание в Петербурге и было прекращено. Все остальные войска присягнули безропотно, и инцидент был исчерпан. Николай приказал, чтобы на другой день никаких трупов и следов происшедшего не оставалось, а услужливый, но неразумный обер-полицеймейстер Шульгин приказал бросать трупы прямо в проруби, отчего потом долго ходили толки, что при спешности этой уборки вместе с трупами бросали в прорубь и тяжелораненых. Впоследствии обнаружилось, что со стороны Васильевского острова целый ряд трупов примерз ко льду; сделано было даже распоряжение не брать в ту зиму здесь воды и не колоть льда, потому что во льду попадались части человеческого тела . Таким мрачным событием ознаменовалось начало нового царствования.

Затем последовали обыски и аресты по всему Петербургу. Арестовано было несколько сот человек – среди них много не причастных к делу, но вместе с тем были арестованы и все главные вожаки.

Николай Павлович еще 10 декабря получил первое предупреждение от молодого поручика Ростовцева о готовящихся в гвардии беспорядках и в то же почти время он получил и от Дибича (начальника главного штаба его величества, находившегося при Александре в Таганроге) копии доносов о заговоре в Южном обществе, где в январе 1826 г. произведена была тоже попытка вооруженного восстания Сергеем Муравьевым при Белой Церкви. Поэтому следствие началось сразу о всех тайных обществах, которые в то время существовали в России. Следствие это наполнило собою первые месяцы царствования Николая.

Личность Николая I

Но прежде чем приступить к изложению первых шагов царствования императора Николая, необходимо дать некоторые сведения о его личности. Николай был третьим сыном императора Павла и после смерти отца остался пятилетним ребенком. Воспитание его взяла на себя целиком его мать, Мария Федоровна, Александр же из ложной деликатности не считал себя вправе вмешиваться в это дело, хотя, казалось бы, воспитание возможного наследника престола является делом государственным, а не частным. Впоследствии, впрочем, отдельные случаи вмешательства Александра в это дело были, но они были скорее в невыгодную сторону. Историки царствования Николая, вернее, его биографы, – потому что история этого царствования еще не существует, – большей частью придерживаются взгляда, очень распространенного и среди современников той эпохи, что Николай воспитывался будто бы не как будущий император, а как простой великий князь, предназначенный к военной службе, и этим объясняют те недочеты в его образовании, которые впоследствии чувствовались довольно сильно. Этот взгляд совершенно неверен, так как для лиц царской фамилии должно было представляться с самого начала вполне вероятным, что Николаю придется царствовать. Не могла в этом сомневаться императрица Мария Федоровна, которая знала, что Константин царствовать не желает и что и у Александра, и у Константина нет детей. Поэтому нет сомнения, что Николай воспитывался именно как наследник престола, но воспитание его от воспитания Александра тем не менее отличалось чрезвычайно сильно.

Мария Федоровна, по-видимому, не только не хотела сделать из него военного, но с детских лет старалась его охранить от увлечения военщиной. Это, однако, не помешало Николаю приобрести очень рано именно вкус к военщине. Объясняется это тем, что самая постановка дела воспитания была неудачной, так как ей не благоприятствовали ни обстановка двора, ни педагогические взгляды императрицы. Во главе воспитателей Николая, вместо Лагарпа, состоявшего при Александре, был поставлен старый немецкий рутинер, генерал Ламсдорф, которого Мария Федоровна в интимных разговорах и письмах попросту называла «papa Lamsdorf» и который по старинке и организовал воспитание Николая.

Николай был мальчик грубый, строптивый, властолюбивый; искоренять эти недостатки Ламсдорф считал нужным телесными наказаниями, которые он применял в значительных дозах. Забавы и игры Николая и его младшего брата всегда приобретали именно военный характер, всякая игра притом грозила кончиться дракой благодаря своенравному и претенциозному характеру Николая. В то же время атмосфера, в которой он рос, была атмосфера придворная, причем сама мать его, Мария Федоровна, считала важным делом соблюдение придворного этикета, и это лишало воспитание семейного характера. Есть сведения о том, что в раннем возрасте Николай проявлял черты детской трусости, и Шильдер приводит рассказ о том, как Николай в пятилетнем возрасте испугался пушечной стрельбы и куда-то запрятался; но едва ли можно этому факту, если он имел место, придавать особое значение, так как в том, что пятилетний мальчик испугался пушечной пальбы, нет ничего особенного. Трусом Николай не был, и личную храбрость он впоследствии проявлял как 14 декабря, так и в других случаях. Но характер у него с детства был не из приятных.

Что касается учителей, которые были к нему приставлены, то поражает чрезвычайно случайный и скудный их выбор. Например, его гувернер, французский эмигрант дю Пюже, учил его и французскому языку, и истории, не будучи к этому достаточно подготовленным. Все это преподавание сводилось к внушению Николаю ненависти ко всяким революционным и просто либеральным взглядам. Учился Николай чрезвычайно плохо; все учителя жаловались, что он никаких успехов не оказывает, – исключение представляло лишь рисование. Позднее он выказывал, впрочем, большие успехи в военно-строительном искусстве и проявлял склонность к военным наукам вообще.

Когда он вышел из детских лет, то к нему были приглашены, именно как к будущему наследнику престола, очень почтенные и сведущие учителя: так был приглашен довольно солидный ученый, академик Шторх, читавший ему политическую экономию и статистику; профессор Балугианский – тот самый, который являлся в финансовой науке учителем Сперанского в 1809 г., – преподавал Николаю историю и теорию финансов.

Но сам Николай Павлович вспоминал впоследствии, что он за этими лекциями зевал и что у него от них ничего не оставалось в голове. Военные науки ему читали инженерный генерал Опперман и разные офицеры, приглашенные по рекомендации Оппермана.

Мария Федоровна думала было для довершения образования отправить обоих своих младших сыновей, Николая и Михаила, в Лейпцигский университет, но тут император Александр неожиданно заявил свое veto и предложил вместо того отдать братьев в проектированный тогда Царскосельский лицей, но когда этот лицей был открыт в 1811 г., то вступление туда великих князей тоже не состоялось, и все их образование так и ограничилось домашними занятиями.

В 1812 г. Николай Павлович, которому исполнилось в это время 16 лет, очень просил разрешить ему участвовать в действующей армии, но император Александр отказал ему в этом и тут-то впервые намекнул ему, что ему предстоит в будущем более важная роль, которая не дает ему права подставлять свой лоб под пули врага, а обязывает приложить больше стараний к подготовлению себя к своей высокой и трудной миссии.

В действующую армию Александр разрешил своим братьям явиться лишь в 1814 г., но они тогда опоздали к военным действиям и прибыли, когда кампания 1814 г. уже кончилась и войска находились в Париже. Точно так же опоздал Николай Павлович и к войне 1815 г., когда Наполеон бежал с острова Эльбы и когда император Александр опять позволил своему брату прибыть к войскам. Таким образом, собственно во дни своей юности, во время Наполеоновских войн, Николаю не удалось даже издали видеть настоящее сражение, а удалось только присутствовать на великолепных смотрах и маневрах, которые последовали по окончании кампаний 1814 и 1815 гг.

Чтобы покончить с характеристикой воспитания императора Николая, надо упомянуть еще, что в 1816 г. было предпринято путешествие его по России для ознакомления его со страной, а затем ему предоставлено было поездить по европейским дворам и столицам. Но эти путешествия совершались, так сказать, на курьерских с головокружительной быстротой, и Россию молодой великий князь мог видеть только поверхностно, лишь с внешней ее стороны, и то преимущественно показной. Точно так же ездил он и по Европе. Только в Англии он пробыл несколько дольше и видел парламент, клубы и митинги, – которые, впрочем, произвели на него отталкивающее впечатление, – и даже побывал у Оуэна в Нью-Парке и посмотрел его знаменитые учреждения, причем и сам Оуэн, и его попытки улучшить судьбу рабочих произвели тогда на Николая Павловича благоприятное впечатление.

Замечательно, что Мария Федоровна опасалась, чтобы молодой великий князь не приобрел вкуса к английским конституционным учреждениям, и поэтому для него была написана обстоятельная записка министром иностранных дел графом Несельроде, имевшая целью предохранить его от возможных увлечений в этом отношении. Но те впечатления, которые Николай Павлович вынес из поездки по Англии, показали, что записка эта была совершенно излишней: очевидно, он всем предшествующим воспитанием был застрахован от всякого увлечения так называемым либерализмом.

Это путешествие по Европе закончилось сватовством Николая к дочери прусского короля Фридриха Вильгельма принцессе Шарлотте, с которой он и вступил в брак в 1817 г., причем вместе с православной верой супруга его приняла наименование великой княгини Александры Федоровны. В 1818 г., когда Николаю Павловичу было всего 21 год, он уже сделался отцом семейства: у молодой четы родился будущий император Александр Николаевич. Весь конец царствования Александра I протек для Николая отчасти в радостях семейной жизни, отчасти во фронтовой службе. Очевидцы свидетельствуют, что Николай был в эти годы хорошим семьянином и хорошо чувствовал себя в своей семье. Общественная деятельность его заключалась в эти годы исключительно в военной службе. Правда, Александр и в это время неоднократно делал ему намеки на то, что ожидает его впереди. Так, в 1819 г. он имел с Николаем, как я уже упоминал, очень серьезный разговор, причем Александр определенно предупредил своего младшего брата и его жену о том, что он чувствует утомление и думает отречься от престола, что Константин уже отрекся и что царствовать предстоит Николаю. Затем, в 1820 г., Александр вызвал Николая на конгресс в Лайбах, говоря, что Николай должен знакомиться с ходом иностранных дел и что представители иностранных держав должны привыкнуть видеть в нем преемника Александра и продолжателя его политики.

Великий князь Николай Павлович, будущий император Николай I

Несмотря, однако же, на все эти разговоры, происходившие всегда с глазу на глаз, во внешней жизни Николая никаких существенных перемен не последовало. Он был еще в 1817 г. произведен в генералы и затем почти до конца царствования был командиром гвардейской бригады; правда, на нем лежало почетное заведование военно-инженерным ведомством, но большая часть его времени уходила именно на командование бригадой. Дело это было скучное и мало (поучительное для будущего повелителя великой страны. В то же время оно было сопряжено и с неприятностями, так как главной задачей великого князя было восстановление наружной дисциплины в войсках, сильно поколебавшееся в них во время заграничных походов, в которых офицеры привыкли выполнять правила военной дисциплины только во фронте, а вне его считали себя свободными гражданами и даже ходили в штатском платье. С этими привычками они вернулись и в Россию, а Александр, особенно заботившийся о сохранении в армии воинского духа и считавший весьма важным делом наружную дисциплину, признавал необходимым сильно подтянуть в особенности офицеров гвардии. В этом деле «подтягивания» гвардии одним из самых преданных миссионеров и явился Николай Павлович, который подтягивал свою бригаду не за страх, а за совесть. Сам он в своих записках жаловался, что делать это было ему довольно трудно, так как он повсюду встречал глухое недовольство и даже протест, ибо офицеры его бригады принадлежали к высшим кругам общества и были «заражены» вольнолюбивыми идеями. В своей деятельности Николай часто не встречал одобрения и в своем высшем начальстве, а так как он педантически настаивал на своем, то скоро своей строгостью возбудил против себя в гвардии почти всеобщую ненависть, доходившую до такой степени, что в момент междуцарствия 1825 г. Милорадович счел себя обязанным, как я уже упоминал, предупредить его об этом и посоветовать вести себя как можно осторожнее, не рассчитывая на общественное сочувствие к себе.

Александр, несмотря на то что для него по-видимому, было решенным вопросом, что Николай будет после него царствовать, вел себя по отношению к нему очень странно: он не только не подготовлял его к делам правления, но даже не ввел его в состав Государственного совета и других высших государственных учреждений, так что весь ход государственных дел шел мимо Николая. И хотя есть сведения, что после решительных предупреждений Александра сам Николай Павлович переменил свое прежнее отношение к наукам и стал исподволь готовиться к управлению государственными делами, стараясь теоретически познакомиться с ними, но несомненно, что это мало ему удалось, и он на престол вступил в конце концов не подготовленным – ни теоретически, ни практически.

Те лица, которые стояли к нему близко, как, например, В. А. Жуковский, который сперва был приглашен учителем русского языка к великой княгине Александре Федоровне, а потом сделался воспитателем ее старшего сына и довольно глубоко вошел в их семейную жизнь, свидетельствуют о том, что Николай в этот период у себя дома был совсем не тем суровым и неприятным педантом, каким он являлся в своей бригаде. И действительно, его домашний антураж был совершенно другой, чем антураж военный. Главным его другом по службе был генерал Паскевич, который был строгим, тщеславным и бездушным фронтовиком, игравшим впоследствии большую роль в деле организации русской армии в этом именно направлении. Что же касается семейного круга Николая, то тут его окружали такие люди, как В. А. Жуковский, В. А. Перовский и другие простые, умные и симпатичные люди, нечасто встречающиеся в придворной атмосфере.

Суд над декабристами

Вступив на престол при тех обстоятельствах, которые я уже охарактеризовал, Николай Павлович счел первой своей задачей расследовать до самых сокровенных глубин все причины и нити «крамолы», которая, по его представлению, чуть не погубила государство 14 декабря 1825 г. Он, несомненно, преувеличивал, особенно в первое время, значение и численность тайных революционных обществ, любил выражаться возвышенным слогом относительно этих событий и своей собственной роли в них, все представляя в героическом виде, хотя бунт, который произошел в Петербурге, на самом деле по тем материальным силам, какими располагали заговорщики 14 декабря, был, в сущности, довольно бессилен и если мог иметь какой-нибудь успех, то разве благодаря тому феноменальному беспорядку, который царил в это время во дворце. Аресты и обыски, которые производились широкой рукой, охватили едва несколько сот человек во всей России, причем из человек пятисот, которые были захвачены, большая часть была впоследствии выпущена и освобождена от преследований. Таким образом, при всей строгости сыска и при замечательной откровенности большинства обвиняемых в их показаниях, под суд было отдано в конце концов всего 120 человек.

Но Николаю этот заговор и по окончании дела представлялся чудовищным и громадным, и он был твердо уверен, что 14 декабря он спас Россию от неминуемой гибели. Так же смотрели на дело и многие приближенные. Очень трудно отделить здесь поддакивания и лесть от искреннего представления об этих событиях. При самой коронации, когда Николай вступил в Успенский собор, московский митрополит Филарет, имевший тогда репутацию свободомыслящего архиерея, в своей речи сказал между прочим: «Нетерпеливость верноподданнических желаний дерзнула бы вопрошать: почто Ты умедлил? Если бы не знали мы, что как настоящее торжественное пришествие Твое нам радость, так и предшествовавшее умедление Твое было нам благодеяние. Не спешил Ты явить нам Твою славу, потому что спешил утвердить нашу безопасность. Ты грядешь, наконец, яко царь не только наследственного Твоего, но и Тобою сохраненного царства...»

Было немало людей, которые именно так и представляли себе дело. И вот Николай первые полгода своего царствования, оставив в стороне все государственные дела и даже военные, все силы направил на разыскание корней заговора и на утверждение личной своей и государственной безопасности. Сам он явился если не прямо следователем, то ревностным верховным руководителем всего следствия, которое производилось над декабристами. Как следователь он был часто пристрастен и неуравновешен: проявлял большую вспыльчивость и очень неровное отношение к лицам подследственным. Это отразилось и в мемуарах декабристов. Некоторые из них – кому пришлось испытать на себе сравнительно человечное отношение верховного следователя – его хвалят, другие рассказывают, что он на них набрасывался с необыкновенным раздражением и несдержанностью.

Отношение изменялось в зависимости от предвзятых взглядов на некоторых подсудимых, от различного отношения к разным лицам и просто от личного настроения Николая. Сам он в одном из писем к Константину с большою наивностью писал, что учреждением Верховного уголовного суда над декабристами он показал чуть ли не пример конституционного учреждения; с точки зрения современной юстиции эти слова могут показаться только насмешкой. Все дело свелось к инквизиционному расследованию, чрезвычайно глубокому и подробному, особой следственной комиссией, руководимой самим Николаем, которая и предрешила весь конец дела. Верховный же суд являлся простой торжественной комедией. Он состоял из нескольких десятков лиц: в него входили сенаторы, члены Государственного совета, три члена Синода, затем 13 человек были назначены в число этого верховного синедриона по повелению императора Николая, – но никакого суда, в том смысле, в каком мы привыкли понимать это слово, собственно, не было: ни судебного следствия, ни прений сторон, было только торжественное заседание такого судилища, перед которым каждый подсудимый приводился в отдельности; его допрашивали чрезвычайно кратко, а некоторым даже только читали сентенцию, так что многие из подсудимых были уверены, что их не судили, что им только был прочитан приговор какого-то загадочного инквизиционного учреждения. Так была обставлена уголовная сторона этого дела. Николай в конце концов проявил большую жестокость и беспощадность к подсудимым, но сам он считал, и, по-видимому, искренне, что проявляет лишь полную справедливость и гражданское мужество. И, надо сказать, что как он ни был пристрастен на следствии, в конце концов он всех покарал одинаково беспощадно, – как Пестеля, которого считал исчадием ада и в высшей степени зловредным человеком, так и Рылеева, которого он сам признавал в высшей степени чистой и возвышенной личностью и семье которого оказал существенную материальную поддержку. По приговору Верховного уголовного суда пять человек были присуждены к казни четвертованием – им император Николай заменил четвертование повешением; 31 человек, были приговорены к обыкновенной казни – через расстрел; Николай заменил ее им каторжными работами – бессрочными и частью на 15–20 лет. Соответственно он понизил наказание и другим; но большая часть все же была отправлена в Сибирь (некоторые после многолетнего заключения в крепостях), и только немногие были отданы в солдаты без выслуги.

Для последующего хода правления немаловажна была и другая сторона этого исключительного процесса. Николай, стремясь обнаружить все корни крамолы, выяснить все ее причины и пружины, углублял дело расследования до чрезвычайности. Он хотел добиться всех причин недовольства, доискаться скрытых пружин, и благодаря этому перед ним мало-помалу развернулась картина тех непорядков русской общественной и государственной жизни того времени, размеров и значения которых он и не подозревал раньше. В конце концов Николай понял, что эти непорядки значительны и что недовольство многих имело основание, и уже в первые месяцы царствования он заявлял многим лицам – в том числе и представителям иностранных дворов, – что он сознает необходимость серьезных преобразований в России. «Я отличал и всегда буду отличать, – сказал он французскому посланнику графу де Сан При, – тех, кто хочет справедливых преобразований и желает, чтобы они исходили от законной власти, от тех, кто сам бы хотел предпринять их и Бог знает какими средствами».

По приказанию Николая одним из делопроизводителей следственной комиссии (Боровковым) была даже составлена особая записка, в которую были включены сведения о планах, проектах и указаниях, полученных от декабристов во время допроса или сообщенных в записках, составленных некоторыми из них по собственному почину, другими – по желанию Николая.

Таким образом, Николай совершенно сознательно считал небесполезным и даже необходимым заимствовать от декабристов, как людей очень умных и хорошо продумавших свои планы, все то, что могло ему пригодиться в качестве материала для государственной деятельности.

Упомянутая записка, составленная Боровковым, в заключении своем намечала и определенные выводы, из которых, конечно, лишь некоторые были навеяны показаниями декабристов, другие же вытекали из общего впечатления от выяснившегося перед императором Николаем внутреннего состояния государства. Боровков так резюмирует эти выводы о насущных нуждах государственного управления: «Надобно даровать ясные, положительные законы; водворить правосудие учреждением кратчайшего судопроизводства; возвысить нравственное образование духовенства; подкрепить дворянство, упавшее и совершенно разоренное займами в кредитных учреждениях; воскресить торговлю и промышленность незыблемыми уставами; направить просвещение юношества сообразно каждому состоянию; улучшить положение земледельцев; уничтожить унизительную продажу людей; воскресить флот; поощрить частных людей к мореплаванию, словом, исправить неисчислимые беспорядки и злоупотребления». В сущности, отсюда можно было извлечь целую государственную программу, но Николай принял из нее к сведению лишь те факты и выводы, которые наиболее его поразили.

Во всяком случае, среди декабристов он видел по большей части не неопытных юношей, которые руководствовались одним юношеским пылом, а целый ряд лиц, которые были ранее приобщены к делам высшей и местной администрации. Таков был Н. И. Тургенев – статс-секретарь Государственного совета и директор одного из департаментов Министерства финансов, таков был Краснокутский – обер-прокурор Сената, Батенков – один из близких сотрудников Сперанского, а одно время и Аракчеева, барон Штейнгейль – правитель канцелярии московского генерал-губернатора. Николай не мог не видеть ума таких представителей декабристов, как Пестель и Никита Муравьев, но даже и у второстепенных членов тайных обществ, таких, как Батенков или Штейнгейль, он мог черпать немало полезных указаний.

Когда процесс декабристов был кончен, в июне 1826 г., и когда пять человек, считавшихся главными заговорщиками, были казнены, то в манифесте, изданном по случаю коронации 13 июля 1826 г., освещалось и отношение Николая к тайным обществам и вместе с тем бросался взгляд на его собственную будущую деятельность. «Не от дерзких мечтаний, всегда разрушительных, – сказано было, между прочим, в этом манифесте, – но свыше усовершаются постепенно отечественные установления, дополняются недостатки, исправляются злоупотребления. В сем порядке постепенного усовершенствования всякое скромное желание к лучшему, всякая мысль к утверждению силы законов, к расширению истинного просвещения и промышленности, достигая к нам путем законным, для всех отверстым, всегда приняты будут нами с благоволением: ибо мы не имеем, не можем иметь другого желания, как видеть отечество наше на самой высокой степени счастья и славы, провидением ему предопределенной».

Таким образом, манифест, появившийся тотчас после расправы с декабристами, обещал ряд преобразований, и едва ли можно сомневаться, что первые намерения Николая в начале его царствования были намерения преобразовательные. Направление и содержание этих преобразований должны были зависеть от общих воззрений и взглядов молодого самодержца на существо и задачи государственной власти в России.

Карамзин и взгляды Николая I на внутреннюю политику

Уяснить и формулировать самому себе эти общие политические воззрения и взгляды Николаю Павловичу удалось при самом вступлении на престол – главным образом благодаря Н. М. Карамзину, который, несомненно, явился в этот трудный момент наставником и интимным советником нового молодого и неопытного властелина России. Если от декабристов Николаю Павловичу пришлось получить первые поразившие его сведения о беспорядках и злоупотреблениях в делах управления, то Карамзин еще ранее дал ему, можно сказать, общую программу царствования, до такой степени пришедшуюся Николаю по вкусу, что он готов был озолотить этого незаменимого в его глазах советника, стоявшего уже в то время одною ногою в гробу .

Карамзин, как вы знаете, не занимал при Александре никогда никакого правительственного поста, но это не мешало ему выступать иногда сильным и резким критиком правительственных мероприятий – как в момент наибольшего расцвета либеральных предположений, в эпоху Сперанского, так и в конце царствования, когда Карамзин резко осуждал политику Александра по польскому вопросу и не скрывал от него своих отрицательных взглядов и на военные поселения, и на обскурантскую деятельность разных Магницких и Руничей в области народного просвещения и цензуры .

По вступлении на престол Николая дни Карамзина были уже сочтены: в самый день 14 декабря он простудился на Дворцовой площади и хотя потом два месяца перемогался, однако же слег в конце концов и через полгода умер, не воспользовавшись фрегатом, снаряженным по высочайшему повелению, чтобы везти больного историографа в Италию. С первых дней междуцарствия, начавшегося 27 ноября 1825 г., Карамзин по собственному побуждению ежедневно являлся во дворец и там специально проповедовал Николаю, стараясь передать ему свои воззрения на роль самодержавного монарха в России и на государственные задачи данного момента. Речи Карамзина производили на Николая Павловича огромное впечатление. Карамзин, искусно умея сохранить полное уважение, даже благоговение к личности только что скончавшегося государя, в то же время беспощадно критиковал его правительственную систему – до того беспощадно, что императрица Мария Федоровна, постоянно присутствовавшая при этих беседах и, может быть, даже способствовавшая их возникновению, воскликнула однажды, когда Карамзин слишком резко обрушивался на некоторые меры прошлого царствования: «Пощадите, пощадите сердце матери, Николай Михайлович!», – на что Карамзин отвечал, не смутившись: «Я говорю не только матери государя, который скончался, но и матери государя, который готовится царствовать».

Каковы были взгляды Карамзина на роль самодержавия в России, вы уже знаете из содержания записки его «О древней и новой России», представленной им императору Александру в 1811 году. Эту записку Николай Павлович не мог тогда знать, ибо единственный экземпляр ее был передан императором Александром Аракчееву и лишь в 1836 г. – после смерти Аракчеева – был найден в его бумагах . Но Карамзин развил те же взгляды впоследствии (в 1815 г.) во вступлении к своей «Истории государства Российского», и это вступление было, разумеется, известно Николаю. В уме же Карамзина мысли, выраженные в записках, поданных им Александру («О древней и новой России» – в 1811 г. и «Мнение русского гражданина» – в 1819 г.), несомненно сохранялись в неизменном виде до конца его жизни. Карамзин, верный в этом случае взгляду, заимствованному им у Екатерины II, считал, что самодержавие необходимо России, что без него Россия погибнет, и эту мысль он подкреплял примерами моментов смуты в истории России, когда самодержавная власть колебалась.

В то же время на роль самодержавного монарха он смотрел, как на своего рода священную миссию, как на постоянное служение России, отнюдь не освобождая монарха от обязанностей и строго осуждая такие действия государей, которые, не соответствуя пользам и интересам России, основывались на личном произволе, капризе или даже на идеологических мечтаниях (как у Александра). Роль подданного в самодержавном государстве рисовалась Карамзину не ввиде бессловесного рабства, а как роль мужественного гражданина, обязанного безусловным повиновением монарху, но в то же время долженствующего свободно и искренне заявлять ему свои мнения и взгляды, касающиеся государственных дел. Политические взгляды Карамзина были, при всем их консерватизме, несомненно утопией, но утопией, не лишенной известного подъема и искреннего, благородного чувства. Они стремились придать политическому абсолютизму известную идейность и красоту и давали возможность самовластию, к которому Николай был склонен по натуре, опираться на возвышенную идеологию. Под непосредственные и полусознательные личные стремления Николая они подводили принцип и давали молодому самодержцу готовую систему, вполне соответствовавшую его вкусам и наклонностям. Вместе с тем практические выводы, которые Карамзин сделал из своих общих воззрений, были так элементарны и просты, что не могли не понравиться и с этой стороны Николаю Павловичу, свыкшемуся с юных лет с идеями военной фронтовой службы. Они казались ему построенными на мудром и величественном основании и в то же время были ему вполне по плечу.

Взгляды, внушенные Карамзиным, не исключали в то же время возможности и даже необходимости приняться за исправление тех злоупотреблений и неустройств русской жизни, которые выяснились Николаю при его сношениях с декабристами. Карамзин, при всей консервативности его взглядов, не был ни реакционером, ни обскурантом. Он решительно осуждал обскурантские меры Министерства духовных дел и народного просвещения и изуверские подвиги Магницкого и Рунича, отрицательно относился к деятельности Аракчеева и к военным поселениям и строго порицал злоупотребления финансового управления при Гурьеве. После 14 декабря 1825 г. он говорил одному из близких к нему людей (Сербиновичу), что он «враг революции», но признает необходимые мирные эволюции, которые, по его мнению, «всего удобнее в правлении монархическом».

Доверие к государственной мудрости Карамзина было в Николае Павловиче так сильно, что он собирался, по-видимому, дать ему постоянный государственный пост; но умирающий историограф не мог принять никакого назначения и вместо себя рекомендовал в сотрудники Николаю более молодых своих единомышленников из числа членов бывшего литературного общества «Арзамас»: Блудова и Дашкова, к которым скоро присоединился и еще один видный «арзамасец» – Уваров, давший впоследствии окончательную формулировку той системе официальной народности, отцом которой был Карамзин .

Наиболее подробное описание конца дня 14 декабря 1825 г. см. в ст. М. М. Попова (известн. учителя Белинского, служившего потом в III отделении), в ст. сбор. «О минувшем». СПб., 1909, стр. 110;–121.

Незадолго до смерти Карамзина ему назначена была пенсия в 50 тыс. руб. в год с тем, что после смерти пенсия эта передавалась его семье (срав. Погодин. «Н. М. Карамзин», т. II, с. 495, где приведен и самый указ об этом министру финансов от 13 мая 1826 г.).

Срав. «Мнение гр. Блудова о двух записках Карамзина», напечатанное в книге Ег. П. Ковалевского «Гр. Блудов и его время». СПб., 1875 г., с. 245.

Из числа бывших «арзамасцев» был допущен из деревни в столицы и Пушкин, который принес полное покаяние в1826 г. Он был вызван из деревни в Москву во время коронации, причем было приказано отправить его из Псковской губернии, хотя и с фельдъегерем, но в собственном экипаже – не как арестанта. Император Николай его принял лично, и Пушкин своим откровенным и прямым разговором произвел на него хорошее впечатление. Несомненно, что в Пушкине император Николай прежде всего видел большую умственную силу и хотел эту силу «пристроить к делу» и утилизировать на службу государству. Поэтому первым предложением, которое он Пушкину сделал, было деловое предложение – составить записку о мерах для поднятия народного просвещения. Пушкин принялся за дело очень неохотно, лишь после повторения этого поручения через Бенкендорфа. Дело это было для поэта непривычно; однако записку он написал и в ней провел мысль, что просвещение очень полезно даже и для установления благонадежного направления умов, но что развиваться оно может только при некоторой свободе. По-видимому, это не очень понравилось императору Николаю, как это видно из следующей отметки, сообщенной Пушкину Бенкендорфом: «Нравственность, прилежное служение, усердие – предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному. На сих-то началах должно быть основано благонаправленное воспитание...» Срав. Шильдера «Имп. Николай Первый, его жизнь и царствование», т. II, с. 14 и след.

Император Всероссийский в 1825-1855 годах.

Великий князь Николай Павлович родился в Царском селе (ныне ) 25 июня (6 июля) 1796 года. Он был третьим сыном цесаревича Павла Петровича, будущего императора .

В 1800 году великий князь Николай Павлович вместе с братом Михаилом был поручен надзору директора 1-го кадетского корпуса графа В. Н. Ламздорфа, давшего своему подопечному педантически суровое военное воспитание. Тяготение Николая Павловича к военному делу развилось рано и поддерживалось всей обстановкой окружающей жизни.

1 (12) июля 1817 года состоялось бракосочетание великого князя со старшей дочерью прусского короля принцессой Луизой Шарлоттой, принявшей в православии имя Александры Федоровны. 17 (29) апреля 1818 года в их семье родился великий князь Александр Николаевич, будущий император .

В 1817 году Николай Павлович был назначен генерал-инспектором по инженерной части. С 1823 года он командовал 1-й гвардейской дивизией. Весной 1825 года, когда уезжал в Варшаву, Николай Павлович был оставлен временно заступающим императора в делах верховного управления.

После смерти императора Александра I наследовать престол должен был цесаревич Константин Павлович, но, как выяснилось в дни траура, он отрекся от престола еще в 1822 году. Тем не менее, до подтверждения его отречения по всей стране проводилась присяга Константину Павловичу как императору.

Неопределенность с наследованием престола создала благоприятную ситуацию для выступления декабристов. Обнародование манифеста о восшествии на престол Николая I 14 (26) декабря 1825 года совпало с выходом на Сенатскую площадь воинских частей столичного гарнизона, руководимых заговорщиками. Уверенные действия молодого императора и его сторонников, а также нерешительность вождей восстания, предопределили его поражение.

Император Николай I короновался в 22 августа (3 сентября) 1826 года. В 1829 году в Варшаве он был коронован конституционным монархом Царства Польского.

В начале царствования Николай I стремился реформировать существующие государственные учреждения. В 1826-1830 годах работал специальный секретный комитет под председательством графа В. П. Кочубея, который при участии императора занимался рассмотрением путей модернизации государственного управления. Некоторые проекты комитета были позже приведены в жизнь, но большинство так и не было осуществлено.

Николай I уделял пристальное внимание кодификации российского законодательства. В 1826 году для решения этой задачи в составе Собственной Его Императорского Величества канцелярии было образовано Второе отделение. Руководство этой работой было поручено члену Государственного Совета . Ее итогом стал изданный в 1830 году 45-томный хронологический сборник русских законов от Уложения царя Алексея Михайловича до последнего указа императора Александра I - Полное собрание законов Российской Империи, впоследствии пополнявшееся всеми вновь выходившими актами. В 1832 году Второе отделение подготовило к изданию полный свод действовавших в империи законов в 15 томах.

Наиболее важным вопросом внутренней политики Николая I являлся крестьянский. Император понимал необходимость отмены крепостного права, но не мог осуществить этого из-за противодействия дворянства и боязни «общего потрясения». В силу этого он ограничивался малоэффективными мерами, такими как издание закона об обязанных крестьянах, частичным проведением реформы государственных крестьян. Однако, несмотря на политику консервации существовавших феодальных институтов, ход развития общества объективно приводил правительство к действиям, способствовавшим экономическому развитию : созданию мануфактурных и коммерческих советов, организации промышленных выставок, открытию высших учебных заведений, в том числе технических.

В 1826 году Николай I образовал в составе Собственной Его Величества канцелярии Третье отделение, состоявшее под начальством шефа жандармов и занимавшегося делами высшей полиции, как наблюдательной, так и предупредительной. Этим новым учреждением император желал усилить свой непосредственный надзор над защитой законных прав, чести и спокойствия подданных. Фактически же оно превратилось в управление тайной политической полиции.

Николай I жестоко подавлял сепаратистские движения на национальных окраинах империи. На годы его царствования приходится большая часть боевых действий Кавказской войны 1817-1864 годов. Польское восстание 1830-1831 годов завершилось полным разгромом повстанцев и ликвидацией автономии Царства Польского.

Внешняя политика Николая I характеризовалась продолжением традиционной для России экспансии в южном и восточном направлениях. Русско-персидская война 1826-1828 годов окончилась Туркманчайским миром, по которому Россия обрела Эриванскую и Нахичеванскую области. Русско-турецкая война 1828-1829 годов, прелюдией к которой служил Наваринский бой 1827 года, завершилась Андрианопольским миром, по которому Греция получила независимость, а Россия удерживала часть Бессарабии и на восточном театре войны - крепости , Ахалцых, Ахалкалаки и Поти. Правительство Николая I проводило политику энергичной территориальной экспансии в Средней Азии и Казахстане.

Важной стороной внешней политики Николая I явился возврат к принципам Священного союза, провозглашенный в 1833 году после официального вступления в союзнические отношения с императором Австрии и королем Пруссии для борьбы с революционным движением в Европе. Осуществляя принципы этого союза, Николай I в 1848 году разорвал дипломатические отношения с Францией, предпринял вторжение в Дунайские княжества, принял активное участие в жестоком подавлении Венгерской революции 1848-1849 годов.

Основным направлением внешней политики государства при Николае I являлось решение т. н. Восточного вопроса. Суть его заключалась в обеспечении благоприятного для России режима в черноморских проливах, что было крайне важно как для безопасности южных границ, так и для экономического развития государства. Этапом в достижении этой цели стал Ункяр-Искелесийский договор 1833 года. Стремление решить Восточный вопрос путем раздела Оттоманской империи дало повод к началу Крымской войны 1853-1856 годов. Неудачное для России участие в этом конфликте стало одной из причин краха николаевской политической системы и смерти самого императора.

Император Николай I скончался в Зимнем дворце в 18 февраля (2 марта) 1855 года. В историю России его царствование вошло как период наивысшего расцвета абсолютной монархии в ее военно-бюрократической форме.

Николай I Павлович – родился: 25 июня (6 июля) 1796 года. Дата смерти: 18 февраля (2 марта) 1855 год (58 лет).

Николаевская эпоха в российской истории сама по себе удивительна: небывалый расцвет культуры и полицейский произвол, строжайшая дисциплина и повсеместное взяточничество, экономический рост и отсталость во всем. А ведь до прихода к власти будущий самодержец вынашивал вовсе другие планы, реализация которых смогла бы сделать государство одним из наиболее богатых и демократичных в Европе.

Правление императора Николая 1 как правило называют периодом мрачной реакции и безнадежного застоя, периодом деспотизма, казарменного порядка и кладбищенской тишины, а отсюда и оценка самого императора как душителя революций, тюремщика декабристов, жандарма Европы, неисправимого солдафона, «исчадия мундирного просвещения», «удава, 30 лет душившего Россию». Попытаемся во всем разобраться.

Отправной точкой правления Николая 1 стало 14 декабря 1825 г. – день, когда произошло восстание декабристов. Он стал не только испытанием характера нового императора, но и оказал значительное влияние на последующее формирование его мыслей и действий. После смерти императора Александра 1 19 ноября 1825 г. появилась ситуация так называемого междуцарствия. Император скончался бездетным, и унаследовать трон должен был его средний брат Константин. Однако еще в 1823 г. Александр подписал тайный манифест, назначавший наследником младшего брата Николая.

Кроме Александра, Константина и их матери, об этом знали только три человека: митрополит Филарет, А.Аракчеев и А.Голицын. Сам же Николай до самой смерти брата об этом и не подозревал, потому после его смерти присягнул находившемуся в Варшаве Константину. С этого, по словам В.Жуковского, началась трехнедельная «борьба не за власть, а за пожертвование чести и долгу троном». Только 14 декабря, когда Константин подтвердил свой отказ от престола, Николай издал манифест о своем воцарении. Но к этому времени заговорщики из тайных обществ начали распространять в армии слухи, словно Николай намеревается узурпировать права Константина.

14 декабря, утро – Николай ознакомил с завещанием Александра 1 и с документами об отречении Константина гвардейских генералов и полковников и зачитал манифест о своем восшествии на престол. Все единодушно признали его законным монархом и обязались привести войска к присяге. Уже присягнули Сенат и Синод, но в Московском полку подстрекаемые заговорщиками солдаты отказались приносить присягу.

Имели место даже вооруженные стычки, и полк вышел на Сенатскую площадь, где к нему присоединились часть солдат из лейб-гвардии Гренадерского полка и гвардейский экипаж. Мятеж разгорался. «Сегодня вечером, – говорил Николай 1 А.Бенкендорфу, – возможно, нас обоих не будет на свете, но, по крайней мере, мы умрем, исполнив наш долг».

На всякий случай он отдал приказ подготовить экипажи, чтобы увезти в Царское село мать, жену и детей. «Неизвестно, что ждет нас, – обратился Николай к жене. – Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть, умереть с честью».

Намереваясь предотвратить кровопролитие, Николай 1 с небольшой свитой направился к бунтующим. По нему дали залп. Не помогали увещевания ни митрополита Серафима, ни великого князя Михаила. А выстрел декабриста П.Каховского в спину петербургскому генерал-губернатору внес полную ясность: переговорные пути исчерпали себя, без картечи не обойтись. «Я император, – позднее писал Николай брату, – но какой ценой. Боже мой! Ценою крови моих подданных». Но, если исходить из того, что в действительности хотели сотворить декабристы с народом и государством, Николай 1 был прав в решимости быстро подавить бунт.

Последствия восстания

«Я видел, – вспоминал он, – что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти почти наверно все или, пощадив себя, жертвовать решительно государством». Вначале у него была мысль – всех простить. Однако когда на следствии выяснилось, что выступление декабристов не случайная вспышка, а плод длительного заговора, поставившего своей задачей в первую очередь цареубийство и изменение образа правления, личные порывы отошли на второй план. Был суд и наказание по всей строгости закона: 5 человек казнено, 120 отправлено на каторгу. Но ведь и все!

Что бы там ни писали или ни говорили за Николая 1, он, как личность, гораздо привлекательней его «друзей 14-го числа». Ведь некоторые из них (Рылеев и Трубецкой), подбив людей на выступление, сами на площадь не пришли; они собирались уничтожить всю царскую семью, в том числе женщин и детей. Ведь это у них появилась идея в случае неудачи поджечь столицу и отступать к Москве. Ведь это они собирались (Пестель) установить 10-ти летнюю диктатуру, отвлечь народ завоевательными войнами, завести 113 000 жандармов, что было в 130 раз больше, чем при Николае 1.

Каким был император?

По характеру император был довольно великодушный человек и умел прощать, не придавая значения личным обидам и считая, что должен быть выше этого. Мог, к примеру, перед всем полком попросить прощения у несправедливо обиженного им офицера, и теперь, с учетом осознания заговорщиками своей вины и полного раскаяния большинства из них, мог бы продемонстрировать «милость к падшим». Мог. Но не стал делать этого, хотя участь большинства декабристов и их семей была смягчена насколько возможно.

К примеру, жена Рылеева получила денежное вспомоществование в 2 000 рублей, а брату Павла Пестеля Александру установили пожизненную пенсию в 3 000 рублей в год и он был определен в кавалергардский полк. Даже дети декабристов, которые были рождены в Сибири, при согласии родителей определялись в лучшие учебные заведения на казенный счет.

Уместным будет привести высказывание графа Д.А.Толстого: «Что сделал бы великий государь для своего народа, если бы на первом шагу своего царствования он не встретился с 14 декабря 1825 г., – неизвестно, но это печальное событие должно было иметь на него огромное влияние. Ему, как видно, следует приписать то нерасположение ко всякому либерализму, которое постоянно замечалось в распоряжениях императора Николая…» И это хорошо иллюстрируют слова самого царя: «Революция на пороге России, но, клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока Божиею милостью я буду императором». Со времени 14 декабря 1825 г. Николай 1 отмечал эту дату каждый год, считая ее днем своего истинного восшествия на престол.

Что отмечали многие в императоре – это стремление к порядку и законности.

«Странная моя судьба, – написал Николай 1 в одном из писем, – мне говорят, что я один из самых могущественных государей в мире, и надо бы сказать, что все, т. е. все, что позволительно, должно бы быть для меня возможным, что я, стало быть, мог бы по усмотрению делать то, что мне захочется. На деле, однако, именно для меня справедливо обратное. А если меня спросят о причине этой аномалии, есть только один ответ: долг!

Да, это не пустое слово для того, кто с юности приучен понимать его, как я. Это слово имеет священный смысл, перед которым отступает всякое личное побуждение, все должно умолкнуть перед этим одним чувством и уступать ему, пока не исчезнешь в могиле. Таков мой лозунг. Он жесткий, признаюсь, мне под ним мучительней, чем могу выразить, но я создан, чтобы мучиться».

Современники о Николае 1

Эта жертвенность во имя долга достойна уважения, и хорошо сказал политический деятель из Франции А.Ламартин: «Нельзя не уважать монарха, который ничего не требовал для себя и сражался только за принципы».

Фрейлина А.Тютчева писала о Николае 1: «Он обладал неотразимым обаянием, мог очаровывать людей… Крайне неприхотлив в быту, уже будучи императором, спал на жесткой походной кровати, укрываясь простой шинелью, соблюдал умеренность в еде, отдавал предпочтение простой пище, и почти не употреблял спиртного. Ратовал за дисциплину, но и сам прежде всего был дисциплинирован. Порядок, четкость, организованность, предельную ясность в действиях – вот чего он требовал от себя и от других. Работал по 18 часов в сутки».

Принципы правления

С большим вниманием отнесся император к критике декабристами существовавших до него порядков, стремясь уяснить для себя возможное положительное начало в их планах. Он тогда приблизил к себе двух самых видных инициаторов и проводников либеральных начинаний Александра 1 – М.Сперанского и В.Кочубея, уже давно отошедших от былых конституционных взглядов, которые должны были возглавить работу по созданию свода законов и проведению реформы государственного управления.

«Я отмечал и всегда отмечать буду, – говорил император, – тех, кто хочет справедливых требований и желает, чтобы они исходили от законной власти…» Он пригласил к работе и Н.Мордвинова, чьи взгляды раньше привлекали внимание декабристов, да и потом частенько расходились с решениями правительства. Мордвинова император возвел в графское достоинство и наградил орденом Андрея Первозванного.

Но вообще-то люди самостоятельно мыслящие раздражали Николая I. Он часто признавал, что предпочитает не умных, а послушных исполнителей. Отсюда вытекали его постоянные затруднения в кадровой политике и выборе достойных сотрудников. Тем не менее, работа Сперанского по кодификации законов успешно завершилась изданием Свода законов. Хуже дело обстояло с решением вопроса по облегчению положения крестьян. Правда, в рамках правительственной опеки запрещалось продавать крепостных на публичных торгах с раздроблением семей, дарить их, отдавать на заводы или ссылать в Сибирь по своему усмотрению.

Помещикам было дано право отпускать дворовых по обоюдному согласию на волю, и те даже имели право приобретать недвижимость. При продаже имений крестьяне получили право на свободу. Все это подготовило почву для реформ Александра II, но привело к новым видам взяточничества и произвола по отношению к крестьянам со стороны чиновников.

Право и самовластие

Большое внимание уделяли вопросам образования и воспитания. Своего сына-первенца Александра Николай 1 воспитывал по-спартански и заявлял: «Я хочу воспитать в моем сыне человека, прежде чем сделать из него государя». Воспитателем у него был поэт В.Жуковский, преподавателями лучшие специалисты страны: К.Арсеньев, А.Плетнев и др. Праву Александра 1 обучал М.Сперанский, который и убеждал наследника: «Всякое право, а следовательно, и право самодержавия, потому есть право, что оно основано на правде. Там, где кончается правда и начинается неправда, кончается право и начинается самовластие».

Такие же взгляды разделял и Николай 1. О соединении интеллектуального и нравственного воспитания размышлял и А.Пушкин, составивший по просьбе царя записку «О народном воспитании». К этому времени поэт уже совершенно отошел от взглядов декабристов. А пример служения долгу император подавал сам. Во время эпидемии холеры в Москве царь отправился туда. Императрица привела к нему детей, пытаясь удержать его от поездки. «Уведи их, – сказал Николай 1, – в Москве сейчас страдают тысячи моих детей». В течение десяти дней император посещал холерные бараки, приказывал устраивать новые больницы, приюты, оказывал денежную и продовольственную помощь бедным.

Внутренняя политика

Если по отношению к революционным идеям Николай 1 вел изоляционистскую политику, то материальные изобретения Запада привлекали его пристальное внимание, и он любил повторять: «Мы – инженеры». Начали появляться новые фабрики, прокладываться железные и шоссейные дороги, объем промышленного производства удвоился, стабилизировались финансы. Количество неимущих в европейской России было не более 1%, в то время как в европейских странах колебалось от 3 до 20%.

Большое внимание уделяли и естественным наукам. По распоряжению императора оборудовали обсерватории в Казани, Киеве, близ Петербурга; появлялись разные научные общества. Особое внимание Николай 1 уделял археографической комиссии, которая занималась изучением памятников старины, разбором и изданием древних актов. При нем появилось много учебных заведений, в том числе и Киевский университет, Петербургский технологический институт, Техническое училище, военная и морская академии, 11 кадетских корпусов, высшее училище правоведения и ряд других.

Любопытно, что по желанию императора при строительстве храмов, волостных управлений, школ и т. д. предписывалось использовать каноны древнерусского зодчества. Не меньший интерес представляет тот факт, что именно в «мрачное» 30-ти летнее правление Николая 1 произошел невиданный всплеск русской науки и культуры. Какие имена! Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Жуковский, Тютчев, Кольцов, Одоевский, Погодин, Грановский, Брюллов, Кипренский, Тропинин, Венецианов, Бове, Монферан, Тон, Росси, Глинка, Верстовский, Даргомыжский, Лобачевский, Якоби, Струве, Щепкин, Мочалов, Каратыгин и другие блестящие таланты.

Многих из них император поддерживал материально. Появлялись новые журналы, устраивали университетские публичные чтения, развернули свою деятельность литературные кружки и салоны, где обсуждались любые политические, литературные, философские вопросы. Император лично взял под защиту А.Пушкина, запрещая Ф.Булгарину печатать в «Северной пчеле» какую бы то ни было критику в его адрес, и предложил поэту написать новые сказки, потому как считал его старые высокоморальными. Но… Почему же николаевская эпоха обычно описывается в столь мрачных тонах?

Как говорится – благими намерениями дорога в ад вымощена. Строя, как ему казалось, идеальное государство, царь по сути превращал страну в огромную казарму, внедряя в сознание людей только одно – послушание при помощи палочной дисциплины. И вот уже сократили прием студентов в университеты, за самой цензурой установили контроль, расширили права жандармов. Были запрещены сочинения Платона, Эсхила, Тацита; подвергались цензуре произведения Кантемира, Державина, Крылова; целые исторические периоды были исключены из рассмотрения.

Внешняя политика

В период обострения революционного движения в Европе император оставался верным союзническому долгу. Исходя из решений Венского конгресса, он помог подавить революционное движение в Венгрии. В знак «благодарности» Австрия объединилась с Англией и Францией, которые стремились при первой же возможности ослабить Россию. Следовало обратить внимание на слова члена английского парламента Т.Аттвуда в отношении России: «…Пройдет немного времени… и эти варвары научатся пользоваться мечом, штыком и мушкетом почти с тем же искусством, что и цивилизованные люди». Отсюда вывод – как можно скорей объявить войну России.

Бюрократия

Но не проигрыш в Крымской войне был самым страшным поражением Николая 1. Бывали поражения и похуже. Основную войну император проиграл своим чиновникам. Их число при нем возросло с 16 до 74 000. Бюрократия стала самостоятельной, действующей по своим законам силой, способной торпедировать любые попытки преобразований, что ослабляло государство. А о взяточничестве и говорить не приходилось. Так что во времена правления Николая 1 существовала иллюзия процветания страны. Царь все это понимал.

Последние годы. Смерть

«К несчастию, – признавался он, – более чем часто бываешь вынужден пользоваться услугами людей, которых не уважаешь…» Уже к 1845 г. многие отмечали подавленность императора «Я работаю, чтобы оглушить себя», – написал он королю Пруссии Фридриху Вильгельму. А чего стоит такое признание: «Вот уже скоро 20 лет я сижу на этом прекрасном местечке. Часто случаются такие дни, что, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал».

В конце января 1855 г. самодержец заболел острым бронхитом, но продолжал работать. В результате началось воспаление легких и 18 февраля 1855 г. он скончался. Перед смертью он сказал сыну Александру: «Мне хотелось, приняв на себя все трудное, все тяжкое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Провидение судило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за вас…»