Сто лет назад, в 1912–1914 гг., состоялись три самые известные и трагичные русские экспедиции в Арктику: под руководством геолога Владимира Русанова, лейтенанта Георгия Брусилова и лейтенанта Георгия Седова.

Немалую роль в их популяризации сыграл известный роман Вениамина Каверина «Два капитана» и снятые по его мотивам художественные фильмы.

До сих пор Арктика не раскрыла тайны гибели экспедиций Русанова и Брусилова, и по-прежнему есть те, кто пытается разгадать эту загадку. Буквально недавно, в 2010-2011 годах, комплексная научная экспедиция «По следам “Двух капитанов”» обнаружила новые следы экспедиции Г.Л. Брусилова на острове Земля Георга, входящего в состав архипелага Земля Франца-Иосифа. Среди находок были останки, личные вещи и дневники. Сейчас ведется работа по их изучению, будем надеяться, что результаты исследований прольют свет на тайну гибели полярников. А пока обратимся к истории.

Плавание Северным морским путем было мечтой всей жизни русского ученого Владимира Русанова. Он написал ряд статей, в которых предлагал новые и, по его мнению, практически свободные ото льда пути к достижению этой цели, — проход в Карское море через северную оконечность Новой Земли. В 1910 г. Русанов совершил удачное плавание вокруг северного острова архипелага, и это укрепило его в своей правоте. Однако, чтобы осуществить свою идею, ему пришлось пойти на обман.

Проблемы, связанные с притязаниями различных держав на обладание богатствами Шпицбергена, заставили наше правительство принять меры по охране российских интересов на архипелаге. В течение XVIII и первой половины XIX века русские поморы единолично вели промысел на Шпицбергене и были убеждены, что Грумант (русское название архипелага) открыт соотечественниками задолго до Баренца. Однако со второй половины XIX века там стали хозяйничать норвежцы. Хотя наше правительство принимало статус Шпицбергена как terra nulius («ничья земля»), в отечественной прессе первой декады XX в. архипелаг считался «потерянным русским владением», которое необходимо вернуть. В связи с этим Министерство внутренних дел Российской империи приняло решение «организовать на архипелаге какое-нибудь русское предприятие, формально не принадлежащее государству, которое продемонстрировало бы нашу деятельность на Шпицбергене и помогло русскому правительству отстаивать наше старинное право на эту территорию». В 1912 г. на специальном совещании в Министерстве внутренних дел было принято решение снарядить экспедицию на Шпицберген. Поскольку любая государственная деятельность на архипелаге запрещалась предварительной Шпицбергенской конвенцией 1912 года, экспедицию объявили как частное предприятие. Главной же задачей было занять угольные месторождения и разведать размеры иностранной промышленной деятельности на архипелаге.

18 января 1914 года Совет министров дал указание морскому министерству предпринять поиски экспедиций В.А. Русанова, Г.Л. Брусилова и Г.Я. Седова. В них участвовали четыре судна: барк «Эклипс», пароход «Печора», паровые шхуны «Герта» и «Андромеда». «Эклипс» должен был пройти на восток Северо-восточным проходом, а остальные суда - осмотреть район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа. Впервые в мировой истории использовалась полярная авиация: летчик Ян Нагурский на гидросамолете «Фарман МФ-11» исследовал с воздуха льды и побережье Новой Земли на протяжении около 1060 километров. Ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач» впервые преодолели весь Северо-восточный проход в направлении с востока на запад. Поиски 1914–1915 годов не принесли результата. На фото справа: шхуна «Св. Анна» в Петербурге перед началом экспедиции Георгия Брусилова. Фото слева из книги воспоминаний Н.В. Пинегина «В ледяных просторах: Экспедиция Г.Я. Седова к северному полюсу».

Руководить экспедицией предложили Владимиру Русанову. Прекрасно понимая политическое значение предприятия, он рассматривал Шпицбергенскую экспедицию как отправную точку своего плана — пройти Северо-восточным проходом, обогнув Новую Землю с севера. Этот план хранился в секрете. После выполнения государственного задания и научной программы Русанов отправил домой трех участников экспедиции с отчетами о работах на архипелаге. Остальные вместе с ним на судне «Геркулес» под управлением Александра Кучина продолжили путешествие на восток. Судьба их так и осталась неизвестной. Останки экспедиции были найдены на о. Мона к востоку от устья Енисея в 1934 г. Это подтверждает тот факт, что Русанову, по-видимому, удалось проникнуть в Карское море с севера. Есть предположение, что именно Русанов открыл архипелаг Северная Земля, но объективных тому свидетельств пока не существует.

Летом 1912 г. лейтенант императорского флота Георгий Львович Брусилов снарядил частную экспедицию для плавания Северным морским путем с запада на восток. Судно экспедиции «Святая Анна» попало в ледовый плен в Карском море к западу от полуострова Ямал в октябре того же года и легло в дрейф в северном направлении. В 1914 г. 11 человек команды во главе со штурманом Валерианом Альбановым покинули судно и попытались достичь земли на санях. Из этой группы в живых остались только двое — сам Альбанов и матрос Конрад, которых на мысе Флора по счастливой случайности подобрали участники неудачной экспедиции Георгия Седова на судне «Святой Фока». Окончательная же судьба «Святой Анны» и оставшихся на ней людей, включая Брусилова, неизвестна.

Лейтенант русского флота Георгий Седов хотел достичь Северного полюса на собачьих упряжках с Земли Франца-Иосифа. В проекте своей экспедиции к Северному полюсу от 9 марта 1912 г. он писал: «Почти все страны мира, включая Японию... приняли участие в этом состязании, все, кроме русских… Мы докажем, что и русские способны на это… Амундсен хочет сохранить честь открытия Северного полюса за Норвегией. Он намерен отправиться в 1913 г., но мы пойдем в этом году».
Экспедиции Седова и Брусилова стали первыми в России частными арктическими экспедициями, т.к. до них подобные предприятия снаряжались из государственных средств. Все расходы по организации экспедиции лейтенанта Брусилова взял на себя его дядя — генерал-лейтенант Б.А. Брусилов. Часть из них предполагалось покрыть за счет доходов от промысла. Седов же хотел организовать экспедицию национального масштаба и пытался получить финансирование от государства, направив соответствующее прошение в Государственную Думу.

ГЕОРГИЙ СЕДОВ (1877–1914). Выходец из рыбацкой семьи, офицер военно-морского флота, действительный член Русского географического общества. Участвовал в экспедициях по изучению острова Вайгач, Новой Земли, Карского и Каспийского морей. Организовал экспедицию на парусно-паровой шхуне «Святой великомученик Фока». Провел две зимовки. 2 февраля 1914 года вместе с матросами Г.И. Линником и А. И. Пустошным на трех собачьих упряжках вышел из бухты Тихой у побережья острова Гукера к Северному полюсу. Через неделю пути не смог идти и приказал привязать себя к нартам, чтобы продолжать поход. Скончался 20 февраля 1914 года возле острова Рудольфа, пройдя примерно 200 километров из необходимых 2000 км. Был похоронен на мысе Аук. На фото: Георгий Седов с женой Верой Валерьяновной (слева) на борту «Святого Фоки» и женой архангельского губернатора И.В. Сосновского. Архангельск, 1912 год.

Однако Дума обратилась за консультациями в правительство и компетентные учреждения. Специальная комиссия Главного гидрографического управления, состоявшая из русских полярных экспертов, в том числе участников Русской полярной экспедиции 1900-1902 г. зоолога А.А. Бялыницкого-Бирули и морских офицеров А.В. Колчака и Н.Н. Коломейцева, подвергла план Седова жесткой критике. Комиссия нашла проект плохо подготовленным и непродуманным, хотя в целом идея снаряжения русской экспедиции в высокие широты Арктики была одобрена. Правительство высказалось аналогично, и в реализации этого конкретного проекта было отказано.

Однако Седов не принял критику во внимание и не попытался пересмотреть свой план. Издатель консервативной газеты «Новое время» Суворин предложил экспедиции помощь и организовал сбор добровольных пожертвований. В конце концов удалось собрать 108 000 рублей (216 000 крон).

Седов знал об экспедициях Фритьофа Нансена и Руаля Амундсена, и решение снарядить экспедицию на частные средства, возможно, было принято по примеру норвежских путешественников. Русские люди следили за их достижениями с большим интересом, и тот факт, что экспедиции норвежцев снаряжались частично за счет добровольных пожертвований, вдохновил и русских поддержать национальную экспедицию к Северному полюсу. В своих письмах наши отечественные спонсоры писали, что им стыдно за Россию, которая не имеет средств на экспедицию, в то время как «Норвегия с ее тремя миллионами населения помогает Амундсену организовать новую экспедицию». Нужная сумма была собрана всего за несколько месяцев, и это говорит о том, что в России можно было бы использовать частные средства как альтернативу традиционному государственному финансированию полярных экспедиций.

Но все же экспедиция Седова показала, что ни русское общество, ни сами путешественники не были готовы к обстоятельствам, которые неизбежно возникают при организации подобных предприятий на частные средства.

В Норвегии и на Западе полярные исследования преследовали не только научные цели, но и были своего рода бизнесом. В России же «делать деньги на науке» считалось предосудительным и неприличным. Экспедиция Седова подтвердила, что научные предприятия и частный бизнес в России несовместимы. Частично по причине недостатка времени и средств, но в основном из-за непродуманной организации экспедиция была подготовлена плохо. Во время марша к полюсу, еще на Земле Франца-Иосифа, не достигнув цели, Седов умер от цинги.

Экспедиции 1912-1914 гг. в истории полярных исследований примечательны еще и тем, что в двух из них приняли участие женщины — неслыханное по тем временам дело. Врачом похода на Шпицберген и по Северо-восточному проходу была невеста Владимира Русанова Жюльетта Жан-Соссин. Она получила образование геолога и работала над докторской диссертацией по геологии, одновременно проходя курс на медицинском факультете в Сорбонне. Русанов знал ее четыре года. Чтобы доказать правильность своего выбора, он обращал внимание на научные знания и способности госпожи Жан.

В письме А.Д. Арбузову, директору департамента общих дел Министерства внутренних дел, он сообщал: «По принятой совещанием программе Шпицбергенской экспедиции было предложено пригласить естественника, обладающего медицинскими познаниями… Ввиду всего вышеизложенного я, со своей стороны, находил бы весьма полезным и желательным участие в экспедиции в качестве натуралиста и медика экспедиции французской гражданки Жюльетты Жан, окончившей естественный факультет Парижского университета и в настоящее время состоящей студенткой медицинского факультета».

Интересно, что участие в экспедиции госпожи Жан ни у кого не вызвало нареканий. Тот факт, что она не покинула экспедицию после выполнения программы на Шпицбергене, свидетельствует о личном мужестве и сильной воле этой молодой женщины. Ерминия Александровна Жданко, племянница начальника Главного гидрографического управления М.Е. Жданко, стала участницей экспедиции Брусилова, присоединившись к ней в Петербурге и намереваясь проследовать до Архангельска в качестве пассажира. Однако во время путешествия вокруг Скандинавии, узнав, что доктор экспедиции не прибыл, Ерминия Александровна заняла его место. Записи в судовом журнале свидетельствуют, что Жданко исполняла свои обязанности тщательно и добросовестно. У нее было много работы. Во время зимовки 1912-1913 г. экспедицию поразила странная болезнь. Несмотря на недомогание, Ерминия Александровна самоотверженно ухаживала за больными. По словам штурмана Альбанова, Жданко, несмотря на свой юный возраст, продемонстрировала сильную волю, мужество и умение владеть собой.

Впоследствии, после таинственного исчезновения экспедиции, появилось множество слухов и романтических историй. Говорили, например, что в 1939 г. в Ригу приезжала Ерминия Брусилова с ребенком. Но судя по всему, как и Жюльетта Жан, Ерминия Жданко разделила трагическую судьбу участников экспедиции, и Арктика пока надежно хранит их тайну.

Северные русские экспедиции 1912 г. под руководством В.А. Русанова, ГЛ. Брусилова, Г.Я. Седова, несмотря на всю свою трагичность и незавершенность, внесли значительный научный вклад в изучение Арктики.

Северные русские экспедиции 1912 г. под руководством В.А. Русанова, ГЛ. Брусилова, Г.Я. Седова, несмотря на всю свою трагичность и незавершенность, внесли значительный научный вклад в изучение Арктики. В отличие от частных экспедиций Г.Я. Седова и ГЛ. Брусилова, экспедиция Владимира Александровича Русанова на Шпицберген была официальной, организованной с одобрения правительства и на казенные средства. Основной целью ее было исследование угольных богатств Шпицбергена и подготовка там русского предприятия.

Эта экспедиция была, по сравнению с двумя другими, хорошо оснащена, в Норвегии для нее закупили парусно-моторное судно "Геркулес", в Париже - приборы и инструменты. Капитаном "Геркулеса" стал 24-летний А. С. Кучин, потомственный помор, закончивший в 1909 г. с отличием и золотой медалью Архангельское торгово-мореходное училище, участник экспедиции в Антарктику Амундсена в 1910-1911 гг., проявивший большие способности в науке - он был ассистентом известного норвежского океанографа Хелланд-Хансена. (И еще одна интересная подробность из жизни Александра Кучина: как сообщала газета в Христиании, на 10 декабря 1911 года была назначена помолвка Кучина с норвежкой Аслауг Поульсон). В составе экспедиции также были горный инженер Р.Л. Самойлович, впоследствии организатор и директор Северной научно-промысловой экспедиции (1920).

Медиком экспедиции стала невеста Русанова француженка Ж. Жан-Сосин. Проект экспедиции, положенный в основу ее практической работы, разработал сам Русанов.

26 июня (9 июля) экспедиция в составе 14 человек отправилась из Александровска-на-Мурмане (Полярный) на Шпицберген, куда и прибыла через неделю. Во время плавания велись океанографические и метеорологические наблюдения. За полтора месяца работ на острове участники экспедиции прошли маршрутами протяженностью около 1000 км. На вновь выявленных угленосных площадях были поставлены 28 заявочных знаков с указанием принадлежности этих участков русским, собраны геологические, палеонтологические, зоологические и ботанические коллекции, составлены карты каменноугольных месторождений.

По окончании работ на Шпицбергене Р.Л. Самойлович, зоолог З.Ф. Сватош и боцман Попов доставили на материк часть собранных материалов. А Русанов с 10 спутниками направился на "Геркулесе" к берегам Новой Земли. Отважный путешественник, увлеченный Севером, Русанов усматривал также государственно-политическое значение арктического судоходства и выдвигал на пер- вый план транспортное освоение Северного морского пути. Следы экспедиции теряются в 1913 г. Предпринятые в 1914-1915 гг. поиски ушедших в Арктику экспедиций результатов не дали. Только в более позднее время появились находки, касающиеся пропавшей полярной экспедиции В.А. Русанова.

Имена наиболее замечательных участников Северных экспедиций 1912 г. - Русанова, Брусилова, Седова, Альбанова, Конрада, Жданко - увековечены на карте Арктики.

материал предоставлен сайтом "Арктика Антарктика"

«Мной руководит только одна мысль - сделать все, что я могу для величия Родины»

«…И я считал бы цель достигнутой, если бы в моем призыве к завоеванию льдов послышалось нечто большее: призыв к могуществу, к величию и к славе России».

В.А.Русанов

Немного лирики и истории. В качестве вступления.

Если изложить новость одной строкой, то звучать она будет, пожалуй, даже буднично. «После долгих, можно сказать, многолетних, усилий Орловский клуб подводного плавания "ДИВО" в составе экспедиции Экспедиционного центра Министерства обороны России отправляется в экспедицию к предполагаемому месту гибели в 1913 году полярной экспедиции В.А.Русанова». Многовато слов «экспедиция»? Наверное, но суть не в этом. Заинтересованный читатель тут же забросает нас вопросами. А что за клуб «Диво»? А что они собираются искать? А где? Не хочу никого обидеть, но, уверен, найдутся и те, кто честно спросит: «А кто такой Русанов?».

Попытаемся не коротко и не длинно ответить на эти вопросы.

Небольшой город Орел расположился в самом центре России. Из водоемов у нас только неглубокая Ока, да еще менее глубокий Орлик. Кстати исток Оки расположен совсем недалеко от Орла. А сам Орел стоит как раз на месте впадения в Оку совсем уж небольшого Орлика. Более всего знаменит Орел своими писателями. Неслучайно Николай Семенович Лесков - автор знаменитого «Левши», сам орловчанин - писал: «Орел вспоил на своих мелких водах столько литераторов, сколько не поставил их на пользу Отечеству ни какой другой русский город». Это и сам Н.С.Лесков, и И.С.Тургенев, А.А.Фет, Ф.И.Тютчев, И.А.Бунин, Л.Н.Андреев. И перечень этот можно продолжить. Орел заслуженно называют третьей, после Москвы и Питера, литературной столицей России.

Но на фоне наших знаменитых земляков-литераторов вовсе не затерялась личность выдающегося ученого и полярного исследователя Владимира Александровича Русанова.

Будет неблагодарным делом пересказывать в этой заметке биографию Русанова. О нём написано немало книг, научных статей и публикаций. Русанову посвящена одноименная книга В.Корякина, изданная в серии «Жизнь замечательных людей» - знаменитой «ЖЗЛ»! А это уже само по себе о многом говорит. И тем не менее хочется буквально конспективно напомнить читателям основные вехи недолгой, но яркой жизни В.А.Русанова.

Родился Владимир Русанов 15 (3) ноября 1875 года в купеческой семье, в Орле, где и прошли его детство и юность. Окончив весной 1897 года семинарию, Русанов поступил вольнослушателем на естественный факультет Киевского университета. Учёба его продолжалась недолго: замеченный в студенческих беспорядках, он был лишен права посещать лекции и выслан в Орёл. С этого времени полиция не переставала преследовать Русанова. 4 сентября его арестовали по делу «Рабочего Союза». Находясь в тюрьме, Русанов продолжал заниматься самообразованием. Среди книг, прочитанных им в этот период, одна пользовалась его особым вниманием. Это была книга Фритьофа Нансена «Среди льдов и во мраке полярной ночи». Видимо, уже в то время Русанова занимала мысль о полярных путешествиях. Освобожденный в феврале 1899 года под гласный надзор полиции, Русанов не прекратил революционной деятельности, и в мае 1901 года на основании «высочайшего постановления» его высылают на два года в город Усть-Сысольск Вологодской губернии. Русанов был одним из немногих политических ссыльных, кто обратил внимание на этот край, дал описание промыслов, быта, обычаев народа коми - «зырян», как их тогда называли, а также наметил программу экономического, политического, национального и культурного его развития. Здесь у будущего полярного исследователя углубилась тяга к научно-естественным знаниям, открылись способности изыскателя, определился район его научных поисков. Он навсегда связал свою жизнь с Арктикой.

После окончания ссылки в 1903 году Русанов, получивший пятилетний запрет на проживание в столичных и университетских городах, уезжает во Францию, поступает в знаменитый Сорбоннский университет, становится студентом геологического факультета.

А начиная с 1907 года, жизнь Русанова стала одной бесконечной экспедицией на Новую Землю. Говоря о новоземельских экспедициях Русанова, всегда можно употреблять слово «впервые». В 1907 году Русанов пешком исследовал пролив Маточкин Шар. 1908 впервые пересёк пешком о.Северный. Но эти экспедиции, как бы странно это ни казалось, были организованы французами.

В 1909, 1910 и 1911 Владимир Русанов - руководитель уже русских исследовательских экспедиций. На моторно-парусных судах он обошёл вокруг Новой Земли. Впервые в полярной экспедиционной практике было использовано техническое новшество - шлюпочный мотор. Малые моторные суда с этого времени прочно входят в арсенал технических средств экспедиций Русанова. Впервые проявилась еще одна особенность русановских экспедиций - работа по личному плану, дополняющему основной, официальный. А самым главным все же стало то, что Русанов выступил в качестве геолога новой формации, целью которого было не открытие новых территорий, а создание общих характеристик природного процесса.

Итогом трудов Русанова стало то, что в 1911 году Новая Земля, практически полностью им изученная, перешла под юрисдикцию России!

Но все свои работы на Новой Земле Владимир Русанов тесно связывал с проблемой изучения и использования Северного морского пути. Поглощенный проблемами Северного морского пути, Русанов в статье «Возможно ли срочное судоходство между Архангельском и Сибирью через Ледовитый океан?» изложил план сквозного плавания. Вот что писал Русанов в своей работе:
«До сих пор с непоколебимым и непонятным упорством стараются пройти в Сибирь… возможно южнее: через Югорский Шар, через Карские Ворота, в более редких случаях через Маточкин Шар. Я предлагаю как раз обратное. Я предлагаю огибать Новую Землю как можно севернее… Нужно иметь в виду, что направление течений северной части Новой Земли до сих пор остается необследованным и что мои предположения на этот счет являются гипотетическими. Вот почему выяснение этого капитального вопроса, по моему мнению, должно составить самую главную задачу Новоземельской экспедиции в 1910 году. Эта экспедиция должна будет окончательно выяснить вопрос о том, насколько удобен предлагаемый мною торговый путь в Сибирь».

В 1912 году В.А.Русанов был приглашен возглавить экспедицию на архипелаг Шпицберген. Экспедицию финансировало правительство Российской империи через Министерство внутренних дел. Обратили внимание. Руководить в наивысшей степени ответственной экспедицией правительство, в лице МВД, приглашает бывшего ссыльного марксиста! Это как нельзя лучше говорит о том авторитете, которым пользовался В.А.Русанов не только в кругу ученых и исследователей, но и в правительственных кругах!

Официальная программа, считайте, задача экспедиции - геологические исследования, обнаружение запасов каменного угля на Шпицбергене, выставление заявок на открытые месторождения. Проще говоря, Русанов должен был найти и «застолбить» за Россией угольные месторождения. Надо заметить, что на тот момент Шпицберген еще не принадлежал Норвегии, которая, кстати, сама до 1905 года фактически входила в состав Швеции.

И вновь Русанов блестяще выполнил поставленную задачу! За полтора месяца удалось обследовать более 1000 км побережья и установить заявочные столбы на 28 месторождениях каменного угля! Россия использовала этот уголь для снабжения всего нашего Севера еще много лет. Достаточно сказать, что на угле из разведанных Русановым месторождений российские, а затем советские суда Северного и Балтийского флотов ходили вплоть до окончания эры угольных топок. Помимо этого экспедицией Русанова были собраны палеонтологические, зоологические и ботанические коллекции. Во время плавания на Шпицберген и в его прибрежных водах проведены океанографические исследования.

И вот мы подошли к началу рассказа об одной из самых больших загадок или, если хотите, тайн Арктики - исчезновению экспедиции В.А.Русанова на судне «Геркулес». Итак.

После окончания работ на Шпицбергене Русанов, вместо того чтобы, как было намечено планом экспедиции, вернуться в Архангельск или другой российский порт, направился на восток. О планах Русанова можно судить по двум документам.

В плане шпицбергенской экспедиции он писал:
«В заключение нахожу необходимым открыто заявить, что, имея в руках судно выше намеченного типа, я бы смотрел на обследование Шпицбергена как на небольшую первую пробу. С таким судном можно будет широко осветить, быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути в Сибирь и прийти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан».

Второй документ - это последняя телеграмма Русанова, оставленная им на Новой Земле. Приведем полный текст данного документа:
«Телеграмма начальника экспедиции 1912 года В.А.Русанова, оставленная на Новой Земле, в самоедской колонии Маточкин Шар 8(31) августа с просьбой отправить её, когда представится возможность, по следующему назначению: Петербург, Ждановка, 9, Стюнкель. Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Ново-Сибирские, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов».

Телеграмма была доставлена из Маточкина Шара в Архангельск, а затем в Морское ведомство в Санкт-Петербург.

Более никаких достоверных сведений о дальнейшей судьбе экспедиции нет. Все последующие находки, с разной степенью достоверности, могут подтверждать ту или иную версию судьбы экспедиции на «Геркулесе», а также место предполагаемого крушения судна.

К 1914 году сразу три русские арктические экспедиции: В.А.Русанова, Г.Л.Брусилова и Г.Я.Седова, считались пропавшими без вести. В январе 1914 года Совет министров дал указание Морскому министерству предпринять их поиски. Главным гидрографическим управлением были организованы поисково-спасательные экспедиции. О ходе этих экспедиций можно написать несколько отдельных рассказов. К сожалению, итог их был неутешительным - следов пропавших экспедиций найдено не было. Где и при каких обстоятельствах погибла экспедиция Русанова, выяснить не удалось.

Шли годы. Карское море хранило свою тайну.

В 1934 году вблизи берега Харитона Лаптева, восточнее устья Енисея, работала гидрографическая экспедиция на парусно-моторной шхуне «Сталинец». Высадившись на один из островов, входящих в группу островов Мона (ныне остров Геркулес), топограф А.И.Гусев обнаружил деревянный столб. Столб был сильно тронут временем, но на нем была четко различима аккуратно вырезанная надпись - «ГЕРКУЛЕСЪ.1913г.» Вот как находку описал Н.Литке: «Столб из плавника, затесан на месте надписи, высотой 2-2,5 метра над кучей камней, обложенной вокруг его основания, высотой один метр. Около столба были обнаружены сломанные старые нарты и цинковая крышка от патронного ящика».

Так были обнаружены первые следы пропавшей экспедиции.

В 1938 году известный полярник П.В.Виттенбург снял столб с острова и передал его в музей Арктики и Антарктики, где он хранится в настоящее время.

Ни у кого никогда не вызывало никаких сомнений, что этот столб поставлен на острове участниками экспедиции В.А.Русанова. Что примечательно в этой находке? Все исследователи единодушны во мнении: аккуратно вырезанная надпись говорит о том, что исполнена она была без спешки, людьми, явно не терпящими бедствие или иную нужду. А применительно к экспедиции В.А.Русанова это возможно практически только в одном случае - судно, как база экспедиции, в целости и сохранности.

Но это не единственная надпись на столбе - есть еще одна, загадочная. У основания столба вырезаны буквы СУГ. Загадка! Никто не знает, что означает эта надпись, кем и когда она сделана! Кто «никто»? Ни сотрудники музея в Питере, ни «живая русановская энциклопедия» - директор дома-музея в Орле Ирина Валерьевна Лазоренко, не смогли ответить на этот вопрос. Ни в одном источнике (статьи, заметки и пр.) нет никаких упоминаний об этом СУГ. И посмотрите, как вырезаны эти буквы. По сравнению с надписью «ГЕРКУЛЕСЪ» - как будто влюбленный на скамейке перочинным ножичком...

В том же 1934 году, когда был обнаружен столб «ГЕРКУЛЕСЪ.1913г.», вторая гидрографическая партия с судна «Сталинец» работала в шхерах Минина. 9 сентября северо-западнее острова Колосовых был обнаружен безымянный остров, на который высадилась группа исследователей во главе с гидрографом М.И.Цыганюком. Вот как он описывает открытый остров:
«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита…».

Тщательно обследуя открытый остров М.И.Цыганюк обнаружил остатки одежды, а также разбросанные среди плавника остатки фотоаппарата, буссоли, компаса, патроны, кружку и другие предметы. Продолжив поиски Цыганюк нашел под плавником мореходную книжку матроса «Геркулеса» А.С.Чухчина. В книжке лежали открытки, посланные этому матросу, и две визитные карточки чешского ученого З.Ф.Святоша - также участника экспедиции В.А.Русанова на Шпицберген. Кроме того были найдены серебряные часы с гравировкой на крышке «Попов».

Кожаный футляр от часов Попова - ныне экспонат музея.

В 1936 году остров Попова-Чухчина обследовал экипаж гидрографического судна «Торос», пытаясь найти дополнительные следы экспедиции Русанова. Гидролог Рахманов нашел блокнот, в котором сохранилось несколько листков и надпись: «В.А.Русанов. К вопросу о Северном пути через Сибирское море». Эта, казалось бы, незначительная запись в полной мере подтверждает основную цель дальнейшей экспедиции В.А.Русанова на «Геркулесе», после окончания исследований на Шпицбергене - открытие Северного морского пути!

И мы туда же...

Всё, что написано выше, знают в Орле даже школьники-хорошисты. За троечников не поручусь... Ведь не зря же на улице, носящей его имя, существует дом-музей В.А.Русанова. И в нем под руководством директора Ирины Валерьевны Лазоренко работают увлеченные люди. А еще в Орле есть клуб путешествий «Русь». И клуб подводного плавания «Диво». И вот как-то однажды пересеклись пути ветеранов-туристов из «Руси» и дайверов из «Диво». А пересеклись они в доме-музее Русанова. И вот что мы узнали…

В 70-90-е годы уже прошлого, ХХ века на поиски следов экспедиции В.А.Русанова отправлялись многочисленные экспедиции исследователей энтузиастов.

Много важных и интересных находок было сделано участниками экспедиций Орловской телерадиокомпании под руководством нашего земляка В.Я.Сальникова и экспедиций «Комсомольской правды» под руководством Д.И.Шпаро.

Валерий Яковлевич Сальников среди энтузиастов-русановцев - личность легендарная. Журналист Орловской телерадиокомпании, неутомимый исследователь, Сальников посвятил поискам пропавшей экспедиции Русанова более 15 лет жизни, сделал немало находок и открытий, объединил вокруг себя таких же энтузиастов, посвящавших все свое свободное время поискам следов пропавшей экспедиции. Пока позволяло здоровье, Владимир Яковлевич руководил и клубом «Русь». Но и сейчас, когда речь заходит о поисках экспедиции на «Геркулесе», в его глазах загораются яркие огоньки азарта.

Представлять Дмитрия Игоревича Шпаро, полагаю, нет необходимости. В 1977 году в июльском и декабрьском номерах журнала «Вокруг света» была опубликована статья Д.И.Шпаро и А.В.Шумилова «Путь прочерченный пунктиром». Название статьи как нельзя лучше отражает те фактические данные о вероятном пути экспедиции В.А.Русанова, которыми мы располагаем и на сегодняшний день. И хотя с момента выхода статьи прошло уже 40 лет, точек в этой пунктирной линии не прибавилось.

Я не буду пересказывать содержание статей в «Вокруг света». Это очень интересные и подробные описания работы экспедиций «комсомолки», но на некоторых моментах, которые как раз и послужили началом развития нашей идеи, я остановлюсь.

1975 год. Экспедиция, организованная газетой «Комсомольская правда», буквально случайно обнаружила в проливе Глубокий у западного берега острова Песцовый детали мотора, обшивки, такелажа неизвестного судна. Основанием для проведения поиска на Песцовом послужил рассказ местного охотника П.Г.Колотова. Колотов рассказал, что еще в 1942 или в 1943 году обнаружил на берегу обломки судна, а в воде детали двигателя и другие металлические предметы. Дмитрий Шпаро, бывший начальником той экспедиции, пишет: «Мы не были готовы к подводным работам. Из старой кастрюли и куска оконного стекла соорудили нечто вроде маски, с помощью которой с лодки удалось осмотреть дно до глубины четырех метров». Почетный полярник СССР, кандидат географических наук В.А.Троицкий (к сожалению, ныне покойный) установил, что в этом месте не терпели крушение никакие суда. «Несомненно, что там остатки «Геркулеса», иначе объяснить находки нельзя. Для полной уверенности надо бы найти соответствующие «Геркулесу» детали», - писал он в своем письме участникам экспедиции «Комсомольской Правды».

1977 год. Через год в состав очередной экспедиции «комсомолки» уже вошла группа аквалангистов. Возглавлял ее председатель московского клуба «Дельфин» Станислав Прапор. Группа имела оборудование для погруженний, подводных фото- и видеосъемок. Гидробаза Диксона выделила им, специально для подводных работ, шлюпку со стационарным мотором. Подготовка группы Прапора к погружениям, для того времени, была несомненно хорошей. Но вмешалась природа - ледовая обстановка на Песцовом оказалась очень тяжелой. Вот как описывают эти обстоятельства Д.Шпаро и А.Шумилов:
«В месте находок 1975 года стоял крепкий припай. В проливе Глубокий между островами Песцовый и Круглый с периодом в несколько часов ходил взад и вперед лед. Здесь, в проливе, мелководная банка, и одна из задач группы - осмотр мелководья. Но как найти банку? В общем-то это известно. Есть карта глубин, есть теодолит, надо поставить буи над определенными глубинами и с помощью теодолита «привязать» их к берегам пролива. Но лед срезает буи как острый ножик шляпки грибов. Взрывать лед у берега? Это легче всего. Но ведь взрывы на мелководье могут разметать и покорежить остатки судна, которое мы ищем. Решили лед долбить». Всякий аквалангист, хотя бы однажды погружавшийся под лед, сразу скажет, что в таких условиях поиски будут крайне затруднены. Следовательно, и результаты этих поисков будут менее существенными.

При этом нельзя не обратить внимание на следующее описание методики подводного поиска (цитата по статье Д.И.Шпаро «Путь, прочерченный пунктиром», «Вокруг света», №12, декабрь 1977 г.): «...найти все эти вещи удалось только благодаря тому, что у нас был подводный металлоискатель. Представьте себе такую картину. Саша осторожно ведет рамку прибора вдоль дна. Вот стрелка заколебалась, указывая наличие металла... «Есть!» - кричит Саша . К нему подплывает аквалангист, тщательно замечает точку на дне, и начинаются раскопки» (Саша - Александр Тенякшев - один из участников экспедиции). Выделенная мною фраза, что сигнал о находке подавался голосом, явно свидетельствует о том, что оператор поискового прибора стоял в воде, вероятнее всего по пояс, и поиск осуществлял опущенным в воду датчиком (катушкой) поискового прибора. При этом, забегая вперед, отмечу, что точно такая же методика применялась при проведении подводного поиска и экспедицией Орловской телерадиокомпании в 1990 году, о чем нам рассказали непосредственные её участники.

Тем не менее, несмотря на изложенные выше трудности, группе Прапора удалось сделать ряд находок. Однако они не дали решающего результата в вопросе однозначной идентификации затонувшего судна. И всё-таки результаты экспертиз находок, сделанных экспедицией «Комсомольской правды» на Песцовом, проведенных специалистами Центрального Военно-морского музея и НИИ МВД СССР, даже с учетом осторожности выводов экспертов, свидетельствуют в пользу версии, что у острова Песцовый покоится «Геркулес».

1990 год. С учетом информации о находках, сделанных в 1975 и 1977 годах экспедицией «комсомолки», ребята из клуба «Русь» тоже решили провести подводные поиски у Песцового.

Конечно же, мы не могли не встретиться с ветеранами-участниками той экспедиции на Песцовый, Евграфом Викторовичем Пашиным и Валерием Петровичем Абашиным. Мы буквально допрашивали их о ходе экспедиции, её находках и результатах. Наиболее ценную информацию предоставил один из участников именно подводных поисков - Е.В.Пашин. Не вдаваясь в подробности его рассказа, я отмечу только наиболее существенные моменты.

Район подводных поисков был ограничен буквально «...длиной страховочного конца, около 50 метров» .

Имевшийся в экспедиции штатный армейский миноискатель использовался при поиске вдоль берега, на глубинах до 1 метра, так, как я писал выше.

Основные усилия поисковой группы были всё-таки сосредоточены на поисках на берегу. Естественно, что при таких условиях никаких находок в воде сделано не было.

«Да! - скажете вы. Легко критиковать коллег, сидя в теплом месте и копаясь в описаниях их погружений во льдах Карского моря! А сам поди попробуй!» Вот мы и решили попробовать! Основная цель предстоящей экспедиции - подводное обследование пролива Глубокий между островами Песцовый и Круглый с целью поиска остатков судна экспедиции Русанова «Геркулес».

Казалось бы, что судя по отчетам Д.И.Шпаро, Станислав Прапор со товарищи там всё обшарили. И вроде бы можно сделать вывод что «ловить там нечего». НО! Когда это было? 1977 год. С того времени снаряжение для подводных погружений и поисковое оборудование в своем развитии шагнули далеко вперед. Не случайно я обратил внимание на методику работы с «подводным» поисковым прибором. Да, я не общался на эту тему с участниками тех поисков, но уверен, что как и у орловских водолазов-аквалангистов (а заморского слова «дайвер» в те годы в ходу не было) на вооружении был штатный армейский миноискатель, вероятнее всего типа ИМП-1. Что это значит? Думаю, те читатели, которые работали с подводными поисковыми приборами, уже ответили на этот вопрос. Да! Современные поисковые приборы полностью погружаются в воду. А в миноискателе - только катушка (поисковый элемент). Блок генерации и управления (блок усилительный) не был герметичным и, следовательно, должен был находиться на поверхности. В брезентовой сумке, висевшей на боку у «сапёра». Отсюда и возможности «подводного» поиска.

Клуб «Диво» располагает современными подводными поисковыми приборами. С этими приборами возможна работа на значительных глубинах.

Кроме того в нашем распоряжении имеется сонар бокового обзора. О такой технике ни в 70-е, ни в 90-е годы прошлого века участники экспедиций на остров Песцовый и мечтать не могли.

Немаловажен вопрос и собственно водолазного снаряжения. Это относится и к регуляторам, и, конечно, к гидрокостюмам. Когда мы слушали рассказы ветеранов водолазов-аквалангистов, как они себя чувствовали в воде Карского моря в тех, практически клеенчатых, костюмах - становилось холодно! И опять же можно только констатировать, что современные «поддевы»-утеплители, современные сухие гидрокостюмы, шлемы, перчатки - всё это позволяет нам более комфортно чувствовать себя в холодной воде.

В составе нашей экспедиции ребята, имеющие опыт погружений и в холодных, и в «малопрозрачных» водах Баренцева моря и Ладожского озера. Практику подледных погружений мы отрабатывали как на реках и озерах орловщины (кстати, не более прозрачных, чем та же Ладога), так и у наших коллег — на полигоне воронежской водолазной школы. Всё это вселяет в нас уверенность и надежду на успешные поиски и новые находки. Мы верим, что тайна гибели «Геркулеса» будет разгадана!

Ну что же? Всё хорошо и здорово! Но как попасть на остров Песцовый!? Это вам не в Египет съездить понырять!

Спасибо Министру обороны!

И вот со всеми своими мыслями и идеями мы начали вежливо и осторожно стучаться в двери, как говорят, «высоких кабинетов». Оставлю за рамками этого повествования, в какие адреса и на чьи имена мы только не отправляли письма с нашими проектами, просьбами и предложениями. Также не буду рассказывать, сколько и каких ответов мы только не получили. Иные были просто шедеврами эпистолярного жанра! На полутора листах была расписана одна фраза: «А не много ли вы хотите?»

И вот в апреле 2017 года пришло долгожданное письмо Первого заместителя Министра обороны РФ - начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии В.В.Герасимова! И сколько бы текста в нем ни было, суть его была проста и понятна - «Ваш вопрос решен ПОЛОЖИТЕЛЬНО!» А затем пришло и официальное письмо начальника Экспедиционного центра МО РФ Е.Бинюкова, к которому прилагалась выписка из плана основных мероприятий ЭЦ МО на 2017 год. Мероприятие, в котором мы участвуем, согласно плану, утверждённому Министром обороны РФ С.К.Шойгу, официально называется «Экспедиция к предполагаемому месту гибели полярной экспедиции в 1913 году под руководством В.А.Русанова (Карское море)». На сегодняшний день планируется «закинуть» нас на Песцовый силами Северного флота попутно с выполнением основных задач боевой подготовки. Планируемый срок пребывания на острове - 14-15 дней. Кроме дайверов из клуба «Диво» в экспедиции принимают участие водолазы подводного поискового центра РГО, врач ЭЦ МО РФ. Возглавлять экспедицию поручено офицеру ЭЦ МО РФ.

Что можно рассказать о текущей подготовке к экспедиции?

Во-первых, это, конечно, если так можно выразиться, подготовка личного состава. 17 июня мы убываем на Ладогу, чтобы в течение недели проверить снаряжение, оборудование, совершенствовать навыки погружений в «нетепличных» условиях.

Во-вторых, но от этого не менее важный вопрос, подготовка дублирующего имущества и оборудования (моторы, компрессоры и др.), средств связи и, конечно же, продуктов питания. В этом вопросе мы очень рассчитываем на помощь неравнодушных людей. И она уже начала поступать. Информационной площадкой подготовки и проведения экспедиции выступает газета «Орловская правда». Неоценимую помощь своими практическими советами нам оказывают ветераны клуба «Русь».

На этом пока всё! Как говорится, до новых встреч на страницах Подводного портала Тетис!

Еще одна версия гибели экспедиции В. Русанова

В конце прошлого года состоялось юбилейное собрание Географического общества Академии наук СССР, посвященное 75-летию полярных экспедиций Г. Я. Седова, Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова, которые внесли большой вклад в науку об Арктике, но закончились трагически.

Причины трагедий, постигших экспедиции, до сих пор не выяснены: не найдено захоронение Г. Я. Седова на Земле Франца-Иосифа, не обнаружено до сих пор никаких следов гибели «Св. Анны», хотя полярный океан обычно выдавал в конце концов какие-то сведения о плененных льдами кораблях, не раскрыта и тайна гибели экспедиции Владимира Русанова, происшедшей, как теперь признает большинство полярных ученых, где-то на Таймыре, вероятнее всего, в бассейне реки Пясины.

Географов заинтересовали письма, пришедшие в адрес Дома-музея В. А. Русанова в Орле от старожилов Таймыра А. М. Корчагиной и Л. Н. Абрамовой и, возможно, касающиеся судьбы русановцев.

В один из дней июля 1952 года медсестру Корчагину послали из райцентра Волочанка в поселок Кресты на Пясине. Вначале плыли на лодке втроем с проводниками Георгием Юрьевым (или Юрловым) и Петром Боровковым по реке Волочанке вверх по течению километров 40—50. На следующее утро, оставив лодку, пошли пешком по «единственному летнему пути» к реке Авам. Шли по еле заметной лесной тропе, пересекавшей высохшие ручьи и огибавшей болота,— тропа проходила вдоль восточной окраины Тагенарского волока. Проводники определяли направление по надломленным веткам лиственниц, а на поворотах сами надламывали ветки. Около 11 часов дня дошли до Медвежьего леса — его узнали по множеству медвежьих следов на песке в обсохших руслах ручьев. Тут Юрьев сказал, что следующим приметным местом будут могилы двух русских, похороненных очень давно, «еще при царе».

К могилам подошли около 4 часов после полудня. От тропы слева, всего в нескольких шагах, торчало два кола с ржавыми жестянками наверху. Если бы не колья, эти заросшие травой, едва заметные возвышения можно было бы пройти стороной. На первой по ходу жестянке Корчагина разобрала набитые гвоздем буквы «...ий», а на второй — «...ов». Начала слов (как поняла Корчагина — фамилий захороненных) прочитать из-за ржавчины не удалось. На расспросы Корчагиной Юрьев, попавший на Таймыр семнадцатилетним пареньком в первые послереволюционные годы и почти безвыездно живший в Авамском районе, сообщил:

«От кочевников-оленеводов я слышал, что еще при царе они где-то на побережье нашли лодку, около которой лежали погибшие люди, а один находился в самой лодке. Число их было нечетное. Кочевники захоронили трупы, обложив их камнями. А двое или трое из этой экспедиции со своим главным начальником еще до гибели остальных сумели дойти до волока. В пути они ослабели, бросили часть груза и позже были найдены замерзшими. Кто их похоронил и сделал надписи на столбиках — неизвестно. Все они прибыли с Большой земли, нашли много полезных ископаемых. В могилы захороненных на лесной тропе, как передавали оленеводы-кочевники, были положены в деревянном ящичке рукописи и документы погибших». Так передала А. М. Корчагина рассказ проводника.

От могил путники шли по тропе до 9 часов вечера, вышли на небольшой станок на реке Авам, где имелись медпункт и радиостанция. На следующее утро Корчагина с Юрьевым поплыли на лодке-ветке вниз по течению, затем по реке Дудыпте приплыли к ее устью — уже на Пясину, в станок Кресты.

Учительница тамошней школы Плюснина (или Плаксина), работавшая в Крестах с довоенных времен, говорила Корчагиной, что тоже слышала о погибшей экспедиции от оленеводов, привозивших детей в школу: «Они обнаружили погибших у лодки, пригнав летом на побережье стада оленей. Мертвых захоронили, обложив камнями».

Вернувшись в Волочанку, Корчагина рассказала знакомым о могилах на волоке, но оказалось, многим было о них известно.

Прошло три десятилетия, Юрьева и Боровкова уже нет в живых, но, наверное, и теперь в Авамской тундре живут люди, слышавшие от отцов и дедов об этой давней трагедии. Так закончила свое письмо Антонина Михайловна Корчагина.

Возможно, могилы на волоке и не связаны со слухами о погибших у лодки, «где-то на побережье». Неизвестно, и какое побережье имел в виду Г. Юрьев, морское, речное или озерное. Это надо выяснить у старожилов Авамской тундры, чем ныне и занимаются таймырские краеведы. Тайна давних слухов о погибшей экспедиции должна быть разгадана.

Ведь хорошо изученная ныне история открытия и освоения Таймыра не знает ничего о гибели какой-либо русской экспедиции в бассейне Пясины или на Тагенарском волоке.

А вот сообщение Лидии Николаевны Абрамовой, жительницы города Авдеевка Донецкой области: «В 1975 году, проживая в поселке Новорыбное Хатангского района, я разговаривала с преклонного возраста долганкой, которая показывала на самом берегу Хатанги, напротив старого кладбища, две просевшие могилы. По словам долганки, в них еще во времена ее детства, когда здесь постоянного поселения не было, а лишь стойбище кочевников, были похоронены русские — беременная женщина и ее муж, которых еще живых привезли ее родители откуда-то из тундры. Долганка видела, как в могилу женщины были положены какие-то «книги, писанные рукой», которыми очень дорожили умершие».

Хотя нет пока никаких точных указаний на то, что погибшие на Таймыре, о которых рассказывают А. М. Корчагина и Л. Н. Абрамова, могли быть русановцами, Географическое общество СССР пришло к мнению, что эти сведения необходимо проверить на месте. Могло ведь случиться и так, что русановцам удалось на лодке подняться далеко вверх по Пясине, а встреча с кочевниками не принесла им спасения. В те годы, после так называемого «туруханского бунта», во время которого большая группа политических ссыльных-анархистов бежала от погони жандармов по Затундринской дороге в Хатангу, где была настигнута и частично расстреляна, частично захвачена, всему кочевому населению Таймыра полиция строго-настрого запретила оказывать помощь неизвестным русским, стараться задерживать их и даже разрешила применять оружие. Могло оказаться и так, что части русановцев, возможно, самому Русанову и его жене Жюльетте Жан, удалось упросить каких-то проезжих кочевников увезти их от враждебного рода кочевников на Аваме. Поэтому появление двух неизвестных — мужчины и беременной женщины — в районе нынешнего поселка Новорыбное еще в предреволюционные годы должно быть непременно проверено.

Так как проверка сведений Корчагиной и Абрамовой связана с поисками и вскрытиями давних захоронений, Географическое общество обратилось за помощью к всесоюзным органам юстиции и поддержало намерение группы туристов из Орла — земляков В. А. Русанова организовать поход по рекам Пясинского бассейна.

Предполагается, что орловчане, уже участвовавшие во многих трудных походах, спустятся на байдарках вниз по реке Пясине с заходом в Дудыпту и Авам, пройдут по лесной тропе с Авама на Волочанку. Орловчане намерены вести поиски в контакте с органами юстиции, вероятно, посетят они и поселок Новорыбное на Хатанге. Будем надеяться, что в ближайшие годы тайна гибели экспедиции Русанова будет раскрыта.

В. Троицкий, кандидат географических наук

(1912-1914)

Впервые в Арктике геолог Владимир Александрович Русанов побывал в 1907 году.

Он доехал до Маточкина Шара на пассажирском пароходе, а затем на ненецком баркасе прошел весь Маточкин Шар до Карского моря и обратно” описывая по пути пролив в навигационном и геологическом отношениях.

В 1908 г. Русанов опять побывал на Новой Земле. Он производил геологические исследования и, в частности, пересек Новую Землю по 74-й параллели, от Крестовой губы на западе до залива Незнаемого на востоке и обратно.

В 1909 г. Русанов на парусной шлюпке обследовал западное побережье Новой Земли от Крестовой губы до полуострова Адмиралтейства.

В 1910 г. он на моторно-парусном судне “Дмитрий Солунский” (водоизмещение 180 т, капитан Г. И. Поспелов) обошел по солнцу северный остров Новой Земли.

В 1911 г. Русанов на небольшой моторно-парусной яхте “Полярная” обошел южный остров Новой Земли.

Наконец, в 1912 г. он отправился в Арктику на зверобойном судне “Геркулес” (водоизмещение 64 т, мотор - 24 силы). Командовал судном капитан Александр Степанович Кучин, только что вернувшийся из антарктической экспедиции Амундсена.

Сначала Русанов направился к Шпицбергену, считавшемуся в то время “ничейной землей”, и обследовал угленосные районы на побережье заливов. Беллсунд и Исфьорд. От Шпицбергена он пошел на Новую Землю и здесь оставил записку, в которой, между прочим, говорилось:

“Иду к северо-западной оконечности Новой Земли. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год, все здоровы. Русанов”.

О своем намерении пройти Северным морским путем он никому не сообщал. Русанов был горячим поборником освоения Северного морского пути" и о необходимости этого освоения написал несколько статей. Русанов, так же как и Брусилов, знал, что как раз в это время ледокольные пароходы “Вайгач” и “Таймыр” готовились к проходу Северным морским путем с востока на запад и, следовательно, в случае нужды могли ему помочь. Наконец, само. содержание его записки, оставленной на Новой Земле, не вызывает сомнений, что он собирался выполнить свою давнишнюю мечту.

О дальнейшей судьбе “Геркулеса” долго ничего не было известно. Только летом 1934 г. моторно-парусный бот “Сталинец”, производивший гидрографические работы в шхерах Минина, обнаружил на острове Геркулес (названном так позднее) столб из плавника с надписью “Геркулес 1913”-и рядом сломанные нарты. Несколько позже в том же районе, но уже на другом острове, называемом теперь островом Попова-Чукчина, тем же “Сталинцом” были найдены мореходная книжка матроса “Геркулеса” Александра Спиридоновича Чукчина, справка, выданная на имя матроса Василия Григорьевича Попова, серебряные часы с инициалами Попова, несколько визитных карточек зоолога экспедиции 3. Ф. Сватоша. У берега лежали истлевшая одежда, фотоаппарат и ружейные патроны. В 1936 г. остров Попова-Чукчина был подробно обследован гидрографической партией на судне “Торос”. При этом дополнительно были найдены ножи, обоймы от браунинга, патроны, пуговицы, медные деньги, обрывки одежды, почтовые расписки и автограф В. А. Русанова.

Эти находки доказали, что, несмотря на неблагоприятные ледовые условия 1912 и 1913 гг., Русанову все же удалось пересечь южную часть Карского моря.

До сих пор остается неизвестным, являются ли найденные вещи свидетельством -кораблекрушения или следами гибели лишь двух человек, .посланных с какой-либо целью с “Геркулеса”. Известно лишь, что в 1947 г. на северо-восточном побережье острова Большевик (Северная Земля), (б глубине залива Ахматова, были обнаружены остатки человеческого скелета, пять вскрытых консервных банок, остатки костра, обломки досок, скрепленных болтами и напоминавших обшивку корабля.

По сей день мы не знаем, какая трагедия там разыгралась. Возникает вопрос: а что, если это остатки экспедиции Русанова? А что, если Русанов открыл Северную Землю раньше экспедиции ледокольных пароходов “Таймыр” и “Вайгач” и поплатился жизнью, увлеченный описанием неведомой до того земли?