Василия Никитича Татищева.
2.3. Исторические труды В.Н. Татищева
В XVIII в. в европейской науке произошли заметные сдвиги в развитии философии и
истории. В работах европейских ученых Д. Локка, Л. Гоббса, С. Пуфендорфа, X. Вольфа и
других широкое распространение получили теории «естественного права» и «общественного
договора». Постепенно они начинают проникать в Россию. В первой половине XVIII
столетия в российской исторической науке наметился отход от провиденционализма.
Очевидным стало стремление объяснять произошедшие события, анализируя их
причинность. Рационалистический подход к истории становится основным. Исторические
факты и события начинают рассматриваться через призму человеческой деятельности, да и
сам ход истории истолковывается с точки зрения человеческого разума. Это не всегда
удавалось, но желание первых русских исследователей объективно оцепить ситуацию
очевидно. К историческим знаниям и исторической науке формируется устойчивый интерес.
Качественно новый этап превращения исторических знаний в науку связывают с именем
Василия Никитича Татищева.
В.Н. Татищев был многогранен в своей жизнедеятельности. Он не был
профессиональным историком, но ему были близки этнографические и археологические
сюжеты. Татищев обладал глубокими познаниями в географии и горном деле. Его называли
математиком, естествоиспытателем, лингвистом, юристом. Просвещенный деятель и
талантливый администратор, свой главный след в отечественной культуре он оставил,
однако, благодаря историческим и публицистическим трудам. Татищев происходил из
захудалого рода смоленских дворян, но он получил хорошее домашнее образование и в 1704
г. поступил на военную службу. Развивая умения и таланты, в ходе своей деятельности
Татищев был замечен Я. Брюсом, генерал-фейцмейхером, а в дальнейшем президентом Берг
и Мануфактур коллегий. Татищев участвовал в сражениях во время Северной войны, был
ранен под Полтавой. Сам Петр I поздравил его «быть раненным за Отечество». В ходе
военной кампании, по поручению Брюса, Татищев совершил ряд поездок за границу, где не
только выполнял приказы царя, но и повышал свое образование.
В 1720-1721 гг. и 1734-1737 гг. Татищев возглавлял горнозаводскую промышленность
Урала. В регионе он развернул свою деятельность по строительству школ и библиотек,
которые после его смерти просуществовали без коренных изменений 158 лет.
После смерти Петра I Татищев оставался сторонником самодержавной власти, с
которой связывал силу и могущество России. В 1730г. он принял активное участие в
отражении попыток «верховников» (членов Верховного тайного совета) ограничить власть
новой императрицы Анны Ивановны. Несколько лет Татищев был губернатором Астрахани,
где занимался решением экономических и национальных вопросов, после чего переехал в
свое родовое имение Болдино под Москвой. Здесь он продолжил свои научные изыскания и
провел последние годы жизни.
Основы мировоззренческой концепции
Исторические воззрения Татищева проникнуты идеями рационализма и практицизма.
Он стремился убедить как представителей власти, так и отдельных лиц в необходимости и
пользе исторических знаний. Сам он объяснял понятие «история» как «слово греческое, то
самое значит, что у нас деи или деяния». При этом он впервые делает попытку объяснить
причины происходивших событий, подчеркивая, что «ничто само собою без причины и
внешнего действа приключиться не может», тем самым указывая на существующие
закономерности в развитии народов. В «Предъизвесчении» (предисловии) к «Истории
Российской» Татищев упоминал имя X. Вольфа как человека, на идеи которого он опирался
при написании своего труда. В «Истории Российской» он писал о необходимости знания
истории представителями различных профессий. Она нужна богослову, юристу, медику,
политику, военачальнику и др., так как всем им необходимо «древнее знание» по своим
специальностям. Нравственная роль истории заключается в том, что она свидетельствует
«как добродетель постоянно вознаграждалась, порок наказывался». Этим утверждением
Татищев указывал, что знание истории нужно, прежде всего, для понимания и осознания
будущего.
История человечества есть ни что иное, как развитие человеческого разума -
«всемирного умопросвесчения». Исходя из этого, Татищев выделил три ступени в развитии
человечества. В 1733г. свои взгляды Татищев обстоятельно изложил в философском
произведении «Разговор двух приятелей о пользе наук и учили», где обосновал свое видение
истории человечества и становление процесса научного знания. Татищев сравнивал развитие
человечества с развитием человека: «како разделяете состояние всего мира на станы
младенческий, юношеский и протчее». В разных формах такое представление будет
распространено в науке вплоть до XX в. У Татищева же оно имеет определенное
своеобразие, навеянное духом Просвещения. Более краткую характеристику каждого этапа
Татищев привел в «Предъизвесчении» к «Истории Российской».
Первый шаг к «всемирному умопросвесчению» - это есть «обретение букв,
этап Татищев определяет как младенчество. Эпоха младенчества - это время до
письменное, когда люди жили по естественному закону. В этот период истории они как
«...младенец без речения другим и ближним себе своего мнения и желания изобразить и...
разуметь, ниже... в памяти для предбудущей пользы сохранить может...». Тогда все
держалось одной только памятью. Но она не у всех была одинаково «твердая и со временем
считал, что младенчество начиналось в условиях непосредственного общения с Богом. И
хотя Бог заботился о тех, кто живет на земле, сам человек не становился от этого лучше, так
как не было письменности, и из-за ее отсутствия «...мало им такое наставление помогало и
большая часть ослепяся буйством, в невежество суеверия впали, сквернодейства и
свирепости, яко же протчие самим вредителъные обстоятельства и поступки за благополучие
и пользу почитали».
Юность, второй этап в развитии человечества, связывалась у Татищева с пришествием
Христа. Дохристианский мир погряз в «мерзости» языческого кумирослужения. Учение же
Христа принесло с собой не только душевное спасение, но и прежде всего благодаря этому
«все науки стали возрастать и умножаться, идолопоклонничество и суеверие исчезать». Но на этом этапе развития можно увидеть препятствие в распространении знаний, причиной
которого становится церковь, устраивавшая гонения на науку, мешая в распространении
знаний посредством сжигания рукописных книг.
«Мужеский стан» является третьей ступенью развития. Свое начало она берет с
«обретения теснения книг», так как книгопечатание открыло миру свет на многие вещи и
принесло человечеству огромную пользу. Ученый, рассматривая этот этап, стремился в
дальнейших своих изысканиях уделить должное внимание положению дел в России. И в
связи с этим отмечал, что сейчас из-за отсутствия в России вольного книгопечатания и
вольного «книгопродавства» «...наукам нуждным распространяться не возможно, и из
древних, полезных нам письменные книги распродадут, что оных впредь знать не будут».
У Татищева сложился «прямолинейный» вариант концепции поступательного
«восходящего» хода истории. Сам прогресс он связывал с развитием научных знаний и
представлений, а не с развитием социально-экономических отношений. Решающим
критерием в данной периодизации служило идейное развитие общества, истории и его
культуры.
В предложенной Татищевым классификации наук история была отнесена к
«полезным» вместе с письмом, грамотой, красноречием, греческой риторикой,
иностранными языками, математикой, геометрией, механикой, оптикой.
Развивая идеи о «естественном праве» и «общественном договоре», Татищев строит
свое учение о государстве и политическом устройстве общества. Основой общественного
строя является естественный закон, заложенный самой природой человека. Сам человек
«недостаточен», поэтому ему необходимо «сообчество». Таким сообществом первоначально
будет семья. По мере развития отношений семья перерастает сначала в род, затем в род с
усложненной структурой, город-государство и монархическое государство. Татищев
предложил классификацию форм правления, существовавших в мировой истории. Он
выделил монархию - правление «...единовластное, как то Россия, Франция, Дания,
Гишпания и прочие... единым государем правится». Другая форма правления - это
«аристократия, или избранными неколиками персонами, как видим веницианское
правление». Следующая форма - «демократия, или общенародное, когда общества... от себя
выбирая, определяют, как то Галандия, Швейцария и многие малые республики». Выбор
формы правления, по мнению Татищева, определяется географическими факторами. В
основе лежит территория, естественная ее защита (например, островное положение
государства, защита в виде гор), соседи. «Великие же и от соседей небезопасные
государства, без самовластного государя быть и в целости сохраниться не могут» - так
Татищев обосновывал изначальное становление монархии в России. Он прослеживал
формирование и развитие единодержавия на различных исторических примерах, следуя
хронологии событий. Исследователь констатирует, что как только «сделалась аристократия»,
то «государство... в такое бессилие» пришло. При сильном же правителе (например,
Владимире I) Русь «в славе, чести и богатстве непристанно процветала и в силе
умножилась». Для большей убедительности своих доводов Татищев приводил примеры из
мировой истории. Ассирия, Египет, Персия, Рим и другие государства были прочны до тех
пор, пока сильной являлась власть монарха. В России, по мнению Татищева, наиболее
приемлемой формой правления являлась монархия, так как в родном отечестве он «видит и
низкий уровень просвещения, и сепаратизм отдельных областей, преодолеть который в
состоянии только сильная центральная власть», видевшаяся ему «в форме единовластия».
Сам Татищев принимал активное участие в событиях 1730 г., где выступил в стане
«мятежников», но позднее под давлением «монархистов» принял их сторону. При Елизавете
Петровне им была написана повествующая о недавних событиях записка «Произвольное и
согласное рассуждение... о правлении государственном», в которой Татищев, подчеркивая
преимущества единодержавия, выдвигал предложения конституционного характера. Он
предусматривал создание «Внешнего правления», состоящего из 21 человека, и «другого правительства», включавшего 100 человек, как прообраз парламента для занятий «делами
внутренней экономики».
Татищев понимал необходимость использования и опоры на опыт и произведения
предшественников. В своей работе он активно использовал материалы и дела «российских
древних государей и народов касающиеся», находившиеся в российских архивах и
библиотеках других государств. Из произведений иностранных авторов Татищев широко
использовал материалы «Кромерова о Польше, Гельмольднева и Арнольдовна о славянах,
Плиниева География, Кирхеровы примечания о татарской хронологии» и др.
Хотя первое место Татищев отводит изучению отечественной истории, он отмечал,
что знание иностранной истории необходимо. Во-первых, потому, что иначе «своя не будет
ясна и достаточна». Во-вторых, знания «о других государствах, в каком состоянии
находятся, с кем в какую перемену пришло и в каком состоянии находятся, с кем когда
прение или войну о чем имели, какие договора о чем поставлено и утверждено» важны как
для правителя, так и каждого образованного человека.
Исторические источники
Татищев подробно описал различные исторические источники, которые он собирал во
время своих поездок за границей и по России. Он не только констатировал факт
существования того или иного манускрипта, но и описывал местонахождение списка, время
и место приобретения и хранения. Исследователь также разграничивал найденные и
используемые в работе исторические источники по их профилю и назначению, выделял
внешние; признаки материала: стиль и язык написания, что помогло ему датировать время
появления источника.
Ученый переписывал, систематизировал материал, который тщательно собирал во
время всех своих поездок и выполнения служебных поручений. Все исторические источники
Татищев распределил на 4 категории «по верности сказанного», т.е. по степени их
соотечественник, хорошо знающий язык, а не иностранец.
Работая над «Историей Российской»; Татищев столкнулся с трудностями, одной из
которых был сбор исторических источников. Он неоднократно выступал с предложением в
АН (Академии Наук) приступить к собиранию рукописных источников и сообщал по этому
поводу библиотекарю-Академии наук И.Д. Щумахеру: «мое предложение о собрании
манускриптов не бесполезно, быть может, и чем ранее оное начнется, тем более собрать
можно», так как «за продолжением времени многое нечаянно гниет, которого после сыскать
не можно». Татищев также высказывал мысль о том, что успешное исследование истории
России невозможно без широкого издания исторических источников. Татищев подготовил
проект публикации некоторых исторических памятников, о котором он сообщил И.Д.
русских есче не печатано и для того можно сие за первую часть почесть... II часть может
духовные великих князей зделать, в III некоторые старинные грамоты, в IV соборы, бывшие
Татищеву постоянно требовались новые источники для написания своих
произведений. В этом же письме Татищев указывает на необходимость прислать ему старый
киевский летописец «имянуемого Феодосиева», описания шведских авторов, «яко Руфбека и
Шифера», финские «гистории на латинском и шведских языках». Упоминая о бунте 1682 г.,
ученый отмечал, что в его распоряжении находятся два произведения об этом событии -
графа Матвеева и старца Медведева. При этом ученый подчеркивает информационную
значимость работы последнего, так как в «оной все надлежащие документы собраны».
Татищев собирал и хранил у себя рукописи, необходимые ему для работы. Это и
«История Курбского о Казанском походе...; Попова, архимандрита Троицкого монастыря, от
царствования царя Иоанна II до царя Алексея Михайловича; О Пожарском и Минине, о польских временах...; Сибирская история...; Истории, написанные по-татарски» и др. Многие
источники имелись у ученого не в единственном экземпляре и варианте (в частности,
история о казанском походе наличествовала у Татищева не только под авторством А.
Курбского, но и как произведение неизвестного автора). Татищев не копировал и
переписывал древние источники, а стремился к их критическому осмыслению. Многие
документы, используемые Татищевым в работе над «Историей Российской», не дошли до
последующих поколений ученых и, скорее всего, навсегда утеряны для науки. Уже в XIX в.
возникает дискуссия по поводу так называемых «татищевских известий». Ставилось под
сомнение определение Татищева как историка па том основании, что он использовал
источники, до нас недошедшие. Его работа в этом случае признавалась очередным
недостоверные сведения. Отсутствие сведений и материалов, подтверждающих правоту и
преднамеренная компиляция.
Начиная с А. Шлецера историки, среди которых был и Н.М. Карамзин, обвиняли
достоверность его сведений не одно и то же. В настоящее время дискуссия по поводу
«татищевских известий» продолжается, но при любой точке зрения «Историю Российскую»
необходимо рассматривать как важный исторический труд, не забывая о критическом
подходе к нему, как, впрочем, и к любому другому историческому произведению.
В своем исследовании Татищев производил тщательный критический отбор
материала, в том числе и летописного. Поэтому мы связываем с его именем важный опыт
критического анализа источников. Татищев обратил особое внимание на русское
летописание, сам занимался поиском и перепиской летописей. В 1735 г. И.Д. Шумахер
получил от него Новгородскую летопись, которую обещал напечатать. Летопись
представляла для Татищева большой научный интерес, так как позволила ему заполнить
«многие места в истории», «родословия князей» и «хронологии», высказать предположение,
что в Древней Руси не существовало единой системы при составлении летописных известий.
Каждый князь отдельной земли, каждый монастырь вел свой собственный летописный свод,
с наиболее выгодной для себя позиции. Татищев использовал недошедшие до нас
летописные материалы, например Раскольничий летописец, а также летописец Южной Руси
Галицинский манускрипт. Тем самым ученый указывал на существование не только
центрального, но и местного летописания. Татищев черпал сведения в архивах Казани,
Астрахани, Сибири. Многие документы находились в библиотеках частных лиц, и доступ к
ним для Татищева не всегда был открыт. Сам Василий Никитич в «Предъизвесчении»
сетовал на то, что не может сослаться в своей работе на источники, «кроме находясчихся в
постоянном государственном книгохранилище и монастырях». Ученый использовал гораздо
более широкий круг источников, чем его предшественники.
Отдельные главы его произведения повествуют об Иоакимовской летописи - «О
истории Иоакима епископа Новгородского» (глава 4), «Несторе и его летопися». Так
Татищев не только сохранил описание Иоакимовской летописи, но и дал ей критическую
оценку, в частности отмечал «сходство ее с польскими авторам».
Татищев обработал произведения иностранных авторов, содержащих сведения по
русской истории: «Для изъяснения русской истории... потребно паче всех польские и
древние шведские гистории». Изучая произведения зарубежных авторов, Татищев
неоднократно сталкивался с проблемой переводов. Сам он сетует в письме, направленном в
иностранные истории «на таких языках писаны, которых не всяк руской разумеет». Для
этого Татищеву требуются переводчики, которых «...при Академиии... на то способнейших...
не оскудевает».
В иностранных источниках много «недоразумений» по российской истории. Об этом
он писал К.Г. Разумовскому в 1747 г.: «Ноне я, получа из Немецкой земли новоизданные книги исторические, в которых много касается России, желая из оных нечто к сочиняемой
мной истории почерпнуть, но, читая с великою досадою, великие неточности нахожу, а паче
клеветы бесстыдные горечь наносят». Ученый выявил «многие лжи и злобные поношения и
клеветы» и «колико возможно оные неправности обличить и темности изъяснить».
«Европейские историки о многих древностях правильно знают», но «сказать бес читания
наших не могут», - в этом Татищев был убежден. К созданию «Истории Российской» его
подтолкнуло не только «написание географии», но и иностранное «невежество» и
«незнание».
Татищев обратил внимание на такие исторические источники, как «древние
церковные истории». Интерес к церковной литературе объясняется тем, что, находясь на
Урале в качестве начальника горнозаводской промышленности региона, он наблюдал
распространение учения «старо или паче пустоверцев». Для этого как раз и необходимо
издание «древних церковных гисторий», которых «большей части на руском языке нет, а
некоторые переведены, да или не совсем исправно, или темно и невразумительно».
М.Н. Тихомиров в своей классификации исторических источников, используемых
Татищевым в работе, выделял летописи, древние сказания, сочинения различных
исторических деятелей, биографии, а также «браки и коронования».
«История Российская»
В 1719 г. Петр I специальным объявлением в Сенате «определил» Татищева к
«землемерию всего государства и сочинению обстоятельной российской географии с ланд
картами». Приступив к изучению географической науки, Василий Никитич пришел к
выводу, что «нельзя написать географию России без знания ее истории». Работа по
написанию труда по родной истории с начала 1720-х гг. становится главным делом жизни.
Итогом явилась «История Российская».
В послании к К.Г. Разумовскому (президенту Академии наук в 1746-1765 гг.) от 24
августа 1746 г. ученый писал: «...я чрез 25 лет трудяся о собрании весьма всем нужной и
полезной обстоятельной русской истории», В более раннем письме к И.И. Неплюеву от 31
декабря 1743 г. Татищев отмечал, что «...о сочинении обстоятельной древней истории и
географии чрез 23 года... тружуся».
Взявшись за написание труда, Татищев ставит перед собой несколько задач. Во-
первых, выявить, собрать и систематизировать материал и изложить в соответствии с
летописным текстом. Во-вторых, объяснить смысл собранного материала и установить
причинную связь событий, сопоставить русскую историю с западной, византийской и
восточной.
Работа Татищева по написанию «Истории Российской» шла довольно медленно.
Приступив к изучению и сбору материалов в 1721 г., ученый в ноябре 1739г. представил в
АН «Предъизвесчение гисторий руской», написанное на древнем наречии.
Прибыв в 1739 г. в Санкт-Петербург, Татищев многим показывал свою «Историю
Российскую», «требуя к тому помосчи и разсуждения, дабы мог что пополнить, а невнятное
изъяснить». Работа Татищева не встретила одобрения. Сопротивление оказали духовенство и
иностранные ученые. Концепция ученого и для тех и для других была неприемлемой. И, как
он с горечью отмечал в своем «Предъизвесчении», «явились некоторые с тяжким
порицанием, якобы я в оной православную веру и закон... опровергал». «Порицания» в адрес
ученого вызывало толкование сюжетов из истории церкви. Его обвиняли в вольнодумстве.
Тогда Татищев отправил свою «Историю Российскую» новгородскому архиепископу
Амвросию, прося его «о прочитании и поправлении». Архиепископ не нашел в работе
Татищева «ничего истине противнаго», однако просил его сократить спорные моменты: «... о
апостоле Андрее, о владимирском образе Пресвятыя Богородицы, делах и суде Константина
митрополита, о монастырях и училисчах, о новгородском чуде от образа Богородицы
знамениа». Обескураженный нападками со стороны церкви и не чувствуя поддержки со
стороны АН, Татищев не решился протестовать открыто. Не только поднятые им вопросы церковной истории послужили поводом для отторжения труда, но и главенство в АН
иностранных ученых, преимущественно немцев по происхождению.
«Предъизвесчение» Татищева является не только предисловием к его «Истории
Российской», но и изложением важнейших мировоззренческих основ. Он предложил свою
периодизацию истории Отечества. Первый период охватывает события с 862 по 1238 г. и
посвящен описанию деятельности русских князей. Время с 1238 по 1462 г. является вторым
периодом. Следующий описываемый этап в истории - это 1462-1577 гг. так и остался
незакопченным в изложении Татищева.
«История Российская» Татищева состоит из 5 книг, которые включают в себя 4 части.
Первая книга Татищевым разделена на две части. Первая часть целиком посвящена
характеристике и истории различных пародов, населявших Восточно-Европейскую равнину
в древности. В отдельных главах он говорит о «сорматах, скифах, гетах, готах, болгорах,
торках, половцах, печенегах, уграх, обрах, роксоланах» и др. В этой части содержится
информация о становлении представлений у разных народов. Разные представления о
течении времени, продолжительности и начале года вызывали расхождения, по мнению
Татищева, в русских «манускриптах», когда «одно дело в разных годах положено». Он
учитывал возможность серьезных разногласий в датировке событий.
Вторая часть книги посвящена древней истории Руси. Ее рамки охватывают 860-1238
гг. Особое внимание в ней уделено вопросу о роли варяжского влияния на развитие и
становление древнерусского государства. В 17 главе «Из книг северных писателей,
сочиненное Сигфридом Беером» дан пересказ статьи Г.З. Байера, напечатанный в научном
сборнике «Комментарии Санкт-Петербургской Академии наук», издававшемся АН. Вопрос о
варягах явился одним из наиболее спорных у Татищева. Норманнистские взгляды Байера
находились в противоречии с татищевской точкой зрения. По мнению Байера, государство
славянам было принесено Рюриком и его товарищами, которые его и создали. Вследствие
этого уровень развития славян был гораздо ниже, чем у варягов, выходцев из Пруссии. Сам
Татищев в главе 31 «Варяги, какой народ и где был» (первой части) рассматривал возможное
историки нередко упоминают». Татищев подчеркивал факт долгого правления варяжской
династии «от 862 года по 1607 год». Он не подвергает сомнению существование Рюрика и
считает его родоначальником русских князей. Сомнение у ученого вызывали известия,
указывающие на место обитания этого народа. Сравнивая различные летописные сведения, а
также апеллируя к мнениям иностранных исследователей, Татищев приходит к выводу о
том, что «пришествие их является из Финляндии», а значит, начало они свое берут «от
королей или князей финляндских».
Отмечал Татищев и то, что в русских хрониках и летописях отсутствуют указания на
происхождение рода Рюриков «от прусов и царей римских». Известия о происхождении
русских князей «от цесаря Августа произшествие» он почитал за «скаску», так как у Августа
после смерти не осталось ни одного наследника, так же как и у его брата. Приводимые
Татищевым факты в защиту финского происхождения Рюрика сводятся к следующему: во-
первых, у финнов, как и руссов, «видный цвет волос их... рыжих». Во-вторых, при древнем
финском городе Абове (вероятно Татищев имеет ввиду город Або).есть место под названием
«Русская гора, где... издавна жили руссы». В качестве аргумента финского происхождения
варягов Татищев рассматривает этимологию их имени. Сами шведы трактовали название
варяг как «варг», т.е. «волк». В то время именно так называли разбойников, которые
пиратствовали на море. Это наименование было «не сусчественное Швеции», но могло
принадлежать и финнам, так как «разбойников волками едва не всюду» звали. Хотя Татищев
уделял внимание «варяжскому вопросу», но их роль в становлении древнерусского
государства считал незначительной, отводя им около 40 страниц. Татищев критически
отнесся к различным версиям о происхождении Рюрика и высказывал свою точку зрения.
Стоит отметить и то, что Татищев пытался объяснить ошибки Байера тем, что ему «русского
языка, следственно руской истории, недоставало», а также тем, что он использовал при написании статьи «неисправной» «Степенной книги» (литературный исторический источник
второй половины XVI в.), которую «переводивший ему не умел порядочно изъяснить».
Татищев подчеркивал «пристрастность» Байера, который выводил начало рода Рюрика из
Татищева интересовала проблема происхождения славян и их имени. В 33 главе
первой части «Славяне от чего, где и когда названы» он приводит различные точки зрения из
Степенной новгородской книги, сведения иностранных «писателей», «польских авторов».
Суть представленных мнений сводилась к выведению происхождения славян от различных
библейских персонажей, таких, как Афет, Скиф, Мосох. Но Татищев очень осторожно
подходил к вопросу выведения названий народов подобным образом, так как это не всегда
согласовывалось с дальнейшими дошедшими до него источниками. Словесное толкование
названия привело Татищева к выводу, что предками славян являлись греческие амазонки. Он
полагал, что имя славян имеет греческое происхождение и звучит как «алазоны» и в
переводе означает «блестящие» или «славные». Но постепенно их название изменилось на
«амазонки».
Во второй, третьей и четвертой частях «Истории Российской» Татищев ведет свое
повествование в хронологическом порядке. Наиболее законченный вид имеет вторая часть
произведения. Дело в том, что Татищев не только написал ее на древнем наречии, но и
переложил на современный ему язык. Это, к сожалению, не было сделано с последующим
материалом. Данная часть знаменательна еще и тем, что в дополнении I к ней Татищев
составил примечания, где дает комментарии к тексту, которые составляют приблизительно
пятую часть написанного. Татищев так и не довел четвертую часть своего произведения до
запланированных временных рамок (1613 г.), закончив повествование 1577 г. Хотя в личном
архиве Татищева были обнаружены материалы о более поздних событиях, например о
царствовании Федора Иоановича, Василия Иоановича Шуйского, Алексея Михайловича и
Работая над «Историей Российской» Татищев понимал, что «неудобно в древней
истории все одному изследовать». Поэтому он обратился за помощью к П.И. Рычкову,
видному историку, географу, экономисту того времени. Ученый послал ему «из первой
части... истории главу 18» и просил «оную разсмотря погрешности исправить, недостатки
дополнить и колико заблагоразсудите, яснейшею и полнейшую зделав, ко мне прислать...».
Глава «о татарах» была отправлена Рычкову не случайно, так как в это время он являлся
асессором оренбургской канцелярии и, так же как и Татищев, собирал материал о живущих
на территории края народах. Ко всему прочему, Татищев полагал, что Рычкову «большему о
том известно». Рычков отнесся с большим интересом к работе Василия Никитича.
Уединившись в своем имении Болдино после многочисленных скитаний и ссылок,
Татищев продолжает целеустремленно работать над написанием «Истории Российской». К
концу 1740-х гг. относится решение Татищева начать переговоры с АН об издании своего
произведения. Большинство членов Петербургской АН было настроено благожелательно.
Это объясняется изменением общей ситуации в стране. К власти пришла Елизавета
Петровна. Национальная наука в ее лице обрела государственную поддержку.
Историческое значение работ Татищева
В «Истории Российской» Татищев делает упор на политическую историю
государства, а социально-экономические и культурные факторы остаются за рамками
исследования. Развитие истории у Татищева связано с деятельностью конкретных
исторических личностей (князей, царей). В описываемый период времени подобный подход
был характерен не только для русских исследователей, но и для европейской науки в целом.
Хотя Татищев и стремился установить причинно-следственную связь событий, но она
сводилась к описанию тех или иных исторических личностей, а, следовательно, к их воле.
Это делает произведение одним из наиболее значимых в становлении исторической науки в
России в первой половине XVIII столетия. Мы наблюдаем прагматический подход в изложении материала. С точки зрения рационалиста и прагматиста Татищев являлся
родоначальником исторической науки в России. «Историю Российскую» Татищева
использовали как основу для своих произведений М.В. Ломоносов, Г.Ф. Миллер, И.Н.
Болтин и др.
Благодаря Татищеву до нас дошли такие исторические источники, как «Русская
Правда», Судебник 1550г., «Степенная книга». Они были опубликованы после смерти
Татищева благодаря усилиям Миллера.
Своими изысканиями Татищев положил начало становлению исторической
географии, этнографии, картографии и ряда других вспомогательных исторических
дисциплин. В ходе научной и практической деятельности Татищев все глубже осознавал
необходимость исторических знаний для развития России и стремился убедить в этом
«власть имущих». По мнению Н.Л. Рубинштейна, «История Российская» В.Н. Татищева
«подвела итог предшествующему периоду русской историографии... на целое столетие
Очевидно, есть какая-то животворящая, благословенная сила в живописном уголке Подмосковья, деревеньке Болдино, давшей пристанище многим российским мужам в дни опалы. Среди них Василий Никитич Татищев - государственный российский деятель, историк, географ, экономист, промышленник. Хотя более всего его имя известно как автора первого монументального труда по истории России.
Биография Татищева кратко
Василий Никитич родился 19 апреля 1686 года в псковском уезде, в имении отца. Род Татищевы вели от младшей ветви смоленских князей, считались, хотя захудалыми, но Рюриковичами . Начиная с семилетнего возраста, он служит стольником при дворе царя Ивана Алексеевича, соправителя царя Петра I. После зачисления на военную службу в чине поручика участвует в битве под Полтавой.
С 1712 по 1716 годы он отправляется в Германию для совершенствования образования и обучается инженерному делу. Благодаря доверительным отношениям с Яковом Брюсом, выполняет его личные поручения и попадает в круг дворян, приближенных к Петру I. После окончания Северной войны служит в Петербурге под началом Брюса. В 1714 году Татищев жениться на Авдотье Васильевне Андреевской.
Татищев - промышленник и экономист
Татищев мечтает заняться картографией русских земель, но вместо этого его отправляют в Сибирские губернии, чтобы отыскать удобные места для строительства заводов по переработке руды. Василий Никитич подошел обстоятельно и добросовестно к назначению. Благодаря нему, были заложены города Екатеринбург и Пермь, организована почта между Вяткой и Кунгуром.
При заводах он открывал школы для обучения грамоте и для обучения горному делу, составил инструкцию по обереганию лесов, проложил новую дорогу от завода к пристани на Чусовой. В своей деятельности он выступал как рачительный государственник, чем вызывает неудовольствие хозяев Сибири - Демидовых.
В 1724 году Петр отправляет Татищева в Швецию. Он два года изучает новинки по горному делу, отыскивает мастера по гранильному делу, исследует работу Стокгольмского порта, монетную систему, сближается со многими учеными. В Россию Татищев вернулся с обширным багажом научных и практических материалов. В 1827 году его назначают членом монетной комиссии.
Татищев историк
Но помимо основной деятельности на государственной службе, Татищев начинает заниматься тем, за что его будут чтить и помнить потомки. Он приступает к написанию грандиозного исторического труда “История Российская”. Это был первый опыт написания отечественной истории. На эту мысль его натолкнуло занятие географическими исследованиями. Татищев вел очень деятельную жизнь.
Ему приходилось за время государственной службы побывать на многих территориях, склад ума он имел не только пытливый, но и научный. Всегда был склонен разбираться в поставленной задаче досконально. Очевидно близкие отношения с Брюсом, сподвижником царя Петра, и натолкнули его на мысль систематизировать имеющиеся сведения об истории России.
Его труд был впервые издан уже во время правления Екатерины II . “История Российская” по форме изложения материала, напоминает летопись. Соблюдается строгая хронология событий с древнейших времен до 1577 года. Впервые используется система деления по периодам. Красной нитью проходит основная мысль автора, что для блага российского общества, для экономического и политического процветания, России необходимо самодержавие. Такой вывод автор делает, анализируя исторические материалы. Расцвет экономический всегда совпадал с единовластительством.
- Заслугой Татищева является, что он открыл для отечественной науки, описав в своем труде, такие документальные свидетельства как “Русская правда”, “Судебник” Ивана Грозного, “Книга Большого Чертежа”.
- Из-за недорозумений с Бироном, был лишен чина и наград. Буквально перед смертью курьер привез ему в Болдино указ о его прощении и орден Александра Невского, который Татищев вернул, сказав, что умирает. На следующий день 15 июля 1750 года Татищева не стало.
На год 250-летия великого историка Карамзина приходится и круглый день рождения его предшественника Татищева, о котором современные историки, как и в карамзинское время, ожесточенно спорят до хрипоты.
Василий Никитич Татищев появился на свет 330 лет назад, 29 апреля 1686 года. Участник Полтавской битвы и младший современник первого российского императора, он определенно был одним из помянутых Пушкиным "птенцов гнезда Петрова". И при этом бурное время свое, когда очень непростое петровское царствование сменила пестрая и переменчивая "эпоха дворцовых переворотов", умудрился опередить. Ибо оказался во многих своих увлечениях, и в сочинении истории тоже, наравне с правлением, которого он, скончавшись в 1750-м, не застал, - со временем Екатерины II, государыни исключительно просвещенной.
И не зря в печати его "История Российская с древнейших времен" начала появляться именно в екатерининские годы, начиная с 1768-го. Идеями просвещенного переустройства мира пронизана вся биография Татищева, и оттуда же его страстный интерес к прошлому, проявившийся уже в 1710 году, когда молодой артиллерист в окрестностях Коростеня осматривал холм, известный как "могила Игорева"; по преданию, именно там был похоронен павший от рук древлян киевский князь.
Свои увлечения историей Василий Никитич начал по совету знаменитого Якова Брюса в конце 1710-х годов, но вплотную и систематически занялся любимым делом только оказавшись в опале за 5 лет до смерти, в 1745-м. В своем подмосковном имении Болдино "Татищев считался состоящим под судом, и у двери его постоянно стоял солдат сенатской роты" - вот в каких условиях, по описанию историка Константина Бестужева-Рюмина, так хорошо писалось родоначальнику научного изучения нашей истории.
Как и у многих других новооткрывателей, у Татищева многое было не только "впервые и вновь", но и на стыке эпох и исследовательских манер. Предшественников у него не имелось вообще, и совсем не удивительно, что долгие годы он лелеял историю как любимое увлечение, которым он может заниматься даже при своей поистине трудоголической работоспособности лишь урывками.
Современникам сей государственный муж был известен лишь по своим довольно высоким должностям: он успел побывать и начальником горных заводов на Урале, и управляющим Оренбургским краем, и астраханским губернатором.
Так был ли Татищев ученым-историком на самом деле? Язвительный Ключевский именовал его "практическим дельцом", ставшим "первым собирателем материалов для полной истории России". То есть застрял Василий Никитич у Василия Осиповича где-то в предбаннике научной истории, а в парилку не попал. На самом деле все признаки учености татищевских занятий сомнений не вызывают: и изучение прошлого по источникам, и хорошее знание иностранных языков, которыми он владел в количестве десяти, и первая для русских историков работа в заграничных библиотеках и архивах - именно этим наш полиглот занимался во время своего служебного путешествия в Швецию в 1724-1726 годах, после чего первым стал называть Русь Гардарики, а Новгород - Хольмгардом.
И Петру Великому в Данциге в 1716-м он смог весьма доказательно объяснить, что местный магистрат лукавит, пытаясь "развести" царя на громадную по тем временам сумму в 50 тысяч рублей и выдать некую тамошнюю картину "Страшный суд" за творение кисти самого просветителя славян Мефодия.
Наконец, Татищев очень убедительно объяснял, почему история - это настоящая полноценная наука в отличие от "звездопровещания", то бишь астрологии, или "рукознания", хиромантии. И наука эта в своей основе глубоко нравственна: "история не иное есть, как воспоминовение бывших деяний и приключений, добрых и злых, потому все то, что мы пред давним или недавним временем чрез слышание, видение или ощущение прознали и вспоминаем, есть самая настоящая история, которая нас или от своих собственных, или от других людей дел учит о добре прилежать, а зла остерегаться".
Первый русский сочинитель ученой истории очень хорошо знал, как должны выглядеть сохраняющиеся и поныне профессиональные навыки мастерства. От "историописателя" требуются как "начитанность и твердая память, а к тому внятный склад ума", но также и знание "всей философии". Историк не только обязан писать по источникам, но и уметь их отбирать, "чтоб как строитель мог отличить материалы годные от негодных, гнилые от здоровых, так же и писателю истории нужно с прилежанием рассмотреть, чтоб басен за истину и сочиненное за настоящее не принять".
К сочинениям предшественников надобно всегда относиться с пристрастием, потому как "даже о лучшем древнем писателе научную критику знать не безнужно". Особенно же порицать стоит фальсификаторов истории, а искать их долго не нужно, живут поблизости: "Поляки как о себе самих древностию и храбростию хвастая, не стыдятся басни слагать, так и других к тому заодно привлекать не скупятся".
Но все эти татищевские рассуждения - из области теории, а следовал ли он сам сим принципам в "Истории Российской"? Вот тут-то и скрываются причины для острых дискуссий. Попытавшись начать читать Татищева с самого начала, мы обнаружим часть первую его труда, излагающую нашу историю до Рюрика. Повествование, что и говорить, легендарное, говоря более критически, те самые басни. Правда, такова была тогдашняя европейская наука: знакомый Татищева, секретарь шведской коллегии древностей Бьернер убеждал его в том, что "россияне около V-го веку уже объявилися". Стоит ли обвинять первого нашего историка в том, что он не стал осовременивать эту приятную глазу дату?
Главные же споры о Татищеве идут от его источников: одним историкам видится, что он использовал не дошедшие до нас летописные известия и тем уже матери-истории ценен. Другие, начиная еще с Карамзина, считают, что Василий Никитич вводил в свою "сводную летопись" сочиненные им самим тексты; некоторым его критикам кажется даже, что был он столь искусным мастером подобных фальсификаций, что заслуживает почетного звания "историка модерного, концептуального, новаторского".
Ближе к истине скорее третьи, к которым принадлежал и академик Д.С. Лихачев, считающие, что историческим разысканиям XVIII века была свойственна литературная составляющая. Историк строго не мог различать показания источников и собственное мнение, мог приводить неточные ссылки, а реконструкции смешивать с фактами. Не потому ли сам себя Татищев предпочитал именовать не историографом, а именно "историописателем"?
Но чем бы ни продолжились актуальные и по сей день дискуссии о Татищеве, его фигура первопроходца отечественной истории сомнению не подлежит, равно как жгуче современны и слова его о востребованности исторической науки: "Никакой человек, ни одно поселение, промысл, наука, ни же какое-либо правительство, а тем более один человек сам по себе, без знания оной совершенен, мудр и полезен быть не может".
Проблемы русской истории и русской историографии, разумеется, не могли пройти мимо внимания человека, который, по выражению А. С. Пушкина, сам был всемирной историей. Петр I непременно желал иметь полноценную «Историю России», соответствовавшую современному уровню научного знания. За ее составление поочередно было засажены несколько русских книжников. Однако дело как-то не заладилось — задача оказалась не по плечу отечественным Геродотам и Фукидидам, чьи умственные способности их недальний потомок описал одной выразительной строкой: «Уме недозрелый, плод недолгой науки». В конце концов царю пришлось обратиться за русской историей туда же, куда он привык обращаться за всем прочим, — в Европу. За год до смерти, 28 февраля 1724 г., Петр I подписал указ, гласивший: «Учинить академию, в которой учились бы языкам, так же прочим наукам и знатным художествам и переводили бы книги».
Со смерти Петра не прошло и каких-нибудь полутора десятков лет, как Россия получила полноценный исторический труд. И всего замечательнее было то, что Академия с ее приезжими многоучеными адъюнктами и приват-доцентами не имела к этому никакого отношения. Почин в этом деле и основную часть работы взял на себя один человек, притом прямого касательства к исторической науке не имеющий. Звали его Василий Никитич Татищев. Он, по справедливости, может считаться отцом русской историографии.
Татищев интересен не только как историк, но и как тип практического деятеля, воспитанного в огромной Петровской мастерской. По меткому определению Ключевского, он являет собой образец человека, «проникшегося духом реформы, усвоившего ее лучшие стремления и хорошо послужившего отечеству, а между тем не получившего от природы никаких необычайных дарований, человека, невысоко поднимавшегося над уровнем обыкновенных средних людей». Его фигура открывает ряд блестящих дилетантов русской науки и культуры XVIII в.
В 1704 г., восемнадцати лет от роду, Татищев определился в армию артиллеристом. В Петровское время человек редко заканчивал службу там, где ее начинал. За сорок лет своей служебной деятельности Татищев побывал горным инженером, управляющим монетным делом в Москве и астраханским губернатором. Удалившись от дел в 1745 г., он до самой смерти (1750 г.) жил в своем подмосковном имении — селе Болдино. Все это время он находился под судом по обвинению в лихоимстве. Оправдательный приговор был вынесен за несколько дней до его кончины.
Занимаясь горным делом, Татищев собирал географические сведения о местностях, где предполагалось вести разработки рудных залежей или строить заводы. Русская география по естественному течению мыслей увлекла его к русской истории. Постепенно сбор и изучение древнерусских памятников, письменных и вещественных, превратились для него в подлинную страсть. Татищев стал, вероятно, самым выдающимся читателем тогдашней России. Он не пропускал ни одной русской и иностранной книги об истории и поручал делать выписки и переводы из латинских и греческих авторов. Позднее он признавался, что, приступая к написанию своей «Истории», имел под рукой более тысячи книг.
Татищев отлично понял важность иностранных источников для древней истории России и умело ими воспользовался. Но со временем особую ценность его труду придали не они, а уникальный древнерусский памятник, о котором мы имеем понятие только благодаря обширным выпискам из него Татищева. Это — Иоакимовская летопись, приписываемая новгородскому святителю епископу Иоакиму Корсунянину, современнику князя Владимира I Святославича. Она была известна Татищеву по позднему списку середины XVII в., но сохранила древнее славянское предание, не попавшее в другие летописные своды. Ознакомление с ней и привело Татищева к заключению, что «Нестор-летописец о первых князьях российских не весьма добре сведом был».
В самом деле, кого не смущало это внезапное начало русской истории, датированное в «Повести временных лет» 859 годом: «Имаху дань варязи на словенах»? Почему «имаху», с какого времени «имаху» — все эти вопросы повисают в воздухе. Вслед за варягами на исторической сцене, как «бог из машины» в древнегреческой трагедии, появляется Рюрик с братьями и русью. По Иоакимовской же летописи выходит, что Нестор начинает с конца очень длинной и весьма интригующей истории.
В незапамятные времена жил в Иллирии князь Словен со своим народом — словенами. Снявшись однажды с насиженных мест, он увел словен на север, где основал Великий град. Словен стал основателем династии, которая ко времени призвания Рюрика насчитывала 14 поколений князей. При князе Буривое, Рюриковом прадеде, словене вступили в долгую войну с варягами. Потерпев тяжкое поражение на реке Кюмени, которая веками служила границей новгородских и финских земель, Буривой бежал из Великого града, жители которого стали варяжскими данниками.
Но недолго владели варяги Великим градом. Тяготясь наложенной на них данью, словене испросили у Буривоя себе в князья его сына Гостомысла. Когда тот явился, словене восстали и прогнали варягов.
Во время длительного и славного княжения Гостомысла на словенской земле установились мир и порядок. Но к концу его жизни Великому граду стали вновь угрожать внутренние неурядицы и внешняя опасность, ибо у Гостомысла не оказалось наследника: четыре его сына погибли в войнах, а трех дочерей он выдал замуж за соседних князей. Тревожимый тяжелыми мыслями, Гостомысл обратился за советом к волхвам в Колмогард. Те прорекли, что ему наследует князь его крови. Гостомысл не поверил предсказанию: он был так стар, что его жены уже не рожали ему детей. Но в скором времени ему приснился чудесный сон. Он увидел, что из чрева его средней дочери Умилы выросло великое и плодовитое дерево; оно укрыло под своей кроной весь Великий град, и все люди этой земли насытились от его плодов. Проснувшись, Гостомысл призвал волхвов, чтобы они истолковали его сон, и услышал от них, что Умила и произведет на свет его наследника.
Сомнения Гостомысла на этом, однако, не улеглись. Ведь у него уже был внук от старшей дочери, и если уж вставал вопрос о передаче наследования по женской линии, естественно было предложить княжеский стол ему, а не его младшему брату. Гостомысл все же решил положиться на волю богов и рассказал о своем вещем сне народу. Но многие словене не поверили ему и не пожелали забыть о правах старшего внука. Смерть Гостомысла вызвала междоусобицу. И только хлебнув лиха, словене вспомнили о Гостомысловом сне и пригласили княжить сына Умилы, Рюрика.
В изложении своего понимания варяжского вопроса, Татищев опирался на предшествующие опыты русской истории — Синопсис (издан в 1674 г.) и . Следуя духу первого, он придал призванию князей характер естественности — славяне призвали не чужестранца, а внука своего князя. У Байера Татищев позаимствовал критический метод обращения с источниками и саму постановку проблемы: этническая принадлежность варягов-руси и место их обитания. Но войдя под руководством Синопсиса и Байера в область древней русской истории, Татищев затем действовал самостоятельно. Он не отправился отыскивать родину первых русских князей ни в Пруссию, ни в Скандинавию. Варяжский (русский) муж Умилы был, по его мнению, финским князем. В доказательство своих слов Татищев привел массу историко-филологических свидетельств давнего бытования корня «рус» в топонимике Финляндии и юго-восточной Прибалтики. И все-таки над его историческими разысканиями витает тень Байера: история варягов-руси в дорюриковский период оказалась у Татищева никак не связанной с историей славян. Недаром Ключевский назвал его русским историографом, цепляющимся за вечно несущуюся вперед европейскую мысль.
Труд Татищева подпал под еще более тяжкий суд, чем тот, который преследовал его самого, — суд истории. В 1739 г. Татищев привез рукопись своего сочинения в Петербург и отдал на прочтение своим знакомым и влиятельным лицам в тогдашнем ученом мире, в надежде на положительные отзывы. Однако, по его собственным словам, одни рецензенты попеняли ему на недостаток философского взгляда и красноречия, другие возмутились за посягательство на достоверность Несторовой летописи. При жизни Татищева «История» так и не была издана.
Вскоре после его кончины пожар уничтожил Болдинский архив. От рукописей Татищева уцелело лишь то, что было в чужих руках. По этим неисправным спискам, изданным в 1769-1774 гг., русские читатели и ознакомились впервые с «Историей Российской». В полном и наиболее близком к оригиналу виде «История» появилась только в 1848 г.
Нападки на Татищева, однако, не прекратились. Введенную им в научный оборот Иоакимовскую летопись долгое время считали чуть ли не мистификацией. К. Н. Бестужев-Рюмин, выражая общее мнение историков середины XIX в., писал даже, что на Татищева нельзя ссылаться (правда, позже он пересмотрел свои взгляды и с должным уважением отнесся к трудам первого русского историографа: «”История” Татищева, памятник многолетних и добросовестных трудов, воздвигнутых при условиях самых неблагоприятных, долго оставалась непонятой и неоцененной... Теперь уже никто из ученых не сомневается в добросовестности Татищева»). Затем скептицизм историков был перенесен на сами сведения, сообщаемые Иоакимовской летописью. Но в последнее время доверие к ним со стороны историков значительно возросло. Сейчас уже об Иоакимовской летописи можно говорить как об источнике первостепенной важности, особенно в части, касающейся «дорюриковой» эпохи.
P.S.
Благодаря дочери В.Н. Татищев стал прапрадедом поэта Ф.И. Тютчева (по материнской линии).
Василия Татищева по праву именуют одним из отцов российской исторической науки, он - автор первой "Истории Российской с древнейших времен", являющегося одним из самых значительных трудов за всё время существования российской историографии. Монументальна, блестяще и доступно написанная, эта книга о хватывает историю нашей страны с древнейших времен - и вплоть до царствования Федора Михайловича Романова. Особая же ценность произведения Татищева в том, что история России в нём представлена во всей полноте, и не только в военно-политических аспектах , но и в религиозных, культурных, бытовых. Личность Василия Никитича - одна из самых гигантских в российской истории. Государственный деятель, дипломат, экономист, горный инженер, географ, естествоиспытатель, этнограф, историк, собиратель древностей, археолог, лингвист, публицист, философ, просветитель.
ВАСИЛИЙ ТАТИЩЕВ - русский историк и государственный деятель - одился 29 апреля 1686 года в Пскове в знатной дворянской семье. Семи лет от роду его пожаловали в стольники и взяли ко двору царя Ивана Алексеевича, с женой которого Прасковьей Федоровной (урожденной Салтыковой) Татищевы находились в родстве. Придворная «служба» продолжалась до смерти в 1696 царя Ивана Алексеевича, после чего Татищев покинул двор. В документах отсутствуют свидетельства об учебе Татищева в школе. В 1704 юноша был зачислен в Азовский драгунский полк и прослужил в армии 16 лет, оставив ее накануне окончания Северной войны со шведами. Участвовал во взятии Нарвы, в Полтавской битве, Прутском походе Петра I против турок.
Автограф Василия Никитича Татищева.
В конце 1712 Татищев был послан в Германию, где пробыл с перерывами 2,5 года, изучая фортификационное и артиллерийское дело, оптику, геометрию и геологию. Весной 1716 вернулся в Россию и был переведен в артиллерийский полк, выполнял специальные поручения начальника артиллерии русской армии Брюса и самого Петра I.
В 1720 был послан на Урал, где занимался организацией горнозаводской промышленности. С именами Татищева и крупного инженера-металлурга Генина связано основание Екатеринбурга и Ягошихинского завода, положившего начало г. Перми, геологическое и географическое изучение Урала. В 1724-1726 находился в Швеции, где надзирал за обучением русских юношей горному делу и изучал экономику и финансы. По возвращении Татищева назначили членом, затем главой Монетной конторы (1727-1733), занимавшейся чеканкой золотых, серебряных и медных денег (бумажные деньги - ассигнации появились в России в 1769).
В записках и представлениях на имя императрицы Екатерины I Татищев выступал за введение в России десятичной системы мер и весов, за упорядочение денежного обращения, увеличение доходов казны путем развития промышленности, внешней торговли, роста экспорта, а не чрезмерной эксплуатации монетной регалии. Тогда же написал общественно-политическое и философское произведение Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ (1733). В 1734-1737 вторично был направлен руководить металлургической промышленностью Урала, затеял строительство новых железоделательных и медеплавильных заводов, поставив цель увеличить производство железа на одну треть. В Екатеринбурге начал работу над Общим географическим описанием всея Сибири, которое из-за отсутствия материалов оставил незавершенным, написав только 13 глав и план книги. Конфликт со ставленниками Бирона и недовольство местных влиятельных лиц, использовавших отдельные злоупотребления властью со стороны Татищева, привели к его отзыву, а затем отдаче под суд.
В последние годы жизни Татищев был начальником Оренбургской и Калмыцкой комиссий, астраханским губернатором. В 1745 из-за выявленных ревизией финансовых нарушений по прежней работе он был отстранен от должности губернатора и сослан в свое имение - сельцо Болдино Дмитровского уезда Московской губернии, где находился под домашним арестом до самой смерти.
Болдинский период жизни Татищева - самый плодотворный в научном отношении. Здесь ему удалось закончить первый русский энциклопедический словарь Российский исторический, географический и политический лексикон, в значительной степени завершить Историю Российскую, трудиться над которой он начал еще в бытность главой Монетной конторы (опубликована по рукописи Миллером в 1760-1780-х). Работая над Историей Российской, Татищев открыл для науки такие документальные памятники, как Русская Правда, Судебник Ивана Грозного, Книга Большого Чертежа, собрал богатейшие летописные материалы.
Труд Татищева по форме напоминал летопись, в которой в хронологической последовательности излагались события истории России с древнейших времен до 1577. Центральное место в изложении отводилось самодержавию. Периоды экономического процветания и могущества России, утверждал автор, всегда совпадали с «единовластительством». Переход к аристократии, феодальные усобицы в удельный период привели к подчинению Руси монголам, а ограничение царской власти в начале 17 в. - к разорению государства и отторжению значительных территорий шведами и поляками. Основной вывод Татищева: «Всяк может видеть, сколько монархическое правление государству нашему протчих полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государства умножается, а через протчее умаляется и гинет».
http://tatischev.lit-info.ru/r…
ВасилийТатищев управлял горными заводами на Урале, его считают основателем Перми.
Памятник был отлит в Нижнем Тагиле по проекту пермского скульптора Анатолия Уральского. У становлен в Перми в июне 2003 года. С 2004 года началась традиция церемонии возложения венков ко Дню рождения Татищева.
Памятник Василию Никитичу Татищеву в основанном им городе-крепости Ставрополе (ныне город Тольятти) . Скульптор - Рукавишников Александр
