В шести книгах с атласом (в двух частях). СПб., типография II-го Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии 1858-1863г. Полукожаные переплеты эпохи с углами, бинтами и золотым тиснением на корешках и крышках и с узорной декорацией обрезов.

Том первый: Господство царевны Софии. 1858 г. LXXXVIII, 400, с., 1 л.портр., писанным в Лондоне в 1698 году и снимком подписи. Примечания: с.с. 249-311; приложения: с.с. 315-399.

Том второй: Потешные и азовские походы. 1858 г. 588 с. Примечания: с.с. 319-394; приложения: с.с. 397-582.

Том третий: Путешествие и разрыв с Швецией. 1858 г. 652, с. Примечания: с.с. 387-415; приложения: с.с. 419-652.

Том четвертый, часть I: Битва под Нарвой и начало побед. 1863 г. , 611, VIII с., 1 л. портр.

Том четвертый, часть II: Приложения. 1863 г. , 672, XXVIII, с.

Том шестой: Царевич Алексей Петрович. 1859 г. I-VIII, 9-628, XII, с., 1 л. портр., 7 л. илл.

Карты, планы и снимки к первым трем томам Истории царствования петра Великого Н. Устрялова. 1858 г. 7 с., 29 л.илл.

Карты, планы и снимки к четвертому тому Истории царствования петра Великого Н. Устрялова. 1863 г. 23 с., 37 л.илл.

Первый том с гравированным портретом Петра I работы Гретбаха с картины Г. Кнеллера. Четвертая книга с сохранением передней издательской обложки, с портретом. В шестом томе с портретом на отдельных листах в приложении снимки рукописей посланий и гравированные иллюстрации. Атлас в двух частях в едином кожаном переплете, составленном из крышек переплета эпохи и нового корешка, с золотым тиснением на корешке и крышке, с библиотечным штампом. Атлас состоит из гравированных карт и иллюстраций, в том числе с оригинальной раскраской, среди них: две больших карты Европейской России в начале царствования Петра и в первые годы Северной войны, большая карта Крымских походов, планы различных городов, планы сражений, вид корабельной верфи в Воронеже, гравюра «Битва под Нарвой» на двух листах. Самым важным трудом, которому Устрялов посвятил последние 23 года жизни, была «История царствования Петра Великого». Для ее создания автор использовал множество важных источников из государственного архива. Его труд остался незаконченным, но, несмотря на это, явился крупнейшим историческим исследованием. Атласы к шеститомному изданию иллюстрируют подробный рассказ автора о правлении Петра I. Карты, планы и снимки к первым трем томам содержат письма, зарисовки, отрывки учебных тетрадей императора, планы сражений, карту территории России в начале царствования Петра с указанием его походов в период с 1693 по 1700 год. Карты, планы и снимки к четвертому тому содержат планы сражений в период с 1700 по 1705 год, планы городов, снимки рескриптов и подписей, принадлежащих современникам императора.

Устрялов, Николай Герасимович (4 мая (16 мая) 1805, с. Богородицкое, Малоархангельский уезд (ныне Свердловский район), Орловская губерния - 8 июня (20 июня) 1870, Царское Село) - российский историк, археограф, педагог, профессор русской истории Санкт-Петербургского университета. Адъюнкт (1837), ординарный академик (1844) Петербургской академии наук. Декан историко-филологического факультета Петербургского университета (1839-1855). Автор гимназических учебников истории. Николай Герасимович Устрялов родился в селе Богородицком, Малоархангельского уезда Орловской губернии. Его отец, Герасим Трифонович Устрялов (1766-1830), был крепостным управляющим князя И. Б. Куракина. В семье было 13 детей (5 из них умерло в младенчестве). Николай учился в 1816-1820 гг. в Орловской мужской гимназии, по окончании которой поступил на словесное отделение Московского университета. Завершив образование в университете, Устрялов поступает в 1824 году на гражданскую службу. В 1827 году способному юноше удаётся получить место учителя истории в Третьей Санкт-Петербургской городской гимназии. Через два года он был приглашён в Санкт-Петербургский университет для чтения лекций по русскому языку. Начинается плодотворная научно-публикаторская деятельность учёного. В 1830 году Устрялов переводит и издаёт со своими комментариями работу французского путешественника XVI-XVII вв. Жака Маржерета «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского» (1607). В 1831 году он приступает к выпуску «Сказаний современников о Димитрии Самозванце», которые выходят в пяти томах (1831-1834 гг). В 1833 году увидели свет «Сказания князя Курбского» в двух томах. Публикации Устрялова имели успех и были впоследствии неоднократно переизданы. За свои труды Николай Герасимович был награждён двумя Демидовскими премиями. Он получил кафедру в Главном педагогическом институте, в Императорской военной академии, в Морском корпусе. В 1831 году начинаются его лекции по всеобщей и русской истории в Петербургском университете, с 1834 года лекционный материал ограничивается русской историей. С этого времени и до конца жизни он - профессор кафедры русской истории Петербургского университета. В центре его внимания правление Ивана Грозного, эпоха Смутного времени. Его лекции были посвящены анализу первоисточников и сопоставлению мнений различных историков по тем или иным отраслям исторической дисциплины. Учёный впервые уделил пристальное внимание истории Княжества Литовского. В 1836 году он получил степень доктора истории, защитив диссертационную работу «О системе прагматической русской истории». Результатом работы историка явилось его избрание в Академию наук. Восхождение Устрялова было стремительным. Родившись крепостным, в 31 год он уже академик. К этому времени он был женат на Наталье Яковлевне Касовской, уроженке города Олонец, у них родился сын Фёдор, но год спустя Наталья Яковлевна умирает (1837). По косвенным сведениям современников, можно предположить вторую женитьбу историка. Его вдова пережила своего мужа на четверть с лишним века. В 1830-е годы учёный сближается с министром народного просвещения С. С. Уваровым, с которым они совместно разрабатывают известную консервативную идеологему «официальной народности»: «православие - самодержавие - народность». Николай Герасимович становится проводником триады «официальной народности» на практике. В 1837-1841 годах Устрялов опубликовал курс своих лекций «Русская история» (пять томов) в качестве учебного пособия для студентов. В 1847 году учёный выпустил к нему дополнение «Историческое обозрение царствования императора Николая I». Рукопись учебника просматривалась и исправлялась лично императором Николаем I. Кроме учебника для студентов Устряловым были выпущены один учебник для гимназий и один для реальных училищ. Учебные пособия Устрялова были официальными и единственными учебниками по истории, по которым осуществлялось обучение вплоть до 60-х годов. Они были первыми профессиональными работами, представлявшими российскому обществу целостное и последовательное изложение исторического прошлого страны с древнейших времён до середины XIX века. Положение придворного историка поставило Устрялова в сложные отношения с коллегами-историками, порой приходилось идти на существенные уступки николаевской цензуре для достижения компромисса между научной достоверностью и бюрократическими обязательствами при публикации своих трудов несмотря на то, что его историческая концепция не противоречила жёстким официальным установкам в освещении исторического прошлого государства. Но в целом роль официального историографа Российской империи - продолжателя дела Н. М. Карамзина, - Устрялова вполне устраивала. Со смертью А. С. Пушкина прав на такое звание у него стало ещё больше. В 1842 году учёный был допущен к секретным государственным архивам для работы по истории эпохи Петра Первого. Тем самым статус ведущего российского историка был ещё раз подтверждён на самом высоком уровне. Увольнение С. С. Уварова ничего не изменило в судьбе Устрялова. Устрялов по-прежнему придерживался доктрины «официальной народности», а Уваров с интересом бывал на лекциях Устрялова. По стечению обстоятельств С. С. Уваров являлся одним из родственников князей Куракиных, где отец академика Устрялова был дворовым человеком. В 1855 году умирают и Уваров, и Николай I. Все последующие годы вплоть до своей смерти учёный занят своим главным трудом: «Историей царствования Петра Великого». Из задуманых десяти томов ему удалось выпустить только первые четыре тома и том шестой. Пятый том остался нереализованным. Работа в архиве предоставила возможность учёному почерпнуть множество значительных сведений об эпохе Петра. Но по мнению украинского историка Н. П. Василенко, автора статьи об учёном в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», «В „Истории царствования Петра I“ Устрялов обращает внимание исключительно на внешние факты и факты биографические; внутренней жизни государства он совсем не касается». Эта работа настолько отвлекла Николая Герасимовича от учебного процесса, что в конце своей преподавательской карьеры он не обновлял университетских лекций и почти полностью потерял аудиторию. Д. И. Писарев свидетельствовал: «Кто только не бранил его, кто не изощрял над ним своего копеечного остроумия!» Другие шестидесятники характеризуют Устрялова следующим образом: «Как величав Устрялов! Это один из лучших и наиболее уважаемых мною профессоров» (Н. А. Добролюбов). Н. Г. Чернышевский считал историка среди «лучших профессоров, то есть наиболее славящихся», заслуживающих «полного, беспредельного уважения». Устрялов в своё время способствовал защите диссертации Н. Г. Чернышевского «Эстетическое отношение искусства к действительности». Но к эпохе 1860-х лучшие творческие годы для Устрялова остались позади. Поколение молодых людей, выросшее на лекциях Устрялова, в значительной мере отрицало «православие - самодержавие - народность» в понимании Устрялова. Хотя И. С. Тургенев, в своё время сдававший ему экзамены, под влиянием его научных работ задумывал исторический роман. Выросло новое поколение историков: Н. И. Костомаров, К. Д. Кавелин, С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский и др. Выходившие из печати тома с «Историей царствования Петра Великого» вызвали ряд рецензий: С. М. Соловьёв («Атеней»), А. П. Зернин («Библиотека для чтения»), К. Н. Бестужев-Рюмин («Отечественные записки» и «Русский мир»), Н. А. Добролюбов, («Современник»). Появившееся за границей (возможно, с подачи М. И. Семевского) в «Полярной звезде» А. И. Герцена сфабрикованное письмо А. И. Румянцева по поводу гибели царевича Алексея стало причиной ожесточённой полемики с Устряловым в журналах радикальной оппозиции. Подлинность фальшивки отстаивал в «Современнике» П. П. Пекарский, в «Русском слове» и «Библиотеке для чтения» - М. И. Семевский, причём главным возражением последнего был консерватизм воззрений Устрялова. Он не представил состояния общества, в котором оно находилось, когда из среды его исторгали почётных лиц, именитых женщин, гражданских, военных и духовных сановников, когда хватали толпы слуг, монахов, монахинь - заковывали в железа, бросали в тюрьмы, водили в застенки, жгли, рубили, секли, бичевали кнутами, рвали на части клещами, сажали живых на колы, ломали на колёсах. Представить бы нам страх и смятение жителей Петербурга и Москвы, когда прерваны были по высочайшему повелению сообщения между тем и другим городом, а по домам разъезжали с собственноручными ордерами денщики, сыщики, палачи. Однако время подтвердило правоту консервативного историка, первого, кто подверг сомнению историческую фальсификацию. Николай Герасимович Устрялов являлся членом многих российских и зарубежных научных обществ, его научная деятельность отмечена орденами за исторические труды. Он состоял в переписке со многими выдающимися учёными, писателями, государственными деятелями: Проспер Мериме, император Ш.-Л. Наполеон III, королева Нидерландов Анна, король Нидерландов Вильгельм III, Э. Вогюэ и мн. др. Брат Николая Герасимовича - Иван Герасимович Устрялов (1818-1861) дослужился до начальника отделения канцелярии Военного министерства и получил потомственное дворянство. Внук Ивана Герасимовича, Николай Васильевич Устрялов стал впоследствии выдающимся русским публицистом, составителем сборника «Смена вех». Правнук Ивана Герасимовича, Александр Евгеньевич Шапошников - известный российский библиотековед. Николай Герасимович умер в Царском Селе 8 июня 1870 г. Похоронен учёный в Петербурге на Смоленском православном кладбище, рядом с могилой брата Ивана. Сохранившийся до настоящего времени памятник на могиле историка, представляющий собой высокий крест на основании из белого мрамора, был освящен в 1896 году.

Николай Герасимович Устрялов - российский историк, археограф, педагог, профессор русской истории Санкт-Петербургского университета, академик Санкт-Петербургской Академии наук (1837). Декан историко-филологического факультета Петербургского университета. Автор гимназических учебников истории.

Николай Герасимович Устрялов родился в селе Богородицком, Малоархангельского уезда Орловской губернии. Его отец, Герасим Трифонович Устрялов (1766-1830), был крепостным управляющим князя И. Б. Куракина. В семье было 13 детей (5 из них умерло в младенчестве). Николай учился в 1816-1820 гг. в Орловской мужской гимназии, по окончании которой поступил на словесное отделение Московского университета. Завершив образование в университете, Устрялов поступает в 1824 году на гражданскую службу. В 1827 году способному юноше удаётся получить место учителя истории в Третьей Санкт-Петербургской городской гимназии. Через два года он был приглашён в Санкт-Петербургский университет для чтения лекций по русскому языку. Начинается плодотворная научно-публикаторская деятельность учёного.

В 1830 году Устрялов переводит и издаёт со своими комментариями работу французского путешественника XVI-XVII вв. Жака Маржерета «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского» (1607). В 1831 году он приступает к выпуску «Сказаний современников о Димитрии Самозванце», которые выходят в пяти томах (1831-1834 гг). В 1833 году увидели свет «Сказания князя Курбского» в двух томах. Публикации Устрялова имели успех и были впоследствии неоднократно переизданы. За свои труды Николай Герасимович был награждён двумя Демидовскими премиями. Он получил кафедру в Главном педагогическом институте, в Императорской военной академии, в Морском корпусе.

В 1831 году начинаются его лекции по всеобщей и русской истории в Петербургском университете, с 1834 года лекционный материал ограничивается русской историей. С этого времени и до конца жизни он - профессор кафедры русской истории Петербургского университета. В центре его внимания правление Ивана Грозного, эпоха Смутного времени. Его лекции были посвящены анализу первоисточников и сопоставлению мнений различных историков по тем или иным отраслям исторической дисциплины. Учёный впервые уделил пристальное внимание истории Княжества Литовского. В 1836 году он получил степень доктора истории, защитив диссертационную работу «О системе прагматической русской истории». Результатом работы историка явилось его избрание в Академию наук. Восхождение Устрялова было стремительным. Родившись крепостным, в 31 год он уже академик.

К этому времени он был женат на Наталье Яковлевне Касовской, уроженке города Олонец, у них родился сын Фёдор, но год спустя Наталья Яковлевна умирает (1837). По косвенным сведениям современников, можно предположить вторую женитьбу историка. Его вдова пережила своего мужа на четверть с лишним века. В 1830-е годы учёный сближается с министром народного просвещения С. С. Уваровым, с которым они совместно разрабатывают известную консервативную идеологему «официальной народности»: «православие - самодержавие - народность». Николай Герасимович становится проводником триады «официальной народности» на практике.
В 1837-1841 годах Устрялов опубликовал курс своих лекций «Русская история» (пять томов) в качестве учебного пособия для студентов. В1847 году учёный выпустил к нему дополнение «Историческое обозрение царствования императора Николая I». Рукопись учебника просматривалась и исправлялась лично императором Николаем I. Кроме учебника для студентов Устряловым были выпущены один учебник для гимназий и один для реальных училищ. Учебные пособия Устрялова были официальными и единственными учебниками по истории, по которым осуществлялось обучение вплоть до 60-х годов. Они были первыми профессиональными работами, представлявшими российскому обществу целостное и последовательное изложение исторического прошлого страны с древнейших времён до середины XIX века.

Положение придворного историка поставило Устрялова в сложные отношения с коллегами-историками, порой приходилось идти на существенные уступки николаевской цензуре для достижения компромисса между научной достоверностью и бюрократическими обязательствами при публикации своих трудов несмотря на то, что его историческая концепция не противоречила жёстким официальным установкам в освещении исторического прошлого государства. Но в целом роль официального историографа Российской империи - продолжателя дела Н. М. Карамзина, - Устрялова вполне устраивала. Со смертью А. С. Пушкина прав на такое звание у него стало ещё больше. В 1842 году учёный был допущен к секретным государственным архивам для работы по истории эпохи Петра Первого. Тем самым статус ведущего российского историка был ещё раз подтверждён на самом высоком уровне.

Увольнение С. С. Уварова ничего не изменило в судьбе Устрялова. Устрялов по-прежнему придерживался доктрины «официальной народности», а Уваров с интересом бывал на лекциях Устрялова. По стечению обстоятельств С. С. Уваров являлся одним из родственников князей Куракиных, где отец академика Устрялова был дворовым человеком. В 1855 году умирают и Уваров, и Николай I. Все последующие годы вплоть до своей смерти учёный занят своим главным трудом: «Историей царствования Петра Великого». Из задуманных десяти томов ему удалось выпустить только первые четыре тома и том шестой. Пятый том остался нереализованным. Работа в архиве предоставила возможность учёному почерпнуть множество значительных сведений об эпохе Петра.
Но по мнению украинского историка Н. П. Василенко, автора статьи об учёном в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», «В „Истории царствования Петра I“ Устрялов обращает внимание исключительно на внешние факты и факты биографические; внутренней жизни государства он совсем не касается». Эта работа настолько отвлекла Николая Герасимовича от учебного процесса, что в конце своей преподавательской карьеры он не обновлял университетских лекций и почти полностью потерял аудиторию. Д. И. Писарев свидетельствовал: «Кто только не бранил его, кто не изощрял над ним своего копеечного остроумия!»

Другие шестидесятники характеризуют Устрялова следующим образом: «Как величав Устрялов! Это один из лучших и наиболее уважаемых мною профессоров» (Н. А. Добролюбов). Н. Г. Чернышевский считал историка среди «лучших профессоров, то есть наиболее славящихся», заслуживающих «полного, беспредельного уважения». Устрялов в своё время способствовал защите диссертации Н. Г. Чернышевского «Эстетическое отношение искусства к действительности». Но к эпохе 1860-х лучшие творческие годы для Устрялова остались позади. Поколение молодых людей, выросшее на лекциях Устрялова, в значительной мере отрицало «православие - самодержавие - народность» в понимании Устрялова. Хотя И. С. Тургенев, в своё время сдававший ему экзамены, под влиянием его научных работ задумывал исторический роман.
Выросло новое поколение историков: Н. И. Костомаров, К. Д. Кавелин, С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский и др. Выходившие из печати тома с «Историей царствования Петра Великого» вызвали ряд рецензий: С. М. Соловьёв («Атеней»), А. П. Зернин («Библиотека для чтения»), К. Н. Бестужев-Рюмин («Отечественные записки» и «Русский мир»), Н. А. Добролюбов, («Современник»).

Николай Герасимович Устрялов являлся членом многих российских и зарубежных научных обществ, его научная деятельность отмечена орденами за исторические труды. Он состоял в переписке со многими выдающимися учёными, писателями, государственными деятелями: Проспер Мериме, император Ш.-Л. Наполеон III, королева Нидерландов Анна, король Нидерландов Вильгельм III, Э. Вогюэ и мн. др.
Брат Николая Герасимовича - Иван Герасимович Устрялов (1818-1861) дослужился до начальника отделения канцелярии Военного министерства и получил потомственное дворянство. Внук Ивана Герасимовича, Николай Васильевич Устрялов стал впоследствии выдающимся русским публицистом, составителем сборника «Смена вех».
Николай Герасимович умер в Царском Селе 8 июня 1870 г. Похоронен учёный в Петербурге на Смоленском православном кладбище, рядом с могилой брата Ивана. Сохранившийся до настоящего времени памятник на могиле историка, представляющий собой высокий крест на основании из белого мрамора, был освящен в 1896 г.

Происхождение

Николай Васильевич Устрялов происходил из семьи, имевшей крестьянские и купеческие корни. Его прадед по отцовской линии, Герасим Трифонович Устрялов (1766-1830), был крепостным управляющим в имении князя И. Б. Куракина в Орловской губернии . Дед Иван Герасимович Устрялов (1818-1861) дослужился до чина статского советника и должности начальника отделения канцелярии Военного министерства и получил дворянство. И. Г. Устрялов был женат на Елизавете Митрофановне Кожевниковой (1825-1888), представительнице старинного калужского купеческого рода. Родной брат Ивана Герасимовича - Николай Герасимович Устрялов , - был выдающимся историком николаевского времени, придворным историографом Николая I .

Отец Николая Васильевича, Василий Иванович Устрялов (1859-1912) окончил медицинский факультет Киевского университета и был практикующим врачом в Петербурге и Калуге. Мать, Юлия Петровна, урождённая Ерохина (1862-1939) происходила из калужской купеческой семьи.

Биография

Николай Васильевич родился в Санкт-Петербурге . В 1900 году семья переехала в Калугу , где Николай окончил Николаевскую классическую мужскую гимназию с медалью. В 1908 году Николай Устрялов поступил на юридический факультет Московского университета . В 1913 году, защитив дипломное сочинение «Теория права как этического минимума», окончил университет с дипломом I степени и по рекомендации Вышеславцева и Трубецкого был оставлен при кафедре энциклопедии и истории философии права для приготовления к профессорскому званию. Весной следующего года он слушал лекции в Сорбонне и в Марбургском университете. В 1915-1916 гг. сдал магистерские экзамены и, после прочтения двух пробных лекций «Политическое учение Платона» и «Идея самодержавия у славянофилов», получил звание приват-доцента Московского университета. В это время он стал членом Конституционно-демократической партии .

В 1917-1918 учебном году он читал ещё и в Народном университете им. Шанявского курс по истории русской политической мысли.

«В 18 г[оду], когда начался террор, был в Калуге председателем губ[ернского] кадетского комитета. От ареста чудом спасся - бежал в Москву: взяли заложником моего брата, но, к счастью, не расстреляли (он и сейчас в Калуге - доктором). Потом - очень скоро - пришлось бежать и из Москвы. Бежал в Пермь… В Перми отчаянно голодал, читал лекции в университете и наблюдал невероятнейший террор уральского совдепа (но - разные характеры! - совсем при этом не испытывал чувств, обуревавших в аналогичном положении З. Гиппиус , - см[отрите] её дневник) до тех пор, пока Пермь не перешла к войскам Колчака . Немедленно переехал в Омск и до самого падения правительства принимал живейшее участие в белой борьбе. В Иркутске после захвата его красными несколько дней спасался в подполье, но потом опять-таки „чудом“ спасся - уехал с японским эшелоном на восток - в Харбин. Здесь и живу: профессорствую на Юридическом Факультете. В Харбине сразу же выступил противником дальнейшей гражданской войны. Этот период жизни запечатлен уже в моих книжках „В борьбе за Россию“, а затем „Под знаком революции“». (Из письма Н. В. Устрялова Н. А. Цурикову, 27 октября 1926 г. )

Устрялову часто приписывается титул основоположника русского национал-большевизма как полноценной идеологии, однако из личной переписки Николая Васильевича с П. П. Сувчинским от 31 октября 1926 года следует, что сам Устрялов оценивал то, что он называл «национал-большевизмом» больше как политическую тактику, актуальную его времени:

«Да, национал-большевизм, несомненно, соприкасается с евразийством. Но разница между нами в том, что судьба сделала из меня более политического публициста, чем философа национальной культуры. Вы, евразийцы, далеки от непосредственных и текучих злоб дня. Вы куёте большую идеологию, расположившись в стороне от политических битв, базаров и суетни. Вы - в эмиграции и ориентируетесь в лучшем случае на завтрашний день. И по-своему Вы правы и делаете нужное дело. Мне пришлось проделать иной путь. С первых же дней революции, попав в самую гущу практической политики, я заботился, естественно, прежде всего о средствах политической борьбы и непосредственно политического воздействия. „Большая идеология“ оставалась позади, вдохновляя и направляя, но не выступая обнажённо и обоснованно, проявляясь полунамёками, эпизодически, присутствуя молчаливо» .

В 1925 году Устрялов побывал в СССР, в Москве и Калуге, провёл здесь около полутора месяцев, встречался с С. А. Котляревским , С. Ф. Кечекьяном , В. Н. Муравьёвым .

В 1926-1935 гг. работал в качестве советника на КВЖД . Жил очень богато - ему был выделен особняк площадью 189,6 м² . Во время конфликта на КВЖД 1929 года был уволен, но 1 января 1930 года восстановлен на службе, хотя особняк ему дали уже много меньшей площади (106,75 м²), который он освободил уже в 1931 году .

Устрялов был маститым учёным, обладавшим энциклопедическими познаниями, он буквально поражал студентов качеством своих занятий.

Н. В. Устрялов, будучи в эмиграции, преподавал международное право на юридическом факультете в Харбине в первые годы его существования.

Живя в Харбине Н. В. Устрялов вёл активную общественно-политическую деятельность, писал в журналы, газеты, сборники. Выпустил книгу «В борьбе за Россию». Он был одним из зачинателей «сменовеховенского направления».

Общественно-политическая деятельность Н. В. Устрялова не была незамеченной в Москве . Его характеристика прозвучала на XIV съезде ВКП(б) в 1925 году в докладе И. В. Сталина: «Он служит у нас на транспорте, - сообщал лидер СССР. - Говорят, что он хорошо служит… ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении партии, мечтать у нас не запрещено». В 1925 году на Политбюро рассматривалась книжка Устрялова «Под знаком революции», её издание было запрещено .

Помимо преподавательской и политической деятельности Н. В. Устрялов работал в советских учреждениях КВЖД: в 1925-1928 годах начальником учебного отдела, в 1928-1934 годах-директором библиотеки. В 1932 году под его редакцией вышел «Библиографический сборник, т.2. Обзор литературы по китаеведению. Харбин 1932».

1 июля 1934 года, Н. В. Устрялов оставил юридический факультет, а в 1935 году после продажи СССР КВЖД Японии вернулся в СССР , предварительно переправив свой архив в США . В 1935-1937 годах работал профессором экономической географии в Московском институте инженеров транспорта и некоторое время - в Московском университете .

Гибель

6 июня 1937 года был арестован, 14 сентября 1937 года Военной коллегией Верховного Суда СССР обвинён в «шпионаже, контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации» и в тот же день расстрелян.

Личная жизнь

Жена - Наталья Сергеевна (с ней сочетался церковным браком в 1918 году), от которой имел двух сыновей - Евгения (1923 года рождения) и Сергея (1924 года рождения) .

Связь с современностью

Именно к Устрялову давали историческую отсылку Эдуард Лимонов и Александр Дугин , создававшие в начале 1990-х годов Национал-большевистскую партию - НБП .

Муссолини говорил своим последователям в 1924 году: «Мы имели счастье пережить два великих исторических опыта: русский и итальянский. Старайтесь же изучать, нельзя ли извлечь синтез из них. Нельзя ли не остановиться на этих противоположных позициях, а выяснить, не могут ли эти опыты стать плодотворными, жизненными, и дать новый синтез политической жизни?»

Трудно отказать в разумности этому замечанию, так выигрышно отличающему итальянского диктатора от Гитлера с его истинно «ефрейторской» философией русской революции. И все же приходится усомниться в действенности рецепта Муссолини, если понять его слова как рецепт. К сожалению, историческая диалектика осуществляет большие синтезы не методом сознательных сопоставлений и примиряющих сочетаний идей-сил, а путём их состязаний на жизнь и смерть. Только тогда и только так возникают плодотворные органические синтезы, а не худосочные и убогие механические компромиссы. Очевидно, только в этом «диалектическом» смысле и может идти речь о грядущем «синтезе» большевизма и фашизма…

И всё же было бы ошибкой отрицать, что корпоративное государство Муссолини представляет собою поучительный опыт, диктуемый сложившейся исторической обстановкой. В нём слышится и стихийный натиск масс, сочетаемый с маневрами капиталистов, и подлинный взлёт национального чувства, и живая работа современной социальной мысли, ищущей таких путей перехода к новому порядку, которые избавили бы европейские народы от взрыва коммунистической революции: в Европе, - утверждают просвещенные европейцы, - этот взрыв был бы неизмеримо более потрясающ и разрушителен, нежели в крестьянской и «бестрадиционной» России. Отсюда неутомимые усилия создать в государстве атмосферу «порядка и доверия», поднять авторитет власти, привить буржуазии догмат «функциональной собственности» и всему народу - идею социального служения, организовать в наличном обществе сверх-классовый национальный арбитраж.

Быстрянцева Л. А. Мировоззрение и общественно - политическая деятельность Н. В. Устрялова (1890-1937) // Новая и новейшая история. - 2000. - № 5. - С.162 - 190.

Романовский В. К. Жизненный путь и творчество Николая Васильевича Устрялова (1890-1937). - 2-е изд. - М. : Русское слово, 2009-606, с. - Библиогр.: с. 585-597 и в примеч. - ISBN 978-5-9932-0426-0

Романовский В. К. Идеолог «сменовеховства» Н. В. Устрялов // Преподавание истории в школе. - 2005. - № 2. - С.13 - 19.

Романовский В. К. Николай Устрялов: от либерализма к консерватизму. - Нижний Новгород: Нижегородский ин-т развития образования, 2010-462, с. - Библиогр.: с. 415-444. - ISBN 978-5-7565-0440-8

Лысенко Е. А. История идеологии национал-большевизма Н. В. Устрялова (1900-е гг. - 1925 г.): автореф. дисс. … канд. ист. наук. - СПб., 2007. - 21 с.

Стародубцев Г. С. «Международно-правовая наука российской эмиграции», Москва, 2000.

Шапошников, К. А. Некрополь семьи Устряловых (Орел - Санкт-Петербург - Калуга) : по архивным документам и опубликованным источникам // Николай Васильевич Устрялов: Калужский сборник. - Вып. 5. - Калуга, 2011. - С. 170-185: ил.

Николай Устрялов был идеологом колчаковского движения (трудился в особом информационном отделе сибирского правительства). После эмиграции в Харбин искал новые пути развития. Стал "сменовеховцем". Затем разработал идеологию национал-большевизма. Анализируя перерождение большевистской идеологии, продлил воображаемую линию ее судьбы гораздо дальше, чем к тому имелось оснований в реальности. Устрялов поторопился вернуться в Советскую Россию, чтобы продолжить служение Родине. И... благополучно был расстрелян набиравшими силу карательными органами. Впрочем, завершение своей биографии мыслитель предсказал загодя: «Если государству понадобятся мои собственные кости, то, что ж делать…»

Устрялов Николай Васильевич (март 1890, Петербург - 14.09.1937, Москва) - обществовед, публицист, видный деятель партии кадетов, один из идеологов сменовеховства. В 1916-1918 годы - приват-доцент Московского и Пермского университетов, сотрудник газета «Утро России». В годы Гражданской войны председатель Восточного отдела ЦК партии кадетов, руководитель бюро печати в правительстве А. В. Колчака . После падения омского правительства - эмигрант в Харбине, В 1921-1922 годы сотрудничал в сборнике и журнале «Смена вех», газете «Накануне», издававшихся в Праге, Париже и Берлине. В 1920-1934 годы - профессор Харбинского университета. После возвращения в 1935 г, в Советский Союз - профессор экономической географии Московского института инженеров транспорта. В 1937 году арестован и осужден по обвинению в антисоветской деятельности.

Уже в период Гражданской войны Устрялов пришел к выводу о необходимости в свете Октябрьской революции 1917 года пересмотреть философско-социологические основы русского либерализма. В книге «В борьбе за Россию» (1920) он развил политическую философию, требовавшую пересмотра взглядов на природу революции, сложившихся в кругах российской интеллигенции под влиянием сборника «Вехи», что позднее стало теоретическим фундаментом сменовеховства. В этой книге и последующих публикациях Устрялов подчеркивал стихийность и иррациональность революции 1917 года, одновременно указывая на ее национальный характер, таинственную нравственную глубину и «правду». Рассматривая революцию в качестве глубоко национального явления, Устрялов усматривал ее подлинный смысл в повороте на путь обновления русской культуры («гениально оживив традиции Белинского, она заставит Россию с потрясающей силой пережить и правду Тютчева, Достоевского, Соловьева» (Логика национализма / Новая жизнь. Харбин, 1920. 22 августа).

Придерживаясь основополагающего для либерализма принципа примата личности по отношению к обществу и государству, Устрялов вместе с тем акцентировал внимание на важности для переживаемого Россией момента мощного, хорошо организованного государства как средства выявления новой «всемирно-исторической истины», в данное время открывающейся человечеству ярче всего через русский народ и его страдания. Только «физически» мощное государство, полагал он, может обладать великой культурой, ибо существует мистическая связь между государственной территорией и государственной культурой.

Территория, по Устрялову - это наиболее существенная и ценная часть «государственной души». Лишь великое государство способно играть мессианскую роль. Послереволюционное развитие России, особенно после образования СССР, вселяло в него надежду в возможность осуществления русской идеи. Свои социально-политические позиции Устрялов обозначил как «национал-большевизм». Стремление советской власти покончить с революционным хаосом, укрепить российскую государственность, защитить страну от иностранной интервенции, по его мнению, устраняло ведущий мотив борьбы интеллигенции с большевизмом - национально-патриотический. Главной целью всех патриотических сил должно стать теперь содействие в «собирании», восстановлении России как великого и единого государственного организма.

Устрялов настаивал на признании Советской власти в качестве орудия воссоединения окраин с центром, укрепления престижа России на международной арене. Считая возможным сотрудничество с новой властью в национальных интересах, Устрялов рассчитывал при этом на ее внутреннее органическое перерождение, изживание в ней революционно-максималистских элементов и переход к эволюционному развитию, хотя и не сулящему мгновенных результатов, но способному привести к национальному возрождению.

Нэп был воспринят им как эволюция к буржуазному способу организации общественной жизни, где вслед за первой волной нэпманов и спекулянтов должна прийти «созидательная буржуазия», и в первую очередь - «крепкий мужичок», без которого невозможно никакое оздоровление сельского хозяйства - основы благополучия страны. При этом он неоднократно подчеркивал, что не абсолютизирует буржуазный порядок, что не отрицает некоторых положительных достижений революции в социально-политической сфере. Глубинный смысл происходящих в стране перемен Устрялов истолковывал как бунт против того, что славянофилы называли «внешней правдой», «рационализмом западной культуры», против того, что Герцен характеризовал как «мещанство европейского духа».

Главное значение русской революции он видел в том, что она открыла дорогу эпохе коренных перемен в духовной жизни народа, перехода в «иной план» исторического бытия и культурно-национального самосознания. Экономический строй и форма государственного устройства, полагал Устрялов, только тогда способны осуществить свою задачу восстановления здоровья нации, когда внутренне проникнутся культурно-национальными, органическими началами, соответствующими русской идее. Советская форма политического устройства, очищенная от коммунистических элементов, по мнению Устрялова, способна решить задачу создания «органического государства». На основе идейной платформы Устрялова, которую можно охарактеризовать как либеральный консерватизм, в сменовеховском движении сформировалась группировка, именуемая в литературе «правым крылом», в отличие от участников движения, объединившихся вокруг берлинской газеты «Накануне» и симпатизировавших социалистическим идеям.

В. П. Кошарный

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков . – М., 2014, с. 662-663.

Устрялов Николай Васильевич (25 ноября 1890, Санкт-Петербург - 14 сентября 1937, Москва) (псевдоним Петр Сурмин) - правовед, философ, политический деятель. В 1913 году закончил юридический факультет Московского университета. В 1916 - 1918 годах работал приват-доцентом данного университета, преподавал государственное право. Член кадетской партии. С 1916года активно печатался в журналах “Русская мысль” и “Проблемы Великой России”, доказывал необходимость для России великодержавной империалистической политики. После Февральской революции 1917 года возглавил Калужскую организацию кадетской партии. В 1917 - 1918 годах сотрудничал в московской газете “Утро России” (позже “Заря России”). В 1918 году издавал вместе с Ю.В. Ключниковым и Ю.Н. Потехиным журнал “Накануне”, где подчёркивал, что революция является “подлинно русской”, а большевизм представляет собой “комплекс идей, пусть ошибочных, пусть ложных, пусть диких, но всё же издавна присущих нашему национальному сознанию”. В 1918 году приват-доцент Пермского университета. В декабре 1918 года, после захвата Перми войсками Колчака, переехал в Омск. Юрисконсульт при управлении делами Правительства Колчака, с февраля 1919 года - директор пресс-бюро отдела печати, издатель газеты «Русское дело». Одновременно Председатель Восточного отделения ЦК кадетской партии и сотрудник газеты “Сибирская речь”. Член Дальневосточного правительственного кабинета Хорвата до конца лета 1918 г. При создании частного акционерного предприятия – "Русского общества печатного дела" (РОПД) – один из его учредителей, внес в его кассу 300 тысяч рублей. Находился в составе правления этого общества. В 1918 – 1920 гг. – председатель Восточного отдела ЦК кадетской партии и один из лидеров особого информационного отдела правительства - "Русского бюро печати" (РБП). Помощник Клафтона по отделу иностранной информации (РБП). Один из руководителей Комитета Освобождения России, выполнявшего в Лондоне корреспондентские функции РОПД с середины 1918 г. Активно печатал собственные статьи по насущным вопросам в антисоветской прессе. Утверждал, что “силой вещей линия развития русской государственности сливается с линией кадетизма”, считал политику Колчака и Деникина “единственно серьёзной и государственно-многообещающей формой белого движения”, но уже в начале 1919 года говорил Ю.В. Ключникову о возможности победы большевиков и о том, что в таком случае “мы должны быть с Россией”. В начале 1920 года эмигрировал в Харбин. В 1920 - 1934 годах преподавал в Харбинском университете. Одновременно работал в советских учреждениях Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД): в 1925 - 1928 годах - начальник учебного отдела, в 1928 - 1934 годах - директор центральной библиотеки. В 1920 - 1934 годах был редактором газеты “Новости дня”, сотрудничал в газете “Вестник Манчжурии”, а в 1920 - 1924 годах издавал вместе с Г. Диким альманах “Русская жизнь”. Одновременно печатался в московской газете “Россия”. Статьи Н.В. Устрялова, опубликованные в первой половине 1920 года, вошли в сборник “В борьбе за Россию” (Харбин, 1920). Признавая бесперспективность возобновления вооружённой борьбы, он писал, что большевизм будет изживать себя в атмосфере гражданского мира и этому должны способствовать национально-патриотические элементы России. Дальнейшее развитие эти идеи получили в его статье в сборнике “Смена вех” (Прага, 1921), после чего Н.В. Устрялов стал считаться главным идеологом “национал-большевизма”, или, как его обычно называли, “сменовеховства”. В докладе И.В. Сталина на XIV съезде ВКП (б) в 1925 году по поводу воззрений Устрялова было сказано: “Он служит у нас на транспорте [имелась, наверное, ввиду его служба на КВЖД]. Говорят, что он хорошо служит.., ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении партии, мечтать у нас не запрещено”. В 1925 году Н.В. Устрялов отмежевался от позиции “сменовеховцев”, группировавшихся вокруг берлинской газеты “Накануне”, которые, по его словам, довольствовались лишь некоторыми корректировками “социалистического строительства”. По мнению Н.В. Устрялова, “раз став на путь уступок, Советская власть окажется настолько увлечённой их логикой, что возвращение на старые позиции коммунистического правоверия будет для неё уже невозможным”. Размышляя о вероятной эволюции государства в СССР, он не считал неминуемой “рецепцию Россией западных конституционных канонов” и рассчитывал, что России удастся создать новый “культурно-государственный тип, авторитетный для Запада”, включающий в себя и советскую систему, которую “мы непростительно не учитывали, когда пребывали в белом лагере”. Однако в конце 1920-х - начале 1930-х годов Н.В. Устрялов был вынужден признать, что надежды на реставрацию капитализма не оправдываются в связи с успехами индустриализации и коллективизации, которые “обновили страну”, из чего следует, что нужно сделать “реальный выбор - с революционным государством против его врагов”, а “двусмысленная лояльность в спецовской среде” неприемлема, как и вредительство. В 1934 году он заявил, что о возвращении к капиталистическим отношениям больше не может быть речи, все правоуклонистские и “перерожденческие” теории утратили почву. В 1935 году, после продажи КВЖД Японии, был вынужден, как советский служащий, вернуться на Родину, предусмотрительно перед отъездом переправив свой архив в США. В СССР работал профессором экономической географии в Московском институте инженеров транспорта и некоторое время - в Московском государственном университете. Но 6 июня 1937 года был арестован органами НКВД СССР, а 14 сентября 1937 года военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в “шпионаже, контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации” (статьи 58-1, 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР) приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в тот же день в Москве. Н.В. Устрялов реабилитирован 17 октября 1989 года.

Использованы материалы сайта А.В. Квакина http://akvakin.narod.ru/

Устрялов Николай Васильевич (1890-1938). В среде эмигрантской русской интеллигенции первая русская революция вызвал ответную реакцию - желание осознать произошедшее и дать анализ. На свет появился сначала сборник "Вехи". Октябрьский переворот заставил тех же авторов углубить свои выводы в сборнике "Из глубины". Но к тому времени формировалось уже и другое течение - "Смена вех". "Сменовеховцы" исходили из того, что, раз революция стала, фактом, надо перевести, энергию масс в конструктивное русло, способствовать трансформации режима.

Одним из лидеров "Смены вех" стал русский ученый-юрист Николай Устрялов до революции он был видным деятелем кадетской партии. После революции на короткое время примкнул к белому движению, но, разочаровавшись, покинул его, выступив за "наведение мостов". Он еще в 1918 году предсказал НЭП, который вскоре действительно ввели. Это ободрило Устрялова и его единомышленников. Сотрудничество с большевиками, спасшими, по мнению "сменовеховцев", российскую государственность, могло помочь возвращению страны в русло цивилизованного развития.

Вместе с тем Устрялов не оставлял усилий по изучению и характера большевистского режима, и того "кризиса европейской конституционной демократии", свидетелем которого он был. Судьба Устрялова оказалась трагической. Он жил в Китае и работал на КВЖД. Все еще питая надежды на преображение России, он в 1935 году вернулся на родину, а в конституции 1936 года усмотрел, восстановление основ демократии, недооценив особенности тоталитаризма и особые таланты "лучшего друга железнодорожников".

Арестованный в 1938 году, Устрялов исчез в лабиринтах ГУЛАГа... Несмотря на заблуждения Устрялова, его наследие представляет интерес, в частности работы о фашизме и нацизме.

(На основе материалов Ростислава Золотарева)

Далее читайте:

Из письма Г.Е.Зиновьева Н.К.Крупской от 5 сентября 1925 г.

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

Сочинения:

В борьбе за Россию. Харбин, 1920;

Под знаком революции. Харбин, 1925;

У окна вагона// Новая Россия. 1926. № 3;

Национал-большевизм // Смена вех. Париж, 1921. № 3;

Наше время. Шанхай, 1934;

Национал-большевизм. М., 2003.

В этой книге впервые собрана вместе публицистика 1920–1926 гг. выдающегося русского мыслителя, главного теоретика национал-большевизма Николая Васильевича Устрялова (1890–1937). Большинство вошедших в сборник статей никогда не издавалось ни в советской, ни в постсоветской России.

Нельзя сказать, чтобы Устрялов был обделен вниманием специалистов - о нем и о национал-большевизме в целом, начиная с 1970-х гг., вышло немало содержательных работ, среди которых в первую очередь нужно отметить поистине первооткрывательскую монографию М. Агурского «Идеология национал-большевизма», а также труды С.А. Федюкина, А.В. Квакина, Т. Кондратьевой, Н.А. Омельченко, Т. Крауса, Л.А. Быстрянцевой, В.К. Романовского… За последние годы благодаря в первую очередь героическим усилиям О. А. Воробьева удалось републиковать часть устряловского наследия и ввести в оборот ряд весьма ценных архивных материалов (здесь нужно отметить также публикации А.В. Смолина, И. Кондаковой и С.П. Рыбакова). Тем не менее собственно национал-большевистский корпус работ мыслителя до сих пор не был издан на его родине. В эту книгу включены два знаменитых устряловских сборника статей - «В борьбе за Россию» и «Под знаком революции», они публикуются полностью, за исключением трех работ (см. примечания), не включенных самим автором во второе издание сборника «Под знаком революции». Вошла в настоящий том отдельная брошюра Устрялова - «Россия (у окна вагона)», а также статья, печатавшаяся только в периодике, - «Крушение в тайге», примыкающие к сборнику «Под знаком революции». Издание снабжено вступительной статьей, примечаниями. В целом материалы, вошедшие в книгу, дают довольно полное и связное представление о национал-большевизме как об идеологии. Хочется надеяться, что со временем удастся переиздать и устряловскую публицистику 1929–1937 гг., по техническим причинам не вошедшую в настоящий том.

Орфография и пунктуация Устрялова в настоящем издании приближены к современным, но в ряде случаев сохранены их авторские особенности. Исправлены очевидные опечатки.

Составитель выражает искреннюю благодарность О.А. Воробьеву, без помощи которого эта книга просто бы не могла состояться.

Переводы иноязычных фрагментов в большинстве случаев принадлежат З.Г. Антипенко.

Составитель благодарит А.В. Ефремова, Е.Ф. Морозова и П.П. Чусовитина за дружескую помощь при составлении примечаний и именного указателя.

Посвящаю этот том светлой памяти безвременно и трагически ушедшего друга, историка и публициста Сергея Викторовича Константинова (1968–2001), специалиста по сталинской эпохе, большого энтузиаста дела издания устряловского наследия (он подготовил совместно со мной раздел о сменовеховстве в книге «Политическая история русской эмиграции» - М., 1999; по его воле 110-летию Устрялова посвятило целый разворот приложение к «Независимой газете» - «Хранить вечно» - № 2 (10) за 2000 г., которое он редактировал в 2000–2001 гг.) Не сомневаюсь: если бы Сергей был жив, мы бы делали эту книгу вместе, во время работы мне очень не хватало его надежного плеча…

…Только бы Россия была мощна, велика, страшна врагам. Остальное приложится.

Николай Устрялов

…Если ж дров в плавильной печи мало,

Господи! вот плоть моя!..

Макс. Волошин

Тот факт, что наследие Николая Васильевича Устрялова доходит до широкого читателя только сегодня, сам по себе поразителен, как будто речь идет об еще одном второстепенном, воскрешаемом лишь из археологического интереса, «забытом имени». Между тем, мы имеем дело не просто с выдающимся, но с одним из величайших политических публицистов России за всю ее историю. Если весомость слова последних измерять степенью реализации их идей, то место Устрялова, без всякого сомнения, в первой тройке, рядом с А.И. Герценом и М.Н. Катковым: один во многом предопределил Великие реформы Александра II, другой - контрреформы и внешнюю политику Александра III, третий - сталинский курс 1930–1950-х гг. Устрялов - не только талантливый, оригинальный мыслитель (недостатка таковых в его пору в русской эмиграции не наблюдалось), но и значимый деятель исторического процесса, (чего не скажешь, например, о столь широко разрекламированных в наши дни И.А. Ильине или Г.П. Федотове, - беру эти имена как некие символы право-консервативного и либерального направлений в общественной мысли Русского Зарубежья). Об этом еще двадцать с лишним лет назад достаточно убедительно сказал израильский историк М. Агурский: «Устрялов сыграл выдающуюся роль в советской истории <…> Есть важные косвенные соображения в пользу того, что Сталин <…> усматривал в харбинском философе источник вдохновенья» . В кровной связи с творящейся «здесь и сейчас» исторической органикой, с «текущим моментом», - величайшая сила основоположника национал-большевизма. Впрочем, в этом же и его, говоря словами Розанова, «смертная часть» как философа, коему полагается рассматривать мир, «с точки зрения вечности», а не «под знаком революции».

Так или иначе, но пройти мимо такого крупного явления было трудно, однако ж, как оказалось, возможно. Создается неприятное впечатление негласного запрета на духовное возвращение «харбинского одиночки» в Отечество. Хотя, вероятнее всего, «ларчик» открывается куда проще и прозаичнее: Устрялов никому не пришелся ко двору, говоря грубее, никто не захотел его использовать в своих интересах. В конце 1980-х гг. новооткрытых русских философов Серебряного века враждебные литературно-политические станы расхватали как боевые дубинки: «либералы» - Федотова, «патриоты» - Ильина. Устрялов не подходил ни тем, ни другим, ибо при всех различиях они сходились на антикоммунизме. Позднее национал-большевизм и его лидера логично было бы поднять на щит КПРФ, но по ее всегдашней умственной лени этого не случилось. Горячим поклонником устряловских идей не раз заявлял себя А.Г. Дугин, однако, странное дело, издав уже чуть ли не полное собрание собственных сочинений, он не нашел возможности дать дорогу трудам «учителя». Кроме всего прочего, Устрялова слишком сложно втиснуть в прокрустово ложе какой-либо партийной программы. Да, он политический мыслитель, но прежде всего мыслитель, а не творец лозунгов. Он сам был свободным умом, и книги его для свободных умов. Может быть, Устрялов никогда не разойдется на цитаты, но для тех, кто хочет понять советский период русской истории он, рано или поздно, станет незаменимым собеседником. Будем надеяться, что это время пришло.